Фірташ  відмовився розкрити суду деталі зустрічі з Порошенком і Кличком / УНІАН

Як повідомляє INSIDER, про це Фірташ заявив на засіданні суду у Відні.

На запитання суду "Чи була у вас зустріч у Відні з Порошенком і Кличком?" Він відповів "Так".

"Я підписав конфіденційні зобов'язання", - сказав Фірташ і підтвердив відмову відповідати суду на питання про цю зустріч.

"Можу сказати, що ми добилися, чого хотіли. Порошенко став президентом, Кличко - мером", - додав він.

За словами Фірташа, після втечі Януковича утворилася ніша у владі, і американці підтримували силу Тимошенко, Яценюка і Турчинова.

Напередодні президентських виборів політики уклали так звані "віденські угоди". За словами людини в оточенні президента, який був присутній на зустрічі, Порошенко, Кличко, Фірташ і Льовочкін 28 годин обговорювали умови підтримки Віталієм Кличком майбутнього президента.

У підсумку вони домовилися, що на парламентські вибори партії будуть формувати список по квоті 50/50. Хоча спочатку група Льовочкіна-Фірташа хотіла отримати свою третину в цьому списку.

Фірташ був затриманий у Відні 12 березня 2014 року на запит американського Федерального бюро розслідувань (ФБР), поміщений у слідчий ізолятор і звільнений під підписку про невиїзд після внесення застави в 125 млн. євро.

Ордер на його арешт був виданий окружним судом американського штату Іллінойс влітку 2013 року. Напочатку квітня в США йому пред'явили обвинувачення в дачі хабара індійським чиновникам для отримання дозволів на розробку родовищ титану в Індії.

30 квітня у Відні почалося судове засідання, на якому буде вирішено, чи видасть Австрія Сполученим Штатам Фірташа.

тут

2014-й і початок 2015-го справедливо можуть бути названі пропащим часом щодо політичних, економічних, військових реформ. У діяльності державно-полі­тичної вер­­хівки, що має всі важелі влади (постмайданного президента, постмайданного прем’­єра, постмайданну більшість у парламенті), найбільше вражає очевидний брак політичної волі, простіше кажучи, бажання реально змінювати країну, долати сформований протягом багатьох років коруп­ційно-мафіозний характер державного апарату й відповідно йти на якісь неминучі особисті жерт­­ви в цьому важкому процесі.

Залежність від рейтингів, влас­­них егоїстичних перспектив і претензій, цілковита нездатність бути національними «камікадзе» (як обіцяв на початку прем’єрства Арсеній Яценюк) паралізують усі зусилля цієї влади, тому її правління дедалі більше стає абсолют­ною самодискредитацією. Динаміка падіння національної довіри до Порошенка як лідера цих процесів загрозливо збігається з аналогічною динамікою політичного занепаду Ющенка, який із кумира українського прогресивного суспільства доволі швидко перетворився на жалюгідно-кумедну, нікчемну постать. Нинішні ліде­­ри нескінченно виголошують (як і Ющенко) банально-правильні речі, розповідають про те, що обов’язково треба зробити, однак до жодних позитивних практичних кроків ці промови не ведуть.  

Велетенський розрив між їхніми заявами й повсякденним життям породжує в суспільстві розчарування і зневіру, апатію і почуття безнадії. У масах зростає підозра, що нинішні владоможці не знають, що робити, й елементарно не вміють керувати. А вседозволеність корупціонерів, високопосадових злодіїв, спонсорів тероризму і сепаратизму, нездатність чи небажання влади їх покарати запевняють суспільство в безсиллі нинішньої верхівки, її не­­функціональності. Влада нібито є, і нібито її немає… Звідси величезна громадська недовіра до неї та існування народу й верхівки наче у двох паралельних світах.

Ті, хто прийшов керувати Україною на плечах Майдану, почали втрачати свій авторитет із перших днів: в. о. президента Олександр Турчинов, оскільки після ганебної здачі Криму відступати вже не було куди, оголосив так звану антитерористичну операцію на Донбасі із залученням Збройних сил. Ще давні китайці казали, що правильно назвати означає правильно зрозуміти. АТО не потребує залучення армії, а якщо потребує, то це вже не АТО, а щось зовсім інше. До речі, сам Порошенко в травні 2014-го у передвиборчому екстазі заявив, що антитерористична операція не може тривати два-три місяці, вона повинна закінчитися протягом годин…

Побоювання назвати речі своїми іменами, сказати правду, схильність до кулуарного інтриганства, яке можновладці щиро вважають високою політикою, не додають їм поваги. Нинішній керівний клас має переважно бізнесовий родовід, але з усіма «принадами» специфічного українського бізнесу доби Кучми – Януковича із його корупцією, змовами і зрадами. Це той бізнес, який не відокремився від влади, як і вона від нього. Цей бізнес в особі Порошенка, Ложкіна, Косюка та інших навіть фізично від влади не відокремився…

Що чекає на верхівку (і на країну!), коли її авторитет впаде дуже низько? А все саме до того доволі стрімко йде… Теперішня влада проходить шлях Ющенка з тією відмінністю, що нині крах політичної верхівки за тих геополітичних обставин, що існують, означатиме і крах державності.

Порошенко з його запамороченням від президентських виборів розтринькав кредит довіри ще швидше, ніж Ющенко. Це значною мірою пояснюється тим, що нинішній глава держави – це бізнесмен, який уперто не хоче ставати президентом. Ігор Коломойський чесно зізнався, що в ньому бізнесмен завжди перемагав державного службовця. Порошенко може не зізнаватися, але це очевидно.

Ось чому маси змушені напружено роздумувати (як і за часів Ющенка!) над питанням, чим ця влада краща від попередньої… Влада Порошенка – Яценюка протягом року нічого не зробила, щоб довести, що вона таки краща від влади Януковича – Азарова. А на тлі економічної політики БПП, «Народного фронту» це далеко не очевидно… Радше нав­паки, суто матеріально раніше українцям жилося краще. Зрозуміло, що будь-які реформи коштують дорого і бувають болісними. Однак дуже важливо, наскільки їх тягар розподілено між різними верстами населення, наскільки тут дотримуються принципів соціальної справедливості. Якщо країні важко, то важко має бути всім.

Проте у нас влада вирішила всі зміни здійснювати за рахунок широкого загалу, насамперед середнього класу, який піддали черговому економічному погро­­му. Водночас український олігархат і далі збагачується на тлі все більшого зубожіння народу. Жод­­ного обмеження його апетитів не сталося. Понад те, помітні спроби влади «порозумітися» з олігархами, зокрема тими, чия позиція щодо української державності була неоднозначною. Це нагадує відоме примирення Ющенка з Ахметовим, Фірташем, Пінчуком і Кучмою. Результат такого примирення особисто для Віктора Андрійовича і для країни також відомий…

Порошенко, Яценюк і К° частково прибрали режим Януковича, не усунувши з влади багатьох його людей, фактично допомігши їм згуртуватися й увійти до парламенту, в чому справедливо підозрюють залаштункові домовленості. Усе це готує ґрунт для реваншу так званого Опозиційного блоку (сучасний варіант Партії регіонів), так само як безпринципна позиція Ющенка готувала ґрунт для реваншу Януковича. Згадаймо, як у боротьбі проти Тимошенко він уперто повертав деморалізованого Януковича з політичного небуття в активну українську політику.

 Янукович у 2008–2009 роках не докладав якихось політичних надзусиль. Він спокійно чекав, коли Ющенко і Тимошенко політично знищать самі себе, зробивши його перемогу на президентських виборах неминучою. Діяв за китайським прис­лів’ям: сідай біля річки і чекай, коли повз тебе пропливе труп твого ворога. Він дочекався. Сьогодні ми спостерігаємо процес наступання на знамениті українські граблі: нинішній колективний Янукович – Опозиційний блок поводиться так само, не перепрацьовує, бо на 90% його роботу виконують Порошенко, Яценюк, Яресько, Турчинов та інші постмайданні діячі… Самі лише їхні карикатурна «боротьба з корупцією», «очищення влади» чого варті…

Рік, що минув, показав, що нинішня влада слабка, неефективна і нерішуча. Такий її характер особливо небезпечний в умовах війни, яку вона виграти також неспроможна, бо є головним гальмом воєнних успіхів. Один із найяскравіших виявів її недолужності – специфічна кадрова політика. Досить лише згадати цю «блискучу» галерею професійних невдах: Ярема, Махніцький, Гелетей, Муженко, Гонтарева, Косюк та ін. Вони за своїм мораль­но-політичним і професійним рівнем не відповідають вимогам постмайданного українського су­спільства. З ними все зрозуміло, як із тими, хто їх висував на ключові посади. Питання полягає в тому, ким їх замінити, де взяти інших.

Тут ми наражаємося на замкненість українського політикуму, функціонування в ньому протягом десятиліть одних і тих самих персоналій застійного шти­­бу, на брак повноцінної політичної конкуренції, кадрового оновлення. Є цілком ніякі особистості, що, однак, були депутатами мало не всіх скликань парламенту, міністрами багатьох урядів і т. д.

У громадянському суспільстві є нові, прогресивні люди, насамперед у волонтерському русі, але вони не можуть пробитися в достатній кількості у цей кастово-клановий український політичний світ. Навіть коли з’являються молоді перспективні політики, вони нерідко потрапляють під вплив «ветеранів» традиційно-консерва­тив­них корумпованих кіл і, розчиняючись у їхньому сере­довищі, грають за усталеними правилами політичних попередників, охоче чи вимушено сприймаючи їхні звичаї та пристосовуючись до них.

Подібний процес адаптації молодих і прогресивних до старих і корумпованих можна спостерігати в нинішньому парламенті. Хоча там навіть досвідчені «прогресисти» на кшталт Юрія Луценка показово пере­творюють­­ся на «козачків» першої осо­­би держави, які не розрізняють особистих інтересів президента і національних інтересів України, що яскраво проявилося у відмові проголосувати за законопроект про націоналізацію на теренах України власності країни-агре­сора Росії. Нардеп від БПП і колишній комсомольський вождь Анатолій Матвієнко пояснив це тим, що тоді Російська Федерація ухвалить аналогічний закон і забере власність українських підприємців. По-перше, у Криму без будь-яких юридичних формальностей РФ забрала 400 (!) українських підприємств, привласнила 18 газових родовищ, а ще 300 кг золота з тамтешнього відділен­­ня Національного банку України. По-друге, що ж поганого для національних інтересів, якщо підприємства українських олігархів перестануть діяти на теренах агресора, сплачувати податки до його бюджету й таким способом фінансувати війну проти України? Але тоді може постраждати й бізнес чільних представників нинішньої влади, яка дуже часто переживає конфлікт політичних і бізнесових інтересів. У такому випадку Опозиційному блоку залишається тільки спокійно чекати…

  Ігор Лосєв

http://tyzhden.ua/Politics/134895

Я хочу напомнить тем, которые находятся в эйфории по поводу того, что «крымнаш», и нам это сошло с рук: «дунайнаш» в 1853 г. тоже сошел с рук. И даже последовавшая за тем война поначалу выглядела вполне «победоносно».  Закончилась однако через три года эта внешнеполитическая авантюра катастрофой.

Когда одна страна нападает на другую, это со стороны почти всегда воспринимается негативно в диапазоне от «плохой поступок» до «ужасное преступление, требующее немедленного наказания». И наоборот, в глазах населения страны, совершившей агрессию, она всегда представляется, как великий подвиг в диапазоне от «они ж первые начали, мы защищаемся» до «восстанавливаем историческую справедливость» (ну, типа, мы не чужое хапнули, мы лишь свое вернули).

Но оценки по шкале «хорошо-плохо» и прочая морализаторская ерунда – для дурачков. Я всегда говорил, что кто сильнее – тот и молодец. Напасть на соседа, отжав у него пару «крымов», никакое не преступление. Преступление – не совершить агрессию, а проиграть войну. Преступление – быть слабым и тем спровоцировать агрессора. Но быть слабым, совершить агрессию и проиграть – это хуже, чем преступление, это – ошибка.

Вот о таком «хуже, чем преступлении» России и пойдет речь. Нет, я не про «крымнаш», хотя Крым тут кое-какую роль тоже сыграл. Впрочем, учитывая слабость РФ, и эта нынешняя «победа» над Украиной может оказаться лишь этапом большого провала. А может и не оказаться. Время покажет. Мало ли было в истории России победоносных войн, заканчивавшихся в итоге эпик фейлом?

Вот, например, Крымская война, которую так именуют только у нас (а между тем боевые действия велись на Дунае, Кавказе и Камчатке, на Балтике, Тихом и Ледовитом океанах), а во всем остальном мире она называется Восточной войной. Слыхали о подлом нападении на Расеюшку злобных англичашек с французиками и героической обороне Севастополя? Все знают, что они напали, а мы защищались, покрыв себя неувядаемой славой… Но кто, не заглянув в Википедию, скажет о том, из-за чего война началась? А началось все с ключей от базилики Рождества Христова в Вифлиеме. Храм был какбэ «общаковым», но ключи «держала» православная община, которая была типа «на положении», а Франция потребовала, чтобы ключи были переданы католической общине. Россия возмутилась и потребовала от турок сохранить статус-кво. Турки, не желая ссориться, согласились. Причем согласились они, как с французами, так и с русскими. Ключи остались у православных.

Когда обман вскрылся, Франция прислала в Стамбул 80-пушечный линкор «Шарлемань». Султан, все взвесив, удовлетворил требование той стороны, которую посчитал сильнейшей – ключи были переданы Франции.  В Петербурге этот факт вызвал лютый батхерт и Россия напала на Османскую империю. Да, да, из-за какого-то долбаного ключа! Естественно, подано это было, как святое дело защиты православных братьев. Россия потребовала ни много ни мало, а отдать под ее протекторат треть населения всей Османской империи лишь на том основании, что это население исповедует христианство православного толка. Мнение самого населения, естественно, никого не интересовало. Еще царь желал, чтобы святые места в Палестине, находились под контролем греческой церкви.

Далее Россия, когда ее требование было отвергнуто Турцией, не объявляя войны, вторглась в пределы Порты и заняла Молдавию и Валахию. На этом «победы», можно сказать, и закончились. То есть русские не то чтобы оккупировали дунайские княжества, а как бы «взяли на время», обещая вернуть взад, если турки выполнят требования Петербурга. Ну а чо, Турция была страной слабой, с ней можно было разговаривать языком силы. Даже войны, как таковой не было, русским войскам было приказано избегать столкновений с турецкой армией, а лишь продемонстрировать подавляющую силу (ну точь-в-точь, как в случае с «крымнаш») и тем самым принудить Стамбул к принятию русских условий.

Но не тут-то было. Западные «друзья» устами английского посла Стратфорда-Редклифа нашептали султану Абдул-Меджиду, чтоб он удовлетворил требования русских, но лишь частично, что ставило Россию в крайне неловкое положение: и миром дело кончить нельзя, и войну объявлять вроде бы повода нет. А войны в Петербурге, видя, как в Эгейском море концентрируется англо-французский флот, не желали. Тем временем в Вене была созвана конференция уполномоченных Англии, Франции, Австрии и Пруссии, результатом работы которой стала венская нота, требовавшая от России убраться из Молдавии и Валахии в обмен на номинальное право защиты православного населения в Османской империи.

Николай I, понимая, что его политика поигрывания мускулами завела Россию в тупик, согласился с требованиями «мирового сообщества». Но не согласились… турки. Султан, получив обещания поддержки Британии и Франции в случае войны с Россией, взял, да объявил ей войну. Нет, воевать он не собирался. Абдул-Меджид рассчитывал, что воевать с русскими будут англичане и французы. В конце концов это у Парижа с Петербургом рамсы из-за ключей от церкви, вот пусть и разбираются.

Вот тут Россия окончательно села в лужу: ей объявили войну – надо или воевать или сдаваться. Сдаваться туркам без боя как-то совсем по-лоховски, а нападать на турок стремно, потому что западные «друзья» только того и ждут, чтобы прийти на помощь «жертве подлой агрессии варварской России». Помощи ждать не от кого – страна оказалась в полнейшей изоляции. В марте 1854 г., через полгода после объявления турками войны России, русские войска все же начали боевые действия против турок, форсировав Дунай и осадив крепость Силистрию. Однако в конце июня осада была снята и русские войска «попятились» из Валахии и Молдавии. И дело было не в успехах турецкой армии, а в опасности того, что к англо-франко-турецкой коалиции примкнет еще и Австрия.

Англо-французский экспедиционный корпус в июле высадился в Варне и собирался наступать на Одессу. Но разразившаяся в корпусе эпидемия холеры сорвала эти планы. На Кавказе действия турецкой армии были неуспешными. Англия и Франция формально в войну не вступали, ожидая, пока Россия ослабнет в борьбе с турками. Султану, который не собирался воевать с русскими в одиночку, это категорически не нравилось, но выбора у Абдул-Меджида не было. Белые люди всегда старались воевать руками туземцев.

Наконец, в ноябре 1854 г. Англия и Франция приступили к «миротворческой операции» по всем понятиям. Поводом послужило сожжение при Синопе турецкой эскадры вице-адмиралом Нахимовым. В Черное море вошел объединенный англо-франко-турецкий флот. На запрос русских властей союзники ответили, что они собираются типа защищать свободу торговли от препятствий со стороны русского флота. В январе 1854 г. Франция предъявила России ультиматум: вывести свои войска из дунайских княжеств, и так почти оставленных русскими войсками. Петербург ответил отказом. В марте Франция и Великобритания объявили России войну.

Россия оказалась в полной заднице. Мало того, что она предстала в глазах «мирового сообщества» агрессором и оказалась по собственной дурости втянутой в войну с половиной мира (Британия, Франция и Турция – это по тогдашним меркам даже больше, чем половина мира), так еще и оставшаяся половина мира только и ждала момента, чтобы поучаствовать в дележке шкуры русского медведя. Австрия и Пруссия, у которых с Россий был Священный союз, не только не пришли ей на помощь, но даже отказались признать свой нейтралитет. Более того, они вступили друг с другом в соглашение совместно потребовать от России оставления дунайских княжеств, а в случае отказа примкнуть к антироссийской коалиции. Швеция, которой англичане пообещали возвращение Финляндии, тоже были готовы при удобном случае ввязаться в драку.

Мало того, что Россия оказалась в состоянии войны с половиной мира и в состоянии холодной войны с остальной половиной, это ко всему прочему была война между странами, совершившими промышленную революцию и отсталой феодальной империей. В военном деле техническая отсталость проявляется всегда наиболее остро. Почему русский флот был затоплен без боя? Потому что парусные корабли были абсолютно бессильны против пароходов. Русские гладкоствольные ружья били прицельно всего на 300 шагов в то время как нарезные штуцеры европейских «миротворцев» позволяли вести прицельный огонь на 1200 шагов. Русская армия была сильна своей полевой артиллерией, однако в новых условиях это преимущество было сведено на нет. Легкие пушки били на 900 шагов, но вооруженная штуцерами пехота противника могла расстреливать русских артиллеристов, находясь вне зоны досягаемости их картечи.

Поражение России было при таком раскладе абсолютно неминуемо. То, что отделались относительно легко – великое чудо. Российские мифотворцы объясняют это героизмом русской армии и всеобщим патриотизмом. На деле все было гораздо прозаичнее. Качественно превосходя русских в технике, коалиция продемонстрировала чудовищный архаизм в организационной части, особенно англичане. В то время в британской армии существовала система покупки офицерских должностей.

О профессионализме командного состава при таком подходе говорить можно только в кавычках. Не помню кто назвал ту войну соревнованием, кто совершит больше ошибок, но оценка эта представляется мне весьма меткой. Союзники до самого конца войны так и не смогли организовать общее командование, действуя разрозненно и мешая друг другу. Вообще же, куда больший урон силам коалиции нанесли не русские ядра и штыки, а эпидемии и неблагоприятные природные явления (зима – она и в Крыму зима). Союзники оказались жертвой своих же шапкозакидательских настроений.

Кстати, фразеологизм «шапками закидаем» стал знаменит именно после Крымской кампании. В 1846 г. вышла повесть Тургенева «Три портрета», где крепостная крестьянка говорит барину: «Да прикажи нам только, прикажи, мы его, озорника этакого, шапками закидаем…». Видимо, классика решил процитировать генерал Кирьяков, который перед сражением у Альмы заверил главнокомандующего Меньшикова: «Не беспокойтесь, Ваше сиятельство. Шапками закидаем неприятеля!».

Сам Меньшиков был настолько уверен в победе, что даже пригласил жителей Севастополя на альмские холмы понаблюдать за его блестящей победой. И укрепления строить он войскам не велел. На кой землю копать? Лихой атакой щас сбросим супостата в море! Сражение при Альме закончилось кровавым избиением русской армии, безвозвратные потери русских вчетверо превысили потери союзников. Закидали шапками, что называется.

Не буду анализировать ход сражений и воспевать успехи русских при Карсе или действительно грандиозный разгром англичан при Петропавловске-Камчатским. Все эти победы русских имеют значение лишь для пропаганды и мифотворчества. А на войне имеет значение только РЕЗУЛЬТАТ. Вот результат был по всем позициям отрицательный. Ну, отбили атаку англичан на Петропавловск, и что дальше? А дальше русские сами ушли с Камчатки, срыв укрепления и спалив город дотла.  Ну, взяли Карс, пролив реки своей и вражьей крови, и что дальше? А дальше его отдали туркам по условиям мирного договора. Ну, уничтожил Нахимов турецкую эскадру при Синопе… Так после этого в войну вмешались европейские державы и русские сами затопили весь свой флот, а по итогам войны вообще лишились права иметь в Черном море военные корабли. Ну, заняли дунайские княжества без боя, и что? Мало занять – надо еще их удержать. А тут не только не удержали, но и свою территорию потеряли, лишившись контроля над устьем Дуная.

Запомните ребята, что цель войны – это вовсе не проявить героизм, чтобы потомки восхищались, ставили памятники, писали книжки и снимали киношки. Цель любой войны – приобрести весьма конкретные материальные выгоды. Какие же цели преследовали стороны? У Турции никаких целей не было, Османская империя давно уже превратилась из субъекта мировой политики в объект, шестерку белых людей.

У Наполеона III существовала проблема легитимности. Он какбэ не имел прав на престол, и потому для утверждения своей власти ему нужна была маленькая победоносная войнушка. К тому же царь Николай нанес ему личную обиду, назвав в письме по случаю восшествия на престол не «дорогой брат», как принято у монархов, а «дорогой друг», подчеркнув тем самым, что Наполеон ему не ровня, а временщик-самозванец. В целом его расчет оказался верен, Восточная война, выигранная Францией, укрепила положение императора (да и вообще, приятно было отомстить русским за своего дядю, Наполеона I, которого отымел Кутузов 40 лет назад).

Британия в качестве сверхзадачи Восточной войны ставила цель уничтожения и расчленения России: Финляндию – Швеции, Прибалтику – Пруссии, Кавказ и Крым – Турции, Польше – свободу и границу по Днепру. Ну, и так далее. Впрочем, за всей этой имперской трескотней стояли интересы весьма прозаические – введение Россией благоприятного режима для импорта английских товаров, отказ от высоких ввозных пошлин. И Лондон своих целей добился.

Но кто мне скажет, какие интересы преследовала Россия? Давайте не будем нести ерунду про святое дело защиты православных братьев, стонущих под турецким игом. Православные братья и стонали не очень, и о защите Россию не просили. Цель была практична, но не романтична – отхватить от слабеющей Турции кусок пожирнее, опередив Австрию, которая тоже имела виды на Балканы. Такая внешняя политика называется одним емким словом – агрессивная. Но, как я говорил выше, агрессивную политику могут проводить сильные страны, а слабые должны быть озабочены другим – как бы самим не стать жертвой агрессии. Но Николай I совершил ошибку, решив заняться грабежом чужого имущества, а в итоге частично лишился своего.

Русский дипломат, писатель, философ, участник Крымской войны Константин Леонтьев, писал в статье «Плоды национальных движений на православном Востоке» весьма откровенно: «Греческая демагогия и сербские либерально-чиновничьи инзуррекции не могли быть по вкусу нашему строгому правительству, и оно вовсе не спешило эмансипировать христиан политически, не находило удобным создавать из них новые независимые государства или усиливать их и увеличивать уже существующие территориальными приращениями.

Самая война 53-го года возгорелась не из-за политической свободы единоплеменников наших, а из-за требований преобладания самой России в пределах Турции. Наше покровительство гораздо более, чем их свобода, — вот, что имелось в виду! Сам Государь считал себя вправе подчинить себе султана, как монарха Монарху, — а потом уже, по своему усмотрению (по усмотрению России, как великой Православной Державы), сделать для единоверцев то, что заблагорассудится нам, а не то, что они пожелают для себя сами. Вот разница — весьма, кажется, важная» (источник).

Должны ли мы гордиться своими победами и стыдиться провалов, преступлений и поражений? Нет, эмоционально-мифологическое отношение к истории – удел маргинеса, чьи настроения формируются пропагандой в нужном правителям ключе. Умные люди обязаны помнить уроки истории, ибо только это дает ключ к пониманию текущей ситуации. Только это дает шанс избежать ошибок и поражений в будущем. Легко гордиться победами (реальными или выдуманными), но полезнее помнить о поражениях. Я хочу напомнить тем, кто находится в эйфории по поводу того, что «крымнаш», и нам это сошло с рук: «дунайнаш» в 1853 г. тоже сошел с рук. И даже последовавшая за тем война поначалу выглядела вполне «победоносно».  Закончилась однако через три года эта внешнеполитическая авантюра катастрофой. Объективно РФ – слабая страна, находящаяся в изоляции, и готовиться надо к худшему. Кто там вякнул, что Украина еще слабее, и мы ее шапками закидаем? А кровью умыться у вас, желания нет?