Всегда ли есть выбор?

   Я терпеть не могу эту сентенцию – выбор есть далеко не в любой ситуации, и тогда можно с чистой душой смириться с неизбежным. У героев этой истории, выбор был, но может быть лучше бы его не было.

     Ровно 41 год назад, в ночь на 14 июня 1973 года, после выполнения учебных стрельб в заливе Петра Великого на базу возвращалась крейсерская атомная подводная лодка с крылатыми ракетами «К-56». Лодка шла в надводном положении в сопровождении крейсера «Владивосток» с отключенным локатором – в те времена он был еще не очень надежен, и весь день работал во время стрельбы с предельной нагрузкой
     Лодка шла в полосе тумана, когда с крейсера доложили об идущей навстречу надводной цели, посоветовали включить радар и подготовиться к расхождению. Локатор включили, но на экране появилось сразу четыре цели, что помешало людям на командирском мостике быстро сориентироваться в направлении и скорости дальнейшего движения.
     Внезапно из тумана появились ходовые огни судна «Академик Берг», которое ударило в правый борт «К-56» в районе переборки между 2-м жилым/аккумуляторным и 1-м торпедным отсеками, образовав на стыке отсеков четырехметровую пробоину. Из-за попадания морской воды во 2-й отсек начал поступать хлор, выделявшийся из аккумуляторных батарей.

     Командир БЧ-5 капитан 2-го ранга Пшеничный тут же дал команду «Задраить переборку», изолировав себя во втором отсеке. Как только во 2-м отсеке задраили переборку изнутри, со стороны 3-го отсека в клинкет переборки вставили болт, наглухо блокировав аварийный отсек.
     В 1-м отсеке, в который поступала вода, осталось 22 человека, сумевшие сохранить воздушную подушку и боровшиеся с поступлением воды, пока командир К-56 не выбросил лодку на отмель, что предотвратило окончательное затопление первого отсека. Все находившиеся во 2-м отсеке, погибли в результате отравления хлором еще до полного заполнения его водой, и ценой собственной жизни спасли остальной экипаж подводной лодки от гибели.

.
     Когда впоследствии в отсек спустились водолазы, у тех из погибших, кто имел на голове седые волосы, они стали от хлора розовыми. Тела капитана 1-го ранга Сучкова и капитана 2-го ранга Пшеничного водолазы обнаружили непосредственно у заблокированной переборки в 1-й отсек. Было объявлено, что они, встали там на тот случай, если у кого-то сдадут нервы и будет предпринята попытка в надежде на спасение отдраить переборку в соседний отсек.
     Столкновение «Академика Берга» с «К-56» было отнесено к разряду «навигационных происшествий с тяжелыми последствиями», повлекшем гибель 27-ми человек (16 офицеров, 5 мичманов, 5 матросов, и один гражданский). На месте захоронения 19 моряков в центре кладбища в г. Фокино (б. поселок Тихоокеанский) был установлен мемориал «Скорбящая мать», и в его периметре хоронят умерших своей смертью членов того экипажа, из которого спаслось около 140 человек.

   В столкновении был обвинен старпом подлодки капитан 2-го ранга Петров и частично 2-й помощник капитана «Академика Берг» Куксенко, но из-за нежелания огласки случившегося, никого не судили. Подводная лодка «К-56» была впоследствии восстановлена, модифицирована, и продолжала службу вплоть до 1992 года.
      Так эта авария изложена в истории советского ВМФ.

     А вот как оно, скорее всего, было на самом деле.
     На флоте есть железное правило: в случае аварии все переборки между отсеками задраиваются мгновенно и никто после этого не может покидать отсек до распоряжения командира, даже если его жизни угрожает опасность. Все это предусмотрено для того, чтобы в случае локальной аварии спасти лодку от потопления, а уцелевших членов экипажа от гибели.
     Когда удар судна «Академик Берг» буквально распорол корпус, и во 2-й отсек хлынула вода, в нем находилось 36 человек. Капитан 2-го ранга Леонид Пшеничный тут же отдал приказ задраить переборку и стал сообщать по телефону о ситуации. Однако проигнорировав приказ и вопреки железному морскому правилу, подводники ринулись в дверь лаза и стали покидать второй отсек.
     И тогда Пшеничный бросил телефон, кинулся к люку и закрыл собой поворотный механизм, чтобы никто не смог его открыть. Он так и умер: повиснув на двери, не выпуская из рук поворотного руля. А заместитель командира дивизии капитан 1-го ранга Ленислав Сучков в это время пытался остановить обезумевших от страха моряков, которые силой пытались отбросить Пшеничного от входа и открыть люк.
     В книге военного моряка и историка Владимира Мормуля, который восстановил те события, так описан этот эпизод: «Когда впоследствии подняли тела Сучкова и Пшеничного, то лица офицеров были сплошь в синяках и кровоподтеках. Их били свои же товарищи. Но дверь они так и не сумели открыть – офицеры держались стойко. А буквально через минуту в отсеке все стихло – хлор сделал свое дело...».

     Из 2-го отсека успели выскочить девять человек: заместитель командира по политической части, начальник химической службы, пять матросов и двое ракетчиков (гражданский и представитель ракетно-технической базы). Ну, матросы дембельнулись, гражданский вернулся на «гражданку», а вот замполит, начхим и ракетчик остались в ВМФ, но ни один экипаж флота не хотел их брать к себе в команду, в лицо обвиняя в трусости.
     Но кто, поразмыслив, бросит им такой упрек от чистого сердца? Я, пожалуй, воздержусь, поскольку мне, сидящему сейчас в уютном кресле, неведомо как бы я поступил в такой ситуации. Как Сучков и Пшеничный бросился бы задраивать переборку между отсеками или как все остальные стал бы отпихивать их от поворотного механизма в тщетной попытке спастись?
     И не дай мне Бог подобного выбора.
     Вам, кстати, тоже.