Гватемала

 Повозка не спешит и в день проезжает понемногу. Там, где дорога встречается с улицей, стоит первая лавка. Хозяева стары, горбаты, видели духов, призраков и полтергейст, сказывают сказки и запирают двери, когда мимо идут цыгане -- те кто ворует детей, ест конину, беседует с бесом и бежит от Бога.

 Улица сломанной шпагой вонзилась в кулак площади. Площадь невелика, она втиснута в оправу благородных старых кварталов, очень старых и очень благородных. Те, кто живет на ней и по соседству, водят дружбу с епископом и с алькальдом, а с простым людом знаются только на святого Иакова, когда барышни, как всем известно, подносят бедным по чашке шоколада в епископском дворце.

 Летом листья желтеют, облетают деревья, и все прозрачно, как старое вино, а зимой вздувается река и сносит мост. Преданья, которым теперь не верят ни бабки, ни дети, гласят, что город стоит на погребенных городах. Чтобы скрепить стены, в известь лили молоко, и, как повествует "Летопись знатных", зарыли где-то в зарослях травы cвертки с тремя десятками перьев и тремя десятками тростниковых трубок, полных золотого песка. Одни говорят -- под гнилым стволом, другие -- под ворохом хвороста, а третьи -- под горой, из которой бьют ключи.

 Есть поверье, что деревья дышат дыханьем погребенного города. Вот почему, издавна и привычно, люди решают под их сенью, как поступить, влюбленные изливают печаль, зовут вдохновенье поэты, а сбившиеся с пути паломники находят по ним дорогу.

М.А.Астуриас