…ветер… жестокий, неистовый, сбивающий с ног, хлёсткий ветер в лицо – такой, что невозможно расслабиться – каждое мгновение, чтобы не упасть, мозг контролирует положение обеих ног и обеих палок, которые теперь стали продолжением моих рук, частью моего тела… …снег… мокрый, тяжёлый, влетающий на полной скорости в щёки, в губы, в глаза – несомый бешеным ветром, почти крушащий всё на своём пути – при температуре около нуля каждая снежинка, напитывая влагу, становится тяжелее и больше в несколько раз, этот снег не даёт ни на миг взглянуть дальше своих ног… …туман… густой и непроглядный, коварно окутавший весь мир вокруг – сосны, вершины, обрывы и скалы, нас самих – так, что, отойдя друг от друга на какие-то семь-десять метров, возникает ощущение полной потерянности – и кричать бессмысленно – ветер унесёт крик и заглушит своим воем… …запоминай, Лёня, запоминай эти минуты, полные неистовой, необузданной природной мощи – минуты, ради которых ты сюда пришёл… внимай ветру, лови свирепый снег лицом, всматривайся в туман, запоминай такой Крым, которого ты раньше не видел и не слышал, и даже не мог представить…     А три года назад нам очень повезло с погодой. В 2008, в середине февраля мы вдвоём с Серёгой два дня ходили здесь же, при небольшом морозце, без ветра, и с практически безоблачным небом. Насколько нам повезло – мы поняли только сейчас.     Теперь нас было четверо – я, тип, похожий на него (Лёша Р.), ещё один Алексей (Лёша Т.) и Серёга. Дата похода была намечена довольно давно, прогноз погоды тогда был более-менее приемлемый, но ближе к выезду картина на Гисметео становилась всё суровее и суровее. Но переносить поход было уже некуда, а Крым, как нам казалось, - это всего лишь Крым – тёплый, уютный, приветливый – тем более, когда есть определённый опыт, снаряжение и GPS-навигатор.     Впопыхах я ещё и шапку свою забыл, но Серёга мне презентовал на время похода свою – у него было две (почему-то). И вот мы уже в поезде, знакомимся – трое из Запорожья и один из Днепропетровска. Двадцать первый век, люди зачастую сначала знакомятся в интернете, в том числе на i.ua. А потом идут вместе в поход, и дальше они уже навсегда – Друзья. Так было и в этот раз – с Лёшей Р. из Днепропетровска мы впервые увиделись уже в пути. Спать легли не сразу – уж очень хотелось побольше пообщаться «до» похода.     Утро, Симферополь, троллейбус – и вот уже мы едем к Ангарскому перевалу. Симферополь и его окраины были не то, что лишены снега – а просто СУХИЕ! Нас этот факт просто поверг в шок – по прогнозам нас должен был ждать снег. Но скоро нашему взору предстали верхнее плато Чатырдага и Северная Демерджи, накрытые белой зимней шапкой – и наше разочарование как рукой сняло.     Наш троллейбус оставил у Сосновки одну группу, на Ангаре – нас и ещё одних развесёлых ребят. Они пошли к Чатырдагу, а мы – по направлению на Демерджи. Но сначала мы немного перекусили под навесом прямо на перевале. На часах тем временем было начало девятого. Памятник строителям шоссе, грунтовки-тропинки, и вот – мы уже на первой видовой площадке, созерцаем обворожительные кулуары Чатырдага, обрамлённые снежными кружевами. Начинается ЗИМНИЙ поход, щёлкают затворы фотокамер, мы начинаем вкушать, дегустировать и смаковать снежные пейзажи…

Позади нас - Чатыр-Даг (1527 м)

    Примерно в десять часов дня мы были у родника. Вода вкуса талого снега – что может быть чудеснее?! Немного освежившись и сфотографировав родник, мы двинулись далее вверх по грунтовке, по направлению к перевалу Ман. На перевале мы снова устроили фотосессию. Если у каждого участника похода есть фотоаппарат – то остановки для фотографирования не вызывают ни у кого отрицательных эмоций. И это обстоятельство очень радовало всех нас – наш состав полностью устраивал каждого участника. Хотя, учитывая наличие всего лишь одного штатива – моего, можно сказать, что я всех немного задерживал. Но, не будь у меня штатива – разве были бы у нас кадры со всеми нами одновременно?

"С фототехникой Canon Вы достигнете небывалых высот" На заднем плане слева - Сарпа-Кая На перевале Ман

    Двинулись дальше, по грунтовке, а затем наш путь лежал крутой тропочкой вверх, по заснеженному склону – и мы потихоньку пошли… каждый метр подъёма приближал нас к выходу на яйлу. Каждый метр подъёма приближал нас к дикому неистовству бури…

    Всё выше и выше мы шли, озираясь вокруг – на открывающиеся панорамы Чатырдага и Бабугана, на торчащий остов Пахкал-Каи, и всё ближе подходил к нам с севера фронт снегопада, ветра и тумана, и наша встреча с ним была неминуема. По мере набора высоты снег под ногами становился всё глубже, мы остановились – Лёша Р. одел бахилы.

    Серёга забрал у меня штатив, а то я из-за головной боли отставал. Именно в те моменты, когда можно никуда не спешить и осмотреться спокойно вокруг – можно реально оценить окружающую обстановку. Обстановка нынче была недетская. Сильный боковой ветер и снег, неба уже было не видно – всё, что было выше нас – закутано серой пеленой. Да… Вот она – зима!!! Вот, наконец-то! А то, понимаешь, Симферополь сухой нас встречал! Но никто даже представить себе не мог, что это были даже не цветочки погодных катаклизмов, а лишь намёки.     Казалось – с каждый шагом вверх по склону ветер ощутимо усиливался. А вместе с ним усиливался и снегопад. Хотя снегопадом это природное явление можно назвать весьма условно, так как снег не падал, а летел, бил, лупил и хлестал по лицу. На последних метрах подъёма ветер нёсся в сторону яйлы, снизу вверх – и нас буквально выносило на плато, вопреки силам  притяжения.

Последние лучи солнца на сегодня...

    Вот мы и на яйле. Ветер бесится на кромке плато, наст под ногами подло проламывается, мы отходим к небольшому соснячку, чтобы отдышаться, собраться с мыслями и одеть бахилы. Пораскинув мозгами и посмотрев на часы – решаем – отойти немного от кромки яйлы с завывающим ветром, укрыться где-нибудь среди деревьев и перекусить, а там – на сытый желудок – авось мудрая мысль придёт…

    Небольшой отрезок пути по яйле до перекуса проходил среди занесённых, облепленных снегом сосенок, которые всем своим видом говорили нам: «Не идите сюда!» Но нас это не останавливало – мы доползли по насту до укромного места и скинули рюкзаки. Даже эти немногие десятки метров ровной дороги по насту дались нам очень тяжело, и у всех роились мысли – КАК можно пройти весь маршрут с такими условиями?!

    Но долгожданный перекус полностью вытеснил эти переживания. Установили на горелку котелок со снегом, вокруг него поставили каремат для защиты от ветра и  в этот момент к нам присоединился… Ромчик! Мне бы очень хотелось, чтобы с нами в тот день был киевский Ромчик (llrr), но он был дома. А тот ромчик, что был с нами – он ямайский, тоже неплохо поднимает настроение и сближает компанию, особенно в горах. Но, разумеется, хорошо было бы иметь обоих Ромчиков в своём распоряжении.

    Употребив по кружке горячего и по пятьдесят грамм горячительного, приговорив остатки утренних пирожков, яиц, колбасы и других приятных вещей, мы принялись собирать вещи. За время нашего перекуса рюкзаки изрядно присыпало снегом. А деревья, что стояли метрах в двадцати от нас, то скрывались полностью в тумане, то вновь появлялись.

    Надо было куда-то идти. Но куда? Сбивающий с ног ветер, сплошной туман, проламывающийся наст – всё это очень сокращало скорость передвижения. Идти дальше по намеченному маршруту – это означало, что его надо пройти полностью – до перевала Кара-Оба, а завтра оттуда либо Хапхалом до Генеральского, либо урочищем Курлюк-Баш к трассе. Но дойти с такой погодой до Кара-Обы за день было в нынешних условиях весьма проблематично. Три года назад мы с Серёгой к вечеру дошли туда, но тогда у нас из всего набора маршрутных проблем был только проламывающийся наст. Ни ветра, ни тумана – отличная видимость и уверенность в каждом шаге. В этот раз мы решили не рисковать. Тем более, что GPS разряжался стремительно быстро, а в таком тумане это были наши единственные глаза.

    Выйдя из соснячка, мы взяли азимут на Корону (Сарпа-Кая) и пошли, не видя ничего дальше десяти метров. Но, вместо того, чтобы вернуться чуток назад и пойти по кромке яйлы, придерживаясь грунтовки, мы пошли обходить соснячок с другой стороны – а всё дело в том, что ветер хлестал снегом по лицу, и мы таким образом развернулись к нему спиной.

   Сначала мы просто грузли в снегу, выдирая ноги из наста, пригибаясь под напором ветра, но потом наш путь зачем-то пошёл в гору. Но уж очень не хотелось разворачиваться к ненастному ветру лицом или даже боком – и мы продолжали свой путь прямо, надеясь, что подъём этот небольшой и мы вот-вот выйдем на грунтовку. Но подъём всё не кончался, и становился всё круче и круче. Мы, сами того не осознавая, взбирались на Северную Демерджи. В конце концов здравый смысл и GPS-навигатор взяли верх над нежеланием подставляться ветру, мы перешли на траверс, а через время стали спускаться, для чего нам всё-таки пришлось пойти лицом к ветру.

    Снежинки… такие пушистые, лёгкие, воздушные… где вы? Вместо привычных нам, милых сердцу белых крошечных существ, в лицо на бешеной скорости влетали мокрые, тяжёлые комья снега, и каждую такую снежинку отчетливо было слышно кожей. Мимолётный взгляд вперёд – и несколько шагов, низко опустив голову. Затем ещё мимолётный взгляд, пытающийся что-то разглядеть в тумане. А видно было только то, что вниз от ног убегает склон, убегает, растворяясь в тумане. И больше ничего. Вниз было идти сложнее, чем вверх – отчасти, потому что склон был обледенелый, и приходилось с каждым шагом с силой ботинком пробивать корку льда, чтобы уверенно поставить ногу.     Вспомнились слова киевского Ромчика накануне выезда: «Ми тут прогнози дивимось - ви в саму торбу туди потрапите, штормові попередження, морози, сильні опади. Кльово!» Ох, Рома, это не торба… Это просто… трындец!     Снег бил в лицо – и иногда увесистая мокрая снежинка, норовя ударить в глаз, попадала на ресницу, и висела там, пока не оттаивала полностью. Она висела на реснице, немного закрывая обзор, а я смотрел на неё и думал: «Вот это и есть характерная черта нашего похода – снежинки на ресницах, будто пытающиеся показать, кто здесь хозяин». Снег бил в лицо и, оттаивая, смешиваясь с потом, стекал по щекам и носу – и на кончике носа то и дело свисала капля этой солоноватой воды – и смахивать её не хотелось, потому что руки стали такими же обязательными конечностями для передвижения, как и ноги. И эта капля, немного повисев на кончике носа, скатывалась потом на губы, придавая всей сегодняшней зимней картине солоноватый привкус.     Так мы спускались, кажется, целую вечность – в тумане всё не было видно конца этому склону. Лёша Р. попробовал было применить методику более быстрого и менее трудозатратного спуска – сел на ледяную корку склона и заскользил вниз – но быстро сообразил, что скорость становится неконтролируемой и застопорился палками. А я переживал за Лёшу Т. – у него не было палок, а на таком склоне они очень выручали. Но, ко всеобщему счастью, мы вышли на дорогу, которая по кромке яйлы вела к Сарпа-Кае.

    То, что это была дорога – поняли все, несмотря на солидный слой снега на ней. Нашему ликованию не было предела – самое сложное на сегодня осталось позади.     Снег теперь хлестал сзади, да и ветер почти сразу уменьшился – от него нас слегка прикрывала вершина Северной Демерджи, которая подарила нам столь яркие впечатления на своих склонах. В общем, настроение у всех поднялось, скорость передвижения – тоже, и мы довольно скоро даже мельком стали видеть окружающие пейзажи в обрывках тумана – мы выходили из штормовой тучи. Через время дорога начала поворачивать вправо, прижимаясь к обрыву - и тут нас встречала Сосна.

    Та самая Сосна, которую впервые я увидел десять лет назад, осенью. Тогда мы с братом вышли на обрывы Сарпа-Каи – всё было окутано туманом, а Сосна выглядывала, и, казалось, подмигивала мне. Но, пока я достал из кофра Зенит – туман скрыл её из поля зрения. Теперь же, пока ребята отдыхали возле рюкзаков, я стоял на краю козырька и ждал. Десять лет я ждал момента, чтоб сделать упущенный кадр. Я был здесь много раз с тех пор. Я дважды поменял камеру с тех пор. Но Сосна была всё также прекрасна в этих туманных одеяниях – и камера теперь была наготове!

    Отдохнув, мы двинулись дальше – в сторону перевала Ман. Проходя то место, где мы пять часов назад начинали подъём по крутой тропочке прямо в бурю, мы не смогли найти и намёка на свои следы. Серёга нас подбивал сегодня же спуститься на Ангарский перевал и устроиться на ночёвку в турбазе – с отоплением, кроватями и прочей ерундой. Но мы этот вариант сочли неспортивным. Ну, я счёл, остальные промолчали. Алексеи, конечно, тоже были против тёплой ночёвки – просто я сразу на Серёгу набросился, не дав им и слова сказать. Хотя, возможно, Серёга шутил, и таким образом хотел проверить наш дух на прочность. В общем, на стоянку мы решили остановиться у родника внизу – а то на перевале Ман был довольно сильный ветер, да и газ тратить на топление снега там не придётся.

    Когда ветер не валит с ног и в лицо не лупит снегом, замечаются новые детали. Перчатки были абсолютно мокрыми. Было такое чувство, что их можно даже отжать. Но заметно это стало только тогда, когда немного отступили погодные неприятности. А, скинув на стоянке рюкзаки и решив переодеться, мы с удивлением обнаружили, что наши куртки стали ощутимо тяжелее – раза в два. Всё было насквозь мокрым. Но, слава Богу, вещи в рюкзаках не пострадали. Мокрый спальник зимой – это могло присниться только в кошмарном сне. Поставили палатки, разгребли вещи – дальше дело было за ужином. На улице был сильный ветер, поэтому пришлось ставить котёл внутри палатки. А, так как палатки у нас были двухместные, то мы с Лёшей Р. сидели «на кухне» а когда вода в котле закипела, то, учитывая сверхмалый объём воздуха в палатке, «кухня» превратилась в русскую парную. Правда, температура была невысокая – градусов десять – но вот пара было вдоволь.

    Доварив супчик, мы, захватив с собой  горячительное, отправились «в гости». Суп пошёл «на ура». А ещё «наурее» разошлось пол-литра вина, полбутылки ромчика и грамм двести коньячку. Как же тепло и душевно сидеть вчетвером в двухместной палатке, по очереди выпрямляя ноги, и болтать о важных и неважных делах и мелочах после такого крутилова, мочилова и шмоналова, которое мы пережили наверху! Но еда была съедена, выпивка была выпита, а закуска закушена. В магазин за новой порцией было идти далековато, а чая нам почему-то не хотелось. Поэтому мы с Лёшей Р. вылезли «из гостей» на улицу, с удовольствием выпрямились во весь рост, и пошли в свою палатку. Сначала мы о чём-то ещё разговаривали. Но потом я уснул, а Лёша продолжал разговаривать. Но не очень долго, как он говорит.

Второй раз в зиму я беру два каремата и два спальника. Второй раз мне хватает одного спальника, а запасной так всю ночь и лежит наготове. Спальник Bergson честно отрабатывает заявленную экстрим-температуру – минус  два градуса. В палатке под утро было около нуля. А вот Лёша Р. замёрз, несмотря на то, что его спальник хвастался температурой минус восемнадцать. Всё-таки бренд Bergson держит своё имя.

Проснувшись около половины седьмого, мы потихоньку вылезли из слегка занесённых снегом палаток. Одевая куртку, я обнаружил, что та её сторона, которая лежала у края палатки, за ночь задеревенела полностью. Половина куртки была мокрая, половина – деревянная. Я достал свои вторые перчатки. Остальным ребятам повезло меньше – Лёше Т. пришлось отогревать свои деревянные рукавицы до состояния мокрых, и потом одеть. Серёга надел тоненькие перчатки – хоть какие-то, зато сухие. Лёша Р. сделает через время так же, а пока он накрылся поверх своего ещё и моим спальником, и, наконец-то согревшись, уснул.

Перчатки...

Пришло время узнать температуру на улице. Когда сидишь в тёплом офисе и смотришь прогноз на каком-нибудь сайте, то минус семнадцать – это «Кльово!». А когда столбик термометра в собственных руках обрывается на отметке в минус пятнадцать – это торба!!! Вроде бы градусы одни и те же, и знали мы о таком морозе – но лёгкий шок от реальных показаний термометра всё же наступил. Ещё и ветер так же продолжал гонять позёмок. Зато тумана не было. И снегопада не было. А тот снежок, что носился над землёй – был совершенно сухим. Местами виднелось небо, иногда на этот обалдевший после вчера мир пробивались солнечные лучи – и в эти моменты душа фотографа рвалась и металась – бежать на перевал Ман за пейзажами. Лёша под двумя спальниками остался спать, а мы втроём, подгоняемые этими эмоциями, побрели по сухому, мягкому снежку наверх.

Буки справа от дороги были великолепны – как нарядные джентльмены – стройные и импозантные, со снежной оторочкой стволов и ветвей, восхищались в тишине обворожительными дамами в ослепительных кружевах – соснами слева от дороги.

На перевале было просто чудесно – ветер поднимал снег со склона и закручивал его буранчиками, словно игрался ребёнок в песочнице, бросал эти буранчики – они рассыпались, а он снова их собирал и закручивал. А вот над Северной Демерджи висела плотная серая туча, будто примёрзшая к яйле со вчерашнего дня – что же нас ждало бы, если бы мы пошли вчера по первоначальному маршруту?!

Поснимав пейзажи и поговорив с домом по телефону, мы двинулись вниз к лагерю. А дома все переживали. Дома буря была тоже недетская – а мы неизвестно где и как ночуем… наши девчонки за нас в эту ночь держали кулаки. Но, слава Богу, переживания были почти напрасными.

Разбирая палатки, пришлось зажигалкой отогревать звенья дуг, чтобы их расцепить. Собрав вещи, мы без завтрака двинулись к Ангарскому перевалу. Без горячего чая есть не хотелось, ставить на улице котёл было нельзя, а в палатке опять устраивать кухню не решились.

Путь вниз бы украшен такими же нарядными дамами и кавалерами, как и путь наверх. Пушистый мягкий снег под ногами, радужные перспективы с горячим чаем… и тут три здоровенные овчарки вырастают прям из под земли! Следом показались их хозяева… отлегло от сердца!

На Ангаре было ветрено, но не очень снежно. Троллейбуса долго ждать не пришлось – и вот мы уже едем и потихоньку оттаиваем. А вместе с нами – и наши желудки – пришлось достать, что было из еды сверху, и что не требовало приготовления. Очень кстати пришлись отбивнушечки, сало с хлебом и солёные огурцы. Огурцы, покрытые изморозью – что может быть более хрустящее и вкуснее?!

А на закуску – по половинке яблока – тоже в изморози.

Симферополь своим видом не мог и подозрения вызвать о том, что творилось на Ангаре и выше. Переоформив билеты, мы отправились в пиццерию, где просидели часа три, оттаивая, медленно поглощая одну пиццу на четверых и по несколько чашек чая на каждого. Но глинтвейн был писком этого сезона!

Вскоре мы уже сидели в поезде, бутылочка Массандровского Муската расходилась за дружбу, за Крым, за погоду, за тех, кто был не с нами сейчас, и так далее. А закусывали мы до отвала – надо же было навёрстывать упущенный завтрак.

Закат нас проводил, послав небольшой солнечный столб, но камеры были насквозь мокрыми от конденсата, да и неспортивно было из поезда снимать такие картины. За весёлыми разговорами и поисками моей крышки от термокружки незаметно пролетела дорога до Запорожья. Мы пожали друг другу руки, а через неделю снова встретились у Серёги дома – чтобы снова хоть чуть-чуть, хоть в фотографиях, вместе пережить это замечательное приключение – Зимний Поход!

Родник, у которого мы стояли ----------------------------------------------- (вместо эпилога) ----------------------------------------------

...пальцы. Пальцы немеют — помнят хлёсткий ветер, хохочущий над Демерджи-яйлой. До сих пор. По привычке потираешь руки - ан нет! - теплая чашка чая, мурлыкание ноутбука... Ты дома. P.S. Фотографии - общие.          Эпилог - от друга Артура.

Всем мамам и папам их деток приносят аисты. Настоящие мамы и папы очень радуются, когда видят в окошко, как к ним летит аист и несёт в длинном клюве их долгожданного малыша. Но иногда бывает, что аисты сбиваются  с пути, ошибаются адресом или приносят детей не тем, кому надо. И тогда эти птицы относят малышей в специальные домики, где их обязательно должны найти их настоящие мамы и папы.

Одним чудесным осенним утром самый большой и красивый аист подхватил самого лучшего Малыша на свете и понес к Маме и Папе. Но тут поднялся сильный ветер, и аист выронил листочек с правильным адресом родителей Малыша. А Папа и Мама уже почувствовали, что их сынок где-то заблудился. Каждый день они вглядывались в небо - не покажется ли аист, который несет их Малыша. А аист, не найдя правильный адрес папы и мамы, отнес Малыша в специальный домик, где живут дети, у которых пока нет мам и пап. Каждое утро все детки с надеждой смотрели на дверь - вдруг она откроется, и придут их родители? Малыш тоже ждал своих Маму и Папу. Конечно, в этом домике были тёти, которые заботились о детках. Но разве они могли заменить Маму? Тёти кормили ребят вкусной кашей. Но разве может быть вкусной каша, которую сварила не Мама? Тёти играли с детками в разные игры. Но разве может быть интересной игра без Мамы и Папы? В спальне у ребят стояли красивые кроватки. Но разве уютно спать даже на самых красивых кроватках, если не Мама укроет одеяльцем, и не Папа поцелует в носик? И Малыш очень ждал, когда же Мама и Папа найдут его.

Как-то под Новый год все ребята просили Деда Мороза исполнить их желания. Один мальчик хотел получить в подарок большую машину, одна девочка - красивую куклу. А Малыш попросил Деда Мороза, чтобы он, наконец, помог Маме и Папе найти его. Все знают, что Дедушка Мороз очень добрый и всегда старается выполнить просьбы детей. И он написал письмо родителям Малыша о том, что их ждет маленький сынок и что ему очень грустно жить без Мамы и Папы. Как только родители Малыша получили конверт от Деда Мороза, они тут же поехали в этот домик. Они вошли в комнату, где было много детей, но они тут же узнали своего сыночка. А сердечко Малыша почувствовало, что это пришли за ним его настоящие Мама и Папа. И они все вместе поехали домой. И с этого дня они никогда не расставались. Ведь только теперь они стали настоящей семьей.

Эту сказку сочинила для своего двухлетнего тогда сына Мишеньки мама Оксана. Теперь Мише пять лет, а эту сказку рассказывают для своих малышей много-много мам и пап. Для малышей, у которых аист тоже был не совсем точен и не сразу нашел дорожку в настоящий родительский дом. И так повелось, что появилась новая хорошая традиция-праздник День аиста. Это как второй день рождения. День, когда малыш обрел свою настоящую семью.

Осень…

В один прекрасный день, выйдя из подъезда, я был сражён осенью. Сырое тёплое утро, наполненное мягким, едва заметным туманом, и опавшими листьями. Это сочетание тёплой влаги и пожухлой листвы вмиг окунуло меня в приятные воспоминания об осенних походах… Запахи, кажется, наиболее отчётливо запоминаются из всех восприятий человека, и именно в тот прекрасный день мне так захотелось в поход, что внутри аж что-то защекотало, и в очередной раз накрыли мысли о суетности нашей жизни, мелочности наших каждодневных проблем и нерешительности рисковать и авантюрить. А ещё на мне висел долг – сводить в поход сестру Сашку.

Итак, самый важный этап подготовки к походу состоялся – ЗАХОТЕЛОСЬ! Теперь осталось найти подходящее время и компанию. В очередной раз надумал приобрести до похода новый телеобъектив.

Дальнейшие события протекали, в принципе, как обычно, но с необычным итогом – уже дважды я твёрдо собирался покупать объектив, и оба раза не успевал выбрать модель или цену и оставался со своим старым набором. В этот раз всё же купил. Pentax DA 50-200 ED WR очутился у меня буквально за день до выезда. С компанией тоже всё закончилось необычно. Сестру Сашку мне не дали в связи с осенней погодой и отсутствием у неё обуви и одежды для такой погоды. Серёга, хоть и грозился на эти же выходные идти, но накануне у него всё поменялось. Остальной народ тоже не мог составить мне компанию. Чувствуя, что всё накрывается ввиду отсутствия попутчиков, начал подумывать о тех, с кем не ходил ни разу, но собирался исправить это упущение. Андрей из Киева был в ауте из-за не так давно поломанной ноги, Рома Iagodka® из того же Киева только недавно побывал в Крыму, причём не совсем успешно. Оставалась Яна, которая хотела/не хотела идти со сменой планов примерно раз в сутки (в общем-то, по погоде – если тепло и ясно, то хотела идти, если сыро и прохладно - то осталась бы дома). И только Петя (мой дядя из Днепропетровска) решил спасти меня, во что бы то ни стало – если не будет компании, то он пойдёт. И буквально за пару дней до намеченных выходных у него пошёл камень.

Но у меня ведь камень не пошёл!!! И тогда я пошёл к камням!

Я пошёл один. Взял у Серёги палатку Hannah Lighter – сэкономил килограмм веса и немного места, взял котелки самые маленькие, опять же, новый объектив был значительно легче старого Юпитера… Пока не купил билеты, сам не верил, что еду в Крым, особенно смотря на себя в зеркало и рассматривая конъюнктивит в левом глазе. Но в определённый момент я билеты взял, и дальше отступать было затратно. Вот такая стратегия.

Несмотря на наличие билетов, в намеченное время я на вокзал не приехал, и поезд уехал без меня. Проспал. Но я не отчаялся и поехал другим поездом. Разве может моим планам помешать опоздание на поезд? Ввиду позднего приезда, принял решение не выпендриваться с маршрутом, и идти на Джурлу. Это я в поезде ещё всё обдумал, за чаем.

Проход мимо таксистов:

- Куда ехать, парень?

- До Ангара. – Это я ответил так, чтоб поржать.

- Давай, поехали, по цене маршрутки – семь-пятьдесят!

Я вначале не понял, почему такой бесплатный сыр… Семь-пятьдесят до Ангара – даже если это семь с половиной евро - для таксистов мало. И я задал наводящий вопрос:

- Это за километр?

- Ну да! Так ведь машина-то хорошая – BMW!

Но я был уже далеко... Маршрутки по 20 гривен… А вот и автовокзал – автобусы по 12 гривен. А, ну да, – ещё 65 копеек за рюкзак. Долго ползли до Перевального. На маршрут я в итоге  вышел только в 13:15

О Боже!

Запах-то, запах-то какой!!!

Вот он – поход, вот она – осень, вот он – этот тёплый влажный воздух, который чувствуется всем телом, такой вязкий, такой осязаемый - ощущаю, как он проходит через ноздри и наполняет всего меня – хочется вдыхать, вдыхать, вдыхать, и не останавливаться для выдоха, хочется пропитаться изнутри запахом опавших листьев, которые шуршат под ногами, словно разговаривают со мной. Ни с чем не спутать этот аромат – есть в нём что-то похожее на сухофрукты, есть в нём оттенки мёда, нотки цветочных запахов, привкус вина и крепкого чая, и всё это замешано на влажном тёплом тумане, который был здесь утром, а потом спрятался под корой буков, в пожухлой листве, и теперь наполняет весь лес этим незабываемым ароматом, за которым я сюда и приехал.

Вначале показалось, что рюкзак слишком лёгкий – даже испугался, что что-то забыл. Но, вроде, визуально всё помнилось – и палатка, и спальник, и котлы с горелкой…

Первые минуты эйфории от воздуха прошли – и о себе напомнил пустой желудок. В ход пошли пирожки и немного сыра, перекус состоялся на ходу в целях экономии времени. Но вообще-то это неправильно, больше так решил не перекусывать – здоровье дороже.

После лёгкого пополнения нутра взялся за фотоаппарат – и скорость передвижения заметно уменьшилась. Но самое приятное было в том, что это никого не волновало, не напрягало, не заставляло нервничать и кричать на меня. И мне понравилось идти одному.

Дальше вверх, с заходом на родник и пополнением запаса воды, и выход на перевал Ман. И весь путь наполнен верчением головой, примериванием через видоискатель и спуском затвора, с регулярной сменой объективов. Новый 50-200 радовал. Очень чётко отделял ветки от заднего плана, особенно подчёркивая вкрапления зелени среди блеклых жёлто-коричневых листьев букового леса.

Аромат осенних листьев сменялся сосновым, который тоже ни с чем не спутать – разве только с запахом Нового Года. Так я и шёл – то Новый Год, то Осень…

На перевале Ман небрежно валялась группа из четвёртой школы. Больше я о них ничего не знаю, но за 5 минут моего пребывания рядом с ними они несколько раз упоминали свою alma mater. Любят, видать. С проводником им только не очень повезло – в четвёртом часу она их разложила на Мане нежиться в ожидании воды из родника, хотя ночёвка должна была быть у них в Хапхале. Я не смог не выразить своих сомнений по поводу успешности сегодняшнего их перехода, но этим и ограничился, и почапал дальше.

Вверх по каменистому склону, тропкой в живописную балочку, и далее грунтовкой сквозь лес, к выходу на обрыв. Как всегда, меня здесь ждала Исчезающая Сосна. В этот день сплошного тумана не было, и она никуда не исчезала, а с удовольствием позировала. Ещё бы! На 200 мм фокусного расстояния обалденные портреты выходят.

Помимо портретов сосны, сделал несколько собственных. Но не с эстетической целью, а с диагностической. Надо было оценить состояние конъюнктивита. После двух кадров, где я вышел неплохо, но глаза, как следует, не видать, я подстроил камеру и сделал жуткий снимок. Зато глаз был во всей красе. Во всей красноте, то есть. Но, кажется, уже лучше. Антибиотики, как-никак…

Закапав пару капель и загрузив пару - тройку пирожков, я двинулся дальше – по траверсу, с которого сегодня открывалась тихая осенняя панорама. Небо такое глубокое, такое бездонное… летом не бывает такого неба. А под небом прямо от моих ног убегало вниз целое море осыпавшихся буков. Море волной накрывало Эльх-Каю, подмывало остов Пахкал-Каи, и плескалось вокруг Чатыр-Дага, и дальше, сливаясь с лёгкой дымкой, уплывало к Бабугану. И сверкающими янтарями из леса на меня смотрели ярко-жёлтые кроны одиночных деревьев, затесавшихся среди букового мира.

Потихоньку внизу из дымки начали образовываться маленькие облачка, которые по мере моего продвижения траверсом и продвижения Солнца по бездонному небу, становились всё больше и многочисленнее. Они напоминали барашков, которые вечером все сбегались к пастуху – такие белые, сбившиеся в кучку, пушистые комочки.

Перемахнув через бугор соснячка, и в очередной раз вдохнув немного Нового Года, я спустился на грунтовку, и не преминул заново снять теперь уже новым объективом то большое интересное каменное изваяние, которое в прошлый раз неудачно у меня сфотографировалось.

Солнце я проводил, будучи около седла. Дальше вниз грунтовкой – и я на стоянке «Верхняя Джурла». Идти дальше вниз я не стал. Во-первых, у меня сильно была растёрта ботинком нога. Во-вторых, время уже было довольно позднее, а ещё надо было раздобыть дров. Ну и с занятостью стоянки можно было прогадать – тут хоть и было много народу, но место я всё же для палатки нашёл. А на Нижней Джурле могло быть хуже – у школьников как раз каникулы начались.

Порыскав в темноте по склону, я разжился дровами не столько для приготовления ужина, сколько для уюта. Супец сварился на горелочке, а костёр грел тем временем душу. Эх, если б ещё рядом стоявшие студенты вели себя потише, и не матерились на всю округу…

Супа я сожрал почти полный литровый котёл. Потом ещё пол-литра чая выдул. Сам такой прыти от себя не ожидал. Но организм знает, что ему необходимо, поэтому я его не сдерживал.

После трапезы захотелось общения, и ещё захотелось подальше уйти от студентов, которые матерились на всю округу, – я дохромал до Седла и устроил сеанс сотовой связи с материком. А потом меня потянуло развлекаться. И мы вдвоём с Пентаксом часа полтора недурно развлекались, последствия чего можно оценить теперь. Ограничиться съёмкой Ориона и Млечного Пути не удалось – и в качестве фотоматериала в ход пошёл я. Подействовал просмотр накануне похода ночных съёмок Ромы Iagodka®. Да и собственный Зенитный опыт вспомнился. Задумка на сей раз была следующая: вспышка пыхает мне в рот – и свет, преломившись в моих светлых и гениальных мозгах, разлетается из моих ушей…

После нескольких не совсем удачных попыток я эту затею оставил, но в итоге выяснилось следующее: одному это сложно организовать, чтоб выглядело правдоподобно; налобный фонарь с двумя диодами не подходит для имитации разлетающихся лучей от вспышки; Если просто вспыхнуть в рот – получается портрет Чеширского Кота (в красных тонах).

На этом жажда развлечений была утолена, я похромал к уютной Hannah Lighter.

Вспомнил про ребят из четвёртой школы… Отчего-то переживал за них – только б они не ломанулись в Хапхал по темноте. Так ведь очень легко отбить интерес к походам, если с первого раза испортить всё впечатление.

Студенты матерились на всю округу…

Полезная вещь – термометр – столько любопытства удовлетворяет. Вернее, если термометра нет – то абсолютно всё равно, какая температура на улице и в палатке. А если он есть – то всё время интересно, сколько же градусов. Ночью было около девяти по Цельсию.

Студенты матерились и пели песни на всю округу…

Несколько раз ночью просыпался, укутывался в спальник поплотнее. Студенты по очереди бодрствовали и занимались привычным делом.

День второй

Почитать про первый день похода

Глаза я продрал около одиннадцати часов дня. Перевёл стрелки на час назад, и получилось, что ещё не позорно поздно, а просто поздновато. Только вот Солнце стрелки не переводило, и садиться будет по своему расписанию… Поэтому я постарался побыстрее хромать за водой, готовить гречку с тушёнкой, складывать вещи. Студентов раскрутил на бактерицидный пластырь для моей исстрадавшейся пятки – хоть какая-то компенсация мне от них должна ведь полагаться!

Возле пруда обнаружил четвёртую школу – целую и невредимую. Они, оказывается, остались ночевать там, где я их вчера и оставил – на перевале Ман, потом махнули рукой на свой маршрут и утром пришли сюда.

На свой маршрут я вышел около 13 часов.

Вверх по грунтовке, усеянной буковыми вечными листьями, обгоняемый тремя всадниками, разминаясь с двумя встречными внедорожниками, я топал к Южной Демерджи. Небольшой подъём кончился, я вышел на ровную площадку с обширной панорамой. Впереди меня остановились те самые трое всадников, которые меня обогнали на подъёме. Они очень здорово смотрелись на фоне раскинувшейся панорамы, но Пентакс лежал в кофре, и, пока я его извлёк, всадники спешились. Неважный из меня охотник…

Тогда я выпустил свой неистраченный фотоохотничий запал на орлов, которые парили высоко надо мной. Снял тёплые вещи, остававшиеся на мне после зябкого леса, где я провёл своё утро, и направился дальше вверх по тропе.

На Демерджи с одной стороны, откуда пришёл я, была солнечная и тёплая погода, а с другой стороны, где лежала Алушта, простирались облака, лежавшие прямо на уровне горы. И облака эти, как море, омывали Демерджи, словно прибоем, то накатывались на меня, то отходили совсем недалеко, давая ощутить солнечное тепло, чтобы потом ненадолго опять окутать серой непроглядной сыростью.

Вершина была полностью в моём распоряжении. Я уселся, и друг Пентакс меня запечатлел.

Затем я сел поудобнее и ещё раз сфотографировался.

И ещё раз я сел, опёршись спиной на кирпичный столбик.

Потом я спрятался за него и стал осторожно выглядывать.

Убедившись, что всё спокойно, я улёгся и снова друг Пентакс оказался любезен ко мне.

Пользуясь его расположением к себе, я умостился на столбик сверху.

И даже умудрился перевернуться на нём.

Но долго не продержался, и сполз вниз.

Но неведомая сила всё-таки немного затащила меня обратно вверх, отчего поза стала совсем неестественной.

Потом я попытался реализовать амбициозную мысль – сдвинуть вершину.

Но быстро устал.

И прилёг поспать.

А потом проснулся и ушёл.

Спустившись с вершины, я перекусил, и побродил вокруг. Зашёл в «каменный лес», который прямо под вершиной. Отсюда очень неплохой ракурс триангулятора. Странно, что раньше мы сюда не заглядывали.

 Общее приятное впечатление было омрачено пластиковыми бутылками, валявшимися вокруг. Видимо, это такой кайф – забраться на 1239 метров над уровнем моря, поглазеть на обалденную панораму побережья, и, выпив свою минералку или какое-то там ситро, швырнуть вниз пустую бутылку… Надо будет обязательно как-нибудь попробовать так сделать!

Но в этот раз я сделал всё наоборот – по пути с вершины собирал весь мусор, попадавший в поле зрения. Иногда отходил метров на 5-10 от тропы в сторону, когда прошедшие до меня эстеты не желали сорить прямо на тропе (некультурно ведь под ноги-то). Бумажный мусор через время стал игнорировать, иначе пришлось бы мне продлить поход ещё на день.

Меня обогнала пара матрасников, спросив дорогу до трассы. У Сфинкса я их догнал. Они хотели идти дальше вместе со мной, но не стали ждать окончания моих сборов мусора и двинулись по тропе вниз сами, вооружившись моими рекомендациями, и, на всякий случай, номером моего телефона.

А я скинул рюкзак, и пошёл за большой зелёной нечтой, которую заприметил ещё сверху. Это был порванный полиэтиленовый пакет, в который я сложил весь свой клад. И ещё много всего я насобирал под Сфинксом. У-у-у-у-у… Обязательно как-нибудь насвинячу, надо ж узнать – что за кайф от этого получают люди?

Вниз, вниз, вниз – по ставшим родными за многие годы корням и веткам, поглядывая по сторонам и снимая сосны, торчащие из скал. Не растущие, а именно торчащие. Просто не укладывается в голове, что ТАК деревья могут расти – только торчать!

Смеркалось, небо было заложено облаками, внизу народ разъезжался по домам – был воскресный вечер. Я спустился к Фуне, перепугав сторожа – он очень настороженно мне сразу стал рассказывать, что крепость уже закрыта для посещения. Но я у него всего лишь хотел узнать путь к трассе, а то в прошлый раз я тут умудрился напетлять лишних часа два-три к своему стыду и неудовольствию попутчиков.

Выгрузил свой сегодняшний клад  в мусорный контейнер, и, уже практически в темноте, пошёл вниз сквозь заросли чего-то колючего, и дальше по трассе. Километр асфальта до Лаванды пролетел в раздумьях над бизнес-планом по постройке мусоросортировочного завода где-нибудь в окрестностях – ведь неиссякаемый источник сырья вокруг, что ж добру пропадать?

Поразмышляв немного об итогах похода, пришёл к выводу, что одному ходить просто замечательно. Поэтому, если возникнет аналогичная ситуация с возможностью пойти и невозможностью собрать компанию – надо идти. Друг Пентакс – тоже компания.

Километр от Лаванды до трассы Алушта-Симферополь подъехал на очень вовремя подоспевшем рейсовом автобусе Лучистое-Алушта. Не успел снять рюкзак – едет троллейбус. Повезло. Дальше троллейбус не останавливался, так как водитель почему-то решил, что он полный. На Ангаре была целая куча людей, уже отчаянных – ребята просто перегородили нам дорогу, видимо никто не хотел тут подбирать народ с рюкзаками. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы вдруг на задней площадке не проснулись велосипедисты, которым надо было на Ангаре выходить, освободив при этом почти полтроллейбуса.

В итоге на вокзал я приехал гораздо раньше своего поезда, поменял билет, поболтал немного с домом, и скоро уже стук колёс уносил меня, спящего на второй полке, в родные края…

Сквозь сон выключил будильник… «Проводник разбудит, не буду ж я стоять в тамбуре пятнадцать минут…» - в полудрёме думал я. Поезд остановился. Никто меня и не собирался будить. Чудом очнувшись, впопыхах засунулся в ботинки и лямки рюкзака и вылез из вагона. Через минуту сонный проводник убрал поручни, а я зашнуровывал ботинки… Далее последовал сдержанный недолгий диалог, проводник уехал в Донецк, а я, слава Богу, – ДОМОЙ!

Всё-таки, самый клёвый момент в походе – это пыльному, небритому и полному впечатлений тихонечко ввалиться в сонную квартиру и вдыхать, вдыхать, вдыхать, не желая остановиться для выдоха, запах родного жилища!

P.S. Ещё одна фотография с вершины Южной Демерджи - в альбоме