Марчуков Андрей Владиславович- ,
кандидат исторических наук,
научный сотрудник Института российской истории РАН.

В последнее время российские историки все чаще стали обращаться к темам, ранее незаслуженно обойденным вниманием отечественной историографии. Заметно вырос интерес и к истории Южной Руси — малороссийских земель — Украины — важной и неотъемлемой части русской истории вообще и истории России в частности.

Особое место в этом контексте занимают работы по истории Галиции конца XIX — начала XX вв. — весьма интересного и своеобразного региона Восточной Европы и современной Украины. Его история — это история взаимодействия, конфликтов и взаимовлияния двух цивилизационных общностей — восточной православной (русской) и западной католической, превративших Галицию в некий пограничный, промежуточный культурно-исторический тип. Это взаимодействие, «пограничность» отражалась буквально во всем и, прежде всего, в мироощущении и культурном облике населения края. Это обстоятельство и обусловило давний и устойчивый интерес к Галиции зарубежной и украинской историографии. Но российские исследователи (хотя число их невелико) сумели не затеряться в существующей литературе, и прежде всего благодаря привлечению новых материалов из отечественных архивов.

Прежде всего, следует назвать монографию А. Ю. Бахтуриной, посвященную политике российских властей в Восточной Галиции в годы первой мировой войны1 — проблеме интересной, но малоисследованной и, ко всему прочему, политизированной и весьма предвзято освещаемой украинской историографией. На обширном источниковом материале автором исследуется комплекс проблем административного и военного управления занятой русскими войсками территории Галиции, конфессиональной политики, взаимоотношений с униатской церковью, рассматриваемых в контексте планов воюющих сторон (России, Австро-Венгрии и др.) в отношении этого региона и внутриполитических и национальных проблем самой Галиции. Тема российского управления последней в указанный период получила продолжение и в следующей монографии А. Ю. Бахтуриной2, посвященной административному управлению и национальной политике российских властей в годы первой мировой войны на всех окраинах Российской империи и занятых в ходе войны территориях (галицийским делам отведено в ней 3 раздела).

Глубоко занимался историей Галиции В. Н. Савченко3, к сожалению, недавно ушедший из жизни. Его исследования посвящены национальному развитию региона в начале XX в. и в годы первой мировой войны. Они также базируются на документах российских ведомств (МИДа, Военного министерства), внимательно следивших за происходившим в соседней Галиции и неплохо разбиравшихся в хитросплетениях политической и национальной ситуации в крае. Административной политике российских властей Савченко уделял меньше внимания, подробнее осветив деятельность и столкновение двух национальных течений-партий в русинстве: «украинской» и «русофильской», их идеологию и ход борьбы между ними.

Работы В. Н. Савченко и А. Ю. Бахтуриной — заметный вклад в изучение истории Галиции и отечественной истории в целом. Их исследования (помимо прочего) как раз и демонстрируют принадлежность истории Галиции к общей ткани русской истории. Дело не только в том, что российские власти уделяли этому региону пристальное внимание, а сам он дважды занимался русскими войсками. Причины кроются в истории самой Галиции, в ходе ее национального развития.

Теперь, в начале XXI в., непосвященному человеку может показаться странным и даже неестественным упоминание о Галиции в контексте русской истории и русское™. В сознании подавляющего большинства населения (и Украины, и России) Западная Украина, Галиция прочно ассоциируются с украинским национализмом, бандеровщиной и считаются оплотом (в зависимости от позиции человека) — либо национально-патриотической украинской идеи, либо антирусских и антироссийских ксенофобских настроений. В одном сходятся все: этот регион самый «украинский».

Такая оценка отражает современное положение дел и недавнее прошлое этого региона. Но так ли верны сегодняшние стереотипы в отношении Галиции, всегда ли она была «украинской»? Разумеется, речь идет не о многовековом пребывании региона в составе других государств (Речи Посполитой, Австрии, Польши) и их культурном влиянии, но о мировоззрении русинского населения края, его культурном и духовном облике. Действительно, Галиция сыграла весьма существенную роль в появлении на свет «Украины» как национально-государственного организма. Украинское национальное движение действовало в Галиции весьма активно уже с конца XIX в., постепенно набирая силу и распространяя влияние на все более широкие слои интеллигенции и простого народа. Его настойчивые усилия, а также особенности исторической судьбы региона, конфессиональная специфика, непростая международная обстановка (противостояние Австро-Венгрии и России), политические катаклизмы XX в. (две мировые войны и российская революция) привели к тому, что национальный тип населения Галиции сформировался как украинский, а регион приобрел тот духовный и культурный облик, который существует в наши дни. В немалой степени способствовала этому и политика украинизации, начавшаяся после присоединения Галиции к УССР в 1939 г. (как и советская политика вообще).

И все же, украинский облик закрепился за регионом сравнительно недавно. Ведь Галиция раньше была Галицкой Русью, и это название было популярно еще на рубеже XIX-XX веков. Ее превращение именно в «Западную Украину» заняло свыше 100 лет (со второй половины XIX по середину XX вв.). История Галиции никак не сводится только к истории украинского движения, поскольку оно не было единственным национально-культурным течением в фае. Население (в том числе и значительная часть интеллигенции) продолжало сохранять память о своих исторических корнях, о временах единства Руси, что нашло свое выражение в галицко-русском (или русофильском) движении, действовавшем в Галиции, Буковине, Закарпатье в XIX и первой половине XX веков.

Вообще, русофильское движение в этот период было распространено весьма широко: действовали культурно-просветительские, кооперативные организации, издавались газеты, имелись общественные учреждения и т.п. Причем само движение являлось сознательным выражением многих подспудных установок и настроений широких слоев народа. Начавшееся в середине XIX в. галицкое (как и закарпатское и буковинское) национальное возрождение выросло из глубокой исторической традиции, не порывая ни с народной памятью, ни с самоназванием «русины», в котором как раз и крылось мироощущение народа. Фактически с самого начала оно развивалось как «русское», поскольку основывалось на приверженности корням — эпохе Древней Руси, и признании принадлежности этих земель ко всей русской ойкумене, духовного и культурного родства всех частей единого русского народа, к которому относились и русины. Со временем крепла не только его культурная, но и политическая пророссийская направленность.

Страницы: 1 2 3 4 5 6

Дмитрий Табачник

В государстве не должно быть «правящих регионов»

И люди, стрелявшие в наших отцов,
Строят планы на наших детей.
Борис Гребенщиков

Роль Галичины, вошедшей в cостав Украинской ССР только в 1939 г., а до этого — с конца ХIV века оторванной от этногенеза, исторического и культурного развития украинского народа, в современной Украине совершенно абсурдна.

С одной стороны — это самый депрессивный регион, который не смог бы выжить без постоянных дотаций из госбюджета, состоящего в основном из отчислений промышленно развитых юго-восточных областей. Большинство населения Галичины успешно трудится за границей, не платит налогов, но в полной мере пользуется бюджетной социальной защитой.

Именно данной причиной, а не провозглашаемой заботой о «территориальной целостности», объясняется категорическое неприятие галичанской верхушкой федерально-земельного устройства, по которому живет сегодня цивилизованный мир. Тогда не только памятники гитлеровским коллаборационистам придется ставить на собственные деньги, но самим содержать социальную инфраструктуру, образование, дороги и выплачивать пенсии. При этом на всех выборах паспорта галичан, трудящихся в это время в поте лица на благо ЕС, мистическим образом без хозяев голосуют только за национал-радикальные силы.

С другой стороны, правящая галичанская элита, позиционирующая себя элитой общеукраинской, ведет себя так, будто содержит Украину и потому имеет право ею руководить. Именно она отдает обязательные к исполнению приказы — какой язык родной, в какую церковь ходить, кого считать национальными героями и как пламенно любить НАТО.

У всех на памяти 2004 г., когда с помощью завезенных галичанских «ландскнехтов» были растоптаны результаты президентских выборов, а в стране проведен срежиссированный американскими спецслужбами и реализованный их агентурой влияния государственный переворот. Не вызывает сомнения, что при небходимости «оранжевые» не преминут вновь прибегнуть к помощи свезенных в столицу погромщиков. Об этом свидетельствуют и открывшиеся при поддержке государственных органов лагеря по «изучению традиций УПА», где наряду с «повстанческими песнями» про героическое вырезание москалей изучается и обращение с оружием.

Севастопольцам или одесситам и в голову не придет устраивать десанты во Львов для сокрушения памятников Бандере, захвата храмов или требований обучать детей только на русском. В Галичине же подобный политический туризм, зачастую оплачиваемый из спецфондов госструктур, стал постоянным доходным, хотя и омерзительным промыслом.

Многовековой человеконенавистнический эксперимент, проводимый Польшей, Австро-Венгрией, Третьим рейхом по превращению Галичины в антирусский, антиправославный и в конечном счете антиукраинский плацдарм, удался. Антирусскость и антиукраинскость идеологии, навязанной Галичине извне, с помощью выращенной «пятой колонны», составляет основу для дальнейшего наступления и ее перенесения на Великую Украину, население которой никогда не отказывалось от исторического украинско-русского единства.

Расширить плацдарм до границ России невозможно без разрушения глубинного народного менталитета и стирания, даже ампутации исторической памяти, в чем зомбированная Галичина призвана сыграть ключевую роль.

Галичина всегда интересовала иностранных кукловодов не сама по себе — галичане иначе, чем «пушечным мясом», ни Варшавой, ни Веной, ни Берлином не воспринимались, что показал путь «сечевых стрельцов», СС «Галичины», прочих наемников оккупантов.

Исключение составляла лишь националистическая верхушка, готовившаяся в качестве доверенных надсмотрщиков оккупационных властей или марионеточного «национального правительства». Недаром и ныне современные прокураторы из натовских посольств способствуют продвижению галичанских кадров на ключевые должности аппарата госуправления как наиболее преданных слуг заокеанской империи.

Насколько рьяно «рекомендация» выполняется, можно понять при взгляде на большинство органов центральной власти, ставших филиалами землячеств западных областей. Преданные марионетки нужны новым хозяевам в качестве «крестоносцев», готовых, ни перед чем не останавливаясь, «перекрестить» Украину в эрзацрелигию атлантического глобализма и направить ее против одноверной единокровной славянской России. Конечно, «крестоносцев» — секонд-хенд, подобно эсэсманам-«унтерменшам» из СС «Галичины», но необходимых и стоящих несравнимо дешевле крестоносцев настоящих — с гражданством западных государств.

Показательна настойчивость, с которой лично президент Ющенко добивался перевода Института сухопутных войск из Одессы во Львов, чему я, работая в правительстве Коалиции национального единства, сопротивлялся до последней возможности.

Ющенко понимал: пусть это лишит Вооруженные силы подготовленных командиров, но офицерский корпус будет воспитан не на традициях победоносных Российской и Советской армий, история которых невозможна без блестящих военачальников-украинцев Гудовича, Паскевича, Кондратенко, Драгомирова, Малиновского, Черняховского, Рыбалко, а на военных преступлениях «Нахтигаля», СС «Галичины» и УПА. Такие «офицеры» ничего не будут представлять собой как профессионалы, но, не раздумывая, выполнят любое задание по подавлению протестов общественности, народных выступлений или проведению очередного путча.

Ранее и нацистам крайне необходимыми были галичанские каратели, с энтузиазмом бравшие на себя самую грязную работу, которая вызывала отвращение даже у немецких эйнзатц-групп. Предатели из Великой Украины редко могли рассчитывать на большие посты в оккупационной администрации. Обычно дальше рядового полицая, лагерного охранника или агента-осведомителя, вознаграждавшихся пайком, хорошим кофе, вещами расстрелянных или нашивкой старшего шуцмана, продвижение не шло. Зато привезенные в 1941-м из Галичины кадры стали основой аппарата оккупационного управления и карательных органов рейхскомиссариата «Украина», как, например, все руководители «украинской вспомогательной полиции» Киева — Буткевич, Захвалынский, Кабайда, Орлик. Показательно, что первые, самые массовые, расстрелы в Бабьем Яру после отказа командира немецкой эйнзатц-группы были специально поручены будущей элите УПА — Буковинскому куреню под командой Петра Войновского.

Однако изуверы «украинской вспомогательной полиции» не были первопроходцами. Они лишь продолжили историческую традицию, которую у них приняла УПА. Аналогично вели себя в гражданскую войну «сечевые стрельцы», подготовленные оккупантами как ударная сила против Великой Украины.

Сегодня на высшем уровне культивируется миф о 300 расстрелянных под Крутами, но замалчивается правда о том, что в том же январе 1918 г. галичанские «сечевики» только в восставшем «Арсенале» убили более полутора тысяч (!) пленных рабочих, женщин и детей. А расстрелы Муравьева бледнеют перед бойней, учиненной в Киеве частями Евгена Коновальца в декабре того же года, после свержения гетмана Скоропадского.

Страницы: 1 2 3 4