хочу сюди!
 

Элла

44 роки, стрілець, познайомиться з хлопцем у віці 40-54 років

Замітки з міткою «стихъ»

Революция

Утро - революция, новый порядок.
В руки бразды и как хочешь, так и рули.
Наливаешь в чашку горячего чёрного яда,
и счётчики ночи сбрасываешь на нули.
За кадром запах свежескошенной травы на газонах,
свежевыжатых снов, свежеумершего лета,
и люди уставшие с глазами сонными
за кадром кадр идут куда-то где-то.
Их имена в списках запретных тем.
Держите свои истории у себя за зубами,
пока целы, пока ещё есть зачем,
пока течёт вода под лежачий камень.
Прошлое - только чеканка шага по часовой.
И людские законы не в счет,
когда яростное солнце над головой,
а деревья большие ещё.
Перекроите сюжеты, сценарии на доработку.
Вашим книгам двоих не вынести, не расплескав.
Каждое слово должно быть железом вОткнуто,
чтоб уберечь, чтоб не растаскивали по кускам.
Знаете ведь, что осень коснулась листьев.
не ровен час, и всё падёт прахом.
Не подпускайте его к кресту и близко,
отговорите, отгоните, тупо пошлите нахуй.

Здесь и сейчас

 "здесь и сейчас" - это тонкой иглы остриё.
или вниз со шпиля, или проткнут нАсквозь.
это фокус.., такой себе хитрый приём -
самого себя разглядеть под маской.
не такой, как все... таких, как ты сотни.
выпадаешь в осадок города, и где-то на самом дне
ставишь лета тавро, чтобы никто не отнял,
чтоб запомнить, как живое небо горело в огне.
раскрываешь ладонь и читаешь по карте местность.
переулки, пути отхода, тупики, пустыри.
но не в силах и шага сделать, потому не заметно
вместе с небом этим здесь и сейчас горишь.

*

Если б можно было начать всё заново,
всё равно бы пришёл к тому же неравенству.
а когда вместо титров в конце опускается занавес,
то кому же такое понравится?
возмущается публика, руками машет, шумит.
покажите - кричит - имена, явки, пароли.
если заново всё хоть на час, хоть на миг,
каждый выберет те же роли.

*

словно фото на память.., на бис...
как засвеченный глянцевый снимок,
ты, взорвав атмосферу, завис
новым солнцем над Хиросимой.

зажигались всюду огни,
и планеты тянулись в линию.

все миры становились одним

...её именем.

до мая

целым быть жить одной жизнью
быть вином единым единым хлебом
на фоне деревьев красками выжженных
в городе захлопнутом небом
небом заштопаным серой лоскутью
в мира волну вжимаясь
по вертикали столбика ртути 
до мая

***

я видел китов на пустынных пляжах
нашедших последнюю глубину
не ведая даже как карта ляжет
её всё равно из колоды тяну

_________________________________

тяжелый воздух додавливал вечер
табачного дыма висел клубок
и пусто было и было нечем
зарифмовать любовь.

считай воздух

сколько же было взрывчатки
в эквиваленте тротила
заложено в несколько слов

рвануло с такой силой

на мелкие мелкие части
что-то внутри разнесло
что-то над диафрагмой

считай теперь ты враг мой
с той самой минуты

как в безголосой пустыне немой
мираж шёл куда-то кому-то
желая идти домой

считай что был выжат

до капли роздан

считай что выжил
держась за воздух

***

только поманят пальчиком. Да что там,
половинки взгляда хватит.
он сразу становится мягким шепотом,
завёрнутым в тёплую вату.

фиалка в груди распускается, тянется
навстречу первой звезде.
и ночь в тёмном кружеве танца,
и танец везде везде.

богатства миров на ладони
прозрачной пыльцой фонарной
и город медленно тонет
в этом волшебном мареве.

он так безнадежно падок
на сладость слов, на иллюзий счастье.
и я поклясться готов, если надо, 
что был его частью. 

Один. Ночь.

Утра коричневый порошок,
сахар, огонь и вода.
Снилось, что жизнь - это хорошо,
т.е. - путь в никуда.

День набирался до самого верха,
а потом через край по граням.
Хотите - верьте, хотите - не верьте.
такого не показывают на экранах.

Времени тёк кисель
вязкий, как опиумная тяга.
Я на минутной стрелке висел,
вместо белого флага.

К вечеру всё расстроилось.
Спутались на столе карты.
Длинная история
с запахом марта.

12 апостолов. Тайный ужин
за круглым столом циферблата.
Больному с каждым часом хуже.
Над ним склонилась палата.

Ночь. Ночь, где же ты?
Замкни этой спирали виток.

Так тихо, что слышен скрежет -
по венам течёт гранатовый сок.

Пауза

в застывшей паузе. молчания прозрачность.
такая чистая. юная. невесомая.
услышанное только что не растрачивай.
поглубже спрячь. затаи. не высовывай.

одними мечтами уже не отгорОдишься.
моё вино пей. ешь мой хлеб.
храни мой секрет.

луна серебряной богородицей
по крышам бродит. ищет заветный хлев.
обещанный назарет.

Рисовать

чистый лист, карандаш заточен
я пришёл тебя рисовать
ты сегодня с оттенком ночи
и уже не нужны слова

ничего совершенно не надо мне
только видеть твой силуэт
только линии пахнут ладаном
только мягко ложиться свет

каждый штрих уплывает корабликом
в тихий шепот твоих берегов
в небо звёздное вкуса арабики
и не нужно уже ничего

Привет

она говорит мне "Здравствуй",
а я говорю в ответ,
что к ней не пробиться и не пробраться, 
но это звучит как "Привет".


минус на минус, и минус в итоге
математика непреклонна.
все комнатные боги, все мои боги
совсем не смешные клоуны.
и стена незыблема, как аксиома.
здесь стены в принципе нерушимы.
у себя дома, я знаю, что я не дома,
а прячусь где-то за жизни ширмой.
и всюду острые, твёрдые слова рыскают,
склоняют людей к падежам.
они уже рядом, где-то близко, и
мне от них не убежать.

видели когда-нибудь банку на подоконнике?
так вот, ей по хую от слова совсем,
какой вы её запомнили
полупустой или полунаполненной.

день из одной ночи в другую прошаркал,
словно из двери в дверь по коридору.
было солнечно.
было жарко.
вздорно.
сны застали меня врасплох,
застукали, так сказать, на горячем
я думал, что я прячусь,
но думал видимо,
                                плохо.

и понеслась околесица.
будь-то дверью хлопнув изо всех сил,
тёмный подъезд, и вниз по лестнице.
и какой-то жилой массив.
и вдвоём с тобой, как тогда - на краю.

на ладони моей июнь.
и я тебе его отдаю.