Дело было в России. Жил я у друзей в общаге, работал на СТО. Нужно было практики и опыта понабраться. По вечерам заседали за картами, пивом, спорами.... А спорили серьезно, типа, "а слабо?" И тут уж не отвертеться.
Серега жил с подругой уже пять лет. Все его устраивало, но в этот вечер он завалил в общагу с незнакомкой.
- Пацаны, я займу 321 комнату до утра. Меня не беспокоить.
Мы, лишь, молча переглянулись и отдали ему ключи.
На утро была следующая картина.
Подруга испарилась, как и небывало, но Серегина спина горела от восьми кровавых полос страсти.
- Дурак!!! Какой я дурак!!! - кричал Серега, рассматривая эти полосы в зеркало. - Что я Ленчику скажу!
- А нафиг было, вообще, ее тащить в общагу? - возмутился Михась, чья комната была оккупированной.
- Да на спор с Кирюхой забился, что зацеплю ее. Ты ее видел? Ух! Я ее весь вечер обхаживал.
- Ну ты как лох попался. - рассмеялся я. - Кира, небось, подставил тебе эту подругу, а ты так легко повеслся. Ты же знаешь, как он к Ленке относится. Ему, только, шанс дай - воспользуется.
Следующие, минут десять, мы выслушивали взрыв ненормативной лексики, а потом он, вдруг, стих и спросил:
- А с этим-то что делать?
Я не выдержал. Говорю:
- А давай я тебе по спине крупной наждачкой пройдусь пару раз, Ленусику скажешь, что с моцика упал и по асфальту просунулся,
Серега тут же согласился.
Пришли на станцию. Я взял самую крупную наждачку, провел раз, потом второй. Он аж взвыл от боли. Спина стала огненно красной и мгновенно опухла.
Я был в шоке от собственной идеи. Репутация Сереги была спасена.
После больницы поехали к Кирюхе, но это уже другая история.

Кому не интересно - не читайте.

Ветру.
7.05.15.
Если я постучусь среди ночи,
Ты сумеешь меня прогнать?
Прошепчу, что соскучилась очень,
Может, сможешь меня понять.
Я промокшая от дождя
Попрошу обогреть меня.
На твоей кухне, как бы невзначай,
Буду пить я горячий чай.
И пусть от дрожи трясутся руки...
А ты, просто, меня прикачай.

Дед в растерянности стоял и не мог понять, куда именно ему идти.
Охранник повернул голову к посетителю, смерил взглядом и презрительно кивнул:
— Вот ты чего встал, неужели не видно, вон окошки, там и плати.
— Ты не серчай, сынок, я же думал что у вас тут порядок какой есть, а теперь понятно, что в любом окошке могу заплатить.
Дед медленно пошел к ближайшему окошку.
— С вас 355 рублей и 55 копеек, — сказала кассир.
Дед достал видавший виды кошелек, долго в нем копался и после выложил купюры.
Кассир отдала деду чек.
— И что, сынок, вот так сидишь сиднем целый день, ты бы работу нашел лучше,- дед внимательно смотрел на охранника.
Охранник повернулся к деду:
— Ты что издеваешься, дед, это и есть работа.
— Аааа,- протянул дед и продолжил внимательно смотреть на охранника.
— Отец, вот скажи мне, тебе чего еще надо? – раздраженно спросил охранник.
— Тебе по пунктам или можно все сразу? – спокойно ответил дед.
— Не понял? – охранник повернулся и внимательно посмотрел на деда.
— Ладно, дед, иди, - сказал он через секунду и опять уставился в монитор.
— Ну, тогда слушай, двери заблокируй и жалюзи на окна опусти.
— Непо… охранник повернулся и прямо на уровне глаз увидел ствол пистолета.

— Да ты чего, да я щас!
— Ты, сынок, шибко не ерепенься, я с этой пукалки раньше с 40 метров в пятикопеечную монету попадал. Конечно сейчас годы не те, но да и расстояние между нами поди не сорок метров, уж я всажу тебе прямо между глаз и не промажу,- спокойно ответил дед.
— Сынок, тебе часом по два раза повторять не нужно? Али плохо слышишь? Блокируй двери, жалюзи опусти.
На лбу охранника проступили капельки пота.
— Дед, ты это серьезно?
— Нет, конечно нет, я понарошку тыкаю тебе в лоб пистолетом и прошу заблокировать двери, а так же сообщаю, что грабить я вас пришел.
— Ты, сынок, только не нервничай, лишних движений не делай. Понимаешь, у меня патрон в стволе, с предохранителя снят, а руки у стариков сам знаешь, наполовину своей жизнью живут. Того и гляди, я тебе ненароком могу и поменять давление в черепной коробке,- сказал дед, спокойно глядя в глаза охраннику.
Охранник протянул руку и нажал две кнопки на пульте. В зале банка послышался щелчок закрывающейся входной двери, и на окна начали опускаться стальные жалюзи.
Дед, не отворачиваясь от охранника, сделал три шага назад и громко крикнул:
— Внимание, я не причиню никому вреда, но это ограбление!!!
В холле банка наступила абсолютная тишина.
— Я хочу, чтобы все подняли руки вверх! — медленно произнес посетитель.
В холле находилось человек десять клиентов. Две мамаши с детьми примерно лет пяти. Два парня не более двадцати лет с девушкой их возраста. Пара мужчин. Две женщины бальзаковского возраста и миловидная старушка.
Одна из кассиров опустила руку и нажала тревожную кнопку.
— Жми, жми, дочка, пусть собираются, — спокойно сказал дед.
— А теперь, все выйдите в холл, — сказал посетитель.
— Лёнь, ты чего это удумал, сбрендил окончательно на старости лет что ли? - миловидная старушка явна была знакома с грабителем.
Все посетители и работники вышли в холл.
— А ну, цыц, понимаешь тут,- серьезно сказал дед и потряс рукой с пистолетом.
— Не, ну вы гляньте на него, грабитель, ой умора, – не унималась миловидная старушка.
— Старик, ты чего, в своем уме? — сказал один из парней.
— Отец, ты хоть понимаешь, что ты делаешь? – спросил мужчина в темной рубашке.
Двое мужчин медленно двинулись к деду.
Еще секунда и они вплотную подойдут к грабителю. И тут, несмотря на возраст, дед очень быстро отскочил в сторону, поднял руку вверх и нажал на курок. Прозвучал выстрел. Мужчины остановились. Заплакали дети, прижавшись к матерям.
— А теперь послушайте меня. Я никому и ничего плохого не сделаю, скоро все закончится, сядьте на стулья и просто посидите.
Люди расселись на стулья в холле.
— Ну вот, детей из-за вас напугал, тьху ты. А ну, мальцы, не плакать, - дед весело подмигнул детям. Дети перестали плакать и внимательно смотрели на деда.
— Дедуля, как же вы нас грабить собрались, если две минуты назад оплатили коммуналку по платежке, вас же узнают за две минуты? – тихо спросила молодая кассир банка.
— А я, дочка, ничего и скрывать-то не собираюсь, да и негоже долги за собой оставлять.
— Дядь, вас же милиционеры убьют, они всегда бандитов убивают, – спросил один из малышей, внимательно осматривая деда.
— Меня убить нельзя, потому что меня уже давненько убили, — тихо ответил посетитель.
— Как это убить нельзя, вы как Кощей Бессмертный? – спросил мальчуган.
Заложники заулыбались.
— А то! Я даже может быть и похлеще твоего Кощея, — весело ответил дед.

— Ну, что там ?
— Тревожное срабатывание.
— Так, кто у нас в том районе? – диспетчер вневедомственной охраны изучал список экипажей.
— Ага, нашел.
— 145, Приём.
— Слушаю, 145.
— Срабатывание на улице Богдана Хмельницкого.
— Понял, выезжаем.
Экипаж включив сирену помчался на вызов.
— База, ответьте 145.
— База слушает.
— Двери заблокированы, на окнах жалюзи, следов взлома нет.
— И это все?
— Да, база, это все.
— Оставайтесь на месте. Взять под охрану выходы и входы.
— Странно, слышь, Петрович, экипаж выехал по тревожке, двери в банк закрыты, жалюзи опущенные и следов взлома нет.
— Угу, смотри номер телефона и звони в это отделение, чо ты спрашиваешь, инструкций не знаешь что ли?

— Говорят, в ногах правды нет, а ведь и правда, — дед присел на стул.
— Лёнь, вот ты что, хочешь остаток жизни провести в тюрьме? — спросила старушка.
— Я, Люда, после того, что сделаю, готов и помереть с улыбкой, — спокойно ответил дед.
- Тьху ты…
Раздался звонок телефона на столе в кассе. Кассир вопросительно посмотрела на деда.
— Да, да, иди, дочка, ответь и скажи все как есть, мол, захватил человек с оружием требует переговорщика, тут с десяток человек и двое мальцов, — дед подмигнул малышам. Кассир подошла к телефону и все рассказала.
— Дед, ведь ты скрыться не сможешь, сейчас спецы приедут, все окружат, посадят снайперов на крышу, мышь не проскочит, зачем это тебе? — спросил мужчина в темной рубашке.
— А я, сынок, скрываться-то и не собираюсь, я выйду отсюда с гордо поднятой головой.
— Чудишь ты дед, ладно, дело твое.
— Сынок, ключи разблокировочные отдай мне.
Охранник положил на стол связку ключей. Раздался телефонный звонок.
— Эка они быстро работают, — дед посмотрел на часы.
— Мне взять трубку? — спросила кассир.
— Нет, доча, теперь это только меня касается.
Посетитель снял телефонную трубку:
— Добрый день.
— И тебе не хворать, — ответил посетитель.
— Звание?
— Что звание?
— Какое у тебя звание, в каком чине ты, что тут непонятного?
— Майор, — послышалось на том конце провода.
— Так и порешим, — ответил дед.
— Как я могу к вам обращаться? — спросил майор.
— Строго по уставу и по званию. Полковник я, так что, так и обращайся, товарищ полковник, — спокойно ответил дед.
Майор Серебряков провел с сотню переговоров с террористами, с уголовниками, но почему-то именно сейчас он понял, что эти переговоры не будут обычной рутиной.
— Итак, я бы хотел …
— Э нет, майор, так дело не пойдет, ты видимо меня не слушаешь, я же четко сказал по уставу и по званию.
— Ну, я не совсем понял что именно, — растерянно произнес майор.
— Вот ты, чудак-человек, тогда я помогу тебе. Товарищ полковник, разрешите обратиться, и дальше суть вопроса.
Повисла неловкая пауза.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться?
— Разрешаю.
— Я бы хотел узнать ваши требования, а также хотел узнать, сколько у вас заложников?
— Майор, заложников у меня пруд пруди и мал мала. Так что, ты ошибок не делай. Скажу тебе сразу, там, где ты учился, я преподавал. Так что давай сразу расставим все точки над «и». Ни тебе, ни мне не нужен конфликт. Тебе надо, чтобы все выжили, и чтобы ты арестовал преступника. Если ты сделаешь все, как я попрошу, тебя ждет блестящая операция по освобождению заложников и арест террориста, — дед поднял вверх указательный палец и хитро улыбнулся.
— Я правильно понимаю? – спросил дед.
— В принципе, да, — ответил майор.
— Вот, ты уже делаешь все не так, как я прошу.
Майор молчал.
— Так точно, товарищ полковник. Ведь так по уставу надо отвечать?
— Так точно, товарищ полковник, — ответил майор
— Теперь о главном, майор, сразу скажу, давай без глупостей. Двери закрыты, жалюзи опущены, на всех окнах и дверях я растяжки поставил. У меня тут с десяток людей. Так что не стоит переть необдуманно. Теперь требования, — дед задумался, — ну, как сам догадался, денег просить я не буду, глупо просить деньги, если захватил банк, — дед засмеялся.
— Майор, перед входом в банк стоит мусорник, пошли кого-нибудь туда, там конверт найдете. В конверте все мои требования, — сказал дед и положил трубку
— Это что за херня? — майор держал в руках разорванный конверт, — бля, это что, шутка?
Майор набрал телефон банка.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться?
— Разрешаю.
— Мы нашли ваш конверт с требованиями, это шутка?
— Майор, не в моем положении шутить, ведь правильно? Никаких шуток там нет. Все, что там написано — все на полном серьезе. И главное, все сделай в точности как я написал. Лично проследи, чтобы все было выполнено до мелочей. Главное, чтобы ремень кожаный, чтоб с запашком, а не эти ваши пластмассовые. И да, майор, времени тебе немного даю, дети у меня тут малые, сам понимаешь.

— Я Лёньку поди уже лет тридцать знаю,- миловидная старушка шептала кассиру, — да и с женой его мы дружили. Она лет пять назад умерла, он один остался. Он всю войну прошел, до самого Берлина. А после так военным и остался, разведчик он. В КГБ до самой пенсии служил. Ему жена, его Вера, всегда на 9 мая праздник устраивала. Он только ради этого дня и жил, можно сказать. В тот день она договорилась в местном кафе, чтобы стол им накрыли с шашлыком. Лёнька страсть как его любил. Вот и пошли они туда. Посидели, все вспомнили, она же у него медсестрой тоже всю войну прошла. А когда вернулись... ограбили их квартиру. У них и грабить-то нечего было, что со стариков возьмешь. Но ограбили, взяли святое, все Лёнькины награды и увели ироды. А ведь раньше даже уголовники не трогали фронтовиков, а эти все подчистую вынесли. А у Лёньки знаешь сколько наград-то было, он всегда шутил, мне говорит, еще одну медаль или орден если вручить, я встать не смогу. Он в милицию, а там рукой махнули, мол, дед, иди отсюда, тебя еще с твоими орденами не хватало. Так это дело и замяли. А Лёнька после того случая постарел лет на десять. Очень тяжело он это пережил, сердце даже прихватывало сильно. Вот так вот…

Зазвонил телефон.
— Разрешите обратиться, товарищ полковник?
— Разрешаю, говори, майор.
— Все сделал как вы и просили. В прозрачном пакете на крыльце банка лежит.
— Майор, я не знаю почему, но я тебе верю и доверяю, дай мне слово офицера. Ты сам понимаешь, бежать мне некуда, да и бегать-то я уже не могу. Просто дай мне слово, что дашь мне пройти эти сто метров и меня никто не тронет, просто дай мне слово.
— Даю слово, ровно сто метров тебя никто не тронет, только выйди без оружия.
— И я слово даю, выйду без оружия.
— Удачи тебе, отец, — майор повесил трубку.
В новостях передали, что отделение банка захвачено, есть заложники. Ведутся переговоры и скоро заложников освободят. Наши съемочные группы работают непосредственно с места событий.
— Мил человек, там, на крыльце лежит пакет, занеси его сюда, мне выходить сам понимаешь, — сказал дед, глядя на мужчину в темной рубашке.

Дед бережно положил пакет на стол. Склонил голову. Очень аккуратно разорвал пакет. На столе лежала парадная форма полковника. Вся грудь была в орденах и медалях.
— Ну, здравствуйте, мои родные, — прошептал дед... — Как же долго я вас искал, — он бережно гладил награды.
Через пять минут в холл вышел пожилой мужчина в форме полковника, в белоснежной рубашке. Вся грудь, от воротника, и до самого низа, была в орденах и медалях. Он остановился посередине холла.
— Ничего себе, дядя, сколько у тебя значков, — удивленно сказал малыш.
Дед смотрел на него и улыбался. Он улыбался улыбкой самого счастливого человека.
— Извините, если что не так, я ведь не со зла, а за необходимостью.
— Лёнь, удачи тебе, — сказал миловидная старушка.
— Да, удачи вам, — повторили все присутствующие.
— Деда, смотри, чтобы тебя не убили, — сказал второй малыш.
Мужчина как-то осунулся, внимательно посмотрел на малыша и тихо сказал:
— Меня нельзя убить, потому что меня уже убили. Убили, когда забрали мою веру, когда забрали мою историю, когда переписали ее на свой лад. Когда забрали у меня тот день, ради которого я год жил, что бы дожить до моего дня.
Меня убили, когда меня предали и ограбили, меня убили, когда не захотели искать мои награды. А что есть у ветерана? Его награды, ведь каждая награда — это история, которую надо хранить в сердце и оберегать. Но теперь они со мной, и я с ними не расстанусь, до последнего они будут со мной. Спасибо вам, что поняли меня.

Дед развернулся и направился к входной двери. Не доходя пару метров до двери, старик как-то странно пошатнулся и схватился рукой за грудь. Мужчина в темной рубашке буквально в секунду оказался возле деда и успел его подхватить под локоть.
— Чо- та сердце шалит, волнуюсь сильно.
— Давай, отец, это очень важно, для тебя важно и для нас всех это очень важно.
Мужчина держал деда под локоть:
— Давай, отец, соберись. Это наверное самые важные сто метров в твоей жизни.
Дед внимательно посмотрел на мужчину. Глубоко вздохнул и направился к двери.
— Стой, отец, я с тобой пойду, — тихо сказал мужчина в темной рубашке.
Дед обернулся.
— Нет, это не твои сто метров.
— Мои, отец, еще как мои, я афганец.
Дверь, ведущая в банк открылась, и на пороге показались старик в парадной форме полковника, которого под руку вел мужчина в темной рубашке. И, как только они ступили на тротуар, из динамиков заиграла песня «День победы» в исполнении Льва Лещенко.
Полковник смотрел гордо вперед, по его щекам катились слезы и капали на боевые награды, губы тихо считали 1, 2, 3, 4, 5… никогда еще в жизни у полковника не было таких важных и дорогих его сердцу метров. Они шли, два воина, два человека, которые знают цену победе, знают цену наградам, два поколения 42, 43, 44, 45… Дед все тяжелее и тяжелее опирался на руку афганца.
— Дед, держись, ты воин, ты должен!
Дед шептал 67, 68, 69, 70...
Шаги становились все медленнее и медленнее.
Мужчина уже обхватил старика за туловище рукой.
Дед улыбался и шептал….96, 97, 98… он с трудом сделал последний шаг, улыбнулся и тихо сказал:
— Сто метров… я смог.
На асфальте лежал старик в форме полковника, его глаза неподвижно смотрели в весеннее небо, а рядом на коленях плакал афганец.

А твоя постель еще помнит меня,
А руки ищут по ночам моё тело,
Шаря ладонями по простыням?
Я бы этого очень хотела...
Как хотелось бы губы к губам
Руки в руки и тело в тело...
И кончать на твоих простынях,
Отдаваясь твоим безпределам.
Прикасаясь к твоей нежной коже
Шлепать ягодицы руками,
Обнимать твои сильные плечи
И царапать тебя ногтями.
И заснуть, прижимаясь к телу.
И подрагивать от блаженства.
Чтоб обнял ты меня всем сердцем...
Наслаждаться таким откровеньем.

Ветру.

Катерина уже месяц жила в России.
Этот долгий месяц в чужой стране, но у блиузких ей людей.
Все складывалось не плохо, если учесть что родственники помогли ей с квартирой и работой.
Добираться, правда, приходилось автобусом, но, зато обратно она ехала как принцесса. Хозяйка магазина, где Катерина работала, подвозила ее прямо к дому на шикарном джипе.
Сегодня им было не по пути.
После смены, Катя не спеша шла на остановку - в запасе был целый час.
На ней были новые сапоги на высоких каблуках - подарок хозяйки за хорошую работу, и ее, и без того длинные ноги, привлекали внимание всех прохожих.
Кто то смотрел с завистью, кто то с восторгом. Это предавало уверенности в том, что она выглядит шикарно и поднимало настроение...
Он шел ей на встречу.
Обойдет- подумала она и вдруг оказалась в ого объятиях. Как будто шаги между ними были за ранее просчитаны.
Она ощутила вкус его губ.
- Девушка, с Вами можно познакомиться? Дмитрий - не дожидаясь ответа заявил он о себе. - Я неделю наблюдал за Вами. И на работе и после. А почему Вы сегодня идете пешком? Где Ваш транспорт? А давайте, сегодня я Вас отвезу. Вам, ведь, в "Горки" нужно?
- Ах, какая осведомленность. Вы меня, просто, сбили с толку своей наглостью и любопытством.
- У меня хоть и не джип, но на своей "победе" я Вас довезу, куда скажите. - продолжал настаивать Дмитрий.
Она улыбнулась.
- На край света.
- Можно и туда. - улыбнулся он в ответ и открыл переднюю дверь машины.
- Я сяду сзади.
- Как скажите, милая Кет.
- О... Вы все знаете.
- Да, работа такая - отшутился Дмитрий.
Он завел машину, развернулся и она поняла, что ее увозят от дома.
- Мы едим не в ту сторону.
- Мы едим ужинать на край света. Вы же сами это предложили.
- О еде речи не было.

Переход через границу.
Сейчас без усмешки не вспомнишь, но утром было не до смеха!
Хотя начать нужно с вечера.
Вечер в Москве. Только в какой Москве... Сплошные торговые точки. Радовало одно - тепло.
Очень много золота и бриллиантов. Простому смертному там делать нечего.
А потом была посадка на автобус.
Которых катастрофически не хватало. И все люди, как стадо баранов, возмущались и бегали за одним мужиком, отвечающим за, эти самые, автобусы.
- Я знал, что будет много людей, поэтому заказал еще автобус.Так ваш автобус сломался. Поэтому!!! Поэтому я вас сейчас должен пересчитать, что бы знать на сколько человек расчитывать.
Начинается сказочный счет. На улице минус двенадцать. Все довольны, что не двадцать.
Сосчитал. Людей набралось еще на два автобуса.
- Сейчас придут автобусы. Довезут вас до харьковской границы, а там, на той стороне вас будет ждать харьковский автобус. Он довезет вас в Харьков. Проезд будет оплачен.
Пришли автобусы.
Еще через пол часа все начали размещаться по местам.
За проезд с нас взяли по две тысячи рублей, объясняя цену тем, что это заказной автобус.
Мы поехали.
Дорога до границы была на столько спокойна, на сколько не спокойна она была после.
На границе все ринулись из автобуса, стали хватать свои сумки и бежать в сторону паспортного контроля. Я бежать не могла. Тормозили сумки. Помощи ждать не откуда. Каждый шел гружейный своей кладью.
Наконец то я дошла. Вся взмыленная от пота, потому что старалась передвигаться как можно быстрее. А в впереди было два автобуса людей, которые как и я спешили домой.
Очередь продвигалась очень медленно. Из расчета три - пять минут на человека. Дул холодный ветер и небо щедро сыпало огромные хлопья снега. После пробежки с сумками разжареное тело быстро остыло и начинало промерзать. Люди собирались компаниями, кто-то доставал из сумки вещи и подделал под низ верхней одежды. Мимо прошли девушка с ребенком, закутанная в полотенце.
- Боже, какой холод!
Пальцы на ногах обрушивались в дули.
Рядом стоял парень в трактовке и тонком пиджаке. Губы его обветрились и посинели. Он тянул мою сумку и я была благодарна ему. Мы приближались к заветному окошку.
- Девушка, я помогу Вам с сумкой, если Вы будите быстро идти.
Я чуть не расцеловать его.
- Да я бежать буду, а не идти.
Он кивнул и мы рванули в сторону украинской границы.
Снова была пробежка и тело слегка согрелось. Но каково же было моё разочарование, когда впереди я снова увидела огромную очередь.
Пальцы рук отмерзли. Даже не знаю, как я смогла вытащить и одеть перчатки. Холодный ветер пронизывал всю одежду и касался ледяным холодом к мокрой спине. Меня трясло. Я посмотрела на своего помощника и поняла, что его трясет больше меня.
Кто-то парней попытался пройти без очереди. Начался скандал. До драки не дошло, но нервничали все рядом стоящие люди.
И вот, оно, желанное окошечко. Сумки уже на Украине. Да и я одной ногой.
Мне отдают паспорт. Кричу последнее "спасибо", умирающему в обратном направлении, своему помощнику. Он снова возвращался в Россию,а у меня впереди стометровка. Тяну свои вещи к зданию осмотра.
Пол покрыт плиткой. Люди разносят на себе снег, он садится на поли превращается в лед на полу. И тут я, такая на каблуках, пытаюсь втащить другие двери свои поклажи. Ноги скользят, сумки застряют в дверях. Толкают их ногами.
Все я в тепле!
Ненадолго!
Снова выхожу на холод. Еще целый километр до автобуса. Где-то внутри еще теплится надежда, что нас еще ждут. Быстро идти не могу. Часто останавливаюсь отдохнуть. И тут моя огромная сумка полетела.
- Давай, милая, пошли, пошли быстрей. Ты же тоже с нами ехала. - услышала я голос парня.
Я воспряла духом.
Мужчины, спасибо, вам. Вы не дали мне умереть!
Мы вышли на стоянку. Автобусов не было. Никто нас не ждал.
Рядом стояли дешовые обменники. Поменяли деньги - мы ведь на Украине.
Подошла еще группа молодежи, что стояли в очереди за мной. Они кому-то звонили, договаривались за машину.
Через некоторое время подъехал микроавтобус и их пять человек и нас пять человек загрузились и поехали в Харьков.
Я оттаяла. Глаза слиплись сами собой.

Что случилось однажды, может никогда больше не случиться.
Но то, что случилось два раза, непременно случится и в третий.

Пауло Коэльо. Алхимик

Лежим с милым в постели, после пару порций страстного слияния. Он обнимает меня, нежно так, прижимает к себе, вдыхает запах моих волос и тут я чувствую как он большим пальцем трогает кнопочку (так он называет мои соски) на левой груди и указательным на правой. Начинает слегка надавливать на них.
- Ты что, расстояние замеряешь между ними? - спрашиваю.
Он как засмеется:
- Как будто между ними такое большое расстояние...
А потом серьезно так добивил:
- Нужно поцелуями замерить. - Нырнул под одеяло...
И понеслась душа в рай.

Работаю я в крытом рынке. Тут у всех так называемые "бутики"..
На против моей торговой точки продают головные уборы. И так-как покупателям нужно себя увидеть со всех сторон, то в их бутике стоит три зеркала.
И вот по прошествии рабочего дня выходит продавщица (женщина лет пятидесяти) и говорит:
- Весь день на себя смотрю то в одно зеркало, то в другое. Вижу, что чего-то не хватает, а понять не могу. Только сейчас досмотрела, что вчера у меня косички на свитере были, а сегодня их нет.
Оказалось свитер одела задом на перед