хочу сюди!
 

Татьяна

57 років, телець, познайомиться з хлопцем у віці 55-58 років

Замітки з міткою «my poetry»

Бульварное чтиво



Всмотрись в опавшие листы
В обрывки фраз «…жду…», «…сожалею…»,
Признанья кумачом алеют
В любви к земле, чей пыл остыл.
Прислушайся, их шепот глух,
Как взлет молитвы бумеранга,
И демоном любого ранга
Осмеяна тщета потуг.
Пусть нет костров, сентябрь горчит,
Острее всех восточных специй,
И карты, что чертил Вегеций,
Исчезнут по дороге в Сплит.
Их жаркие цвета падут
Сквозь воздух, столь опустошенный,
Чрез серый день, что кашей пшённой
Наскучит через пять минут.
Их наболевшие слова,
Их афоризмы-изреченья
Похожи на самолеченье
Прочтет ли их хоть кто? Едва ль…
Не прикоснешься ль к письменам?
Нанесены гарячей охрой
Их чувства в лужах сплошь промокли
Как будто жизнь принесена
Их в жертву с целью и не зря,
Как будто ждут еще пределы
И, вроде б, жжет восходы вера,
Штандарты реют октября,
И рдеют поздние плоды,
И кроны полнит обещаньем,
Как тихий вечер двор – лучами,
Их ветер – мудрый поводырь.
И листопад вовсю сорит
Обрывками чьих-то посланий,
Клочками дневников, пучками
Сравнений, сплетен, матов, рифм,
Фрагментами саг и псалмов,
Памфлетами, что лука злее,
И красным «…жду…» и «…сожалею…»
По фону нежно-желтых снов.

Май, как мистический канал





Фото:  

Сумская пыльная сирень
Подозреваю, что-то знает,
Наполнив томный вечер мая
Сплошь феромонами «Шанель»,

Она готова расцвести
Лишь солнцем за румянят весны,
Покорна жадным и несносным
Рукам, ломают что кистИ,

Для одуванчиков в саду
Понятны шамбалы виденья,
Дремотной царственною ленью
Ждет ветер – гуру и пастух,

Он понесет их без чудес
К иным мирам – садам зеленым,
Опушкам, в вечный лес влюбленным,
И речкам с видами небес,

Какой мистический канал
Скрыт в заурядном теплом мае!
Цветы оттенками играют
Тех истин, что в вине знал Фавн,

Прислушайся, и ты поймешь – 
Давно развенчаны все тайны,
Весенни краски не случайны
Вновь обличат обман и ложь

Закрытых обществ, орденов,
Ведь у природы нет секретов,
Спроси у трав на брегах Леты
И насладись шуршаньем слов.

В ожидании снега

Ну просто «вынь да и положь»
Снега, как горы свежих писем,
Непреднамеренная ложь
Сквозить чрез ясность белых мыслей,

Неубиваемый йо-йо
Взлетит над туч ночным дозором
Невидим кратер «Королёв»,
Но Море Ясности – для взоров

Неумолкающих шутих
И вечно занятых пиитов,
Как сладко замирает стих
В мечтах о вечно-неизбытном!

Развесив стирано белье,
Расправь немых рассветов крылья,
Ступи пророком - не Ильей
На афоризмов злых усилья,

На панцирь стынущих дорог,
И на игры хитросплетенья,
И сменит пусть йо-йо Сварог,
И Мономах все поученья

Направит в крохотных листах
Пред умиленным тихим взором,
Скрепив надежду, грусть и страх
Нездешним вычурным узором.

Чернильница


Put some love in your heart
like you put the ink in the inkpot
                 Robbie van Leeuwen (Shocking Blue)
Помести в своё сердце любовь,
Словно ты наливаешь чернило в чернильницу.
                 Робби ван Леувен (группа "Шокин Блю")
 
Не вернуть этих чувств
На виниловых дисках
Меж разомкнутых уст - 
Доброта василиска,
Средь немых кинолент - 
Осень - мачеха злая,
В этот истин момент
Гюльчатай открывает
Своё дивно лицо
Со штыком наготове,
Заиграй Виктор Цой
К моей грусти коровьей
Не найти падежей,
Не примкнуть рифм подствольный,
Не видать парижЕй
И лондОнов комвольных,
Не Писания страх,
Не отсвет "истин низких",
Ветер крутит в дворах
Листьев рыжие диски,
И течет старый блюз,
И голосит Маричка,
И аккордов союз
Откровений жжет спички:
"Как чернильницу у
Августа изголовья
Своё сердце наполнь
Лишь чернилом-любовью"

Выпускной



Какие платья юных дев!
Как чуть открытые бутоны
И без знакомства с той оскомой,
Что любит будней злых напев.

Певец красот здесь будет прав:
Невинность и очарованье,
И шлейф хранимой хрупкой тайны – 
Как утро среди васильков и трав.

Как рядом юноши смешны!
По-детскому так неуклюжи
Как на балу наш Пьер Бесстужев
В потугах комплимент-хвалы.

Им предстоит завоевать
Сих дам прекрасных благосклонность,
Сомненья вырвав, как условность,
Рычать как лев, ползти как тать,

Слабо ль им бросить на алтарь
Свободу выбора и мненья?
Часы досуга, труд и рвенье,
Переписать весь календарь?

Смирить гордыню, ум и спесь?
И в статусе писать «Работать!»
И рвать натруженную попу
Чтобы «сейчас и прямо здесь!»

И обрести смысл пития,
И растворить все альтер-эго
В прокачке знаний и умений
Столь нужных, чтоб бабло ковать.

Не узнавать себя с зеркал,
И где-то в возрасте под сорок
Задать вопрос чрез вещий морок:
«Так кто кого всю жизнь ...?»

Зимнее утро

Зима закроет праздный взор
И заметет следы все Герды
На склонах дремлющей Говерлы,
Словно желая скрыть позор,

Она насыплет в закрома
Сребряну пыль из детских сказок,
Скрипеньем едущих салазок
Расскажет быль про времена

Где инкрустирован узор
Зрел на поверхностях снежинок,
И зимние, с шипами шины
Слагали повесть песьих свор.

Но в ожиданьи волшебства
Синеет поднебесья китель,
Как через робкую обитель
Блуждают взгляды божества,

Взмывают ищуще лучи,
Как бог Египта в силе, славе,
Чтоб человечьих душ анклавы
Согреть и, может, пробудить.

Рождество

Пробуди чуткий сон
Снегирей в хрупкой сини,
Вдохновенный полет
И нетронутый иней,

Откровенье лучей - 
От Луки ли, Матфея,
Солнце, в соты мед лей,
Оторвать взгляд не смея

От морозных красот
И кружев домотканых,
Тени прячет восход
С легким привкусом тайны,
 
Сквозь вуаль линий сна
Заиграй перламутром
В волшебстве Рождества,
В сказке зимнего утра.

2011

Поле чудес


Фото автора

Господь завбачливо закрив
Всі цинамонові крамниці. 
Вінцем злим падолиста див
З всіх кольорів – лиш виблиск глиці.

Ба, ні! В цупку і ємну синь
Молочних рік ввійде поважно
Штандартно-майористий плин
Повільний. Гордий. Недосяжний.

Вже крони не пашіють вщент
Вогнем священним Заратустри,
Застигла де луна крещенд –
Прозорість, наскрізність і пустка.

Простори, хоч знімай кіно
Ля вестерн касовії фільми,
Не клич гарсонів “Please, one more!”
Ми цей ще вечір не допили.

Смеркає. Терпне небосхил.
П’яніє у миттєвість ока,
Громадить афоризми брил,
Сентенцій, як Байкал, глибоких.

Митець-світило, сноб і франт,
Останній раз червоним бризне
На вибір до верховних рад,
Як чорнозем, брудні білизни,

Пірне у безвість й німоту
Як кит у нетрі океану,
Я трохи, мабуть, підзабув,
Яка ти, осінь, невблаганна.

І Кончаловський нам введе
П’ять «кубиків» мізерних істин…
Чи то низьких? Я знаю де
К поверхні поклади так близько

Неогранених порівнянь,
Зухвал-епітетів крамольних!
Вже годі лунку ковирять.
Так… Де ж мої ті кляті сольдо?

27.10.2014

Поднимите мне веки!

Поэты тяжело больны,
Посмотрим, что там в анамнезе…
Сшивать узором бесполезным
Мечты и будни, явь и сны?

Скрипеть простуженным пером,
Писать о чувства обещаньи
На пару с майскими лучами
Взойти и озарить то дно?

Наполнить светом мертвый дом,
И оживить всех кукол вуду,
Назло базарным пересудам
Не остужать свое чело?

Где это все, едрена мать?!
Скорее, поднимите веки!
Средь сказок сладких ипотеки
Где свет прикажите искать?

Где красок дивных торжество,
Любви и долга, правил чести?
О чем же пишешь ты, кудесник,
Почто тревожишь  естество?

Пусть радуга играет джаз
На мыльных пузырях, надутых
По вашей воле. Больно жуток
Для пробужденья будет час.

Стихов кто тащит тяжку кладь,
Прошу вас, поднимите веки!
Иль Капулетти и Монтекки – 
Шекспира бзик? А что скрывать?

Явите миру напоказ
Все чудеса, о чем поете,
Все чувства на крутом излете,
Катарсис, волю и экстаз.

Где это чудное добро
В промозглом и холодном мире?
С улыбкою царя Эпира
Вы все храните статус-кво…

Отточены катаны фраз
На улицах, где краски блеклы,
Так поднимите же мне веки!
Иль это только быль и сказ?

Возвеличенный богами*


Право, грустно, что лето проходит,
Жаль, я так безалаберно с ним...
Вон, хоругви всех зим преисподен
Замаячат чрез вещие сны.

Что ж, не Октавиан благороден,
Воздух по-императорски пуст,
И Царьград пышно-багрянороден
Жжет закат, не отверзши злых уст.

Пусть негласен и скрыт мудрый орден
Тех стихий, что баюкают ларь
Где, от лета устав жарких оргий,
Спит закатных страстей киноварь.

В храме, солнце где мирром исходит,
Там, где плачет иконой покой,
Я поставлю свечу блюз-мелодий
За надежд золотых упокой.

Эх, отечеству, верно, не снилось,
Наш понтифик, трибун и Отец,
Где садов молчаливая милость
Месяц летний ведет под венец.

Теплы сумерки легкой истомой
Доброй Весты окутают храм
И аптекарь ночи безысходной
Сбросит гирьки и зла и добра

И ворон пристнопамятный гомон
Подчеркнет добродетель седин
Где влюблен в затухание слова
Действа летнего наш господин.
Сторінки:
1
2
3
4
5
6
7
8
24
попередня
наступна