Любовь тяготит мужчину своими сложными внутренними переживаниями; его половое удовлетворение заключается в получении сексуального удовольствия, не более, и он стремится разнообразить это удовольствие, без которого жизнь становится для него пресной, тоскливой, удручающей, особенно если от природы он имеет сильную сексуальную конституцию.
Отсутствие удовлетворяющей его сексуальной активности способно вызвать в поведении мужчины агрессивность, антисоциальность, с более или менее вероятным выходом в алкоголизацию, которая, как ему кажется, снимает гнетущую его проблему, но в конце концов ведет к половому бессилию. Таким образом, мужчина совершает, не всегда осознавая это, сексуальное самоубийство. Социальная или психическая блокада сексуального самовыражения оживляет в мужчине тягу к алкоголю, к наркотику, которые смягчают для него остроту осознания гнетущих сексуальных проблем.
Мужская сексуальность, точнее, мужское стремление к сексуальному удовольствию, особенно соотносимо с известным аморализмом мужчины, с его склонностью к сомнительному риску и даже авантюризму для достижения вполне конкретных жизненных благ, среди которых женщина, вернее, женщины не только разнообразят его сексуальную жизнь, но и дают ему непосредственное подтверждение его мужской силы, завоеванной им у природы, что особенно значимо для него в тех случаях, где он чувствует себя наделенным даром сильного неформального лидера. Формальный «лидер» может быть импотентом (и его роль играют окружающие его), неформальный, то есть подлинный, – никогда! Сексуальная энергия мужчины заявляет о себе не только в интимной жизни, но и в сфере его социальной активности.
Внушающее воздействие лидера (а без такого воздействия невозможен ни один социальный союз) связано с его способностью – которую он сам часто не осознает и трактует как собственную убежденность – притягивать к себе сексуальную энергию других людей и концентрировать ее вокруг своей персоны, создавая центр притяжения для многих, идущих вслед за ним.
Мужское сознание, безусловно, необходимо социуму, и общественное сознание обязательно вбирает, впитывает в себя и руководствуется мужской моделью мира, но только мужская структура сознания сама по себе не раскрывает личности в человеке, ибо социальная личность – это только личина, способ приспособления, маска, живущая по предписаниям общества, а не нравственного повеления личности.
Для того чтобы сложиться как личность – не в социальном смысле, а по сути, – мужчина должен обратить взор в себя и явственно, интенсивно, полно прочувствовать, пережить бездонную глубину своего внутреннего мира. А это требует не столько размышления, сколько страсти, страстного состояния души, ибо вне подлинной и сильной страсти пути к самому себе нет, она и есть подлинность человека; ум и воля никогда не раскрывают его так, как страсть.
