Представляете! Наша Мальва.... а как почитаема в Японии.
Я сегодня по просьбе выложила картинки на тему Японии, они так и называются - "Японские мотивы" ( http://photo.i.ua/user/1212099/85227/?rnd=4670770&p=0 ). Чтобы было понятно что там, выкладываю сопроводительную информацию     о празднике Мальвы и что такое Сад Камней.

Коменты по типу "многабукаф" не принимаюццо , кто хочет осилит! а кто нет, не заставляем!





Он отмечается в Киото в 15 день 5-й луны начиная с VI в.  Как и каждый праздник, Аой Мацури включал в себя множество ритуалов, которые исполнялись императорской семьей и придворными каждый год. Теперь же эти многолюдные красочные процессии разигрывают актеры-любители, одетые в многослойные пышные костюмы эпохи Хэйан.  Говорят, что этот праздник почти не изменился с древности.


История праздника связана с преданием, гласящим, что  в древности в 5-м месяце часто шли ливневые дожди,  которые вызывали наводнения и приводили к неисчислимым бедствиям.

Люди обратились к богами и возносили им моления в храмах. Наконец боги услышали мольбы и дожди прекратились. Тогда в знак благодарности люди преподнесли богам в дар листья, китайской мальвы аой), которые имели форму сердца.


В эпоху Хэйан, когда возник этот праздник, считалось, что листья мальвы обладают чудесной силой – они предотвращают наводнения и землятресения.

Магическое значение придавалось именно сердцевидной форме листьев, потому позднее, когда мальва стала редким растением, во время праздника использовали листья других растений, которые имели такую же форму (например баграник японский, кацура).

В эпоху Хэйан в 12-й день 5-го месяца в синтоистских святилищах Камигамо ( Верхний храм) и Симогамо ( Нижний храм), посвященных богам — покровителям Киото, совершались праздничные обряды.
Все готовились к процессии 15-го дня 5-го месяца, когда императорская семья отправлялась в святилища. Блистательная процессия, в которой участвовало более 300 человек, собиралась в императорском дворце Госё. Отсюда начиналось торжественное шествие вдоль реки Камо, протекающей
через весь город, по направлению к святилищам.

В каждом храме проводилась пышная церемония встречи императорского посланника, который является одной из главных фигур шествия. Восседая на породистой лошади в богатом убранстве, в окружении воинов и предворных, он возглавлял процессию.


За посланником следовала громадная повозка гисся, в которую запряжен бык.
В стародавние времена в повозки, на которых ездила знать, запрягали быков, а лошадей использовали только для дальних путешествий и верховой езды.  Как выглядела гисся в хэйанские времена – точно не известно, а. дошедший до нас вид известен лишь с XIX века.
Повозка — довольно высокое, почти квадратное деревянное сооружение, несущие конструкции
покрыты черным лаком и украшены строгим орнаментом, напоминающим форму
листьев мальвы.  Крыша ее сделанна в форме пагоды, с которой потоками спускаются гирлянды искусственных цветов мальвы и глицинии. Передняя и боковые стороны повозки задрапированы золотистыми циновками таким образом, что создают иллюзию жилища.


Сооружение установлено на платформу, стоящую на двух высоких, выше человеческого роста, колесах. Такие повозки в старину были обычным средством передвижения императора и его свиты. Огромного черного быка, запряженного в повозку, украшали причудливо переплетенными оранжевыми
шнурами и кистями, которые красиво контрастировали с его шкурой. Быка ведут на таких же оранжевых канатах два мальчика без головных уборов, облаченные в оранжевые одежды с рисунком зеленых листьев мальвы. Им помогает группа людей из свиты императорского наследника. Они — в белых одеждах, тоже украшенных листьями мальвы.
 
Своеобразный атрибут праздника – огромные зонтики красного цвета, богато украшенные корзинами цветов. Они столь огромны и тяжелы, что мужчины несут их обеими руками. Роль этих огромных зонтов с обилием цветов символическая: они залог хорошего урожая, символ молодости и весны.


Во время праздника исполняются древние адзума-асоби — древние танцы, которые состоят из шести песенных и песенно-танцевальных композиций.

Главным их элементом является танец Суруга. Согласно преданию, в провинции Суруга опустилась на землю небесная фея и впервые показала людям этот танец.

Его участники одеты в красные костюмы, а танец проходит под аккомпанемент старинных музыкальных инструментов – бамбуковых флейт, гонгов, барабанов – традиционного набора праздничного оркестра.
Музыканты в лиловых одеждах со шлейфами, на ткани которых стилизованные изображения животных.

Если вам повезет побывать в Киото в средине мая – обязательно посмотрите шествие Аой Мцури!
(взяла у Альвдис Н. Рутиэн в бескрайних просторах инета))








Парки и сады Японии отражают многие стороны национального характера и рассчитаны не на внешнее подчеркивание различных элементов природы, а на побуждение человека к созерцанию.

Согласно дзэн, внешнее малосущественно, главное находится внутри.  Таким образом, главная цель архитектуры садов и парков Японии - вызывать у человека ощущение красоты в обычном, простом, каждодневном. 
Аскетизм дзэн основывается на уважении к природе.
Причем это не подавление личности, а отсутствие эгоизма в отношении с миром природы.
 Аскетизм дзэн — это простота, умеренность, мужественность, его путь — интуитивное постижение родства с миром природы во всех его проявлениях.

Внутренняя суть природы подобна сути человека и понять ее логически невозможно.

 Интуитивное постижение истины возможно только при просветлении. Образ-символ помогает поэтическому способу мышления дзэн интуитивно постичь истину.
Такой способ мышления определил структуру японских садов, которые в этот период стали лаконичным и
концентрированным выражением мироздания.  Эстетическая ценность растений, камней, песка и воды а является второстепенной по сравнению с тем, что они символизируют.



Японская традиция создания "эзотерических" садов, ставших впоследствии идеальными источниками медитативной релаксации, ведёт свой отсчёт примерно с 10-12 века нашей эры и достигает своей вершины уже к 14-16 векам.

Тысяч посетителей ежегодно приезжают в сад Храма Рюондзю в Киото. (первая фотка )

В отличие от своих западных коллег, японские садоводы изначально руководствовались не отвлечёнными соображениями об идеальном саде, а вполне чётко очерченными концепциями дзен-буддизма, хорошо известного своим пристальным вниманием к человеческой психике.

Притом, что общие принципы построения японского сада давно и хорошо изучены специалистами, механизм их непревзойдённого психотерапевтического воздействия до сих пор оставался загадкой.

Действительно, композиция всегда составляется из нечётного количества камней: "три-два-два" или "два-три-два". Группы камней всегда образуют как минимум один треугольник. Если треугольников больше, то они всегда имеют общую вершину. Здесь всё понятно. Но медитации здесь причём?

Загадку, похоже, удалось разгадать группе исследователей из Киото — древней столицы феодальной Японии.


Компьютерному анализу был подвергнут сад камней Храма Рюондзю в Киото: один из самых знаменитых и загадочных архитектурных комплексов этого рода, созданный между четырнадцатым и шестнадцатым веками неизвестным мастером и ежегодно посещаемый сотнями тысяч туристов.

Гипотезы относительно смысла, вложенного архитектором в своё творение, высказывались самые разные. Кто-то полагал, что абстрактный рисунок должен изображать тигрицу, переплывающую море со своими детёнышами. Кому-то виделись китайские иероглифы, означающие слово "сердце".

В этот раз учёные, вооружённые мощным компьютером, кажется, расставили всё по своим местам. Проанализировав расположение камней, машина обнаружила, что внешне хаотичная мозаика каменных глыб образует рисунок... кроны дерева.

Рисунок этот не виден глазу, но прекрасно воздействует на подсознание, вызывая ощущение единения с природой. Но лишь при условии, что наблюдатель смотрит на сад с нужной точки.

Рисунок, образуемый линиями, действительно напоминает крону дерева.

Крона, как видно на фотографии, представляет собой нечто близкое к фрактальной структуре, хорошо известной читающей публике: буддистский мастер расположил камни вдоль невидимых линий так, что их "точки бифуркации" лежат в точности в центре треугольника, образованного каждой из групп трёх отдельно взятых камней.

Для того чтобы проверить свою догадку, исследователи пытались произвольным образом изменять положение камней, но каждый раз видели, что чётко выверенный рисунок дерева неизменно разрушался.
 По мнению Герта Ван Тондера (Gert Van Tonder), Майкла Лайонза (Michael Lyons) и Йосимити Эидзима (Yoshimichi Ejima), занимавшихся исследованием сада, именно этот скрытый от неподготовленного глаза
рисунок является главной причиной необычного целительного эффекта, оказываемого творением неизвестного мастера на психику современного человека.


А это пример "мокрого" японского сада камней, где присутствует вода.....:



С 5-6 веков нашей эры под влиянием буддизма японские мокрые сады стали символическим выражением буддийской Вселенной. Центром ее считалась гора Сумэру, которую в саду обозначал небольшой холм посреди пруда, повторявшего священное озеро Мунэцуноти. Камни в пруду изображали девять островов и восемь морей буддийского космогонического мифа.

В садовом искусстве Японии главными элементами всегда были вода и камни. Вода - символ отрицательной, женской, темной, мягкой силы инь, а камни - светлой, мужской, положительной, твердой силы ян. Их вечное
противостояние и неразрывное единство являются основой существования мира.



Японцы не равнодушны к камням.Основой любого японского сада являются камни. Для своих парков японцы привозят камни даже из других стран. Можно сказать. что в Японии существует культ камня: найдя интересный камень, его бережно несут или везут домой и укладыываеют у своего дома
или террасы.

Суть Дзэн (притча)

Бодхидхарма известен, как первый патриарх дзэн.

В Китае он вырос, распространился по всей стране и достиг Японии. Дзэн в переводе с японского означает "медитация".

Дзэн - это творческое состояние, возникающее, когда "жаждущий припадает к источнику Бытия". Словами это не возможно передать, но Мастера стремятся выразить это примером своей жизни, как бы говоря

  "К чему слова? Делай, как я!"

Ум - это постоянные вопросы и ответы.
У пытливого человека должны быть вопросы, но если он принимает ответ - вопрос умрет.
Вопросы должны оставаться.
Один вечный вопрос к Битию и одни вечный, непрерывный ответ Бытия.

Один ученый пришел к Будде и задал сразу множество вопросов.
Будда спросил его: "Вы пришли слушать или задавать вопросы?"
Ученый ответил:"Какая разница? Вопрос - это и есть поиск!"
Будда сказал: "Разница такая же, как при соизмеримости Небес и Земли. Поиск - это жажда, а вопрос - это игра ума"

Дзэнское стихотворение говорит:

Дикие гуси летят через озеро.
Озеро, конечно, отражает их.
Гуси не просят:"Отрази нас".
Озеро не говрит им: "Спасибо, что вы
прилетели и отразились во мне".

Один дзэнский монах, Бокудзю, говорил: «Иди и пересеки ручей, но не позволяй воде прикоснуться к тебе».

А через ручей около его монастыря не было никакого моста. Многие пытались сделать это, но когда они пересекали ручей, то, конечно же, вода прикасалась к ним. Поэтому однажды один монах пришел к нему и сказал:

— Вы задали нам неразрешимую задачу. Мы пытаемся пересечь этот ручей; через него нет никакого моста. Если бы был мост, то мы, конечно же, пересекли бы ручей, и вода не прикоснулась бы к нам. Но мы вынуждены идти через поток, и вода прикасается к нам.

И Бокудзю сказал:

— Я пойду и пересеку его, а вы наблюдайте.

И Бокудзю пересёк ручей. Вода, конечно, прикоснулась к его ногам, и они сказали:

— Смотрите, вода прикоснулась к вам!

Бокудзю сказал:

— Насколько я знаю, она не прикоснулась ко мне. Я был просто свидетелем. Вода прикоснулась к моим ногам, но не ко мне. Я был просто свидетельствующим.

Кто-то спросил Бокудзю:
— Что вы делаете? Какова ваша религиозная дисциплина?
Он ответил:
— Я живу обычной жизнью — это моя дисциплина. Когда я чувствую голод, я ем. Когда я чувствую, что хочу спать, я сплю.
Спрашивающий был озадачен. Он сказал:
— Но я не вижу в этом ничего особенного.
Бокудзю сказал:
— В этом вся суть. Нет ничего особенного. Все, жаждущие чего-то особенного, являются эгоистами.
Спрашивающий всё ещё был озадачен. Он сказал:
— Но это делают все: когда голодны — едят; когда хотят спать — спят.
Бокудзю рассмеялся и сказал:
— Нет. Когда вы едите, то вы делаете тысячу и одну вещь: вы думаете, мечтаете, воображаете, вспоминаете. Вы не только едите. Когда я ем, то я просто ем: тогда существует только еда и ничего больше. Когда вы спите, вы видите сны, боретесь, имеете кошмары. Когда я сплю, то я просто сплю, не существует больше ничего. Когда есть сон, то есть только сон. Нет даже Бокудзю. Когда я гуляю, то существует только прогулка, не существует никакого Бокудзю: просто прогулка.

Быть осознающим и непривязанным  - основа Дзен-буддизма. Но из любого правила есть исключения..

Однажды монах Лин-чи удивил всех. Когда умер его учитель, Лин-чи расплакался. Он стоял, и слёзы текли по его щекам. Его друзья недоумевали:

— Что ты делаешь? Здесь собралось столько людей, и все они шокированы твоим поведением. Их мысли написаны у них на лицах: «Невероятно! Этого просто не может быть! Лин-чи плачет! Мы думали, что он полностью непривязан и его дух свободен. И вот теперь он плачет! Он сам учил нас, что душа бессмертна, что умирает только тело; что тело это материальная оболочка, которая изнашивается и возвращается в землю. Почему же сегодня он плачет?» И мы, твои друзья, тоже не можем понять тебя. Ты учил, что ключом является непривязанность. Почему же ты привязан к своему учителю?

На это Лин-чи ответил:

— Ваш вопрос логичен. Но что мне делать? Слёзы текут, и я плачу. Для меня самого было открытием, что я плачу. Я сам удивлён. Но что я могу поделать? Так во мне проявляется жизнь. И я не стану подавлять её проявления. Я всегда принимал её целиком.

 

Ямаока Тесю, будучи молодым учеником Дзэн, посещал одного учителя за другим.

Однажды он пришёл к Докуону.

Желая показать свои знания, он сказал:

— Разум, Будда, чувственное бытиё — все они на самом деле не существуют. Истинная природа явлений — пустота. Не существует ни воплощения, ни заблуждений, ни мудрости, ни посредственности. Ничто нельзя дать, ничего нельзя взять.

Докуон, который спокойно курил, ничего не сказал.

Внезапно он сильно ударил Ямаоку по голове. Юноша очень разозлился.

— Если ничего не существует, — спросил Докуон, — откуда же эта злость?

Ученики школы Тендай учились медитации еще до того, как Дзен пришел в Японию.

Четверо учеников близкие друзья, обещали друг другу хранить молчание.

Первый день молчали. Их медитация началась благоприятно, но когда пришла ночь и керосиновые лампы стали совсем тусклыми, один из учеников не смог сдержаться и крикнул слуге: "Поправь эти лампы!"

Второй ученик удивился, услышав, что первый заговорил.

"Мы договорились не говорить ни слова," — заметил он.

"Вы, болваны, чего вы разговариваете?" — спросил третий.

"Один я молчу," — заключил четвертый.

 

Два монаха Тандзан и Экидо шли однажды по грязной дороге. Лил проливной дождь. Проходя мимо перекрестка, они встретили красивую девушку в шелковом кимоно и шарфе, которая не могла перейти через рытвину.

"Идем, девушка," — сказал Тандзан сразу же. Он взял ее на руки и перетащил через грязь.

Экидо ничего не сказал и молчал до тех пор, пока они не подошли к храму. Больше он не мог сдерживаться и сказал: "Нам, монахам, надо держаться подальше от женщин, особенно от молодых и красивых. Они опасны. Зачем ты сделал это?"

"Я оставил девушку там, — сказал Тандзан. — а ты все еще тащишь ее?"

Рёнан, дзенский мастер, жил самой простой жизнью в маленькой хижине у подножья горы. Однажды вечером в хижину забрался вор и обнаружил, что там нечего украсть. Вернувшись, Рёнан застал у себя вора.

"Ты прошел долгий путь, чтобы навестить меня, — сказал он бродяге, — и ты не должен вернуться с пустыми руками. Пожалуйста, возьми в подарок мою одежду." Вор был ошарашен. Он взял одежду и тихонько ушел.

Рёнан сидел нагой, любуясь луной.

"Бедный парень, — задумчиво сказал он. — Мне бы так хотелось подарить ему эту прекрасную Луну."

Нан-ин, японский учитель Дзен, живший в эру Мейдзи (1868-1912 гг.), принимал у себя университетского профессора, пришедшего узнать, что такое Дзен. Нан-ин пригласил его к чаю. Он налил гостю чашку доверху и продолжал лить дальше.

Профессор следил за тем, как переполняется чашка, и, наконец, не выдержал: "Она же переполнена. Больше уже не войдет!"

Так же, как эта чашка, — сказал Нан-ин, — Вы полны Ваших собственных мнений и размышлений. Как же я смогу показать Вам Дзен, если Вы сначала не опустошили Вашу чашу?"