Словно предчувствуя катаклизм революции, русская культура начала ХХ века совершила подвиг: она самовыразилась до последнего предела с такой силой, от прозы до поэзии, от философии до балета, что стала общемировым явлением. Хотя есть представление о Серебряном веке и как о "позорном десятилетии" (Максим Горький), упадничестве, декадансе.
Апокалипсические чаяния, ощущение кризиса как в жизни, так и в искусстве, были связаны с распространением в России идей Шопенгауэра, Ницше и Шпенглера,с одной стороны, и с предвосхищением новых революций, с другой. Часть
направлений фиксировали состояние хаоса, связанное с осознанием «конца»(экспрессионизм), часть призывала к обновлению и уповала на будущее,которое уже приближается. Эта обращенность к будущему породила идею «нового человека»: ницшеанского Сверхчеловека и андрогина символистов,Нового Адама акмеистов, «будетлянина» футуристов.
В то же время даже внутри одного направления сосуществовали противоположные устремления: крайний индивидуализм, эстетизм (в декадентской части символизма) и проповедь Мировой Души, нового дионисийства, соборности (у «младших» символистов).
Поиски истины,конечного смысла бытия вылились в различные формы мистицизма, в моду снова вошел оккультизм, бывший популярным и в начале 19 в. Характерным выражением этих настроений стал роман В.Брюсова Огненный ангел. Возник интерес к русскому сектантству («хлыстовство» Н.Клюева, отдельные мотивы в поэзии С.Есенина, роман Серебряный голубь Белого). Обращенность внутрь себя, неоромантическое упоение глубинами человеческого «я» сочетались с переоткрытием мира в его чувственно постигаемой предметности. Особой тенденцией на рубеже веков стало новое
мифотворчество, также связанное с ожиданием нарождающегося будущего, с необходимостью заново осмыслить человеческое существование. Слияние бытового и бытийного, повседневности и метафизики различимо в произведениях писателей разных направлений.Философы и литераторы этого периода впервые осмысливали состояние личной свободы и искали ответ на вопрос: «Как реализовать свободу человека для его личного и общественного развития?»
Серебряный Век - это дитя воскресшего язычества: показательно, что среди поэтов этой эпохи, всех как на подбор - мистиков, очень трудно найти декларативного ортодокса, образ “классика” типа Державина. При этом нельзя, конечно, утверждать, что Серебряный Век был по духу “антихристианским”, хотя к таким упрощенным выводам могла бы подтолкнуть известная мода на “демонических” персонажей, - просто само христианство стало восприниматься не как “горизонтальная” ортодоксия и тем паче - консерватизм, а как непосредственно-личный, “вертикальный”
внутренний опыт. И этот опыт, отливаясь в поэтические строки, как раз и
порождал то особое, субъектное “мифологическое пространство”, которое всегда актуально содержит в себе Традицию.
19-й век, если говорить об интеллигенции - городских слоях, был веком атеистическим. Идеология просвещения, технический прогресс породили людей, которые относились к церкви как к социальному институту, как к традиции, которая может удерживать народ в каких-то рамках. Это были обычные разговоры на рубеже веков, такие вполне общепринятые позиции. Рядом с этими, такими не верящими ни в Бога ни в черта ни во что городскими слоями, существовало патриархальное крестьянство. Его российские идеалисты склонны были понимать как самую здоровую часть общества. После
революции возникла и где-то до годов 60-х доживала у старшего поколения интересная поговорка: "Крой Ванька! Бога нет, а царя убили". Чем она интересна? В сознании архаического человека, царь и Бог были едино связаны. Царь представлял Бога на земле, Бог существовал на небе. Если царя нет, то и Бога нет. Это буквально очевидно было для архаического человека. Известное упоминание Антона Ивановича Деникина о том, что после отречения царя 80% солдат перестали ходить к исповеди, свидетельствует об этом. Таким образом, мы имеем кризис в народной толще, кризис религиозного сознания и кризис в верхах. После учреждения Петром Первым Синода, церковь просто стала одним из министерств, как министерство образования или военное министерство. Церковь была лишена самостоятельности и в определенной степени развращена опекой. Церковь оказалась гораздо более неповоротливой и костной структурой, чем ряд других государственных институтов и из-за этого кризисные события
1917 года оказались слишком сложны и тяжелы для нее.
Это была компиляция из недавно прочитанных мною статей. Интересная тема, постараюсь найти время для ее изучения.
На данный момент интересует данный феномен всплеска русской поэзии.
Возможно у кого -то есть мысли, или желание выразить свое отношение на данную тему
