"...В совместной директиве Министра внутренних дел СССР и Прокурора СССР от 16 мая 1949 года говорится, что все дети спецпоселенцев по достижении 16-летнего возраста и проживающие в спецпоселении вместе с высланными родителями (родственниками) подлежат зачислению на вечное поселение и им объявляется Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года, которым устанавливается уголовная ответственность за самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения..."


4 марта 1954 г.

Товарищу Маленкову Г.М., товарищу Хрущеву Н. С.

В дополнение к ранее посланным материалам направляю Вам краткую справку о спецпоселенцах [49].

По данным МВД СССР на спецпоселении в настоящее время всего находится 2 819 776 человек, в том числе детей, не достигших 16-летнего возраста — 884057 человек.

Основную группу спецпоселенцев — около 2 миллионов человек составляют немцы, карачаевцы, чеченцы, ингуши, балкарцы, калмыки и крымские татары, выселенные во время Отечественной войны.

Немцы из районов Поволжья были выселены на основании Указа от 28 августа 1941 г.; одновременно были выселены немцы из Московской и Ленинградской областей, Украины, Северного Кавказа, Крыма и других районов. Всего было переселено в этот период 856 637 человек. После войны по распоряжению СНК СССР были направлены на спецпоселение 208 462 чел. репатриированных немцев и в 1948 году МВД СССР были взяты на учет как спецпоселенцы 159 906 чел. немцев — местных жителей Дальнего Востока, Сибири, Урала, Казахстана и других районов.

Всего, таким образом, немцев на поселении находится в настоящее время вместе с детьми 1 225 005 человек.

В соответствии с Указами от 12 октября 1943 г., 7 марта и 8 апреля 1944 г. из районов Северного Кавказа было переселено карачаевцев, чеченцев, ингушей и балкарцев всего 489 118 человек и по Указу от 27 декабря 1943 г. из бывшей Калмыцкой АССР было переселено калмыков 79 376 человек.

Крымские татары были переселены на основании постановления ГОКО от 11 мая 1944 г.; одновременно были выселены из Крыма немецкие пособники из числа греков, болгар и армян. Всего выселенных из Крыма находится на спецпоселении 199 215 человек.

В соответствии с Указами и распоряжениями Правительства СССР выселенные должны наделяться в местах поселения землей и угодьями и им должна быть оказана государственная помощь по хозяйственному устройству в новых районах.

В местах поселений находятся также лица, выселенные в соответствии с Указами Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля и 2 июня 1948 года по общественным приговорам общих собраний колхозников или крестьян села, как злостно уклоняющиеся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущие антиобщественный, паразитический образ жизни 27 285 человек.

На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1948 г. сосланы на поселение отбывшие наказание шпионы, троцкисты, меньшевики, правые, террористы, националисты и другие особо опасные преступники, всего — 52 468 человек.

В местах поселений находятся также другие категории выселенных по решениям Правительства СССР:

бывшие кулаки, выселенные из районов сплошной коллективизации на основании постановления ЦИК и СНК от 1 февраля 1931 г. и не снятые еще с учета спецпоселения — 24 686 человек[50];

поляки — граждане СССР, выселенные на основании постановления СНК СССР от 28 апреля 1936 г. из пограничных районов Украинской и Белорусской ССР — 36 045 человек;

«оуновцы», выселенные из западных областей Украины на основании постановления Совета Министров СССР от 10 сентября 1947 г. и 4 октября 1948 г. — 175 063 человека;

иноподданные, бывшие иноподданные и лица без гражданства, дашнаки и другие лица, выселенные из Грузии на основании постановления ГОКО от 31 июля 1944 г. и постановлений Совета Министров СССР от 29 мая 1949 г., 21 февраля 1950 г. и 29 ноября 1951 г. — 160 197 человек;

«власовцы», выселенные на основании постановления ГОКО от 18 августа 1945 г., постановления СНК СССР от 21 декабря 1945 г. и постановления Совета Министров СССР от 29 марта 1946 г. сроком на 6 лет — 56 476 человек;

бывшие помещики, фабриканты, торговцы, кулаки, немецкие пособники и их семьи, выселенные из Молдавской ССР на основании постановления Совета Министров СССР от 6 апреля 1949 г. — 35 838 человек;

члены семей бандитов, пособники бандитов и кулаки с семьями, выселенные из Прибалтики в 1945–1951 гг. — 159 417 человек.

Кроме того в предвоенные годы и после войны по отдельным постановлениям Правительства СССР были выселены бывшие помещики, фабриканты, торговцы, сотрудники карательных органов бывших буржуазных правительств Польши, Латвии, Литвы, Эстонии и Румынии, члены семей осужденных сектантов («истинно-православных христиан», иеговистов и др.), кулаки с семьями из западных областей Украины и Белоруссии, басмачи и другие, всего 85 799 человек.

В Указах и постановлениях Правительства не предусматривалось, что дети спецпоселенцев по достижении совершеннолетия должны браться на учет как спецпоселенцы.

Однако, согласно Инструкции МВД СССР от 19 февраля 1949 года дети спецпоселенцев в возрасте от 16 лет и старше берутся на персональный учет как спецпоселенцы.

В совместной директиве Министра внутренних дел СССР и Прокурора СССР от 16 мая 1949 года говорится, что все дети спецпоселенцев по достижении 16-летнего возраста и проживающие в спецпоселении вместе с высланными родителями (родственниками) подлежат зачислению на вечное поселение и им объявляется Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года, которым устанавливается уголовная ответственность за самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения.

К. Ворошилов

На первом листе записки имеется резолюция: «Разослать членам Президиума ЦК КПСС. (указание тов. Хрущева). В. Малин. 23.3.54»

АПРФ Ф 3. Оп. 58. Д 182. Л. 17–24. Подлинник. Машинопись

 

Судоплатов П. А.

Майрановский Г. М.

Шумский А. Я.

На пустынной улице Ульяновска милиционер и несколько крепких мужчин вывели из легковой машины растерянного человека, быстро и без шума затолкали его в кузов грузовой машины, которая тут же сорвалась с места. Город только начинал жить своей утренней жизнью. Случайным свидетелям и в голову не пришло, что на их глазах происходит что-то противозаконное. Да если бы и закралась такая мысль, кто посмел бы об этом не то что заявить, самому себе признаться! По всему было видно, действовали люди, облеченные властью. Но только это была не милиция. Это были офицеры Специальной службы «ДР» (проведение актов террора и диверсий) МГБ во главе с Павлом Судоплатовым. Да, сам глава службы выехал «в поле» для осуществления убийства инженера.

Чем так важен был этот незаметный человек, что санкцию на его убийство дал Сталин? Инженер из Польши Наум Самет находился в СССР. Он работал по оборонной тематике, являясь начальником технического отдела и КБ номерного завода, разрабатывал приборы для оснащения подводных лодок. Самет после войны подал ходатайство о выезде в Польшу, и его стали подозревать в том, что он намеревался бежать оттуда на Запад и «выдать ставшие известными ему секреты государственной важности»1. По крайней мере, такую мотивацию изложил Абакумов 11 июня 1946 года в письме Сталину с просьбой санкционировать тайное убийство Самета. Уже на следующий день согласие было получено, о чем имеется пометка на записке: «Утверждено. Передано по телефону. 12 июня 1946 года»2.

 

Ульяновск. 17 июня 1946-го

Разработка «операции» и ее осуществление были поручены Судоплатову, который не мешкая, уже на следующий день подготовил свой план. А по итогам акции Судоплатовым 25 июня 1946 года была написана «справка», а по сути — отчет, где и было изложено, как все произошло. «В соответствии с планом от 13.06.46 г. в городе Ульяновске 17.06.46 г. была проведена операция по «ликвидации» Самета Н.Т. Операция проводилась под видом несчастного случая. Для организации и осуществления задачи по уничтожению Самета — в дальнейшем «С», в район Ульяновска на двух автомашинах выехала специальная оперативная группа...»

В сухих строчках написанного Судоплатовым отчета о совершенном убийстве явственно проступает профессиональный цинизм (здесь и далее орфография и пунктуация оригинала сохранены):

«14.06.46 г. опергруппа выехала из Москвы и 16.06.46 г. прибыла в село Тетюшское, что находится в 25 км западнее города Ульяновска. В этом пункте группа оставалась до дня операции для того чтобы не привлекать к себе особого внимания в Ульяновске. Вечером 16.06.46 г. была установлена личная связь с начальником УМГБ по Ульяновской области полковником Ивановым для того чтобы выяснить точное местонахождение «С».

Иванов навел нужные справки и оказалось что «С» находится в Ульяновске и собирается 17 июня 1946 г. выехать поездом к месту своего жительства в Базарный Сызган.

Учитывая, что в Ульяновске как в более крупном пункте легче вести наблюдение за объектом и легче его взять было принято решение операцию проводить в Ульяновске 17.06.46 г.

Так как «С» находился под наружным наблюдением УМГБ, товарищу Иванову мною было дано указание снять это наружное наблюдение, а в 6 часов утра 17.06.46 г. за гостиницей в которой проживал «С» было установлено наружное наблюдение силами оперативной группы (полковник Лебедев, подполковник Коровин и Бабенков).

В 7 часов утра 17.06.46 вся группа уже была в Ульяновске и подготовлена к проведению операции. Люди и машины были расставлены в заранее намеченных пунктах соответствующим образом и проинструктированы. Профессор Майрановский уже подготовил специальные средства. Операция проводилась следующим образом:

В 8 часов 50 минут «С» вышел из гостиницы и направился в центр города. Он подошел к поликлинике облздравотдела, оттуда к чайной, которая оказалась закрыта, а затем направился вниз по улице Гончарова.

На углу улицы Гончарова и Краснознаменного переулка по моему указанию тов. Пожаров, одетый в форму милиции под видом проверки документов произвел задержание «С».

Момент задержания являлся сигналом для товарищей ведших НН (наружное наблюдение. — Н. П.) и они начали подтягиваться к Пожарову и вместе с задержанным «С» и Пожаровым сели в находившуюся поблизости машину «Додж».

Как только «С» и группа вошли в машину, она двинулась к поджидавшей нас другой грузовой машине «Студебекер». Когда «Додж» подъехал к «Студебекеру» вся группа вместе с задержанным «С» пересела в грузовую машину и «Студебекер» тронулся в путь по Московскому тракту по дороге ведущей в Базарный Сызган.

Задержание и пересадка «С» в грузовую машину не привлекла ничьего внимания: в первом случае улица, где происходило задержание была безлюдной, во втором случае пересадка произошла так быстро, что никто не успел обратить внимание.

Ввиду того, что «С» после того как был посажен в первую машину начал протестовать и проявлять нервозность ему было заявлено, что он задержан, так как его документы вызывают подозрение и в связи с этим он будет доставлен по месту жительства в Базарный Сызган и если его личность будет установлена он будет освобожден.

Все это было заявлено ему в спокойных тонах и по видимому в какой-то степени его успокоило, так как он при пересадке в другую машину беспокойства не проявлял.

Когда «Студебекер» выехал за город, мною было отдано распоряжение произвести у «С» личный обыск. Эта команда являлась сигналом для профессора Майрановского произвести укол. Как только было сказано «произвести личный обыск», сидевшие рядом с ним приподняли «С», поддержали его за руки, в это время Майрановский сделал укол «колючкой» в ягодицу «С» куда ввел 200 миллиграмм раствора кураррина (приблизительно 2 кубика жидкости).

Несмотря на то, что укол производился на ходу машины действие кураррина и колючки были безупречны.

Действие кураррина началось через 3–5 минут. «С» начал тереть глаза, жаловаться на сердце, задыхаться, терять голос.

На 10–12 минуте «С» упал на руки сидящих с ним рядом тов. Майрановского и Лебедева и у «С» началась агония.

Минут через 5–7 после этого тело «С» было снято с машины и положено на дорогу. «Студебекер» переехал через тело «С», и когда я убедился что «С» мертв, вся опергруппа направилась в Ульяновск и оттуда в 9-35 утра 17 июня 1946 г. выехала в Москву».

Показательно, что Майрановского, этого незаменимого исполнителя тайных расправ, Судоплатов уважительно именует «профессором». Ну а как же еще? Ведь именно ему принадлежит разработка знаменитой «трости-колючки», оружия, замаскированного под обычную трость или зонтик, для нанесения смертельного укола.

Далее Судоплатов пишет: «Я и полковник Лебедев оставались в Ульяновске для того, чтобы проследить как разовьются события.

Как потом выяснилось, труп «С» был подобран 5 отделением милиции города Ульяновска в 12 часов дня 17.06.46 г.

Милиция сразу же выдвинула предположение, что на «С» наскочила автомашина или он выпал из кузова машины. Это же мнение они отразили в своих официальных документах.

В протоколе № 154 судебно-медицинского исследования трупа «С» был зафиксирован ряд внутренних повреждений, разрыв дыхательных путей поломка ребер и записано, что от органов и черепа «С» исходил запах алкоголя.

В субботу 22 июня 1946 г. труп «С» был похоронен на Ульяновском городском кладбище.

Вся операция продолжалась меньше часа. Началась в 8 часов 50 минут и закончилась в 9 часов 35 минут.

За исключением начальника УМГБ полковника Иванова никто из местных властей о приезде оперативной группы из Москвы не знал и не знает.

Никто из работников группы не знает причины операции и не знает профессии и места службы «С», а фамилия его была мною названа полковникам Пожарову и Лебедеву в последний момент».

Вот так! С готовностью, по приказу, выехали убивать неизвестного им человека. Но раз начальство сказало надо — значит надо! Раз сказало — «враг», значит, так и есть. И нечего сомневаться или, того хуже, размышлять о том, насколько соответствует закону подобная террористическая деятельность в своей собственной стране против безоружных граждан.

Свой отчет Судоплатов передал министру Абакумову, а тот доложил непосредственному заказчику убийства. Об этом свидетельствует исполненная синим карандашом резолюция на первой странице документа: «Доложено тов. Сталину. Абакумов. 27.06.46 г.»3.

 

Перегон Саратов — Кирсанов. 19 сентября 1946-го

Следующее убийство, осуществленное работниками Специальной службы «ДР» МГБ, было также санкционировано Сталиным и осуществлено при непосредственном участии Судоплатова. На этот раз жертвой стал Александр Шумский — в прошлом видный деятель украинского эсеровского движения, вступивший в 1920 году в компартию. Шумский занимал ответственные посты, пока не был изгнан с Украины за сопротивление «русификации»4. В 1937-м он находился в ссылке в Красноярске, где его вновь арестовали. Однако в 1939-м из-за тяжелого заболевания (паралича ног) дело прекратили, и он остался в ссылке. В 1945-м Шумский обратился к Сталину с требованием вернуть его в Киев. Вместо этого в июне 1946-го его перевезли в Саратов. Здесь Шумский пытался покончить с собой, вскрыв вену на руке, оставив записки, в которых объяснял этот акт «завершением протеста против дискриминации и насилия»5 и просил разыскать его жену. Он так и не узнал, что ее расстреляли в 1937 году. В таких случаях НКВД сообщал родственникам о «приговоре к 10 годам без права переписки». Немногие догадывались, что это означает расстрел.

Министр внутренних дел Круглов 20 июля 1946-го информировал Сталина о попытке самоубийства Шумского, которого спасли и положили в больницу, и приложил к докладной записке одно из его наиболее резких обращений. Сталин отреагировал в традиционном для себя духе — он знал, как окончательно решать такие проблемы. И дал соответствующее распоряжение Абакумову. О том, какого оно было свойства, можно судить по резолюции Абакумова на спецсообщении 5-го управления МГБ о Шумском, поданном министру 1 августа 1946-го: «Лично т. Судоплатов. Переговорите со мной». Ну, если к делу подключается Судоплатов, то его исход вполне ясен.

23 августа 1946-го Абакумов подписал записку на имя Сталина, в которой просил санкционировать убийство: «Шумский подлежит немедленной изоляции, но чтобы не привлечь внимания его арестом украинских националистов, целесообразно Шумского, не арестовывая, ликвидировать путем отравления»6. Сталин одобрил, и его согласие министр зафиксировал на этом же документе: «Доложено т. Сталину лично. Наше предложение утверждено».

Судоплатов подготовил и подписал 6 сентября 1946-го план операции по делу «Хорек» (под таким псевдонимом велась разработка Шумского), и 8 сентября этот план утвердил Абакумов. Пункты плана зашифрованы и весьма лаконичны, но совсем недвусмысленны:

«Для осуществления задачи поставленной министром государственной безопасности СССР организуется оперативная группа во главе с «Андреем»7...

2. Проведение операции намечается ориентировочно в городе «Сороки»8.

3. Опергруппа выезжает к месту операции в г. «Сороки» 10 сентября 1946 г. на автомашинах «Додж» и «Студебекер».

4. Опергруппа останавливается вблизи «Сороки», связывается с т. Плесцовым9, выясняет местонахождение «Хорька», обстановку, своими силами производит дополнительную разведку и принимает решение о проведении операции.

5. Операция производится под видом осложнения в заболевании «Хорька» с таким расчетом чтобы к результатам операции не было привлечено особого внимания со стороны и чтобы операция не вызвала нежелательных кривотолков.

6. При проведении операции разрешается применение к «Хорьку» специальных средств.

7. К месту операции опергруппа следует под видом команды военнослужащих направляющихся в район города «Сороки» для подыскания мест под специальное строительство МВС10 СССР.

8. Опергруппа снабжается необходимыми документами, штатской и военной одеждой продовольствием и деньгами, с таким расчетом чтобы в вопросах жилья, питания быть независимой от местных органов.

9. «Андрей» информирует т. Плесцова о целях приезда в город «Сороки»…»

В состав опергруппы был включен полковник медицинской службы Майрановский — ему, как обычно, отводилась главная роль. Среди подшитых в дело архивных бумаг по делу Шумского сохранилась оторванная крышка папиросной коробки «Казбек», на обороте которой нарисована схема спального вагона, размечены купе, туалет и тамбур и даны выписки из расписания поезда Саратов — Москва, с указанием дат смены поездных бригад. По всему видно — к преступлению тщательно готовились.

Картина убийства предстает из материалов расследования дел Судоплатова и Майрановского: «Операция по уничтожению Шумского была осуществлена в поезде, куда он был посажен под предлогом отправки его на родину. Ночью участники группы, возглавлявшейся Судоплатовым, вошли в купе, зажали Шумскому рот, после чего Майрановский ввел ему яд»11.

В архиве сохранились протокол вскрытия Шумского, составленный 20 сентября 1946 года судебно-медицинским экспертом города Кирсанова, свидетельство о смерти, выданное Кирсановским райбюро ЗАГСа за № 43. В документах указано, что смерть Шумского наступила 19 сентября 1946 года в результате «кровоизлияния в черепной полости». Эти бумаги 21 и 23 сентября 1946 года из Саратова и Кирсанова были пересланы в Москву.

 

Закономерный итог

Принято считать, что сон палача чуток и тревожен. Да и как не ждать подвоха от тирана, у которого всегда есть искушение заодно пустить «в расход» и исполнителей своих жестоких приказов. Не в меру много знают! Над головой Судоплатова тучи сгустились в 1950-м: Сталин предложил Абакумову его арестовать. Абакумов тянул, ходил советоваться с Берией, и в итоге через год был арестован сам. Судьба Григория Майрановского была решена в 1951-м, его арестовали за «развал работы токсикологической лаборатории» и «использование служебного положения в личных корыстных целях» и в феврале 1953-го через ОСО МГБ дали 10 лет. Судоплатов «сгорел» на волне разоблачения «банды Берии». В августе 1953-го он был арестован и в сентябре 1958-го осужден на 15 лет. Другие участники убийств Самета и Шумского отделались легким испугом. Никто из них не был наказан.

Чуть раньше Судоплатова, в марте 1957-го, был осужден на 12 лет его многолетний заместитель — Наум Эйтингон. Его также обвинили в участии в тайных террористических расправах над неугодными власти гражданами и испытании ядов. Сроки Эйтингон и Судоплатов отбыли полностью и тут же взялись хлопотать о реабилитации. Регулярно и твердо аппарат ЦК КПСС все их заявления о реабилитации и снятии взысканий «заворачивал». В ЦК хорошо знали перечень совершенных ими преступлений. Но были у них свои тайные и стойкие поклонники в силовых структурах — те, кто хотел на них равняться и брать пример. И их час настал.

Без лишнего шума в 1992 году Главная военная прокуратура вынесла решение о реабилитации Судоплатова и Эйтингона.

И это вопреки материалам их следственных дел, многочисленным свидетельствам их преступлений против правосудия. В приговоре Судоплатову прямо говорилось о том, что в задачи группы под руководством Судоплатова входило «тайно похищать» граждан и «уничтожать их без суда и следствия»12. Особо говорилось и о деятельности лаборатории «Икс»13: «Специальная лаборатория, созданная для производства опытов по проверке действия яда на живом человеке, работала под руководством Судоплатова и его заместителя Эйтингона с 1942 по 1946 год, которые от работников лаборатории требовали ядов, только проверенных на людях», и эти деяния квалифицировались как «тяжкие преступления против человечности»14.

 

«Наши»

Откуда у современных российских прокуроров симпатии и трепетность по отношению к государственным убийцам? Что же получается, если на службе у государства, если по высочайшему указанию — то все можно, все позволено? Что-то в этом слышится знакомое и очень даже литературное. Ну конечно, классик все предвидел! В романе Достоевского «Бесы» революционер Верховенский убедительно и просто сосчитал всех своих заединщиков: «Наши не только те, которые режут и жгут... Присяжные, оправдывающие преступников, сплошь наши», и тут же выводил мораль — «преступление не помешательство, а именно здравый смысл». Ну точь-в-точь, как оправдывался в послесталинскую эпоху один из чекистов, привлеченный к ответу: «Это не убийство, а разновидность оперативной необходимости».

Да, для российских прокуроров Судоплатов, Эйтингон и другие сановные убийцы — «наши». Но ведь это не новая идеология, а скорее форма чекизации прокурорского сознания. А с какой помпой чествует Судоплатова и Эйтингона журналистская братия. Тут и газетные очерки, и документальные фильмы, прославляющие их нелегкое служение на благо отчизны, и, наконец, прочувствованный некролог на смерть Судоплатова с пафосным заголовком «Родина любила Судоплатова меньше, чем он ее»15. Все смешалось в нашем доме... Убийства, совершенные за границей, подаются как доблесть, а о череде тайных чекистских расправ в обход закона внутри страны, о деятельности лаборатории по испытанию ядов на людях под руководством Судоплатова — ни слова.

Все фото — из архива РГАСПИ

________
1Из справки КПК при ЦК КПСС по делам Судоплатова и Эйтингона. Август 1968 г.
2Из справки КПК при ЦК КПСС по делам Судоплатова и Эйтингона. Август 1968 г.
3Из справки КПК при ЦК КПСС по делам Судоплатова и Эйтингона. Август 1968 г.
4Шумский Александр Яковлевич (1890–1946) — в революционном движении с 1909 г., член Украинской партии социалистов-революционеров (боротьбистов), в РКП(б) с 1920 г. Член ЦК КП(б) Украины, член Исполкома Коминтерна, член ЦИК СССР и член Президиума ВЦСПС. В 1924–1927 гг. нарком просвещения Украины. Обвинялся в «национал-уклонизме». В 1927 г. ректор Ленинградского института народного хозяйства им.
5ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 2. Д. 138. Л. 256.
6Из справки КПК при ЦК КПСС по делам Судоплатова и Эйтингона. Август 1968 г.
7Оперативный псевдоним Судоплатова.
8Речь идет о Саратове.
9Плесцов Сергей Иннокентьевич (1906–1972) — в 1945–1950 гг. начальник УНКГБ–УМГБ по Саратовской обл., генерал-майор.
10МВС — Министерство вооруженных сил.
11Из справки КПК при ЦК КПСС по делам Судоплатова и Эйтингона. Август 1968 г.
12ГАРФ. Ф. 7523. Оп. 108. Д. 124. Л. 13.
13См.: Новая газета. 2010. 26 мая.
14ГАРФ. Ф. 7523. Оп. 108. Д. 124. Л. 13.
15Новая газета. 1996. 30 сентября.

P.S. Сегодня не поздно исправить ошибку и отменить противозаконный акт реабилитации Судоплатова и Эйтингона. Подобные прецеденты уже были. Решение может принять сама Главная военная прокуратура РФ после нового и тщательного изучения материалов их следственных дел. И это будет акт в полной мере и законный, и справедливый!

Прошу считать этот текст обращением в Главную военную прокуратуру.

Никита Петров

07.08.2013

Новая газета,№ 86 от 7 августа 2013

Интересно, каков будет ответ из Главной военной прокуратуры  

Из директивы «О политических занятиях с красноармейцами и младшими командирами на летний период 1941 г.» (направлена в войска 15 мая 1941 года):

«О войнах справедливых и несправедливых иногда дается такое толкование: если страна первая напала на другую и ведет наступательную войну, то эта война считается несправедливой, и наоборот, если страна подверглась нападению и только обороняется, то такая война якобы должна считаться справедливой. Из этого делается вывод, что якобы Красная армия будет вести только оборонительную войну, забывая ту истину, что всякая война, которую будет вести Советской Союз, будет войной справедливой»

Историко-архивный и военно-мемориальный центр Генерального штаба Вооруженных сил России (ИАВМЦ ГШ), Ф.16. Оп. 11569. Д. 407. Л. 293-294. Цит. по: Данилов В. Сталин опоздал... // Родина. 1995. № 7. С. 70—73

Долгоруков Михаил Михайлович, 1891 г. р., уроженец г. Санкт-Петербург, русский, из княжеской семьи, беспартийный, окончил Императорское училище правоведения, служил в царской армии, после революции работал делопроизводителем, сторожем, гардеробщиком, счетоводом. Осужден в 1926 г. по ст. 58-10 УК РСФСР на 3 года ссылки. Отбывал наказание в Бурят-Монгольской АССР. В 1929 г. осужден на 10 лет лишения свободы. В 1937 г. санлекпом Тоинской участковой комендатуры, проживал: с. Подгорное Чаинского р-на Запсибкрая. Арестован 10 июня 1937 г. как "член Русского общевоинского союза (РОВС)". Тройкой УНКВД Запсибкрая 22 сентября 1937 г. приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян 11 декабря 1937 г.

Карта

На карте обозначено предполагаемое место расстрела Михаила Михайловича в Колпашево.

GPS-координаты: 58.30986082708906,82.92102813720703

Если вас интересуют материалы дела, вы можете обратиться в государственный архив Томской области. Примерно за 30 дней и 1.000 рублей вы получите их в отсканированном виде. Что касается самого, М.М.Долгорукова, то он реабилитирован 4 января 1957 года. Состава преступления в его действиях не обнаружено.

Государственнвый архив Житомирской области.П.-433, оп.1, д.30, л.34.



Государственнвый архив Житомирской области Ф.П.-433, оп.1, д.32, л.73.

По решению Международного арбитражного трибунала в Вене, российский «Газпром» будет вынужден вернуть часть платежей немецкой энергетической компании RWE.

   Прочитал любопытнейшую брошюру, изданную в 1933 году в Харбине, – про Якутский поход генерала Пепеляева. Потом, как водится, провел вдогонку некоторые изыскания, чтобы перепроверить сведения и узнать дальнейшую судьбу действующих лиц. Очень всё это интересно. Ах, какое могло бы получиться кино!
     В школе меня учили, что Гражданская война закончилась в октябре 1922 года с взятием Владивостока. Оказывается, это не правда. Последнее сражение завершилось только в марте 1923 года, а последний белый вождь сложил оружие аж в июне.
     Дело было так.

             
     В «Ледяной осаде» (так историки называют бой за зимовье Сасыл-Сысыы ) мне интереснее всего главные антагонисты: генерал-лейтенант Пепеляев и краском Строд – люди, которым история доверила исполнить самый последний, по-моему, очень красивый аккорд трагической симфонии под названием «Гражданская война».
     Оба были молоды: первому – тридцать один год, второму – двадцать восемь. Вот они. Посмотрите:



     Давайте я вам про них немного расскажу.
     Анатолий Николаевич Пепеляев был родным братом известного Виктора Пепеляева (1885 - 1920), колчаковского премьер-министра, расстрелянного вместе с адмиралом.
     Храбрый офицер Первой мировой (видите на фото орден Святого Георгия, "Владимира" с мечами и наградную аннинскую саблю?), Анатолий Пепеляев в Гражданскую стал генералом и командовал армией. Известен тем, что, разгромив под Пермью красных и взяв в плен двадцать тысяч человек, никого не расстрелял, а всех отпустил по домам – поступок для той жестокой эпохи неординарный.
     К началу Якутского похода Пепеляев давно уже свое отвоевал, жил в эмиграции с любимой женой и двумя маленькими сыновьями. Но когда узнал, что во Владивостоке собираются добровольцы и им нужен командир, оставил благополучный Харбин и вернулся на родину.


     Взятому в плен и отданному под суд Пепеляеву повезло.  Как раз в это время Советская власть, демонстрируя, что гражданская война окончена, перестала расстреливать знаменитых белых генералов. Рассчитывала этим внести раскол в ряды эмигрантов. (Так, например, был помилован Слащев-Крымский). Пепеляеву тоже отменили смертный приговор. Посоветовали обратиться с ходатайством к Калинину и дали десять лет тюрьмы.


     Продержали за решеткой не десять лет, а тринадцать. Ненадолго выпустили перед самым началом Большого Террора. Ну а дальше – сами понимаете.

     Из офицеров Первой мировой был и латыш Иван Яковлевич Строд. Правда, не подполковник, как Пепеляев, а всего лишь прапорщик. Имел четыре георгиевских креста – большая редкость. Всю Гражданскую провоевал в Сибири, главным образом в партизанских частях. Сначала был анархистом, потом стал большевиком.
     В мирное время большой карьеры Строд не сделал, хоть имел целых три ордена «Красного знамени». Работал в Осоавиахиме на не особенно заметной должности. Был расстрелян в 1937-ом - еще раньше, чем Пепеляев.

   В Книге Наума сказано: «…и сожгу колесницы твои в дыму, и сгинут от меча твои молодые львы».