Паутина

Она бродила темными улицами незнакомого города, где каждый фонарь ехидно улыбался навстречу. Шла, неся свою пустоту миру, который не находил места для нее. Где-то послышался свист скрипящих колес машины, что резко рванула на зеленый, с другой стороны доносился чей-то пьяный хохот, а из-под ее каблуков отчетливо исходил глухой цокот. Глаза светились, как у кошки, которую заперли в беспросветную тесную кладовку ловить мышей за крохи черствого хлеба и ссохшуюся рыбную кость. С каждым днем становилось все более безразлично, проснется ли она завтра. А может быть желание обратного и заполонило ее безликие мысли. Изредка проезжавшие мимо машины как один сигналили вдогонку, а некоторые не ленились опускать стекла, чтобы спросить цену. Сердце уже не возмущалось и не поднимало бурю гнева, а лишь тупо билось в унисон с отстукиванием ее туфель. Сны все реже приходили в гости, возможно, потому, что ей уже не осталось о чем мечтать, а возможно, потому что она не помнила, когда спала в последний раз.

На улице уже становилось достаточно холодно, и кроме короткой юбчонки и дряхлого свитера ее больше ничего не грело. Сейчас бы промочить горло чем-то покрепче… Дрожащие пальцы вынули последнюю сигарету, пачка полетела вместе с ветром искать лучшей судьбы. Зачем так, кому должна и как надолго хватит сил расплачиваться за предыдущие ошибки незнакомых жизней? Выпивка уже становится навязчивой идеей, это ведь невыносимо, невозможно больше самой оставлять на теле открытые раны, потому что не слышно вокруг ничего, кроме диких криков изголодавшихся стервятников.

Остановилась на перекрестке, в ожидании того, о чем она давно перестала просить. Все ее мольбы отзывались глухим эхо внутри, а вопросы разбивались о бетонные стены безразличия. Уже несколько метров, как за ней плелась местная облезлая дворняжка. Кошка со сломанными когтями и обезумевший от голода пес не лучшая парочка для вечерней прогулки. Но он так и не прекращал следовать позади. А она уже не предавала этому значения…

Не осталось правды в этих неспешных шагах. Ни капельки, вовсе. Она представляла себя хитрым паучком, плетущим ловкую паутину лжи и лицемерия, дергающим за веревочки, наблюдая последние конвульсии еще не осознавшей своего положения жертвы. Но на самом деле роль мушки в этой пьесе досталась именно ей. И занавес потихоньку опускается, фонари гаснут, а она продолжает свой путь, отдавая ночи последние мгновения…