Пётр Василич был агонь!
Он служил кавалеристом.
У него был конь.
1.
Так случилось что дед мой был грамотным. В те времена это была большая экзотика. Кроме того, у него был на редкость красивый почерк. Мне по наследству досталась туева хуча его каллиграфических каракулей обо всем и ни о чем.
В качестве доминантных признаков от каких-то неимоверных казаков у деда были черные как смоль и жесткие как проволока волосы, которые курчавились необыкновенно-замысловатым образом из-под форменной фуражки. Таким же непроницаемо-черным был его конь вороной масти. У коня были белые чулки.
Нынешним барышням это сочетание трудно себе представить: вороной конь в белых чулках, чернявый кавалерист на нем и на кавареристе фуражка с густым черным проволочным чубом из-под нее. Прямо сейчас передо мной фотография Петра Васильевича на этом самом коне с датой внизу 20.08.1940г.
Чтобы хоть в каком-то приближении представить моего деда, барышням нужно поднатужиться и нафантазировать Джона Рэмбо с Декабрево верхом на футуристическом концепт-каре гибридной наружности где-нибудь на Марсе под звездно-синим флагом Земляной Конфедерации. Очень приблизительно, очень схематически, не очень душевно.
2.
А что касается душевности, то она не могла не возникнуть между кудрявым Петром и местной бессарабкой Алёной.
Алёна была агонь!
Стоп-стоп! Прежде Алёны у деда моего была Нюра. Она осталась с маленькой Шурой на руках в наших запорожских степях перед самой-самой войной. Нюра тоже была агонь! Круглоликая и розовощекая, сдобная и надменная Анна Михална была себе на уме и в своем праве...
А тут Алёна!
Крутое бедро и высокая грудь...
Каллиграфические каракули молодого горячего Петра в переводе на современный могли выглядеть примерно так:
... И не нужно имен
Чтоб не стряпать кумира.
Из надтреснутой лиры
Вырывается стон.
Ее имя исконно,
В чистоте эталонной
Для меня как икона
Заклинаньем "Алёна".
И живет обыватель
И смеется и стонет,
Льет стихи об Алёне
Виноватый писатель.
И беспамятством моет
Загрязненную совесть,
Пишет кровушкой повесть
Виноватый шизоид
Загляни ему в душу
В алкогольном угаре -
Он надорванный парень,
Он морально нарушен.
(где-то так)
Полюбил Петр Васильевич туземную Алёну на румынской границе короче... А она, естественно,его.
А тут внезапно война!!
Петра Васильевича с первыми выстрелами сразу жестоко ранило в живот, коня под ним убили, а сам он попал в румынский плен...
Но он выжил! В 1944 году Петра освободили, пропустили через фильтрационный лагерь и зачислили в РККА. Потом ранение, фронт, снова ранение, снова фронт... Весь истерзанный и невеселый в конце войны он вернулся домой.
Анна Михайловна в косынке с таким хвостиком посерёдке встретила Петра Васильевича строго.
- Ну шо, набегался? Навоевался?! Переодевайся, кролей будем выращивать. Пол-коровы* и табак!
3.
А теперь вопрос.
С кем остался чернявый израненный кавалерийский красавец Пётр Васильевич в конце той кровавой войны?
