На большую ель,
                                      Замела тропинки,
                                      Белая метель.


                                      Мгла стоит стеною,
                                      Все короче день,
                                      С коркой ледяною,
                                      Крыши деревень.


                                      Холодом дохнула,
                                      Зимушка,зима,
                                      Месяцем сверкнула,
                                      Из туч ночная тьма.


                                      И слетая с горок,
                                      В снежную постель,
                                      Плачет, как ребенок,
                                      Жуткая метель.


                                      Зимние картинки,
                                      Все вокруг бело,
                                      Падают снежинки,
                                      Время их пришло.

Луны не видно в призрачной тиши.

Лиловый снег, топча дворы и сходни,

следы в деревне мелко порошит,

петляя, словно опытный охотник…

Дома плывут в лагуне голубой,

вот-вот бесшумно к берегу пристанут,

и нежится лазоревый прибой

в белёсой дымке пенного тумана.

Художник ищет свет и нужный миг —

импрессию на уличных полотнах,

где мир теней размыт и многолик,

дрожит и тает маревом бесплотным

в ночном плену сиреневых сетей...

 

Моне зиме закладывает душу,

и снег, сливаясь с небом на холсте,

внезапно вырывается наружу.

-----------------

"То, что я пишу, - мгновение" (Клод Моне)

В 1912 году Клоду Моне врачи поставили диагноз двойной катаракты. Но он не оставил занятий рисованием. Лишившись хрусталика на левом глазу, Моне вновь обрел зрение, но стал видеть ультрафиолет как голубой или лиловый цвет, отчего его картины обрели новые цвета. Например, рисуя знаменитые «Водяные лилии», Моне видел лилии голубоватыми в ультрафиолетовом диапазоне, в отличие от обычных людей, для которых они были просто белыми.

 

              

Плывут и плывут свинцовые тучи,

Глубокая осень плачет навзрыд,

Вновь ветер сметает листя все в кучи,

И путь холодам теперь вот открыт.






Художник стоит. Разбросаны краски,

Поломаны кисти, сломан мольберт,

Красивой девицы нет, златовласки,

Остался седой старухи портрет.






Вороны несутся стаей куда-то,

Замерзший скулит дрожащий щенок,

Все рваное платье осени смято,

Течет по дороге мутный поток.






Погода плохая есть у природы,

Как осени поздней, грусти мораль,

Проблемы когда и с ними невзгоды,

Приносят с собой лишь тоску и печаль.






Ноябрьская осень сбросила маски,

Как фея своей волшебной рукой,

Куда подевались дивные краски,

Предстала старухой жалкой с клюкой.

После дождя вода парит, - Пар стелется по ней. С него виденьем выплывает Гнильё коряг и пней. От редких воздуха порывов – Шуршит камыш и осока. Средь путаных Днепра разливов, Качается лодчонка рыбака. И пробуждается на синем небе, Багряной полосой, восход; Испуганная плеском рыбы, Вспорхнула утка – от гнезда идёт. Капли росы на всём лежат: На вёслах, на осоке... В тиши уключины скрипят – Плеск мерный по реке...

(1986г. переработано в 1990г.)

© Copyright: Alex Sikorsky, 2005 Свидетельство о публикации №1502280199