Шоколадная любов

В камине бушевало пламя. Алые языки жадно облизывали дрова, хищные отсветы пятнали медную посуду на каменном столе. Казалось, что по комнате, больше смахивающей на лабораторию алхимика, только что прокатилась буря, свирепствующая нынче снаружи. Впрочем, она была не одинока. Владелец лаборатории свирепствовал ничуть не меньше. Реторты, пестики и ступки с помятыми боками позорно капитулировали, под ногами у Ганса хрустело разбитое стекло.

– Три тысячи чертей! – выругался он, и погрозил кулаком туда, где предположительно находилась Испания. – Чертова испанская кукла! Почему у меня ничего не выходит? Я ведь строго следую рецепту. Неужели она оказалась умнее, чем я думал?

Еще каких-то три месяца назад "чертова испанская кукла" и не догадывалась о том, к чему приведет стремление ее брата провернуть очередную выгодную сделку. Фернан был уверен в том, что если к неземной красоте и блеску выразительных карих глаз сестрички добавить звон увесистых золотых дублонов, то на проценты от ее замужества можно будет жить припеваючи, не трогая основной капитал.

Впрочем, в дела брата Мария старалась не вмешиваться – у нее и своих забот хватало: вести дом, собирать и сушить травы. Корица, гвоздика и кардамон были ее обязанностью. Силы тонких девичьих рук не хватало на то, чтобы растирать какао-бобы вручную каменной скалкой, так что тяжелую часть работы выполнял Фернан.

Это он должен был жарить, лущить, молоть, просеивать и перетирать на каменном столе каменной скалкой сырье и следить за тем, чтобы рецепт изготовления шоколада навсегда остался в семье и не попал в чужие руки.

Фернан ревностно соблюдал традиции и усмехался в пышные усы каждый раз, когда рассказывал о том, что давеча англичане захватили испанский корабль, груженый какао-бобами. Англичанам пришлось уничтожить весь груз, ибо (в этом месте указательный палец Фернана, украшенный мозолями, вздымался вверх), они не знали, что с ним делать. Шоколад считался достоянием нации, а его рецепт – государственной тайной.

Ганс чувствовал, как пот липкой струйкой сбегает по спине и впитывается в штаны (почти новые, между прочим!) – вот уже который день они никак не могли придти к соглашению. Ни один не желал уступить, и потому торговались яростно, за каждую медную монету.

- Так дело не пойдет, - бормотал себе под нос предприимчивый немец, расхаживая туда-сюда по комнате, заложив большие пальцы в карманы парадного кожаного жилета, - надо поискать обходной путь. Он остановился у зеркала, улыбнулся сам себе щегольской улыбкой и подмигнул. Ганс отлично знал, что нравился женщинам. Правда, испанок, да еще и состоятельных, среди них пока не было. Но все поправимо…

Как бы невзначай он столкнулся с ней коридоре, окинул хищным взглядом тонкую фигурку с ног до головы, и понял, что еще чуть-чуть, и он согласится на любые условия ее брата. От девушки пахло так, что он готов был пойти за ней на край света. "Ах, поправил он сам себя, - источник запаха находился у нее в руках". Серебряный кувшинчик стоял на серебряном же подносе в окружении трех бокалов.

Романтика, томные вздохи и клятвы в вечной любви действовали на Марию так же, как и на любую другую девушку. Фернан потирал руки, и старательно закрывал глаза, предвкушая скорую свадьбу. Для него семейное дело всегда было на первом месте.

- Любимый, ты печален в последнее время, что-то гнетет тебя? Ты боишься моего брата? Он суров, но справедлив! Мы упадем перед ним на колени, ты попросишь моей руки, и он простит… Обязательно простит!

- Любимая, не в этом дело. Я не хочу тебя расстраивать, мое сердечко. Прелестным девушкам негоже хмурить лобики, вникая в мужские дела. От этого бывают морщины!

- Ах, нет, подожди, не целуй меня! Сначала поделись со мною! Я угощу тебя горячим шоколадом, таким же горячим, как моя любовь!

Серебряный перезвон, шуршание шелка, непослушные пальцы расшнуровывают корсет, голова кружится от недозволенности.

- И все? Из-за этого ты не можешь вернуться и попросить благословения родителей? – склонилась изящная головка в обрамлении черных локонов, а глаза цвета темного шоколада обожгли своей пронзительностью. - Неужели все дело только в рецепте? Хочешь, я запишу его для тебя?

Ганс спешно отчалил на рассвете, сев на первый попавшийся корабль. Бесценный рецепт был тщательно упакован в промасленный кожаный мешок, и спрятан на широкой груди, сплошь покрытой рыжими волосами.

Ганс изучил его вдоль и поперек, но какао-бобы по-прежнему имели специфический запах, ничуть не похожий на готовый шоколад. Наконец до него дошло, что на самом деле означала первая фраза "Опускаю незначительные подробности, после свадьбы у нас будет время их обсудить…"

 

                                                               инет