Это с каждым случится однажды,
Через год или два. Может век,
Постучится к вам в дверь очень важный,
Очень нужный, родной человек.

Он не спросит кто ДО был и сколько,
С кем спала, с кем делила кровать.
Будет рядом всегда и не только.
Будет верить, а главное ждать.

Он не спросит про трудный характер,
И менять не посмеет уже,
Все в одном: муж, любовник приятель.
Будет кофе варить в неглиже.

Он поймет красоту твоих мыслей,
И молчание ласковых глаз.
Он в тебе будет видеть весь смысл,
И обнимет сильней в этот раз.

Это все так нежданно приходит,
Будто в мире включается свет,
Человек тебя просто находит,
Даже в тридцать с копейками лет

Да и кто я такая, чтоб учить вас, как правильно жить?
Я сама в этой жизни, поверьте мне, дров наломала…
Я любила порой тех, кого не должна бы любить…
А того, кто молил о любви – я легко предавала.
Да и кто я такая, чтоб лезть в ваш размеренный быт?
Я порой поступала вразрез с самой жесткой моралью!
Иногда лишь глаза выдавали тревогу и стыд,
Я тогда их скрывала под черной прозрачной вуалью…
Да и кто я такая, чтоб дать вам какой-то совет?
Ведь совет – это исповедь тех, кто нечестен с собою.*
Поживи на земле я, наверно, хоть тысячу лет,
Я все так же спасую за шаг до финального боя.
Да и кто я такая, чтоб ваши заметить грехи?
Или вас осудить, или вам указать на ошибки…
У меня есть работа, гастрит и простые стихи,
У меня нет детей, сбережений и даже улыбки…
Да и кто я такая, чтоб штормом нарушить ваш штиль?
Этой жизни строку я пишу невпопад и неровно...
Что искать мне в глазах ваших самую мелкую пыль?
Мне б из собственных как-то извлечь очевидные бревна!

Ее судит толпа и считает слегка странноватой,
А она так упрямо живет в ожидании счастья,
У нее между ребер, наверно, прослойка из ваты,
А иначе бы сердце давно разлетелось на части!
Она бродит по лужам в резиновых красных сапожках,
И не прячет веснушки под маску тонального крема,
Она кормит с ладошки бродячую рыжую кошку,
И смеется в лицо самым сложным житейским проблемам,
Ей конечно непросто... Точней, ей действительно тяжко!
Жить на свете вот так ощущая и мысля,
И в глазах у нее, полагаю, стоят промокашки,
А иначе б от слез ее щеки, наверно, раскисли...
Она выбрала в жизни совсем непростую дорогу,
Но при этом так искренне верит и преданно любит!
И в душе у нее, что-то светлое, прямо от Бога,
А иначе б она уж давно разуверилась в людях!

основано на реальных событиях,
имена героев изменены.
…
Радость горячей волною, нет-нет, да подкатит.
Вспыхнет румянцем и тут же отхлынет с лица.
Тихо сияя глазами, с утра баба Катя
Будто сама не своя. Достаёт без конца

Ложку из тумбы разбитой. Достанет – положит
В старую чашку с надтреснутым краем. Иль вдруг
В пальцах сожмёт эту ложку (так крепко – до дрожи!),
Грея её, как живую, теплом своих рук.

Ложка и впрямь хороша: серебро высшей пробы,
На черенке гравировка изящным витком.
…Жаль только, сын торопился и мало здесь пОбыл,
Чаю- и то не попИл с привезённым медком…
…
Комнатка снова не топлена. (Зябкие души
«Дом престарелых» не балует нынче теплом).
Там баба Катя, а рядышком с ней – баба Груша -
Смотрят на сад, облетевший, за мутным стеклом.

Греются чаем. От холода пальцы не гнутся.
Мёд бабы Кати чуть-чуть унимает озноб.
Груша задумчиво хлюпает чаем из блюдца,
Хмуря, изрытый морщинами, старческий лоб.

В этом тягучем молчанье недоброе что-то…
В нём бабыкатина радость – «бельмо на глазу».
Груша губами выводит сердитые ноты.
Пробует тщательно колотый сахар на зуб.
…
Бог обделил бабу Груню - ни деток, ни мужа...
С Катей иначе: есть сын, хоть живёт вдалеке.
- Лёнька привёз! - Прорывается радость наружу.
Катя с серебряной ложкой - как с флагом в руке.

Груня молчит. Баба Катя сияет: - Красиво!
Тут вензеля, позолота... Смотри, как блестит!
Лёнька заботливый. Жаль, приезжает в Россию
Из-за границы раз в год... Чтоб меня навестить.

Груня усталой рукой прикрывает зевоту.
Вяжет вокруг поясницы пуховый платок.
И обрывает соседку: - Ну, ложка... Всего-то!
Взял бы одёжки привёз - будь умнее чуток.
...
Катя трясётся. Трясутся и руки, и губы...
- Ложка пропала! - В глазах - воспалившийся страх.
Катя искала везде: под кроватью, за тумбой,
За батареей, в карманах, в пакетах, в шкафах.

Катя с утра пристаёт с наболевшим вопросом.
Мучает всех - персонал, поваров, стариков,
Груню - соседку... Та хмыкает, шмыгает носом:
- Разве сознается кто-то?! Ищи дураков!

Сердце заходится болью. И щемит. И щемит.
Время обеда... Прогулка... - уже всё равно.
Осень! Какое ужасное, мёртвое время! -
Катя бессмысленно тычется взглядом в окно.
...
В комнате няня. Меняет старушкам постели.
Грязные простыни нА пол сдирает рывком.
А у окна баба Катя - жива еле-еле.
Рядышком с ней баба Груня - хрустит сахарком.

Вдруг что-то звякнуло. (С Груниной ль это кровати?!)
На пол скатилось за серую кучу белья…
- Что это? - Шепчет встревожено бедная Катя,
И, обернувшись, бледнеет: - Пропажа моя!

Груня кидается к ложке, тряся телесами:
- Это моё! Не отдам!
– Груня, как ты могла?..
Катя сереет лицом.
- Разбирайтесь-ка сами, -
Охает няня, сгребая бельё из угла.
...
- Вот её вещи. Дневник. Фотокарточка мужа…
Няня вручает пакет: - Я Вам всё отдала.
Катя угасла за месяц. Расстроилась дюже
Из-за какой-то там ложки… Такие дела.

Тихо вздыхая: - Хоть Вам пригодится едва ли…
Он (побелев): - Умерла? Из-за ложки? Бог мой!
Я собирался забрать её…
- Что ж не забрали?
(Дальше сердито): - Езжайте, голубчик, домой.

… Дождь. Он садится в саду на сырую скамейку
Прямо в хорошем пальто. Раскрывает пакет.
Руки дрожат. Много курит. Струящейся змейкой
Дым устремляется в небо. Что ж…Катеньки нет…

…
Катин дневник. Крупный почерк (и детский немножко):
«Снова не топят… Сегодня кормила кота…
Сад облетел… (Дальше жирно) Потеряна ложка!!!»
Запись оборвана. После неё - пустота.

Позвони, когда время найдется.
Может завтра, а может вчера.
Напиши мне, о том, что там бьется.
И о том, что давно уж пора.
Только лучше на этой неделе.
И не годы, не месяц спустя.
Так мы оба того лишь хотели.
И боимся узнать – не судьба!
Ты не рви понемногу мне крылья.
Лучше быстро, но здесь и сейчас.
Вроде были мы? Или не были?
Я не вижу тепла твоих глаз.
Я не чувствую рядом с собою,
Того, что так страстно любил.
Неужели все было напрасно?
Неужели меня позабыл?
Возвращайся ко мне поскорее.
Я тебя буду ждать у окна.
И плевать мне на: Верю, не верю.
Не хочу оставаться одна…

Им кажется, она прекрасней всех.
Какие жесты, грация, походка,
какой прекрасный, звонкий, милый смех.
Прелестно.
Сказка.
Всплеск мечты.
Находка.

Шептали женщины:
- Ах, глянцевое платье!
- А гордости, как будто только с трона!
- Такую б мой – за руку да в объятья!
- Такой бы по нутру пришлась корона!
Мужчины улыбались:
- Как струна…
Подтянута, идет как королева.
- Такая, видно, крови пьет сполна!
- Такая вот из глаз метает стрелы!
- Уверен, неприступна, занята.
- Да нет же, нет! Простая содержанка!
- Хоть и на вид открыта – непроста.
- Такая сердце душит как удавка!
…………………………………………
А женщина (по слухам - недотрога),
смотрела грустно, сдержанно и четко.
А ей глядели в спину и подолгу
судачили про статус и походку.

И лишь один, наверное, простак
ее догнал по улиц серой стали:
- Позвольте мне помочь Вам. Просто так.
Я вижу:
Вы сегодня так устали…

Хочу в твою постель и в душу!
Так, чтоб не смог меня забыть.
Ты нужен мне! Как воздух нужен.
Могу с тобой гореть – любить!

Чтоб завернувшись, словно пледом,
В объятья твоих сильных рук,
Услышать, засыпая рядом,
Родного сердца ровный стук.

Чтоб на щеке твоё дыханье…
Чтобы во сне тесней прижаться…
Чтоб не было чужих квартир!
Чтоб уходя – не расставаться…

Хочу в твою постель и в душу,
Но НАВСЕГДА, а не на час!
Чтобы условности нарушив,
Ты был. Со мною. Здесь. Сейчас.

Говоришь, что сильная, а сама рыдаешь,
Натянув дежурную для других улыбку,
Говоришь, что гордая, а сама скучаешь,
Превращая жизнью свою в маленькую пытку.

Говоришь красивая, а никто не спорит,
Только подарить себя никому не можешь,
Отдаваться каждому? Думаю не стоит,
Только одиночеством свое сердце гложишь.

Говоришь упрямая, верно есть такое,
Как надежда -хрупкая и как боль - жестокая,
Просто сердце стало, будто ледяное,
Сильная и смелая... жаль, что одинокая...

Наверно это все сплошной обман,
И не было любви у нас по сути.
И был скорее флирт, а не роман.
Мы расползлись, как шарики из ртути.

И все слова, звучали как в кино,
И этим фильмам в такт мы заигрались.
Понять мы не успели лишь одно....
Что в этой суете перестарались.

А может предначертано судьбой,
Что я не стала для тебя прохожей.
Ждала, что ты сейчас придешь домой,
И я накинусь на тебя в прихожей.

И это я придумала, что дождь,
Останься... Там же льет до жути.
Ты знал, что это маленькая ложь.
Дождя же не было тогда по сути.

Ты оставался, нас встречал рассвет.
Затем такси и взгляды пониманья.
Ты мне в душе оставил только след,
От самого больного расставанья.

Когда ушёл он, я не закрыла дверь.
Я без истерик села и стала ждать,
И мне кричало сердце «Ему не верь!»
А мне хотелось всё за него отдать!

Мне говорили стены «Его не жди!»
И тишина шептала, что все пройдет,
А мне казалось, все ещё впереди -
Назло ждала и верила «он придет!»

Не закрывая дверь, научилась жить…
И в тишине не слышать его шагов,
По вечерам в отчаянье не звонить,
Да и не ждать, как раньше, его звонков.

И я ночами стала спокойно спать.
Наверно, «время лечит» - таков закон…
Но только я его не устану ждать!
Хотя и дверь захлопнуло сквозняком!