Мир снов. Глава 10

Часть 2. Элизабет.
Глава 10.
Тяжелое время.

   Примерно к полуночи я проснулась от странных звуков, доносящихся из гостиной. Я вышла посмотреть, что происходит и испуганно замерла, увидев, как Кристина бьется в конвульсиях и что-то бормочет. Опомнившись, я сразу вызвала скорую помощь, а потом, взяв сестру за плечи, попыталась успокоить ее припадок, но бесполезно, она только сильнее дергалась и кричала что-то невнятное, а затем, резко, обмякла, и замолчала. Я решила, что это всё, что она умерла, но мне удалось нащупать слабый пульс.
  Когда приехала скорая, мне  самой уже нужна была помощь. Я задыхалась от слез, и руки нервно тряслись. После того как врач зашел в квартиру, я мало что помню. Помню только что Кристину унесли на носилках, а меня напоили успокоительным.
  Больше я не заснула, я плакала от отчаяния. Что если Кристина больше не вернется? Я ведь так много гадостей ей наговорила за последние несколько месяцев. А сегодня! Какая я дура! Я не хочу больше, чтобы она думала, что я ее ненавижу, свою старшую, ворчливую сестру, которая заменяла мне родителей. Папа практически никогда не бывал дома, сколько себя помню, для него всегда работа была важнее, а мама, я ее вообще ни разу не видела, да и о ней почему-то папа не любил говорить, сколько бы мы с Кристиной не просили. Даже фотографии ни одной не было.
  Когда она придет в себя, я сразу же извинюсь, и никогда больше не буду, с ней ссорится!
 Только бы она очнулась.
 Под утро я позвонила папе, и рассказала о случившемся, и через несколько часов он приехал, и мы поехали в больницу. Папа выглядел уставшим, и измотанным. Двухдневная щетина, мешки под глазами, все это говорило о том, что он занимался очередным делом,  опять задание от его компании, по плечам только ему.
Он все спрашивал, о Кристине, а я ничего не могла ответить, я же с ней не разговаривала, и ничего не знала. Я рассказала только о том, что Кристина ездила к экстрасенсу, и после этого ей на пару месяцев стало легче.
- Ты же знаешь, как она относится к экстрасенсам, я с трудом уговорила ее сходить... - Я вздохнула и вытерла слезы, внезапно появившиеся на глазах.
Мы приехали в больницу,  и  нам не сразу удалось добиться, чтобы нас пустили к Кристине, но затем, появился доктор, и пригласил в свой кабинет.
Пожилой мужчина, сел в кресло, напротив окна и взял со стола серую папку.
- Вы родственники Кристины Грин? - Спросил доктор, смотря на моего отца.
- Да. Что с ней, доктор?
- Ну, что могу сказать... - Седеющий доктор пролистал документы в папке - Кристина в коме, и врятли придет в себя. Сожалею, но с ее  травмами это и не удивительно, а так же я просмотрел ее историю болезни. Вы же знали, что она страдала редкой формой лунатизма? Так называемым синдромом восходящей луны.
 Чем? Я об этом не знала!
Я вопрошающе посмотрела на папу, но то этого не заметил, а кивнул молча доктору.
- О каких травмах вы говорите? - Спросил папа, сев в кресло напротив, а я так и осталась стоять в проходе, слушая их разговор.
- Недавно у нее было сотрясение мозга,  а после вчерашнего сотрясения, возникли осложнения... в общем, это один из безнадежных случаев.- Спокойно объяснил доктор, наверное, он привык такое говорить...
- Но у нее не было сотрясения, она даже головой не билась - Вырвалось у меня, правда, вспомнив, как в одном из снов ее покалечила машина, я не могла быть ни в чем уверена.
- С ее болезнью... она сама могла нанести себе эту травму, она ей могла присниться, и мозг мог перенести все в реальность. Люди, страдающие ее синдромом, часто ломали себе руки, если это им снилось, или даже умирали, возможно, потому, что это им приснилось. Так что я не вижу смысла держать ее
- Нет, смысл есть! - резко сказала я. Я даже думать не хочу что Кристина...
- Вы ее только мучать будете.
Я расплакалась, не желая принимать сказанного, а папа договорился, чтобы Кристину пока не отключали от аппарата, поддерживающего ее жизнедеятельность. Когда мы ехали домой, я спросила о болезни сестры, ведь мне об этом никогда не говорили. Почему она скрывала это?
Папа рассказал, что Кристина стыдилась, не хотела быть лунатиком, и предпочитала считать, что болеет неизвестной болезнью. Я помню, как она шутила, говоря, что когда-нибудь эту болезнь назовут в честь нее.
"Согласись - говорила она, улыбаясь - Болезнь Кристины Джоан Грин, звучит эффектно", - а я ей отвечала, что это звучит глупо и слишком длинно.
Сейчас я бы все отдала, чтобы услышать ее колкую шутку.
Я чувствовала себя разбитой, так, словно часть меня оторвали, без наркоза, будто я потеряла что-то очень ценное.
Я зашла домой, там было слишком тихо, и холодно. Папа больше не смог оставаться, ему нужно было на работу. Он извинился, и уехал. Я видела, как ему было тяжело, и он сам чуть не плакал. Было трудно оставаться в гостиной, сидеть на этом диване.  
Когда пришла Джесс, она меня немного успокоила, и забрала к себе домой.
- До сих пор не верится, что такое произошло. Просто кошмар! - Восклицала она, мешая свой чай. - А ведь она знала, что с ней что-то случится.
- Как это?- Я уставилась на нее.
- Она просила меня заботиться о тебе. Это наверно страшно, чувствовать, что скоро умрешь.
- Она жива! - истерически выкрикнула я. - С ней все будет хорошо.
- Конечно, прости.
Проходили дни, я закрылась в себе, с нежеланием ходила в школу, не зная как быть дальше. С друзьями больше не общалась, разговаривать вообще не возникало желания, учителя не трогали, делали вид, что меня нет, они понимали мое состояние.
Я ходила только чтобы увидеть Кайла, но это мне удалось лишь два раза за месяц. Первый раз на следующий день, после случившегося с Кристиной, а второй через неделю, он был очень веселый, ходил всем улыбался, а потом пропал, больше я его не видела. После этого смысл ходить на учебу я потеряла. Джессика силой каждое утро тащила меня в школу. Приходила рано утром, стаскивала с кровати, одевала, расчесывала, готовила завтрак, а потом за руку вела меня в это унылое заведение, называющееся школой.
На рождественские праздники Джесс забирала меня к своим родственникам, чтобы я немного отвлеклась, но это не помогло. Мне становилось все хуже, с каждым днем. Я скучала по Кристине, и все больше гнобила себя за то, что так много плохого наговорила Кристине...
К концу января папа обустроил в комнате Кристины полноценную палату, со всем необходимым, чтобы поддерживать жизнь в ее отощавшем теле. Кристину перевезли домой, и я сутками сидела в ее комнате, рассказывая все, случившееся за день. От этого становилось легче.
Я верила, что она еще вернется, и точно отругает за то, что я сижу на сухом пайке. Только чай, бутерброды, и яблоки.
Без Кристины трудно.
Она мне даже не снится, наверное, обиделась, и правильно сделала. Я слишком много ей наговорила, и не захотела мириться, когда она предлагала.