Тёщи несут на себе всю тяжесть этого Мира. Третья тёща у меня самая любимая, хотя любил всех. Но эта задаривала гостинцами и мы ни разу не виделись. Но по телефону общались часто. Говорит мне:
- Зять, я тобой очень довольна и ставлю пять с плюсом.
- Не делайте мне страшно. За что?
- Моя дочка расцвела и я внимательная мама и это вижу.
- Спасибо Вам на добром слове!
- А тебе на добром деле.

   ТЁЩА - это постоянно действующий трибунал для зятя.

(Виктор Кротов, литератор)

На душе - ну, так тоскливо,
что не в кайф футбол…
Взял «Столичной», торбу пива,
и к дружку зашёл.

- Дуют наши?
- Дуют, гады! Чтоб их трижды… в Рай!
- Значит, по бокалу надо!
- Надо! Наливай!

После третьего бокала -
водочки по «сто»…
На столе возникло сало.
и… чёрт знает что..

- Слышь, Витёк, а чё за закусь?
Я к такой не звык…
- Это тёщи моей, Вася,
вражий, бля, язык!

- Что ж ты, Вить, своей мамаше
вырезал метлу?.
- Ты попробуй, вкусно даже.
В самый раз к столу!

Ну, короче, водку съели,
оросив пивком…
К дому топал еле-еле…
Вот, кажись, и дом.

Открываю дверь…
- Скотина!
Скалкою вослед…
- Мать свою зови, Ирина!
Есть один рецепт!

О! И тёща на помине,
мать моей жены.
- За мукой зашла к Ирине.
Жарю «деруны».

- Ну-ка ширше, мама Люда,
распахните пасть!
Нужен мне язык для блюда.
Ваш, болтливый – в масть!

Бабы - в крик! В «02» трезвонят!
Ирка скалкой - в дых…
Видно, был я недопонят
в изысках своих..
……………………………………………

Похмелиться бы, да нечем.
Всё-таки - «Кресты»…
От моих "чистосердечных"
покотом менты…

Не срослось, жене на пробу
сделать блюдо-шик.
Да… Запомню я до гроба
тёщин, бля, язык…

Хохмит, а в глазах – заунывная нотка:
«Не даст ведь, чертовка, всё зря!»
И пил бы весь срок корабельную водку,
да так, что синела б ноздря,

но вышло иначе: в преддверии года
большой ненасытной волны
два тела, нарушив нейтральные воды,
сомкнули ущелья-холмы.

И всё бы на счастье, но злая удача
вспылила: «Совет да любовь?!»
Качнулась советская рухлядь на даче,
«Копейка», набор «РыболовЪ»,

закашлял хронометр, стрелка вильнула 
и время обрушилось вспять.
Отверзлась война, как запой без отгула,
как тёщей загубленный зять.

Без права на «Горько!» мы, горькие люди
солёных, тревожных морей,
разъяли свои загорелые груди
под вывеской порта Пирей.

Вернулись к пожиткам, историям, семьям,
собакам (те – тоже родня!)
...Мы были с тобой непреложным мгновеньем
последнего мирного дня.