ДИКОСТЬ НЕСКОНЧАЕМЫХ ДЕВЯНОСТЫХ И МАССОВЫЙ ГИПНОЗ РОССИИО
том, что вернулись девяностые, пишут даже провластные агитаторы вроде
Ульяны Скойбеды, и не сказать, чтобы им это сильно нравилось. Сказать,
чтобы мне это сильно нравилось, тоже нельзя, но и шока большого нет. Они
ведь никуда не уходили.Сын Шолохова вспоминал: в семьдесят,
кажется, втором году смотрели они с отцом передачу о Гражданской войне.
Сын спросил отца: как, по-твоему, когда все-таки действительно
закончилась Гражданская война? Шолохов попыхтел трубкой и ответил хмуро:
она, может, и не кончалась... Так что «Тихий Дон» написал именно он, не
сомневайтесь.
Девяностые не кончались, потому что все в России
постоянно готовы к возвращению нестабильности и не верят ни в какую
стабильность; потому что халявный нефтяной рост никого не обманывал, а
связь между трудом и обогащением у нас все чувствуют на биологическом
уровне, и если нет ощущения полезного и осмысленного труда — а его в
путинскую эпоху нет даже у силовиков, — благосостояние воспринимается
всеми как весьма хрупкое.
Когда относительное благополучие
рухнуло в девяносто восьмом, это не было шоком, хотя огорчило страну
весьма чувствительно; сегодня этот опыт актуализировался, только и
всего. Девяностые закончились только в одном отношении — окончательно
прижали свободу слова, которой, в сущности, и так не было, потому что
диктат олигарха ничем не лучше диктата государства; институтов
гражданского общества как не было, так и нет.
Зато, между прочим,
вернулось ощущение, что все опять зависит только от тебя, от личной
инициативы и оборотистости, потому что государство по-прежнему не дает
никаких гарантий, и оптимистические заявления Путина в Китае никого не
обманывают. Ему положено так говорить, тем более на встрече АТЭС. Ельцин
тоже много чего говорил, и никто не верил.
Время массовых
гипнозов кончилось, никаким Крымом его не удержать — а если бы не Крым,
думаю, массовое разочарование в перспективах закрытого общества
сказалось бы уже летом. Мы ведь и Советский Союз помним, и знаем, что
внешняя экспансия никогда еще не решала внутренних проблем.
Девяностые
— это как-то даже бодрит. Это значит, что опять надо подобраться и
верить только себе, и не искать внутренних врагов среди тех, кто смотрит
на вещи трезво. Как-никак при всех минусах девяностых в них
наличествовал один безусловный плюс: в экстремальных обстоятельствах
российское население не раскалывается, а солидаризируется.
Как ни
натравливай народ на внутреннего врага, а иммунитет к этой пропаганде у
него силен еще с советских времен. Вопреки паническим ожиданиям нас
ждет вовсе не разобщение и уж никак не гражданская война, как бы ни
пытались ее развязать платные пропагандисты.
На реальные, а не
выдуманные опасности — выдуманных-то нам тут показали достаточно —
Россия всегда отвечает одним: мощной горизонтальной взаимопомощью.
Без нее бы тут не выжить.
.