Чашка кофе

                                                       Когда Вы пьёте чёрный кофе,

                                                         ответьте мне, забавы ради,

                                                                        о чём вы думаете?..

 

 

От пелены седого ливня

мир занавесился зонтами.

Потоп! Вселенское унынье

всё расточительней с годами…

 

В пустом кафе привычный столик

слегка шатается со стуком, –

за ним смеялась я до колик,

за ним оплакала разлуку.

Официант – премилый мальчик –

подсел ко мне, едва кивнула.

Он уморительный рассказчик:

с десяток фраз – и грусть минула.

 

Мой взгляд нащупал чашку кофе –

промозглой осени отраду.

О тонизирующий профи!

Нектар царей, богов услада!

 

Я засмотрелась: сколько лоска!

Как гладь зеркальная дымится!

Тончайших струек отголоски

могли бы пластикой сравниться 

 

с круженьем томным балерины,

с игрою в прятки двух влюблённых…  

Обрывки давнишней картины

задели нерв мой оголённый.

 

Волнующие параллели

с бездонным озерцом в фарфоре 

щемящим дежа вю воспели

глаза, чей сумрак был в фаворе

отнюдь не у одной девицы –

интриг плетенья мастерицы…

 

Я поглядела вновь на кофе.

Дымится адская поверхность!

Глоток подобен катастрофе:

сквозь тёрпкость прорастает ревность.

 

Она, из недр тоски глубинной

взмывая к поднебесью жизни,

накроет огненной лавиной...

и сердце застучит капризней,

 

вернуть былую страсть захочет –

пускай от этого сгорает!

Я не уймусь: себя пороча,

приду туда, где Он играет!

 

По невесомости ступенек,

сосчитанных давно – их двадцать,

спущусь в разгул столов, скамеек...

Заставлю криво улыбаться

уста тяжеловесной двери,

укрыв себя от взглядов колких,

и стану наблюдать, немее

столпа cодомского. 

Что толку! 

 

Ты в полумрак отпустишь соло,

сосредоточенность истает...

(пассажи грубого помола

тебя нисколько не смущают)

... и засквозит диагональю

всё недосказанное нами.

Глаза, как четвертные ноты,

продлённые одной педалью, 

прольются звуком мне навстречу –

от полупрофиля к анфасу.

О как заставить этот вечер

не открывать все карты сразу? 

Не ставить точек в окончаньи,

прочь отметая все вопросы? 

Увы, чудовищною данью

отделаться придётся грёзам.

 

В обмен на искреннюю радость,

на откровенное признанье

я получаю – жалко, мерзко! –

обкуренное мирозданье, 

лишённое былого блеска

ума, эмоции и слова.

Абсурд мгновенья грубо, с треском

моих артерий вскрыл остовы…

 

Припомнит ли ту чашку кофе

мой друг – читатель увлечённый?

Её изящной ручки профиль –

соблазна абрис золочёный?  

А кружевную поволоку

над чёрной меткой сладострастья? 

Всё это изжито убого –

ушла пора, пропито счастье.

 

Ты нищим стал – пусть не в буквальном,

но в непростительном значеньи:

сломив таланта меч сакральный

под наркотическим знаменьем.

 

Твои глаза досель прелестной

отравой душу пеленают,

но вместо дымки – смог отвесный

тебя у мира отнимает.

 

Как мало – Богу лишь известно –

для наших горьких встреч осталось.

Истратить жизнь так легковесно!

Она на волоске…

                          Смеркалась.

 

                                                            

                                                                 Тринити

2007 год