Пройдя дорогу жизни
И мир серьёзно оценив.
Дверь приоткроется немного
Лучом дырявя темноту.
Срывая мелкую картинку...
В большое жёсткое кино.
При этом глаз твой замечает
Как краски бегают везде.
Сюжет меняется мгновенно
И мысли думают про всё
Внося туда, где нету смысла
Залётной мысли чистоту.
Тут дверь откроется в распашку
Вливая солнца теплоту
И ты уносишься куда-то
Где солнце тлеет темноту.
А кадры нежно переносят
Реальной жизни суету.
Туда летишь без промедленья
Найти реальности струю.
Без лишних слов всё понимая
Что ты проснёшься лишь к утру.

На лист пустой ложатся строки
Не знаю даже, что писать.
Но зная то, что хочет сердце
Начну записывать опять.
А мысли бегают, блуждают...
Теряют общую мыслю.
Но сердце снова начинает
За образом грустить твоим.
Ты океан объятий полон
Колодец нежности без дна.
Ты лес, в котором на всех листьях
Сладчайших губ твой аромат.
А я хочу пройтись по лесу.
С колодца жажду утолить.
И выйдя с леса к океану
Нырнуть поглубже и поплыть

Неправда? Может…

Может нет? А правда?

Нет! Скорей догадки.

Всё может человек

Лишённый прав на схватку.

Она была! Раз! Уже нет …

И снова появилась.

Я потерялся? Может нет!?

А может заблудился?

Тогда что держит этот мир?

Судьба…? Любовь…? Ненависть…?

Одна Надежда победит

Все полосы препятствий.

При этом Вера будет жить

Всегда… Везде… И вечно!

А время? Может…?

Может нет? И хватит издеваться.

Его придумал человек!

Чтоб было что боятся.

А стоит? Может…

Может нет? Придумываем сами.

Но как боятся, чего нет?

Им надо наслаждаться!

Я старомоден. Я думаю, что приличные девушки не ходят по клубам. Им там искать нечего.

Я старомоден. Я считаю, что можно забить на все, чтобы провести с любимым человеком еще хотя бы 5 минут. И отказаться от многого, чтобы эти 5 минут продлились подольше.

Я старомоден. Я думаю, что отношения строятся на доверии. И если говоришь «я тебя люблю», то эти три слова обязывают. Хотя бы к тому, чтобы бояться потерять доверие.

Я старомоден. Я считаю, что девушка должна вести себя прилично. Приличность девушки – главное достоинство ее парня.

Я старомоден. Я думаю, что девушке непозволительно ругаться матом. Ругаются бабы, а не девушки.

Я старомоден. Я считаю, что гулящая девушка – не девушка. Она просто дура.

Я старомоден. Если девушка моя, то она моя. Во всех отношениях. И только моя.

Да, я старомоден. И эту старую моду я передам своим сыновьям, как мой отец передал мне ее от деда. Поэтому в нашем роду всегда любили и уважали своих детей, жен и матерей.

Подлинная история советской военно-морской стоянки у Сокотры

Рассуждения о планах Москвы обзавестись военно-морскими базами за пределами страны пополнились еще одним — сегодня мы якобы проявляем интерес не только к сирийскому порту Тартус, но и к йеменскому острову Сокотра. В России о Сокотре только недавно узнали как о месте паломничества экотуристов. А вот в советские времена остров был хорошо знаком прежде всего нашим военным (и автору этих строк в их числе). Название острова нередко мелькало и в западной прессе, когда поднимался шум по поводу "советского военного присутствия" в регионе Красного моря и Африканского Рога.

Многие и сегодня — за границей и у нас — уверены: важная советская база здесь была! Как была советская база в Бербере, на северном побережье Сомали. Оставив в 1977 году Берберу, СССР потерял оборудованный им крупный порт — место захода и стоянки боевых кораблей, важный узел связи (его удалось перебросить в окрестности Адена, в тогдашний Южный Йемен), станцию слежения, хранилище для тактических ракет, а также крупное хранилище топлива и жилые помещения на полторы тысячи человек.

Однако советские военные корабли и до разрыва в 1977 году наших отношений с Сомали предпочитали заходить не в порт Бербера, а бросать якорь северо-восточнее — у берега йеменского острова Сокотра в том же Аденском заливе. При этом на Сокотре не было не то что порта, а даже причалов. Не было хранилищ и береговых сооружений, не было советских аэродромов или центров связи и вообще чего-то подобного. И все же в феврале 1976 года американская разведка отмечала: "Хотя советские боевые корабли, подводные лодки и самолеты могут останавливаться в Бербере, мы их там наблюдаем не в большом количестве. Советские корабли в основном стоят на якоре вблизи острова Сокотра у входа в Аденский залив, и, по-видимому, эта практика продолжится". Это, действительно, продолжилось и после того, как в ноябре 1977 года отношения между Сомали и СССР были разорваны, и советская база в Бербере перестала существовать.

Считается, что название острова Сокотра произошло от словосочетания «остров блаженства» на древнем индийском языке санскрит. В истории Сокотры, если верить средневековым арабским источникам, была лишь одна удачная попытка устроить на острове "базу": Александр Македонский переселил сюда часть жителей из разрушенного его отцом греческого города Стагир. Великий Аристотель посоветовал своему воспитаннику наладить заготовку на Сокотре лучшего в мире алоэ. Арабы полагали, что потомки тех древних греков и приняли христианство, когда Сокотру в 52 году нашей эры посетил апостол Фома. По преданию, он потерпел кораблекрушение у берегов острова по пути в Индию и проповедовал среди местных жителей. В результате остров долгое время, по-видимому, до конца XVI — начала XVII века, был самым южным форпостом христианства. Затем все население перешло в ислам.

Под предлогом защиты христиан от мавров Сокотру в 1507 году захватили португальцы. Но через четыре года они бросили остров, где не было ни одной глубоководной гавани, ни одного города. И ничего, что можно было бы превратить в золото. Англичане появились у Сокотры в самом начале XVII века в связи с созданием Ост-Индской компании. Их корабли, судя по сохранившимся судовым журналам, стояли в бухтах Хаулаф и Дилишия — там же, где потом на рейде будут стоять корабли Восьмой оперативной эскадры советского Тихоокеанского флота.

Профессия военного переводчика-арабиста предоставила автору возможность многократно бывать и работать на Сокотре в 1976--1980 годах. Тогда большие десантные корабли советской эскадры помогали руководству Южного Йемена доставлять на остров, отрезанный от всех благ цивилизации, народнохозяйственные грузы. В декабре 1977 года на Сокотру была переброшена южнойеменская механизированная бригада в полном составе. Ее транспортировку (мне также довелось в этом участвовать) осуществлял советский большой десантный корабль.

Была доставлена на Сокотру и рота танков Т-34 из состава бригады: старые даже по тем временам танки предполагалось установить в окопах на берегу на важных направлениях. Так что сегодняшние туристы ошибаются, принимая встречающиеся вдруг на побережье боевые машины, участвовавшие еще в Великой Отечественной войне, а в начале 1970-х поставленные Народной Демократической Республике Йемен, за следы пребывания здесь "советской военной базы".

В последующие годы ситуация вокруг Сокотры не изменилась. Правда, была предпринята попытка построить в бухте Хаулаф пункт маневренного базирования для йеменского флота, но дальше проекта и гидрологических изысканий она не продвинулась: в случае начала строительства машины, оборудование, стройматериалы и почти весь штат работников пришлось бы везти из Советского Союза. И строить тоже на свои деньги.

В мае 1980 года на Сокотре прошли уникальные совместные советско-южнойеменские учения (объединение Южного и Северного Йемена состоялось в мае 1990 года) с высадкой морских десантов на северное побережье. По легенде, морской десант с кораблей должен был "освободить" остров от захватившего его "противника". Йеменский гарнизон Сокотры (включая двух советских специалистов и переводчика) и местное народное ополчение, напротив, должны были оборонять побережье острова от "неприятельского десанта".

Мне довелось наблюдать высадку нашего десанта с берега, с командного пункта обороняющихся. Картина была впечатляющей, тактика действий кораблей и формирующихся на плаву десантных волн — безупречной. И что удивительно: весь горизонт был просто уставлен невесть откуда взявшимися танкерами и торговыми судами иностранных государств, будто согласно заранее купленным билетам!

Пишет А. Розин:

Высадка десанта на о. Сокотра в 1980 году

Одним из самых запоминающимся, наверное, в силу географических особенностей, событий в истории боевых служб Морской Пехоты СССР стало совместное советско-йеменское тактическое учение по высадке морского десанта Тихоокеанского флота на остров Сокотру — территорию Народной Демократической Республики Йемен — в мае 1980 года.

Высадка Т-55

В декабре 1979г. СССР ввел ограниченный воинский контингент в Афганистан. Этот процесс сопровождался активизацией деятельности американских десантных сил в Индийском океане с целью демонстрации мощи своей морской пехоты, которая весной 1980 года имитировала высадку морской пехоты в Индийском океане.

В конце 1979 года полк морской пехоты ТОФ был поднят по тревоге, на его основе был сформирован усиленный сводный батальон. В кратчайшие сроки была осуществлена погрузка людей с бронетехникой на БДК проекта 1171 и отправка на боевую службу в один из районов Индийского океана. А в марте 1980 года из Владивостока в Индийский океан в первые на боевую службу отправился БДК проекта 1174 «Иван Рогов» — с вертолетами Ка-25 и Ка-27, десантными катерами на воздушной подушке проекта 1206 «Кальмар», бронетехникой и сводный батальон 390 полка морской пехоты численность в триста морских пехотинцев. Об этом корабле американцы во всеуслышание заявляли, что это первенец настоящего десантного корабля ВМФ, способного брать на борт 500 морских пехотинцев с вооружением, экипировкой и штатной техникой.

Командир 8-й оперативной эскадры кораблей в Индийском океане контр-адмирал Михаил Николаевич Хронопуло получил приказ провести совместные учения с ВМС НДРЙ по высадке десанта на о. Сокотра в Индийском океана. Хронопуло объявил о проведении тактических учений с высадкой на острове двух усиленных десантных групп, общей численностью до 700 человек, и роты йеменской морской пехоты — около 120 человек.

Через 2 недели после того как задача была поставлена состоялась тренировочная высадка морского десанта с БДК «Иван Рогов» на маленький остров Абд-эль-Кури, находящийся недалеко от Сокотры, с похожим рельефом местности ,и также принадлежащий НДРЙ. На учениях десант не углублялся, а только отработал элементы боевой слаженности подразделений, просчитывали по времени, сколько раз могут быть использованы для высадки десанта вертолеты.

БДК высадил личный состав вместе со всей плавающей техникой в километре от берега, потом подошел ближе к острову взвод средних танков с трубами подводного вождения — 3 танка сошли по аппарели и по башню в воде двинулись к суше. Поскольку никакой огневой подготовки не было, матросы не окапывались, тренировка скоро закончилась, и весь десант вернулся на корабль.

У СССР на Сокотре ничего не было, тогда в этом регионе мы, правда, имели пункт материально-технического снабжения в Красном море, но он только начинал развиваться. Из разведданных, которые тогда на планерках постоянно зачитывались, нам было известно, что накануне США провели свои учения в Индийском океане: поставили буйки, которые обозначали прибрежную полосу, и высадили там до 2000 человек со своих десантных кораблей. Их морские пехотинцы достигли этих ориентиров на плавающих бронетранспортерах, развернулись и сели опять на корабли. Поэтому со стороны СССР высадка на Сокотру была скорее всего ответной тренировкой, демонстрацией силы. Информацией о том, каков был общий замысел учений, десант тогда не владел и многое неизвестно до сих пор.

Командиром морского десанта был лейтенант Павел Сергеевич Шилов, и перед ним ставились конкретные задачи: захватить плацдарм, выйти в глубь острова и занять оборону на господствующих высотах.

Инструктаж десанта

Высадка на Сокотру осуществлялась впервые, поэтому в ходе уже штабной тренировки — на старых картах, которые привезли наши советники, — «вскрыли» группировку и предполагаемые опорные пункты «противника» и каждому командиру взвода, каждому командиру отделения сделали схему: расписали по минутам действия боевого порядка. А после того как БДК вышел в створ острова, в бинокль с палубы за 5 км до береговой линии указали командирам подразделений основные ориентиры для высадки.

«Противника» должно было имитировать йеменское народное ополчение, находящееся в подчинении у губернатора острова Сокотра, но у десанта не было никакой информации о том, какие у йеменцев боеприпасы. Поэтому личному составу выдали холостые патроны, но при этом в каждый БТР или БМП загрузили опечатанные снаряженные магазины с боевыми патронами — на всякий случай.

Высадка морского десанта началась в 9 часов. Было намечено 3 пункта высадки на северном побережье острова по пятикилометровому фронту. В одном пункте высаживался десант с «Ивана Рогова», в другом — с БДК проекта 1171, на правом фланге в отдельной бухте высаживалась йеменская рота морской пехоты.

У арабов была простая задача — высадиться методом «корабль-берег». Им в свое время был продан наш большой десантный корабль океанской зоны проекта 775, который подошел вплотную к побережью, открыл аппарель, по которой йеменцы вышли, практически не замочив ног, после чего благополучно развернулись в боевой порядок.

Морским же пехотинцам ТОФ предстояло высаживаться на так называемом «необорудованном» побережье — с валунами, песчаными барханами и рифами в прибрежной зоне, поэтому и штурмовали остров одновременно с моря и с воздуха. Кроме того, морскому десанту надо было пройти через позиции противника, выйти на заданные рубежи и там закрепиться.

Вначале с БДК за 5 км до берега выходили «Кальмары» — катера на воздушной подушке — с группами разграждения и прикрытия. Вслед за ними шли плавающие танки, БМП и бронетранспортеры, которые оставались у прибрежной полосы, пока саперы закладывали и подрывали толовые шашки — делали безопасные проходы на суше. В то же время на господствующие высоты с семи вертолетов высаживался воздушный десант. Когда на берегу один за другим сплошной стеной по 20 м прогрохотали 4 взрыва (мины противника при этом якобы сдетонировали), у наблюдавших эту картину, возникла мысль: «Неужели матросам такое доверили?». После столь мощных взрывов на берегу «воевать» с йеменским ополчением нашим парням не пришлось — те схватили свое оружие и убежали из окопов. Выйдя на заданные рубежи, наши морские пехотинцы заняли оборону — кто-то из камней выложил себе бруствер, кто-то окопался в грунте.

По традиции после учения предполагался смотр. Все подразделения десанта и технику, высаженные по фронту в 5 км, удалось собрать в одном месте к 15 часам. Командующий эскадрой контр-адмирал Хронопуло назвал действия морской пехоты успешными. Йеменцы тоже высоко оценили итоги учения.

Бойцы разведподразделений, группы разграждения, группы прикрытия и вертолетный десант были в маскхалатах. Остальной личный состав вышел на учения в черной хлопчатобумажной форме. Но к смотру все морские пехотинцы переоделись в парадные полушерстяные кители и брюки, которые заблаговременно взяли с собой в боевые машины. Несмотря на жару — температура воздуха не опускалась ниже 30 градусов, ни один матрос не отказался переодеться в пэша, потому что каждый из них гордился этой черной формой — знаком принадлежности к непобедимой советской морской пехоте.

Сокотре и повезло, и не повезло одновременно. Этот совершенно уникальный осколок древнего материка Гондвана сохранил для человечества более 800 тыс. реликтовых растений, около двух сотен видов птиц. В прибрежных водах обитает более 700 видов рыб, три сотни видов крабов, лангустов и креветок. В прибрежных водах встречаются более двух с половиной сотен рифообразующих кораллов. В июле 2008 года Комитет всемирного наследия ЮНЕСКО внес архипелаг Сокотра (остров Сокотра и все прилегающие к нему йеменские острова, два из которых также обитаемы) в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Это еще более усиливает внимание йеменского руководства к сохранению экологии архипелага и поддержанию признанного за ним теперь важного и престижного статуса, призванного обеспечить и существенную иностранную помощь.

Другое дело, что Йемен, как и прежде, заинтересован в укреплении своего суверенитета над удаленным архипелагом. Особенно сейчас, когда вблизи Сокотры так резко возросла активность морских пиратов из соседнего, раздираемого гражданской войной Сомали. Для борьбы с ними в Аденском заливе уже сосредоточены боевые корабли США, Франции, Великобритании, Испании, Италии, Германии, Нидерландов и даже Индии и Малайзии. В конце октября российский сторожевой корабль «Неустрашимый», пополнив запасы воды и продовольствия в йеменском порту Аден, также отправился к берегам Сомали обеспечивать безопасность российского судоходства.

В такой ситуации традиционные якорные стоянки возле Сокотры, памятные еще с советских времен, могут пригодиться и российским кораблям. С одной стороны, это отпугнуло бы морских террористов, за которыми может стоять «Аль-Каида», а с другой — демонстрация российского флага уравновесила бы мощное западное присутствие в этих водах. А вот «советской военной базы» — ни военно-морской, ни военно-воздушной или ракетной, что бы там ни говорили, на острове Сокотра не было. Да и не могло быть.

Владимир АГАФОНОВ, военный переводчик-востоковед

P.S.: В 80-е года прошлого века СССР активно помогал Южному Йемену строить коммунизм. Наследие этих времен — советские танки T-34, вкопанные в разных местах острова. Танки уже поржавели, гусеницы развалились, но дула надежно зачехлены, и, в случае нападения империалистов на остров, при желании можно будет дать один, строго направленный выстрел в море...

Сотню раз обещал себе забыть тебя, но ты просто какая-то
вредная привычка, от которой я не могу избавиться. Легче курить
бросить, пить, легче жить бросить, но только не тебя из памяти вычеркнуть. Я
закрываю дверь в свою душу, но ты упрямо лезешь в окно, скребешься
напористо, не даешь забыть о своем существовании. Прячусь от тебя, бегу,
но ты находишь, догоняешь и снова начинаешь мучать, снова удар в область
сердца. Да оно итак уже клеенное-переклеенное, тобой разбитое, умытое
слезами и кровью, оставь ему жизнь...

А люди твердят "Забудь.
Живи для себя. Наслаждайся жизнью.Ты же сильный" А как? Как, если болит?
Если не забывается? Нет, это не слабость, это честность перед собой.
Да, черт подери, я люблю, я помню, я страдаю. Стою на коленях, сердце
разбито, душа в клочья. Стиснув зубы, сжав кулаки, принимаю болючие
удары, от той, за кого не пожалею жизни. Знаешь, если переживу эту боль,
все равно буду хотеть тебя: все равно глаза при виде тебя будут гореть, а
сердце сумасшедше колотить в груди. Сотню раз обещал забыть, а не
забывается...

Рекомендуется господам старше - 30 (на мой взгляд)...

Иван Иваныч и его путь к себе. Автор - Артем Абрамов. Сайт - мотору
Спасибо ему огромное...  

Теплой
летней ночью Иван Иваныч, высокооплачиваемый профессионал своего дела
средних лет, мчался по МКАД на любимой трехлетней «пятерке» БМВ и
замечательно себя чувствовал. Дорога отличная, машина дивная, скорость
под сто пятьдесят… В душе комфорт. Иван Иваныч прокручивал в памяти
детали удачной сделки, совершенной накануне и радовался тому, какие
проценты приятно отяготят его карман. Жена и сын порадуются дорогим
подаркам, которые он им купит, и ему здорово будет вновь осознать, какой
же он удачливый и, в общем-то, счастливый человек…

В левом
зеркале заднего вида появилась яркое светящееся пятно, которое, чуть
подрагивая, приближалось с какой-то непривычной для автомобильного
потока скоростью. Иван Иваныч еще не успел подумать: «Мотоцикл…», а
яркое пластиковое чудо уже обогнало БМВ и унеслось дальше, превращаясь в
красную точку, оставив Ивана Иваныча наедине с угасающим отзвуком
мощного рева на секунду ворвавшегося в хорошо звукоизолированный салон
баварского «атрибута благосостояния».

- С какой же скоростью он
едет? – подумал Иван Иваныч, растерянно глядя на спидометр, честно
демонстрировавший вышезаявленные «сто пятьдесят». На ум полезла дурацкая
фраза «как стоячего»…

Следующая мысль - «Самоубийца» -
спокойно, привычно вытекла из предыдущей. Мотоциклисты теперь
встречаются все чаще, и каждый раз Иван Иваныч почти автоматически про
себя произносит это неприятное слово. К обывательскому негодованию, чуть
погодя, присоединилась легкая обида от того, что скорость мотоцикла
была явно выше скорости мысли Ивана Иваныча. Не сообразил чуть
отодвинуться вправо, хотя видел, что едет… А пролет пластиковой ракеты в
нескольких сантиметрах от полированного, свеженамытого бока его
Биммера, теперь выглядит как щелчок по носу: мол, вот тебе,
неповоротливый!

А, ну и ладно. Иван Иваныч – человек незлобивый,
«быковать» не склонный, к мести не расположенный, поймал за хвост
улетучившееся было спокойствие и продолжил смаковать свое замечательное
благополучное состояние: - лето, успешная карьера, жена красавица, сын
не двоечник…

Мимо снова пронесся мотоциклист. Другой. На сей раз
Иван Иваныч даже не заметил его в зеркале. За ним еще и еще. Глядя на
то, как они исчезают в перспективе ночного МКАДа, Иван Иваныч поймал
себя на том, что медовые думы о семье и карьере окончательно сгинули, а
на лице засветилась заинтересованная улыбка.

Мотоцикл…

А
что? Не прибавить ли это чудо техники к и без того внушительному и,
вообще-то, полному списку благ и достижений, полагающихся человеку в
жизни? Вполне можно… Ему, с его социальным положением, пошло бы такое
оригинальное хобби, которое продемонстрировало бы окружающим, что он не
только в офисе может заседать и просматривать скучные для чужого взгляда
графики, но и способен на разумный риск, молод душой и нестандартен в
поступках.

Фантазия услужливо предоставила Ивану Ивановичу
картинку – вот он, на таком мотоцикле, в таком комбинезоне и шлеме, да
по ночному МКАД…

Профессиональное качество бизнесмена - здравый
смысл начал роптать: да ты что? Так гоняет одно пацанье,
безответственные, безбашенные, безумные! А ты… А что я? – парировал
внутренний хулиган, засматривавшийся еще школьником на «взрослых
парней», чадивших суперкрутыми «Явами», - Я не так уж и стар еще, сорока
нет. Со скоростью справляюсь нормально, да и вообще, встряска нужна,
рутина заела… как хорошо, после тяжелого трудового дня в офисе,
переодеться вот в такое, сесть вот на этакое и ка-ак… - А что скажет
жена? – «прагматик-зануда» задал «хулигану» веский вопрос, и
окончательно выпавший из душевного равновесия Иван Иваныч, томимый
внезапно рожденными противоречиями (будь они неладны, эти
мотоциклисты-баламуты!), доехал на своей БМВ до дома.

Глубокая
ночь, жена мирно посапывающая под боком, свежий ветерок, треплющий
тюлевые занавески, умиротворяющая обстановка… но сон к Ивану Иванычу не
шел. Ему казалось, на сетчатке глаз до сих пор темнеет пятно от яркой
фары, а в ушах стоит вой мотоцикла, мельком увиденная на кожаной спине
мотоциклиста морда какого-то лисоподобного животного корчит гнусные
гримасы.

Мотоцикл… Мотоцикл…

Иван Иваныч ворочался в
постели, вместо сна соображая, не пострадает ли семейный бюджет, если из
него извлечь… сколько? Где-то слышал, что такой мотоцикл стоит около
десяти тысяч. От десяти до пятнадцати… Бюджет колыхнется, конечно, но не
упадет, здесь все нормально…

Придется вникнуть в мотоциклетную тему, накупить журналов, пошарить в Интернете… Об этом думалось с удовольствием.

Жена, вздохнув во сне, перевернулась на другой бок.

Жена… Не одобрит. Запилит всего вдоль и поперек. Еще чего доброго ультиматум какой-нибудь выкатит…

Договоримся. Поди и посложнее вопросы решали…

Сон-таки справился с Иваном Иванычем и он съехал вниз по подушке. Ему снились мотоциклы.

Наутро
в офисе невыспавшийся, Иван Иваныч первым делом окунулся во Всемирную
паутину - разыскивать информацию о мотоциклах. В ящике стола лежали
несколько мотоциклетных журналов, купленных по пути на работу.

День
прошел не очень эффективно с точки зрения производительности труда, но
зато к вечеру Иван Иваныч знал о мотоциклах уже гораздо больше, чем
раньше и даже более-менее представлял себе, что за аппарат купит. А в
том, что купит обязательно, сомнений не было. Он уже предвкушал как
будет смотреть в нахмуренные глаза злого спортбайка, как возьмется рукой
в перчатке с карбоновой защитой за руль типа «клип-он», как заскрипит
кожа нового комбеза, когда он сядет в позу «эмбриона», как рыкнет
литровый (минимум!) мотор, в ответ на резкое движение правым запястьем…

Чоппер
Иван Иваныч не хотел. Его не привлекало медленное движение по прямым (в
журналах написано – чопперы поворачивают неохотно), не было желания
носить куртки с заклепками и бахромой, не грела эстетика «Easyriders».
Ему хотелось выглядеть настоящим профи – в классной экипировке, на
мощном мотоцикле, в шлеме с тонированным стеклом. Чтобы было понятно,
что он – серьезный пилот. А на чоппер ведь, может сесть каждый…

Классические
мотоциклы и туристы Иван Иванович даже не рассматривал - они у него
стойко ассоциировались с курьерской службой и полицией.

Выходные
были проведены вдалеке от семьи. В субботу утром, отвезя жену и сына на
дачу, Иван Иванович вернулся в Москву и стал методично прочесывать
мотосалоны и изучать конъюнктуру рынка. Салонов оказалось немного, и он
успел за день объехать все. В воскресенье Иван Иваныч нанес повторный
визит в два из них. Именно там его ждали мотоциклы его мечты – примерно
одинаковых характеристик, примерно одинаковой цены, и одинаково
легендарные в мотоциклетном мире, как он понял, читая журналы. Это были
Yamaha R1 и Honda CBR 900 Fireblade. По часу промучив продавцов в том и
другом салоне, посидев на мотоциклах, полазив под ними, поизучав
проспекты, Иван Иваныч пообещал вернуться в обоих местах, и поехал
обедать и думать.

Сидя в кафе в центре города, он во все глаза
глядел на десяток припаркованных поодаль разномастных спортбайков –
теперь уже не как дилетант, но как более-менее разбирающийся. Вон у того
Suzuki тормозные скобы шестипоршневые, а у той Honda - четрырех.
Шестипоршневые – лучше. У Kawasaki тюнинговый выпуск, а у Yamaha все
навороты, да еще и рейсинговый пластик. Ивана Ивановича так и подмывало
подойти к весело и громко отдыхающим за соседними столиками
мотоциклистам и задать им терзающий его вопрос относительно того, какая
модель лучше, но он не делал этого – «чайником» не хотелось выглядеть ни
в чьих глазах. Тем более среди разодетых в разноцветные комбинезоны
мужчин была одна девушка…

Кстати, - удовлетворенно отметил Иван
Иваныч, - мотоцикл - это не только удел зеленых несознательных
хулиганов, - в той тусовке было двое людей явно его возраста. А то и
постарше.

Мотоциклисты допили свои соки и чаи, побалагурили еще
немного и засобирались. Иван Иваныч сидел, завороженный шоу: красивые,
широкоплечие люди энергичными движениями застегивали куртки и комбезы,
надевали шлемы, захлопывали забрала, уверенно садились на своих коней,
как по волшебству заводились моторы, стучали убираемые толчком носка
мотобота боковые подножки… Один – на самом «заряженом» мотоцикле и в
самом потрепанном комбинезоне – не иначе со следами геройских падений на
треке, - сделал нечто: его мотоцикл не сдвигаясь с места забуксовал
задним колесом, породив облако сизого резинового дыма.

Красота! – думалось Ивану Иванычу.

Выехав
с тротуара на дорогу, все мотоциклы одинаково резво стартовали, и
только многократно отраженный стенами домов рев их моторов еще некоторое
время слышался Ивану Ивановичу. Теперь этот звук был как музыка… Иван
Иваныч решительно встал из-за стола и направился к машине. Он теперь
точно знал – его будущий мотоцикл – Yamaha.

Менеджеры в салоне,
казалось, были рады его видеть. Терпеливо еще раз Ивану Ивановичу
рассказали вкратце о характеристиках мотоцикла – сине-белого красавца с
абсолютно инопланетной мордой, о возможностях тюнинга, о регулировках, о
сервисе и гарантии. Менеджер из другого отдела с энтузиазмом помог
Ивану Иванычу втиснуться в кожаный комбинезон с ароматом новых ощущений и
максимальной защитой, подобрал под цвет перчатки, боты и шлем. К нему
Иван Иваныч попросил еще тонированное стекло.

Теперь он стоял
перед зеркалом и казался сам себе неимоверно смешным: большая голова,
оттопыренные локти, какие-то кривые колени с пластмассовыми нашлепками
(слайдеры – подсказал продавец, чтобы проходить повороты «с
коленочкой»), пятая точка оттянута так, будто Иван Иваныч тяжело
оконфузился, а на спине нелепый горб. Он оглянулся на продавцов – они не
смеялись, а напротив, серьезно кивали головами, обсуждая достоинства
дорогого комбинезона, и то, что он сидит на Иване Ивановиче как влитой.

А
и ладно, что выглядит нелепо. Не гулять же в нем по парку. Это, в конце
концов, спецодежда, причем, не самая дешевая. Так выглядит настоящий
мотоциклист.

Иван Иванович пробубнил из под шлема «Беру!», и продавцы принялись его раздевать и выписывать чеки.

В
момент расплаты Иван Иванович сам удивился, с каким легким сердцем
расстался с суммой, достаточной для покупки неплохого автомобиля, или,
скажем, однокомнатной квартиры в Подмосковье.

Приобретаю мечту, не что-нибудь! – объяснил себе сей феномен Иван Иваныч.

Мотоспецодежду
он погрузил в багажник БМВ, а на вопрос сотрудника салона, куда
доставить мотоцикл, ответил: «Езжайте за мной». Он уже все обдумал.

Жене,
конечно, нужно будет сказать о покупке, но позже, позже… Пока лучше ее
не огорошивать такой новостью. Поднимется шум, начнутся упреки в
отсутствии любви к семье, в безответственности… Пока он не готов. Вот
после проведения соответствующей идеологической работы – тогда да. Как
знать, может быть еще придется покупать женскую амуницию…

Мотоцикл
привезли в подземный паркинг, где Иван Иваныч арендовал машиноместо для
своего БМВ. Для Yamaha подобрали место на другом уровне – от глаз
подальше, тем более, что машина жены стояла здесь же, и мотоцикл мог бы
вызвать подозрения.

Иван Иваныч планировал делать так: когда
хочется покататься на мотоцикле, он приходит в паркинг, якобы за
машиной, перегоняет ее на другой уровень, переодевается в комбинезон и
уезжает. По возвращении процедура повторяется, но в обратном порядке.
Багажник временно послужит гардеробом.

Едучи за женой и сыном на
дачу, Иван Иваныч ликовал. Теперь у него есть супермотоцикл и комплект
отличнейшей формы. Он – мотоциклист. А когда на шоссе его обогнал
спортбайк, Иван Иваныч проникся к его пилоту тем же чувством, каким
проникаются друг к другу коллеги, работающие на редкой работе – уважение
пополам с осознанием своей уникальности, немногочисленности и, быть
может, даже, избранности.

Прошла неделя, прежде чем Иван Иваныч
смог впервые опробовать свою Yamaha в деле. Он ждал выходных. Дороги
посвободнее, жена с сыном снова на даче, и мотоциклистов много ездит –
можно будет общнуться на одном языке. За эту неделю он еще сильнее
«подковался» в теории и теперь обладал достаточным количеством
информации, чтобы поддержать беседу средней продвинутости. Продумал Иван
Иваныч также и то, как он будет приезжать на работу, договорился с
охраной, чтобы пропускала мотоцикл во двор фирмы, прикинул место, где
его ставить, чтобы видеть из своего окна. Шлем он планировал класть на
шкаф в кабинете, а комбез просто вешать на спинку одного из стульев для
посетителей. Запасной костюм, рубашку и ботинки, Иван Иваныч уже на
работу привез.

Он стоял в полном мотооблачении возле своего
безумно мощного зверя, и как предвкушал некогда, смотрел в его раскосые
глаза. Мотоцикл манил. Он был мускулист, ширококостен и крупнолап. Он
был готов проснуться в любой момент и повиноваться воле хозяина. Он мог
дать Ивану Ивановичу превосходство надо всеми на дороге.

- Как
его можно не хотеть? – подумал Иван Иванович, удивляясь людям, которые
ровно дышат к такой технике. А ведь когда-то и он сам был из таких…

Но
пора приступать. Иван Иваныч неспешно, чтобы запомнить этот раз как
первый, аккуратно сел на мотоцикл, поерзал в седле, покрутил ручку газа,
понажимал на тормоз и сцепление. Он знал, что здесь где, и умел
переключать передачи – опыт общения с раздолбанным деревенским Ижом в
комсомольские годы даром, как выясняется, не пропал. Стрелка тахометра
безжизненно висела, жидкокристаллический экран спидометра был слеп.
Ничего, улыбнулся Иван Иваныч, пройдет совсем немного времени и здесь
появятся трехзначные числа, начинающиеся на двойку, а может быть и на
тройку… Он повернул в замке ключ и нажал на кнопку стартера…

Что такое?

Мотоцикл
молчал. Иван Иваныч ждал, что зверь отзовется рыком, который раскатится
по залам подземного гаражного дворца, и всем даст знать – какой монстр
проснулся, но – нет. Иван Иваныч нервно пощелкал кнопкой стартера
несколько раз, повключал-повыключал зажигание – все впустую. Иван Иваныч
начал потеть. Комбинезон хоть и был специальный – летний, с
вентиляцией, но весь этот хай-тек работает, как объяснили в магазине,
только в движении. Магазин! Какая светлая мысль! Иван Иваныч полез в
машину, ударился шлемом о дверной проем, с трудом дотянулся до бардачка –
новая не растянувшаяся кожа комбинезона ограничивала движения, - нашел
визитку магазина. Снял шлем, достал мобильный телефон. Пальцы в
перчатках попадали на три кнопки сразу, и перчатки тоже пришлось
стянуть.

Выслушав жалобу Ивана Ивановича, продавец спокойно
осведомился в каком положении стоит аварийный выключатель двигателя на
правой ручке руля. Ивану Ивановичу стало стыдно. Он знал про эту кнопку,
но от волнения забыл. Сухо поблагодарив продавца, Иван Иванович вновь
надел на себя все что полагается, и ткнув этот злополучный выключатель,
наконец завел мотор.

Рычание было бесподобное. Благодатная
акустика гаража льстиво преумножила и без того не слабый звук мотора
Yamaha и Иван Иваныч еще сильнее исполнился гордостью и радостью.

Сцепление выжато рукой в перчатке с карбоном, носком навороченного мотоциклетного сапога вниз – первая передача, чуть газку…

Мотоцикл снова замолк.

Незнакомая техника – подумал Иван Иваныч, - не чувствую сцепления пока. Придет привычка.

Он снова завелся и снова повторил таинство подготовки к троганью. Тот же результат. Мотоцикл глохнет.

После
десятка попыток тронуться рассерженный и окончательно употевший Иван
Иваныч снова разделся и позвонил в магазин. Невозмутимый продавец
рассказал про защиту от забывчивости – датчик боковой подножки.

Точно! Иван Иваныч забыл сделать профессиональное движение ногой перед троганьем!
Чайник! – поругал себя Иван Иваныч и в третий раз стал одеваться.

Стронув
с места мотоцикл, Иван Иваныч, для начала, чуть не въехал в чей-то
Мерседес, в последний момент отвернул, и волоча, для страховки, ноги по
полу, направил аппарат к выезду. Ему еще предстоял крутой винтовой
пандус, который после такого дебюта казался совсем ужасным препятствием.


- Ничего, справлюсь, - стиснув зубы думал Иван Иваныч, - другие же справляются…

Он
уже почувствовал, какой силы мотоцикл под ним. Отклик на ручку газа был
пугающим. На пандусе Yamaha вовсе не была послушной и покладистой, как
он ожидал, наоборот, она проявляла характер, и прежде чем Иван Иваныч,
шевеля жутко неудобным низким рулем, выбрал правильный радиус поворота и
выехал-таки на свет, мотоцикл еще три раза заглох.

Пот заливал
Ивану Иванычу глаза. Ему было жарко. Он был растерян. Он предполагал,
что управление мотоциклом ему дастся легче, и доставит больше
удовольствия. Yamaha разочаровывала…

Садовое кольцо было почти
пустым. Горожане поуезжали на дачи, оставив Ивану Ивановичу возможность
находить общий язык с мотоциклом на относительно свободной дороге.
Проеду кольцо разок, для ознакомления – решил Иван Иванович и чуть
сильнее крутанул газ. Как только началось прямолинейное движение, Ивану
Ивановичу стало легче. Заработала вентиляция комбеза и шлема, на воле
мотоцикл стал попослушнее, появилась возможность поиграть центром
тяжести, наклоняясь вправо-влево.

К тому моменту, как Иван
Иваныч сделал первый круг, контакт с двухколесным сгустком мощности был
установлен. Он проехал еще круг и еще. Его радовало, что мотоцикл
становится все понятнее и удобнее, в комбезе вовсе не жарко, а ощущение
полета и свободы, точно такое же, как он себе и представлял!

Окрыленный,
Иван Иваныч направил мотоцикл к тому кафе, где в прошлый раз встретил
спортбайкеров. Там они были и сейчас. Иван Иваныч насколько мог
непринужденно припарковался возле их аппаратов, неспешно снял шлем, и,
сойдя с мотоцикла, было направился к столику, приготовившись ловить на
себе внимательные взгляды окружающих, как вдруг его что-то потянуло в
сторону и через миг он оказался лежащим под своим дорогим приобретением.
Мотоцикл упал и придавил Ивану Иванычу ногу. Больно не было. Было
стыдно. Он опять забыл про подножку. На сей раз забыл ее выставить и
привлек к себе внимание, только совсем не тем способом как хотел. Шлем,
пластмассово побрякивая, откатился под чей-то столик.

Какой позор…

Мотоциклисты
подскочили к нему со сдержанными улыбками, поинтересовались, цел ли он,
помогли встать и поднять «обновленного» зверя. Иван Иваныч бормотал
благодарности и что-то про слабую пружину подножки, которую давно хотел
заменить. Лучше на ум ничего не пришло. Ему подали шлем – он был
поцарапан. Повреждения имелись и на мотоцикле – разбит левый передний
поворотник, царапины на корпусе зеркала и на боковом обтекателе.

Шрамы украшают… - вяло подумал сконфуженный Иван Иваныч.

Мотоциклисты
пригласили его за свой столик и через пять минут он уже внимательно
вслушивался в разговор о тюнинге, ловил малопонятные термины «диноджет»,
«каэн», «горбатые валы»…

Ивана Иваныча спросили, поедет ли он
на Смотровую, и он, конечно ответил утвердительно. Как же! Такая
возможность! В первый же день катания примкнуть к настоящей банде
спортбайкеров и «отжечь» с ними по городу! Его приняли за своего, не
позорили из-за дурацкого падения, ему предлагают проехаться на равных!
Иван Иваныч радовался как школьник, которого учитель похвалил перед всем
классом. Как, оказывается, просто примкнуть к немногочисленному,
элитарному сообществу – купил мотоцикл и форму, и ты уже свой. Приятно.

Иван
Иваныч садился на мотоцикл и производил все необходимые манипуляции
«как бы» уверенными, привычными жестами, но в это время внимательно
думал, чего не забыть сделать. Тонкая это материя – доверие
профессионалов.

Восемь мотоциклов величественно, под блеск глаз
прохожих зрителей, и, что немаловажно, зрительниц, съехали на проезжую
часть. У Ивана Ивановича засосало под ложечкой – вот, сейчас это
начнется! Он должен справиться с мотоциклом, просто обязан. Иначе
нельзя. Один за другим спортбайки взревели, и по очереди стартовали
вперед по улице, лавируя между машин. Последним «выстрелил» Иван Иваныч.
Он крутанул ручку газа на радостях чуть резковато и мотоцикл приподнял
переднее колесо. Иван Иваныч испугался вдруг возникшей легкости руля,
быстро сбросил газ и нажал на тормоз…

Как он тогда удержался на
двух колесах – Иван Иваныч не помнил. Он помнил как его мотало из
стороны в сторону, как шарахнулась с гудением какая-то машина на
встречной полосе, как он чуть не протаранил автобусную остановку… Он мог
упасть и серьезно разбиться в тот раз, но судьба, видимо, щадит
новичков.

Он черепашьим шагом доехал до Смотровой – напуганный, с
дрожью во всем теле. Удовольствие от езды улетучилось. Спортбайкеров,
которые предлагали ему прокатиться, здесь не было. То ли уже уехали, то
ли еще не приезжали, выбрав дорогу подлиннее. Он был здесь один на
спортбайке. Еще несколько «Уралов» и пара скутеров – вот и вся тусовка.
Кворум соберется ближе к вечеру.

Иван Иваныч сел прямо на
асфальт перед своим мотоциклом и задумался о том, как бы к нему
относиться. Пользоваться начал, а отношения не выяснил. Бояться?
Уважать? Не считать за угрозу? Эти мысли его немного успокоили. Он
подумал, что не нужно было так резко газовать пока мало опыта, пока
мотоцикл не знакомый.

- Прикатаемся друг к другу, пообвыкнемся. – думалось Ивану Иванычу.

Дыхание
становилось ровнее, дрожь исчезала. Он оглянулся по сторонам:
немногочисленные в это время дня прохожие, идя мимо его мотоцикла,
замедляли шаг, некоторые останавливались, разглядывали. Ивану Иванычу
было приятно, что все эти люди не видели его недавнего позора. Перед
ними был лишь уставший от безумного «отжига» мотоциклист-профи,
присевший отдохнуть возле разгоряченного коня. Как хотелось верить Ивану
Иванычу…

Потом он катался целый день до вечера, теперь уже
гораздо аккуратнее, снова приезжал на Смотровую, познакомился даже, кое с
кем. Выяснилось, что московские спортбайкеры в основном выписывают одни
и те же маршруты по городу – между несколькими кафе, с обязательным
заездом сюда – «на гору». Некоторые гоняют по МКАД, и по прямым и
освещенным подмосковным шоссе. Популярны дороги к аэропортам Домодедово и
Шереметьево 2.

Это Ивану Иванычу показалось скучноватым
занятием. Его прагматический ум бизнесмена не очень хотел принимать
простое катание без особой цели. Если уж ехать, то куда-нибудь! Но
ничего своего Иван Иваныч предложить не мог. Он до ночи катался по
Москве, по МКАД, почти совсем свыкся с техникой, даже научился наклонять
мотоцикл в повороте. Неглубоко, правда.

Приехал в свой паркинг
он не потому, что устал, а потому что ему стало действительно скучно.
Москву он знал хорошо, по всем улицам проезжал десятки, а то и сотни
раз, ничего нового там не было – катание доставило ему физическое
удовольствие, но не моральное. К тому же он понял, что ездить ночью в
шлеме с тонированным стеклом очень неудобно.

В смешанных
чувствах Иван Иваныч добрался до дома, поужинал и неспокойно заснул.
Утром он решил поехать на мотоцикле на дачу – проверить себя в
относительном дальнобое – все-ж таки восемьдесят километров от порога до
порога, а заодно и объясниться с женой. Чего тянуть?

На шоссе
выяснилась еще одна особенность поведения мотоцикла – его сдувало
боковым ветром! На открытых участках, среди живописных зеленых полей,
Иван Иваныч, вместо того, чтобы наслаждаться пейзажем, отчаянно
трудился, возвращая упорно стремящийся на встречную полосу мотоцикл. Это
ему совсем не понравилось. Идея мототуризма, зародившаяся было у него
утром, растаяла как облачко выхлопного газа: с рюкзаком и багажными
кофрами его будет сдувать с дороги еще сильнее. И потом – вдруг дождь?
Иван Иваныч теперь с опаской смотрел на каждое облачко, плывущее по небу
– ему казалось, что именно оно угрожает ливнем.

Он проехал мимо
стоящей на обочине машины со спущенным колесом. Хозяин доставал из
багажника запаску. Это натолкнуло Ивана Иваныча на еще одну страшную
мысль: а вдруг прокол? Что тогда делать? Запаски-то нет… Наверное, надо
возить с собой какой-то инструмент для ремонта шин в дороге. Иван Иваныч
умел относиться к себе по-честному и знал, что руки у него растут
немного не оттуда, откуда ему бы хотелось, и манипуляции по ремонту
колеса оттого не казались легкими и быстрыми. Тем более он не
представлял как можно вывесить одно колесо, чтобы его снять.

Дорога
бежала вперед, и пессимизм Ивана Иваныча нарастал с каждым километром. А
что если, не дай Бог, поломка? Техника, конечно, новая и надежная, но
все же? И вот, допустим, он, Иван Иваныч в чистом поле с обездвиженным
мотоциклом и без единой мысли о том, что же предпринимать. Звонить,
вызывать эвакуатор? Наверное… Повезет ли он мотоцикл? Даже если повезет –
долго ждать. А если, опять же, дождь? А если ночь? А если хулиганы?

В
общем, теперь, выезд на дачу казался Ивану Ивановичу большой авантюрной
экспедицией, к которой он совсем не подготовлен и может в ней
рассчитывать только на благостное расположение к нему судьбы. К тому же,
от позы «эмбриона», жутко затекла поясница и то, что ниже нее –
очередной минус долгой езды. К своей даче Иван Иваныч приехал в твердом
убеждении, что его мотоцикл исключительно городское существо. В городе и
укрыться от дождя есть где, и техпомощь, в случае чего, придет быстро.

Разговор
с женой получился эмоциональным. Она не поняла прелестей мотоцикла. А
может, Иван Иваныч не очень убедительно ей внушал – ведь он сам теперь
разглядел все положительные и отрицательные стороны этого приобретения.
Зато сын был в восторге – все крутился возле, трогал за ручки, нажимал
кнопки. В просьбе прокатиться на заднем сиденье ему было отказано – мать
прокричала что-то про свой труп, да и сам Иван Иваныч не хотел
рисковать собственным сыном. Все же опыта езды пока маловато.

Домой
ехали вместе: Иван Иваныч с небольшой скоростью фланировал возле машины
жены, которая рулила с каменным лицом. Сын скакал по сиденью и вертел
головой – ему не верилось что его папа выглядит так круто.

Еще
один минус мотоцикла прояснился – Иван Иваныч теперь знал наверняка, что
каждая его поездка на двух колесах теперь будет поводом для микроссоры.
Да и выходные с семьей станет проводить непросто. Жена его совершенно
определенно возревновала к мотоциклу.

Оставался последний козырь: поездки на работу по пробкам.

Обычно
Иван Иваныч тратил на дорогу до работы полтора часа. Обратно – иногда
два. Самые тяжелые московские пробки ежедневно случались именно на его
маршруте. Но с мотоциклом все должно быть легче – с удовольствием думал
Иван Иваныч, - он же узкий, а между рядами есть место, как раз для него.


Утро понедельника прошло в пикировке с женой, которая язвила по
поводу внешнего вида Ивана Ивановича, и лихорадочных поисках приемлемой
тары для важных бумаг, которые необходимо было взять на работу. Не с
портфелем же ехать в самом деле! Пришлось арендовать у сына один из его
рюкзаков.

До паркинга Иван Иванович шел неспешно, вразвалочку -
комбез подрасстегнут, шлем в руке, мотоботы гулко топают – пусть все
видят, что матерый мотоциклист собрался на работу. Сейчас он «сделает»
весь город – пронзит его как игла, и все пробки ему нипочем.

Поначалу
было именно так. В некоторых местах Ивану Иванычу удавалось развить
большую для пробки скорость – километров двадцать пять в час. А то и
тридцать. Он притормаживал в узких местах, чтобы, паче чаянья не
поцарапать бока дорогих машин, уворачивался от зеркал, и высунутых в
окна рук с сигаретами и без, - в общем более-менее ехал, хотя управлять
мотоциклом на малой скорости оказалось непростым трудом. Эмбрионная
посадка откровенно мешала.

Но вот ситуация уплотнилась. Перед
Иваном Иванычем два огромных контейнеровоза, а между ними просвет разве
что для пешехода, и то, идущего боком. Пришлось встать вместе во всеми.

Дизельный
выхлоп грузовиков резал Ивану Иванычу глаза, температура внутри комбеза
поднималась, у мотоцикла включился дополнительный электровентилятор
охлаждения, от мотора шел жар… Обстановка накалялась в буквальном
смысле. К тому же Иван Иваныч начинал опаздывать на работу. Двигаясь со
скоростью сонной черепахи, он думал, что явно переоценил возможности
мотоцикла. Скутеристы и велосипедисты, шныряющие по тротуарам, портили
настроение.

На работу он явился почти без опоздания, но весь
мокрый от пота. Хотя фурор был произведен несомненный. Весь день во двор
к мотоциклу подходили интересующиеся сотрудники, к Ивану Ивановичу люди
старались зайти «просто так», поболтать о жизни и непременно выспросить
про мотоцикл. Живописно лежащий комбез заставлял глаза коллег
расширяться, они задавали вопросы, на которые Иван Иваныч с
удовольствием отвечал, не рассказывая, однако, что ноги в мотоботах
ужасно преют, а новые карбоновые перчатки красят ладони. Настроение
вернулось на нормальный уровень – он был героем дня.

Однако,
неделю спустя Иван Иваныч снова приехал на работу на своей БМВ. А потом
опять и опять… На вопросы коллег он отвечал уклончиво – мотоцикл
тюнингуют, или по прогнозу погоды дождь… Ему неловко было говорить, что
он, сопоставил все «за» и «против» и пришел к выводу, что на машине
ездить на работу удобнее – кондиционер не дает потеть, выхлопные газы не
душат, документы не мнутся, сидеть, в конце концов, удобнее!

Мотоцикл
стоял на подземной стоянке и покрывался пылью, потому что по выходным
Иван Иваныч тоже не ездил на нем – берег атмосферу в семье. А по ночам
он спал. Иногда, он приходил к мотоциклу, протирал тряпочкой и виновато
избегал встречаться глазами с его хмурыми косыми фарами. Он понимал, что
на мотоцикле нужно ездить, но не хотел это делать только потому что
«нужно». Ему казалось, что мотоцикл на него обижен.

Прошло лето,
закончился мотосезон, и у Ивана Ивановича исчезло чувство вины перед
мотоциклом – какое тут катанье, когда дожди и холодно? Зима заставила о
мотоцикле забыть вообще, а весной Иван Иваныч, стараясь не вспоминать о
своем прошлогоднем воодушевлении, продал Yamaha через газету объявлений.
Вместе с почти новой мотоодеждой.

За год Иван Иванович поднялся
в бизнесе, перешел на новую работу, познакомился с новыми людьми.
Старые друзья о мотоцикле как-то не спрашивали, а новые не знали.
Однажды Иван Иванович подвозил на своем новом Мерседесе коллегу –
молодого энергичного парня. Мимо них промчался мотоциклист. Парень
улыбнулся ему вслед и рассказал Ивану Иванычу, что этим вечером он тоже
сядет на свой мотоцикл и будет полночи гонять по городу.

У Ивана
Иваныча внутри что-то защемило. В памяти всплыла морда мотоцикла,
смотревшая с укором из-под слоя пыли в гараже. Он постарался как можно
нейтральнее спросить коллегу, дескать, не скучно ли так вот, без цели
летать по улицам, - на что парень радостно ответил – «Нет!». «А в
комбинезоне бывает жарко днем?» - Иван Иваныч попробовал зайти с другой
стороны. «Бывает» - кивнул парень. «А в пробках на спортбайке неудобно?»
- «Неудобно». «А если угонят?» - «Есть риск». «А прокол или поломка?» -
«Все под судьбой ходим» - философски ответствовал парень. «Неужели все
эти отрицательные моменты не перевешивают?» - с надеждой спросил Иван
Иваныч. «Конечно, нет!» - парень улыбнулся, - «Я же мотоциклист».

И
тогда Ивану Иванычу все стало про себя понятно. Оказывается, люди могут
делиться на «мотоциклистов» и «немотоциклистов». Какой дорогой
мотоцикл, комбинезон и шлем ни купи – если ты «немотоциклист» - счастья
от простого бесцельного движения не ощутишь.

На сердце появилась
легкость, пропала затаенная вина перед заброшенным мотоциклом, ему
снова стало хорошо и комфортно думать о семье, карьере и благополучии.

И
потом, когда Ивану Иванычу в газете попадались объявления типа «Продаю
мотоцикл почти без пробега, шлем, боты, комбез – все новое», он улыбался
– вот еще один «немотоциклист» одумался и тем самым, возможно, спас
себе жизнь.

Артем Абрамов