Старость

Смотри на небо. Когда я устаю, я смотрю вверх на облака или просто на чистые просторы небес.

Сегодня переводила корейцам, вернее корейским американцам. Они посещали пансионат для пожилых людей. Я не знаю, что чувствовали эти старички, когда узкоглазые круглолицие ребята спрашивали у них, кем они были до того, как попали в это место, есть ли у них дети, пострадали ли они от чернобыльской катастрофы и чем они убивают время  на протяжении дня.
Довольно крепкий старик в коляске рассказывал о том, что раньше он занимался  автоспортом - его инвалидность теперь стала понятной, а для того, чтобы обьяснить, чем он занимается теперь, старик достал из заднего кармана коляски карты, по оплошности упустил их, и мы увидели голых женщин на них.
У меня сердце сжалось. Какая-то безнадежность полилась сквозь все отверстия его тела - невидимая, но разимо ощутимая до боли, меня пройняло, я собирала эти карты и улыбалась, как буд-то бы так и надо. Но ведь и надо было улыбаться.
Потом старик Владимир говорил, что он работал в институте космоса, был бригадиром группы по изготовлению разных приборов - спутников, черных ящиков для самолетов, деталей для космических кораблей. Он рассказывал об этом с явной искрой в глазу - именно в глазу, потому что второго глаза у него не было.
Вопросы корейцев мне казались нелепыми, но мне нравилась манера этого старичка, он был так рад, что им интересуются, что ему задают вопросы, а ответы даже записывают. Он хотел больше рассказать, казался доброжелательным и очень добрым. Ну, почему у них нет детей? Я подумала, что, быть может, они есть, только никто не говорит о них.
Старушка Нина поведала о том, что у них есть культпросвет, и поэтому часто проходят концерты, о том, что около Чернобыля процветает браконьерство, потому как сомы, например,  в человеческий рост водятся, что раньше она жила в другом пансионате, но их переселили сюда, потому что там теперь будут делать что-то другое - может, торговый центр, может, еще что-то.
Все как один говорили о том, что при Союзе всем жилось лучше, что женщина в обществе ценилась больше, что была стабильность. Но водку они как пили московскую, так и пъют.
Запах витал абсолютно неприятный. Старость пахнет отчаянием и одиночеством. Старики ждали полноценного концерта, они хотели увидеть молодых активных людей, а корейцы смогли лишь спеть хором свой национальный гимн, и две девчушки попытались изобразить что-то на подобие танца под сопровождение мобильного.
Я уехала домой немного разочарованной. Но, помниться, когда мы выходили из помещения пансионата одна бабуля с опрятной прической и в бусах улыбчиво бросила в догонку: "Приходите чаще!"
Если бы я могла, я бы заплакала. Но я не могла. Я думала, как перевести то, другое, третье, отвечала на вопросы, почему в Украине так мало людей носят очки для зрения, на каком берегу живу я, натуральный ли у меня цвет волос и проч. нелепицы.

Солнце все так же стояло высоко над головой, парило и палило. Я выглядила хорошо, но несколько раз пожалела, что одела черную блузу. Потом я достала солнцезащитные очки, посмотрела вверх - в небо - и забыла. Когда я устаю, я смотрю вверх.