Иногда кажется, что я - не я. Что я рождена не для того, чтобы быть тем, кем я есть. И хоть я и думаю, что я живу, но нет... Не живу... Я всего лишь падаль, я изгой... Людей, которых я ненавижу, все считают лучшими, чем я. Не потому ли, что созданная мною реальность для других лишь мыльный пузырь? А они еще думают о конце света... Дураки!! Он уже десять тысяч раз наступал... И мне хотелось бы, чтобы мне предоставили возможность здесь, на виду у всех, каждый день заявлять, что мне нужен калейдоскоп... Всего лишь нужен калейдоскоп... заявлять тем, кто понятия не имеет, о каком калейдоскопе я говорю - чтобы они это за меня додумывали... И наслаждаться результатами их выдумок, и наблюдать, насколько убоги их результаты по сравнению с моим представлением о калейдоскопе... А потом... Сойти с ума и вопить, вопить, выйдя на улицу: я в театре!!! Кричать так, как никогда не кричала... И чтобы они решили: "Это она играла, всю жизнь играла... А на самом деле она не падаль, она играла перед нами, она нас всего лишь вздумала переиграть... Всех и каждого..."

* * * * *,.................................................................................................. !:)

Агония

Анатоль, Макс, Эльзе

Комната Анатоля. Едва завечерело. Комната недолго пуста. Входят Анатоль и Макс.

Макс: Так-с... я затем тут, чтобы с тобою тут же выйти отсюда вон!
Анатоль: Побудь же недолго.
Макс Всё же, может быть, мешаю тебе?
Анатоль: Прошу тебя, останься! Никакого удовольствия в одиночку,- и кто знает, вообще придёт ли она!
Макс: Ах!
Анатоль: Семь раз до десяти вечера ждал напрасно!
Макс: Что и говорить!
Анатоль: Но приходится верить отговоркам,- ах, они даже весомы!
Макс: Все семь?
Анатоль: Что же мне остаётся?... Говорю тебе, нет ничего ужаснее доли любовника замужней дамы!
Макс: О нет! Ещё хуже если б я, например, был её мужем!
Анатоль: А длится это наше... сколь долго? Две года,... ах, что! дольше! Столько уже откарнавалили! и вот начинается третья "весна нашей любви"...
Макс: И что тебе в ней?
Анатоль (в накидке и с тростью падает в кресло у окна): Ах, устал я, изнервничался, не знаю чего хочу...
Макс: Съезжай отсель!
Анатоль: Зачем?
Макс: Концы в воду!
Анатоль: Это значит что, конец!?
Макс: Я тебя в таких обстоятельствах не раз наблюдал. В последнем случает ты, пытаясь порвать, на прощание сглупил несоразмерно испытываемой тобой боли расставания.
Анатоль: Ты думаешь, эту я уж не люблю...?
Макс: О, это было б замечательно! ... в  э т о й  стадии уже не страдают! Ты в мучительнейшем преддверии смерти!
Анатоль: У тебя манера говорить приятные вещи! Но ты прав: это агония!
Макс: В откровенности есть доля заботливости. Но в данном случает нам ни к чему философия!  Да не возвысимся до высоких обобщений: достаточно овладеть частностями, заключив их в свойственные оным потаённейшие рамки.
Анатоль: Соразмерное страдальцу влагалище- вот что ты мне, ещё живому, предлагаешь.
Макс: Пусть так. Я же тебя полдня наблюдал, там, на Пратере, бледного и заторможенного как сама возможность.
Анатлоль: Она обещала было проехать мимо.
Макс: Радуйся, что не свиделись мельком, ведь твоя дежурная улыбка не та, что держалась два года кряду.
Анатоль (встаёт): Почему это сталось? Ответь мне, как это могло случиться? Снова оно предо мною, это неумолимое, медленное, невыразимое, грустное увядание! Ты не представялешь себе, насколько я страшусь его!
Макс: Поэтому говорю тебе: уезжай! Или наберись мужества сказать ей всю правду.
Анатоль: Что же? И как?
Макс: Ну, очень просто: все кончено.
Анатоль: Подобные правды легко слетают с наших уст: это всего лишь грубая прямота усталых лжецов.
Макс: Естественно! Лучше пеленать истину тысячами грязных недомолвок вам, недостойным друг друга, чем решительно разойтись,- почему?
Анатоль: Ибо не верим мы правде. Ибо в нескончаемых сумерках агонии случаются тысячи особенных мгновений когда всё кажется лучшим чем прежде...! Никогда тоска по счастью не мучит нас сильнее чем в эти ,последние дни любви, когда является нам каприз, пустяк, ничто, разнаряженные счастьем, а нам недосуг сдёрнуть с них маски... Наступают времена, когда с т ы д и ш ь с я  признаться себе, что вся роскошь вышла, и тогда прощаешь ближнему столько долгов, что ни словом сказать. Так, замирая от стараха смерти, внезапно проживаешь былое, да ярче, жарче, чувственнее прежнего!...
Макс: Не забывай только одного: зачастую конец мы не ощущаем в начале. Счастье,. бывает, старится с первым поцелуем. Разве не слыхал ты о смертельно больных, не подозревавших о собственных хврпях до последнего мига?
Анатоль: Я не из этих счастливцев, решительно нет! И не оборотился в ипохондрика любви! Пожалуй, чувства мои не столь больны с юности, как думалось мне прежде, сколь мучительны. Сдаётся временами, что сглазили меня... Нартура моя -не хозяйка чувствам: они терзают её.
Макс: Выходит, можно гордиться сглазом.
Анатоль: О нет, я не завидую иным! Знаешь, счастливы те, которым каждая любовь- новая победа! Я должен всегда бесконечно готовиться, я прерываюсь на-, отлагаю до-, отдыхаю перед-, я влачусь с...! Иные преодолевают играючи, проживая прочь... для них всё новое- одно и то же.
Макс: Не завидуй им, Анатоль! Они не одолевают, -просто минуют!
Анатоль: А разве нет счастья, иного, в том? По крайней мере ,другие не испытывают той особенной вины, тайной боли разлуки.
Макс: Чья же вина?
Анатоль: Мы стараемся втиснуть вечность в два года любви? И не способны на то! Нет! Винясь, расстаёмся с каждой - и наша меланхолия значит только простое понимание свершившегося. Последний долг наш...
Макс: Иногда- первый...
Анатоль: И от всего этого так больно...
Макс: Мой милый, для тебя эти длительные отношения вовсе не годятся... Ты слишком остронос...
Анатоль: Как прикажешь понимать это?
Макс: Тво ё настоящее влачит чудовищную ношу непереработанного прошлого... И первые годы твоей любви загнили не для того чтоб душе твоей прибавить сил сбросить балласт. Где тут естественность? Гнилым духом цветов молодости непоправимо отравлено твоё настоящее.
Анатоль: Возможно.
Макс: И оттого в тебе вечная склока Однажды, Уже и Позже, она переливчаста и темна! Прошлое для тебя- не литой монумент, оно не источает известные тебе смыслы, нет! - оно обрастает ими, вянущими и блекнущими- пока не помрут.
Анатоль: Ну вот. Из этой копны являются мне болестные ароматы, они зачастую застят мне лучие мгновения настоящего... от которых хотел бы укрыться.
Макс: Замечаю, к своему величайшему удивлению: никто не уверен, что скажет нечто важное напрямик если припечёт! Вот, у меня вертится на языке:"Будь твёрд, Анатоль,- выздоровеешь"!
Анатоль: Ты смеясь произнёс это! ... Возможно, когда на то способность имеется! Мне же недостаёт главнейшего- нужды! Чувствую, сколь всего потеряю ,пока не "отвердею"! ... Много болезней, а здравие одно! Здоровый похож на прочих крепышей, а болеть можно наособицу!
Макс: Это всего лишь тщеславие?
Анатоль: И что? Ты вполне уверен, что тщеславие- недостаток, нет?...
Макс: Из всего сказанного я понял только что ты не желаешь уехать.
Анатоль: Пусть уеду, да, хорошо! Но меня до`лжно к отъезду т о л к н у т ь ... приготовлений не надо! приготовления уничтожат всё! Ужаснейшее в таком случает когда кофр пакуют, экипаж заказывают, извозчику приказывают: на вокзал, мол!
Макс: Я устрою тебе всё! (Анатоль спешно подходит к окну, выглядывает вон). Кого ждёшь?
Анатоль: Да так...
Макс: Ах, да. Забыл... Ухожу.
Анатоль: Ты посмотри, в такой момент ты снова...
Макс: ...
Анатоль: Ведь я просил её!
Макс: Простое решение: "ты  п р о с и л  её", - в  т а к о й  - т  о   миг!
Анатоль: Будь здоров, экипаж-то я не заказал!
Макс: Не буть столь заносчив! Триестский скорый отбывает в четыре утра, поэтому багаж можно послать вдогонку...
Анатоль: Премного благодарствую!
Макс (у двери): Без афоризмов ни шагу!
Анатоль: Пожалуйста.
Макс: Женщина- загадка!
Анатоль: Ох!!!
Макс: Оборотим расхожее! В женщине должна быть загадка, так говорят! Что в нас загадочного, коль мы настолько послушны, что женщины нас не поминают?
Анатоль: Браво, браво!
Макс (поклонившись, уходит).
Анатоль (недолго ходит по комнате взад-вперёд, затем снова усаживается в кресло, закуривает сигарету. С верхнего этажа доносится пиликанье скрипки. Пауза... Слышны шаги в коридоре. Анатоль настораживается, встаёт, кладёт сигарету на пепельницу- и выходит навстечу явившейся без стука закутанной с мороза Эльзе).

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Анатоль: Почему ты раньше мне об этом не рассказала...
Анни: О чём? Ну, история длинная... (Кельнер удаляется).
Анатоль: Итак, дальше, дальше!
Анни: ...Потом он ещё на репетициях так заметно за мной крался, вот, а я это заметила и сначала злилась, а после радовалась...
Анатоль: В высшей степени просто...
Анни: Вот...а после мы поговорили раз, и так мне он в душу запал...
Анатоль: О чём вы говорили?
Анни: Да обо всём. Как его вышвырнули из школы, и как он после того подался в подмастерья... и как театральная жилка в нём проявиласб, бурно так...
Анатоль: Ага... и об этом я не слыхал от тебя...
Анни: Вот... и вышло так, что мы вдвоём, как дети вдали от дома... жили... по-соседски...
Анатоль: Ах!! Жили по-соседски! Как трогательно, трогательно!
Анни: Да... да... (пьёт).
Анатоль: ...Потом?!
Анни: Что должно было случиться потом? Я тебе уже всё поведала! Такова моя судьба, а против доли... ничего не могу поделать... и ... против воли... не... попрешь... не... поделаешь...
Анатоль: О нынешнем вечере хочу знать...
Анни: Ну... и что же... (Её голова клонится набок).
Макс: Она уже спит...
Анатоль: Разбуди её! Убери от неё вино! Хочу знать, что сотворила она сегодня вечером... Анни... Анни!
Анни: Сегодня вечером... он мне ск`зал... что он ...меня... хочет!
Анатоль: А ты?
Анни: Я ск`з`л...чт` рада... и поскольку его не предам... говорю тебе адьё!...
Анатоль: Поскольку ты  е м у  не станешь изменять!! Значит, я исключён? Или он?!
Анни: Ну, что поделаешь! Тебя я никогда не хотела!
Анатоль: Вот, хорошо! К счастью, я скоро выпутаюсь из всего этого...!
Анни: Да-а?!
Анатоль: И я в приятном положении: могу сквитаться с тобой подобным романом!
Анни: Так... вот...!
Анатоль: Да... да...! Уже давно я тебя не люблю...! Я люблю другую!
Анни: Ха-ха... ха-ха...
Анатоль: Давно! Спроси-ка у Макса!  Прежде, чем ты явилась, я рассказал ему!
Анни: ... Ну... ну...
Анатоль: Больше никогда! ...И эта другая тысячекратно лучше и милее...
Анни: ...Ну... ну...
Анатоль: Эту девушку я не променяю на тысячу таких как ты баб, понимаешь это?
Анни (смеётся).
Анатоль: Не смейся! Спроси Макса...
Анни: Это не комично! Мне всё вдруг рассказать...
Анатоль: Это правда, говорю тебе, клянусь тебе, что это правда! Давно не люблю тебя! Я не думал о тебе наедине с тобою же, а когда целовал тебя, вспоминал другую! Дру-гу-ю! Дру-гу-ю!
Анни: Ну вот, мы квиты! И прекрасно.
Анатоль: Так...? Мы не квиты, о нет, вовсе нет! Мой роман и твой не равны... что ты пережила... и я! Моя история несколько короче... невиннее...
Анни: Ка-ак? (приосанивается).
Анатоль: Да... моя история выглядит несколько иначе...
Анни: И что за "история иначе"?
Анатоль: Я ...вот... я  т е б е  изменил...
Анни (подымаясь): Как?...Как?!
Анатоль: Изменил тебе, ибо этого заслужила, день за днём, ночь за ночью... Я приходил от неё когда встречался с тобой и покидал тебя спеша на встречу с ней.
Анни:... Подло... это... подло!!
Анатоль: Попробуй сравнись с вами... иначе вы первые!... Ну, к счастью, я не питал иллюзий...
Анни: Вот оно, видно! Да!!
Анатоль: Да... видать, не правда ли?! Наконец -наружу!
Анни: ...что мужчина в сотню раз беспечнее нас...
Анатоль: Да, так оно и есть! Сколь я был беспечен...да!
Анни (набросив боа, надевает шляпку, сумочку и перчатки -в руки, становится перед Анатолем): Да... неосмотрительный!  Э т о г о  я тебе всё же не сказала! (Порываясь уйти).
Анатоль: Как?! (Вслед ей).
Макс: Оставь её! Ты ведь вначале на это рассчитывал?!
Анатоль? "Э т о г о "!  ...ты мне не сказала? Что-о?! Что ты... что ты... ты...
Анни (у двери): Не сказала ...нет! Настолько неосмотрительныи может быть только один мужчина...
Кельнер (у вхожа с кремом):... Ох...
Анатоль: Идите вы к чорту с вашим кремом!
Анни: Да-а?! Ванильный крем!! Ого!...
Анатоль: Ты смеешь ещё...!
Макс: Оставь же её! Она да простится с кремом... навсегда...!
Анни: Да... с радостью! с бордо, с шампанским, с устрицами... и ,напрочь, с тобою, Анатоль...! (Внезапно, оборотившись, бросается к табачному коробу на трюмо- и набивает сигаретами свой карман). Не мне! Отнесу ему! (Удаляется).
Анатоль (стоит у двери).
Макс (спокойно): Ну, ...вот видишь... всё вышло довольно легко!...

                                   Занавес

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Анатоль (встав, нервно бродит по ложе): А где же вино?! Вы! ...Жан!! Уснули, что ли?!
Кельнер: Пожалуйте любезно, вино...
Анатоль: Я не о том, что на столе, как вы могли подумать. О шампанском! Знаете ли, во главе стола оно должнео присутствовать! (Кельнер удаляется).
Анатоль: Прошу наконец обьясниться!
Анни: Всё же, вам, мужчинам, нельзя верить, вовсе,... ничему! Как вспомню, уговор был с тобой прекрасный: "Как почувствуем, что наши отношения стремятся к разрыву, скажем о том - и разойдёмся с миром"...
Анатоль: Наконец, должна ты мне...
Анни: И вот, "с миром"!
Анатоль: Но, милая детка, ты должна понять, что меня интересует, кто...
Анни (потягивает вино): Ах...
Анатоль: Пей до дна,... пей до дна!
Анни: Ну, долго ты ещё будешь...?
Анатоль: Ты - одним глотком...
Анни: Но, милый Анатоль, я прощаюсь с бордо, кто занет, надолго ли?!
Анатоль: К чертовой бабушке! ...Что за историю ты расскажешь?...
Анни: Теперь ,пожалуй, на дадут мне бордо... и устриц... И шампанским не угостят! (Кельнер является с подносом). И филе с трюфелями! Отныне всё в прошлом...
Макс: Господи правый, у вас сентиментальный желудок! (Кельнер сервирует). Смею вам навынос...?
Анни: Премного вам благодарна! Так...
Анатоль (закуривает сигарету).
Макс: Ты не ешь?
Анатоль: Пока воздержусь! (Кельнер удаляется)... Итак, хотел бы я узнать, кто этот счастливчик?
Анни: А если я назову имя, ты ничего ведь не узнаешь...
Анатоль: Ну, что за человек он? Где ты познакомилась с ним? Как он выглядит?
Анни: Писаный красавец- и это, пожалуй, всё...
Анатоль: Ну, сдаётся, тебе и этого довольно...
Анни: Да, не будет больше устриц...
Анатоль: Это нам уже известно...
Анни: ...И шампанского!
Анатоль: Но, доннерветтер ("гром и молния"- прим.перев.), у него есть и другие особенности кроме гастрономическй скупости...
Макс: В этом он прав: это не амплуа...
Анни: Ну что поделаешь, если люблю его! Отрекаюсь от всего,- это что-то новое, что я пока не испытала.
Макс: Но видите ли... худший стол и Анатоль вам мог бы предложить!
Анатоль: Кто он? Коммиссионер? Истопник? Промасленный биндюжник?...
Анни: Да, детка... я не заставлю его страдать!
Макс: Так скажете вы, наконец, кто он?
Анни: Художник!
Анатоль: Который? Что на трапеции? Это ваше-с... из цирка... каково? Искусный наездник?
Анни: Прекрати насмехаться! Он- мой коллега...
Анатоль: Итак, старое знакомство? ...Один из тех, с которыми ты годами ежедневно вместе, и с ним ты, наверное, мне уж давно изменяешь!...
Анни: Я тебе этого не говорила! Я в точности соблюдаю наш уговор, поэтому заявляю тебе обо всём пока не поздно!
Анатоль: Но ты же вюблена в него, Бог знает, сколь давно? И душевно ты мне уже много раз успела изменить!
Анни: Это не возбранялось!
Анатоль: Ты...
Макс: Анатоль!!
Анатоль: Я его знаю?
Анни: Ну, пожалуй, ты его не знаешь... он ,правда, на подтанцовках... но продвинется...
Анатоль: Как давно... понравился он тебе?
Анни: Сегодня вечером!
Анатоль: Не лги!
Анни: Это правда! Сегодня... ощутила я ,что он- судьбя моя...
Макс: Её судьба!... Чуешь ты, Макс: её судьба!
Анни: Да, и что за судьба!
Анатоль: Слушай ты... я должен знать всё... имею на то право! В эти секунды ты- пока моя возлюбленная! ...Желаю знать, сколь давно эти отношения длятся... когда начались... как он осмелился...
Макс: Да... вы должны нам поведать...
Анни: Только начистоту! Пожалуй,... я должна была рассказать, как Фрицель со своим бароном, который пока не знает... и при том она уже три месяца водится с лейтенантом из пятого гусарского!
Анатоль: Скажи на милость, с бароном!
Анни: Уже сталось! У меня с тобой совсем иначе, совсем! На то я слишком проста... а ты- слишком глуп! (Наливает себе бокал вина).
Анатоль: Прекратишь ты пить?!
Анни: Сегодня нет! Под хмельком-с... я напьюсь! Этот, и ещё один- на посошок...
Макс: На восемь дней!
Анни: Навсегда! Потому, что с Карлом я останусь, ведь его действительно люблю, ведь мне хорошо с ним, страстен он, хотя и без денег, ведь он не будет ругать меня, ведь он сладкий, сладкий, милый парень он!
Анатоль: Ты не сдержала своего слова! Уже давно любишь его! Это- глупая люжь, твой вечерний экспромт!
Анни: Тогда не верь мне и сказанному!
Макс: Ну, Анни... расскажите-ка нам историю... Знаете ли, всё или ничего! Пусть удалитесь вы с миром, но ему-то удружите, Анатолю...
Анатоль: ...И тогда я тебе тоже кое-что поведаю...
Анни: Ну... началось, поехали... (Кельнер входит)...
Анатоль: Ну, только расскажи. Только расскажи... (Присаживается к ней поближе).
Анни: Уж две недели минуло с того дня... или больше, когда он подарил мне несколько роз, когда я покидала сцену... Я ,должно быть, улыбнулась: столь робок он был...

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Анни: На тебя можно положиться! (Бросает прочь плащ) Гляжу по сторонам: справа, слева никого нет.
Анатоль: Тебе же, на счастье, недалеко сюда!
Анни: Надо держать слово! Добрый вечер, Макс! (Анатолю) Ты мог бы проводить меня.
Анатоль (обнимет её): Ты без корсажа!
Анни: Что ж, мне большой туалет делать- для тебя? Прости...
Анатоль: Мне, должно быть- по праву. Ты должна попросить прощения у Макса!
Анни: С чего бы? Его не смутит... Он не ревнив! Итак... итак... кушать. (Кельнер стучится). Войдите! Стучится... иначе не войдёт! (Кельнер входит).
Анатоль: Накрывайте! (Кельнер удаляется).
Анни: Ты не присутствовал в зале?
Анатоль: Нет, я должен был...
Анни: Ты не много потерял! Сегодня было так уныло...
Анатоль: А что за оперу играли?
Анни: Не знаю... (Рассаживаются за столом)... Я -в свою уборную. Затем -на сцену. Меня ничто не заботит... ничто! ...Кроме того, мне есть что сказать тебе ,Анатоль!
Анатоль: Что ж ,милая моя детка? Нечто очень важное?
Анна: Да, относительно! ...Тебя это, пожалуй, удивит... (Кельнер является с подносом).
Анатоль: Жду с нетерпением! ...А я...
Анна: Ну погоди... не при нём...
Анатоль (кельнеру): Подите... мы позвоним! (Кельнер удаляется). Ну, итак...
Анни: Да... милый мой Анатоль... это тебя удивит... Собственно, почему? Это тебя не поколеблет, это не должно тронуть тебя...
Макс: Прибавка к жалованью?
Анатоль: Не прерывай же её!...
Анни: Не правда ли, милый Анатоль? Ты сказал, подадут остендские или уайтстейбли?
Анатоль: Она об устрицах! Остендские у них!
Анни: Я так и думала... Ах ,обожаю устрицы... Единственное, чем можно питаться ежедневно!
Макс: Можно? Должно! Непременно!
Анни: Разве не так? Я же сказала!
Анатоль: Ты ведь желаешь мне поведать нечто важное?
Анни: Да.... важное во всех отношениях, даже очень! Помнишь известный уговор?
Анатоль: Какой? Что за...? Я теряюсь в догадках.
Анни: Он в затруднении!
Анни: Ну... я имею в виду следующий... погоди... вот какой... "Анни",- сказал ты: "мы не станем обманываться"...
Анатоль: Да... да... и?!
Анни: Не плутовать! ...Лучше сразу всю правду высказать...
Анатоль: Да... я имел в виду...
Анни: А не поздно?
Анатоль: Ты не в себе, Анни?!
Макс: Что?
Анни: Анатоль, ты ешь свои устрицы,... иначе не скажу ни слова... ничего!
Анатоль: Что значит "ешь свои..."?
Анни: Ешь!!
Анатоль: Говори!... Не выношу таких манер!
Анни: Ну, это свершилось, и мы должны совершенно спокойно обьясниться... если это случилось... И теперь самое время...
Анатоль: А именно?!
Анни: Это значит, что сегодня, к сожалению, я супирую с тобой в последний раз!
Анатоль: Ты явила б милость- обьяснилась бы!
Анни: Это касается нас, не при нём.
Анатоль: Нет... говори...
 Макс: Это замечательно.
Анни: Что вы находите замечетельным? Замечетельно или нет, но это так!
Анатоль: Милая детка, я пока ничего не понял... Ты, наверное, желаешь назначить день свадьбы?
Анни: Ах, если бы! Тогда бы не понадобилось прощаться с тобою.
Анатоль: Прощаться?!
Анни: Ну, тогда напрямик. Я влюбилась, Анатоль, безумно влюбилась!
Анатоль: И, позволь-ка, в кого?
Анни: ...Скажите, Макс, почему вы улыбаетесь?
Макс: Слишком роскошно!
Анатоль: Оставь-ка его... Поговорим вдвоём, Анни! Ты должна мне обьяснися...
Анни: Ну, слушай... Я влюбилась в другого, и скажу тебе открыто: между нами всё кончено...
Анатоль: Да,... но, к чорту, в кого?!
Анни: Ну, милый детка, не груби!
Анатоль: Я желаю... я желаю принять окончательное решение...
Анни: Пожалуйста, Макс, позвоните-ка: я так проголодалась!
Анатоль: Ну вот ещё! Аппетит!! Аппетит разгорелся в такой момент!
Макс (Анатолю): О н а   же  супирует сегодя  в п е р в ы е! (Кельнер входит).
Анатоль: Что вам угодно?
Кельнер: Звонили!
Макс: Продолжайте накрывать стол! (Пока кельнер хлопочет).
Анни: Да... Каталини уезжает в Германию... это решено...
Макс: Вот как... и с ней прерван контракт?
Анни: Да... разорван... ничего не скажешь.

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Прощальный ужин

Анатоль, Макс, Анни, кельнер

Кабинет, то есть отдельная ложа в ресторане. Анатоль, стоя у двери, диктует кельнеру заказ. Макс сидит в кресле.

Макс: Ну, ты ещё не готов?
Анатоль: Сейчас, сейчас!... Итак, всё понятно? (Кельнер удаляется).
Макс (кагда Анатоль посреди ложи): А если они вовсе не придут?
Анатоль: С чего это "совсем не придут"? Пока... пока десять часов! Ещё будут!
Макс: Балет уже давно закончился!
Анатоль: Прошу тебя... пока они смоют грим... переоденутся! Буду ждать их сколько понадобиться!
Макс: Не потакай им!
Анатоль: Потакать?!...Знал бы ты...
Макс: Знаю, знаю: ты груб с ними... если только это не особенное баловство с твоей стороны.
Анатоль: Я о другом! Да, если б ты знал...
Макс: Говори же...
Анатоль: Я торжествую!
Макс: Ты наконец обручишься с нею?
Анатоль: О, нет: необычайно торжествую!
Макс: Ты завтра женишься?
Анатоль: Нет, сколь ты неглубок! Если не душе не удаётся возвысится наперекор внешней мишуре, пиши пропало.
Макс: Ага, ты отыскал неведомый уголок собственного мира чувств -так? Миру-то всё равно!
Анатоль: Ты судишь грубо... Я просто праздную... и кончено!
Макс: Ах!
Анатоль: Прощальный ужин!
Макс: Вот те на... а я-то при чём?
Анатоль: Ты прикроешь веки нашей любви.
Макс: Попрошу без неуместных метафор!
Анатоль: Я тянул с этим ужином восемь дней...
Макс: И, по крайней мере, раззадорил собственный аппетит...
Анатоль:... То есть... мы супировали что ни вечер вместе... всё это время, но,... я не могу подобрать слов...правильных! Не решаюсь... ты ничуть не представляешь себе, насколько это нервирует!
Макс: На что я тут тебе нужен, собственно?! Обязан роль суфлировать?...
Анатоль: Ты на все случаи: должен понимать меня и, если понадобится- успокоить, урезонить, воодушевить.
Макс: Мог бы ты вначале обяснить мне, почему всё это должно произойти?
Анатоль: С удовольствием... Ибо наскучила она мне!
Макс: Значит, ты увлёкся другой?
Анатоль: Да...!
Макс: Ну... да...!
Анатоль: И что за особой!
Макс: Типа...?!
Анатоль: Никакого! Совершенно новой- и особенной!
Макс: Накануне конца отношениям всегда западают на особ...
Анатоль: Преставь себе девушку, как бы выразиться... три четверти такта.
Макс: Ты ещё пребываешь под впечатлением балета!
Анатоль: Да... на этот раз не могу помочь тебе... она навеяла мне ,как торжественный венский вальс,- сентиментальное веселье , улыбчивую озорную грусть... такова её натура... Милая головка блондинки, знаешь ли... вот... это трудно изобразить... С ней легко и уютно... Когда я подношу букет фиалок, в уголках её глаз поблёскивают слёзы...
Макс: Ты браслетом попробуй!
Анатоль: О, мой милый, не о том речь: ты заблуждаешься, верь мне.. С ней я бы  т у т  не хотел супировать... Для неё -пригородная корчма, уютная, с безвкусными обоями и малыми на побегушках за соседним столом! Именно в таких забегаловках я и проводил последние вечера с ней!
Макс: Каково?! Ты же сказал, что с Анни...
Анатоль: Да, и с ней- тоже. Посленюю неделю я вынужден был всякий раз супировать дважды: с одной, которую завоёвывал, и с другой, которую силился покинуть... Ни то, ни другое, к сожалению, мне не удалось...
Макс: Знаешь что?! Ты бы как-то Анни- в корчму, а новенькую- в ложу ресторанную... тогда наверняка выйдет!
Анатоль: Твоё представление о моих делах ущербно, поскольку пока не знаешь ты новенькую. Это сама невзыскательность! О, доложу тебе... девушка... ты должен увидеть, что с ней станется, когда я изволю заказать лучшие вина!
Макс: Слёзы в уголках, да-а?
Анатоль: Она не примет этого, ни при каких обстоятельствах, ни при каких обстоятельствах!...
Макс: Итак, в последнее время ты пивал деревенское?
Анатоль: Да... до десяти... потом, натурально,- шампанское...Такова жизнь!
Макс: Вот тебе... прости... жизнь не такова!
Анатоль: Только вообрази контраст! Дорого же он мне обошёлся! сейчас как раз такой случай, когда я снова ощущаю свою невероятно честную натуру...
Макс: Вот как!... ах!
Анатоль: И не могу далее вести двойную игру... Я утратил самоуважение!
Макс: Ты?! Нет, это я, я...  не ломай мне комедии!
Анатоль: Потому что ты тут...  Но, если честно... я не могу имитировать любовь, которую уже не чувствую!
Макс: Ты имитировал только там, где чегой-то ощущал...
Анатоль: Я  открыто сказал это Анни, ровно в начале, ... когда мы взаименно в вечной любви клялись:Знаешь, милая Анни, коль кто-нибудь из нас прочувствует в один прекрасный день, что наше всё катится к концу, да скажет об этом другому откровенно"...
Макс: А, вы это решили в миг клятвы... очень хорошо!
Анатоль: Я ей часто это повторял: "У нас ни малейших взаимных обязанностей, мы вольны! Мы спокойно разойдёмся когда наше время выйдет, но без измен- я это презираю!"...
Макс: Да, вы действительно легко разойдётесь- сегодня!
Анатоль: Легко! Должен сказать, верится с трудом... Ей всё же будет больно... я не выношу слёз. Влюблюсь заново когда она заплачет, а значит, изменю другой!
Макс: Нет, нет, только без измен- я это презираю!
Анатоль: Твоё присутствие придаст непринуждённости тому, что произойдёт! ... Ты источаешь дух холодной, здоровой решимости, который должен сковать сентиментальность расставания!... Перед тобой не плачут!...
Макс: Да, я тут на всякий случай, но это и всё, чем могу помочь тебе... Уговорить её? Нет, нет... ни за что... это против моих убеждений ... ты такой, слишком милый тип...
Анатоль: Ладно, милый Макс, в некоторой степени ты смог бы решиться на это... Ты мог бы уверить её, что я -невелика потеря.
Макс: Ну, это можно.
Анатоль: Что она сотню лучших отыщет: посимпатичнее, побогаче...
Макс: Поумнее..
Анатоль: Нет, нет, прошу тебя, без перехлёстов (Кельнер отворяет дверь. Входит Анни в плаще-дождевике, который сбрасывает, в белом боа, с парой жёлтый перчаток в руке, неряшливо нахлобученной широкой, с ниспадающими полями, шляпке)
Анни: О, добрый вечер!
Анатоль: Добрый вечер, Анни!... Прости...

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Памятные камни

Анатоль, Эмили

Со вкусом ,элегантно обставленная комната Эмили. Окно отворено: вид на парк, близко- верхушки деревьев едва ли покрыты зеленью.

Эмили: ...Ах...вот где я нашла тебя...! За моим столом...? Да, и что ты творишь тут? Ты перерыл мои ящики?...Анатоль?!
Анатоль: Таково моё законное право... и я  д о л ж е н был это сделать, как выяснилось.
Эмили: Ну...и что ты нашёл? Собственные письма...!
Анатоль: Как...? А вот это?
Эмили: Это?
Анатоль: Эти два камешка...Один-рубин, а этот, второй- тёмный? Я не знаю их, они -не от меня...!
Эмили: Нет... я... запамятовала...
Анатоль: Забыла? Так надёжно спрятаны они, в уголке нижнего ящика. Признайся лучше, любимая, вместо того чтобы врать как все... Ага... молчишь? Ох, не строй оскорблённую благодетель... так легко молчать когда ты обличена с поличным...Но я продолжу раскопки. Где ты припрятала остальные украшения?
Эмили: У меня никаких больше нет.
Анатоль: Ну-ка...(начинает выдвигать ящики).
Эмили: Не ищи... клянусь тебе, у меня больше нет.
Анатоль: А эти вот... откуда эти?
Эмили: Я была неправа... возможно...!
Анатоль: Возможно! ...Эмили! Мы накануне дня, когда я хотел бы тебя сделать своей женщиной ( дословно именно так, а не "сыграть свадьбу" или "обручиться"- прим.перев.) Я полагал ,что с прошлым покончено... Аллес... Вместе мы выбросили в камин письма, папки, тысячу мелочей напоминавших о прошлом когда мы ещё не были знакомы... при тебе я покончил с ним. Браслеты, кольца, подвески- сломанные, они были вышвырнуты через окно на улицу ,в сточную канаву... тут вот ты клялась мне... "Всё- в прошлом- и только в твойх обьятьях поняла я ,что есть любовь..." Я, конечно, поверил тебе... ибо мы всему, что нам бабы говорят, верим, начиная с первой лжи, что нас вдохновила...
Эмили: Мне тебе заново поклясться?
Анатоль: Поможет ли?... Я готов... готов с тобой... О, как хорошо ты разыграла меня! Лихорадочная, будто желала смыть с себя все пятна собственного прошлого, стояла ты у этого пламени когда огонь пожирал листочки, повязки да безделушки... а ты на руках моих всхлипывала, когда мы там, на берегу реки, счастливо прогуливаясь, швыряли не глядя драгоценные браслеты в тёмную, ненасытную воду... как ты плакала... о, чистые слёзы  покаяния... Глупая комедия! Видишь: все было понарошку и напрасно! Разве я тогда усомнился в тебе? И разве я не по праву заглянул сюда?... Почему молчишь? Почему не оправдываешься?
Эмили: Ты всё-таки надумал бросить меня.
Анатоль: Но я желаю знать ,что значат эти две штучки... почему ты  и м е н н о   и х  приберегла?
Эмили: Ты меня больше не любишь...?
Анатоль: Правду, Эмили... правду желаю знать!
Эмили: К чему? Ведь ты меня уже разлюбил.
Анатоль: Возможно к правде примешано кое-что.
Эмили: И что?
Анатоль: Чем меня они... могут уколоть... Слышишь ты, Эмили, мне не доставляет удовольствия держать тебя за бедняжку!
Эмили: Ты прощаешь меня?
Анатоль: Ты должна сказать мне, что значат эти камни!
Эмили: И тогда ты простишь мне?
Анатоль: Этот рубин, вот... почему ты сохранила его?
Эмили: Ты выслушаешь меня спокойно?
Анатоль: ... Да... Но, наконец, отвечай...
Эмили: ...Этот рубин... из медальона... он ...выпал...
Анатоль: От кого медальон?
Эмили: Это не имет значения.. я только хотела его... в урочный день- на простую цепочку... на шейку.
Анатоль: Кто подарил его?
Эмили: Всё равно... думаю, матушка... Видишь, я настолько унижена, что ,думаю, ты поверишь мне: потому, что мать подарила, я и сберегла его- и ты поверь мне... Я сберегла рубин потому, что он выпал из дорогого мне медальона, ...чья память мне дорога...
Анатоль: ...Дальше!
Эмили: Ах ,мне станет так легко: ведь ты позволил рассказать мне. Скажи, ты бы смеялся надо мной, если б я приревновала к твоей первой любви?
Анатоль: Что это значит?
Эмили: А всё ж, память о том отчасти сладка, побаливает, она бередит нас и милует... и к тому же, тот был мой день самоопределения , когда я познала чувство, которое после меня к тебе привязало. Рх, надо быть о б у ч е н н о й  ему чтоб полюбить тебя ,как я люблю! ... Если б мы встетились в том времени, когда любовь для нас была ещё в диковинку, кто знает, может, мы б и разминулись?... О, не тряси головой, Анатоль: эти слова ты когда-то вымолвил...
Анатоль: Я сам...?
Эмили: Возможно, это и хорошо, сказал ты, и мы обое должны были созреть вначале чтоб возвыситься до взаимопрощения теперь!
Анатоль: Да ...мы всегда готовы несколько утешиться, когда любим падших.
Эмили: Этот рубин, я начистоту с тобой, значит память о том дне...
Анатоль: Т-а-ак, говори же... ну-ка...
Эмили: Ту уже знаешь... да... Анатоль... воспоминанье о  т о м  дне... ах, я быда глупышкой... шестнадцать лет!
Анатоль: А ему, чёрному верзиле, двадцать!...
Эмили (невинно): Большего не знаю, мой возлюбленный... Только в лесу припоминаю себя, в лесу, который дурманил нас, весенним днём, улыбавшемся над кронами... ах ,помню солнечный луч, который просочился скровь ветви и ласкал жёлтые цветочки...
Анатоль: И ты не прокляла день, который  д а л тебя мне прежде чем мы познакомились?
Эмили: Может быть ,меня тебе..! Нет, Анатоль, как всегда в подобных случаях, не кляну, и гордо не стану лгать тебе, будто когда-либо прокляла его... Анатоль, то,  что я люблю тебя как никого прежде, и так же- любима, как никогда- ты ведь знаешь это... ибо всякий час жизни моей прежней погашен первым твоим поцелуем, всякий мужчина ,который встетился было мне, исчез из памяти, значит ли, что смогу забыть минуту которая меня возвысила до женщины?
Анатоль: А ты притворилась, что любишь меня?
Эмили: Я не припомню череды лиц прошлых мужчин, забыла блеск их глаз...
Анатоль: Но ты в его обьятьях впервые всхлипнула и засмеялась любя... из его сердца в твоё впервые плеснуло то тепло, что из распрочувственной девушки творит осведомлённую женщину: тебе этого не запамятовать, благодарная душа! И ты не замечаешь, что это обстоятельство, которым ты мигом разбудила дремлющее прошлое, должно бесить меня? ... Да, теперь я снова уверен в том, что ты и о другом поцелуе способна грезить, не только о моём, и , когда ты жмуришься в моих обьятьях, то иное лицо видится тебе, не моё!
Эмили: Сколь фальшиво понимаешь ты меня!... Ты, пожалуй, был прав когда полагал, что нам следует взаимно удалиться...
Анатоль: Ну и как прикажешь понимать тебя...?
Эмили: Сколь благополучны дамы, умеющие лгать. Нет,... вы не терпите её, правду...! Скажи мне только одно: зачем ты всегда меня  об этом упрашивал : "Всё тебе прощу, одну ложь- нет!"... Твоя мольба ещё звучит в моих ушах... А я... я, которая тебе всё выложила ,которая столь жалко унизилась тем пред тобою ,которая кричала тебе в лицо: "Анатоль, я пропащая, но я люблю тебя...!" Ни одно из глупых ругательств, привычных из прочих уст, не позволила я себе, нет, я просто молвила это :"Анатоль, я полюбила житейское приволье. Анатоль, я была похотливой, горячей, я продавалась, дарилась- я недостойна твоей любви... Припоминаешь ,что я сказала это тебе прежде чем ты впервые поцеловал мне руку. Да, мне хотелось выругаться ибо любила тебя, а ты преследовал меня, молил любви моей... а я не желала тебя, чтоб не замарать мужчину, которого я больше... иначе... ах, первого любимого мужчину...! И тогда ты взял меня- и я была твоею! ...Как я боялась,... дрожала,... плакала. А ты вознёс
 меня, ты вернул всё потерянное, долю за долей из отнятого ими... я стала иной, небывалой в твоих диких обьятьях,- чистой... и счастливой... ты был столь велик... ты умел прощать.. А теперь...
Анатоль: ... А теперь?...
Эмили: Ты третируешь меня : ведь я для тебя одна из многих.
Анатоль: Нет... нет, ты не такая.
Эмили (мягко): Чего изволишь?... Мне выбросить его... Рубин...?
Анатоль: Я не был велик, ах нет... мелок, мелковат... вышвырни его, рубин этот... (рассматривает камень). Он выпал из медальона... лежал в траве, под палой листвой... его согрел луч... камень блистал ему в ответ...(долгое молчение). Пойдём, Эмили, ... темнеет ,а нам бы парком прогуляться...
Эмили: А не слишмом холодно?
Анатоль: Нет, это дыхание пробуждающейся весны...
Эмили: Как тебе угодно, мой возлюбленный!
Анатоль: Да, а  э т о т  камешек...
Эмили: Ах, этот...
Анатоль: Да, этот вот чёрный...что с  н и м ... что это...?
Эмили: Знаешь ли ты, что это за камень?...
Анатоль: Ну...
Эмили (с гордым, жадным взглядом): Чёрный брилланат!
Анатоль (вскидывается): Ах!
Эмили (не сводя взгяда с камня): Редкий!
Анатоль (со сдавленным гневом): Почему... хм... почему ты его... сберегла?
Эмили (глядя на камень): Его... который стоит четверть миллиона!...
Анатоль (вскрикивает): Ах! ...(швыряет камень в камин).
Эмили (кричит): Что ты наделал?!... (Сгибается, щипцами копает угли).
Анатоль (смотрит, как она ,с горящими щёками, роется в огне, и потом, через пару секунд, спокойно...): Блядь! (Удаляется).

                                                      Занавес.

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

* * * * *,................................................................................................. !:)

Макс (услужливо подкрался к ней): Но бывали вечера, когда вас не сыскать.
Бьянка: После представления?
Макс: Да, куда же вы исчезали?
Бьянка (смеясь): Ах, да... естественно... Как мило, когда с тобой разговаривают ...без оттенка ревности! Надо иметь таких друзей как вы...
Макс: Да-да, надобно.
Бьянка: ... Которые одну любят, а другую не жалеют.
Макс: Такие для вас- редкость.
Бьянка (заметив тень Анатоля): Ах...
Макс: Как воспримете сюрприз, Биби?
Бьянка ( несколько замешкавшись, припоминает вглядываясь): Ах, вероятно, мы уже знакомы...
Анатоль: Конечно, Бьянка.
Бьянка: Естественно, мы хорошо знаем друг друга...
Анатоль (возбуждается тряся обеими руками правую Бьянки): Бьянка...
Бьянка: Вот только где мы встерлились... где же... ах, да!
Макс: Вспомнили, ага...
Бьянка: Пожалуй... невероятно... это было в Санкт-Петербурге...?
Анатоль (внезапно выпустив её рукуй змахнув рукой): Это было... не в Санкт-Петербурге, моя фрёйляйн... (Порывается уйти).
Бьянка (испуганно, Максу): Что же он? ...Обидела его?
Макс: Прокрался сюда, понимаешь... (Анатоль быстро исчезает чёрным ходом через спальню Макса).
Бьянка: Ну, и что это значит?
Макс: Да, а вы не знали его?
Бьянка: Знала... да, да. Но я ,право, не припомню, где и когда?
Макс: Но, Биби, это же Анатоль.
Бьянка: Анатоль...? Анатоль...?
Макс: Анатоль- рояль- абажур... такой красно-зелёный... тут, в столице, три года назад...
Бьянка (потирая лоб): Что видела- не припоминаю! Анатоль! (К двери). Я должна вернуть его. (Сбегая, за сценой, вниз по лестнице). Анатоль! Анатоль!
Макс (стоит у выхода, смеясь ей в спину): Ну и?
Бьянка (входя): Он, должно быть, уже на улице. Поголите-ка! (Мигом распахивает окно). Там, внизу, он идёт.
Макс (за ней): Да, он.
Бьянка (кричит): Анатоль!
Макс: Он вас уже не слышит.
Бьянка (лёгко топая): Как жаль... вы обязаны от моего имени извиниться перед ним. Я обидела его, доброго, милого человека.
Макс: Значит, вы всё же припомнили своё?
Бьянка: Ну да. Но... он всё же похож на кого-то из петербуржских , оттого спутать немудрено.
Макс (успокаиваясь): Я передам ему.
Бьянка: И потом, когда не думаешь о некоем, он на тебе, является внезапно- сразу так всё не припомнишь.
Макс: Я затворю окно. Холодно на улице- тут сквозняк. (Закрывает окно).
Бьянка: Я всё-таки увижусь с ним, пока буду в городе?
Макс: Возможно. Но я вам покажу нечто (Берет со стола куверт, взвешивает его на ладони, затем вручает Биби).
Бьянка: Что это?
Макс: Цветок, который вы ему однажды вечером, в  т о т  вечер, подарили.
Бьянка: Анатоль сберёг цветок?
Макс: Как видите.
Бьянка: Значит, он любил меня?
Макс: Горячо, безмерно, вечно- как всех этих (Кивает на пакетики).
Бьянка: Как... всех их?! ...Что это значит? ... и это всё- сплошь цветы?
Макс: Цветы, письма, локоны, фотокарточки. Мы как раз приводили архив в порядок.
Бьянка (раздражённо): По разделам.
Макс: Да, очевидно.
Бьянка: И в какой попала я?
Макс: Думаю,.... в этот (бросает куверт в камин).
Бьянка: Ох!
Макс (про себя): Я мщу тебе, знакомый до подноготной Анатоль... (Громко). Так, и не злитесь-ка... присядьте ко мне поближе и расскажите что-нибудь о трёх минувших годах.
Бьянка: Я в хорошем настроении! Такая встреча!
Макс: Я всё же ваш друг... Давайте, Бьянка... Поведайте мне что-нибудь!
Бьянка (садится в кресло у камина): О чём?
Макс (садясь напротив неё): Что-нибудь о петербургском "близнеце".
Бьянка: Вы же непонятливы!
Макс: Итак...
Бьянка (сердито): Что мне рассказать?
Макс: Начните-ка... Жили-были... ну... В большом-пребольшом городе...
Бьянка (удручённо): Стоит большой-пребольшой цирк.
Макс: И там, вдалеке была маленькая-премаленькая артистка.
Бьянка: Которая прыгала в большой-большой обруч... (хихикает).
Макс: Видите... получилось! (Занавес начинает очень медленно опускаться). В одной ложе.. ну... в одной ложе сидел-посиживал однажды вечером...
Бьянка: В одной ложе сидел однажды вечером красивый, милый... ах!
Макс: Ну... и...?

                     Занавес падает.

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Макс: То есть, время припекало.
Анатоль: Я знал это: да, теперь для тебя всё пропало. Ты пока ещё не познал истинной тайны любви.
Макс: И в чём разрешается для тебя загадка женщины?
Анатоль: В настроении.
Маск: Ах, тебе недоставало полутьмы, красно-зелёного абажура... рояля.
Анатоль: Да, этого. Таинственность добавляет моему бытию граней. Я чувствую себя следопытом, первооткрывателем. Даже один цвет мне весь мир наново красит. А тебе-то что, с тысячью иных девушек с искрящимися власами: что для вас мой абажур, над которым ты насмехаешься?! Цирковая наездница и красно-зелёная склянка с огоньком внутри! Но волшебство минуло: живи себе помаленьку, а раз пережитое не воротишь. Вы бросаетесь вперёд, к новым приключениям, грубые, глаза нараспашку, с запертым на замок рассудком- и краски невидимы вами! Но душа моя, да ,она переливается миру навстречу тысячью огней и красок- и я воспринимаю, а вы- всего-то наслаждаетесь!
Макс: Клад заговорённый -твоё "настроение". Все ,кого любил ты, окунались в него- и дарили тебе особенный дух приключения, необыденности, которым ты упивался.
Анатоль: Пусть так, коль тебе угодно.
Макс: А что ощущала твоя наездница под пёстрым абажуром, то ты вряд-ли передашь мне словами.
Анатоль: Но я же прочувствовал её ответную страсть в моих обьятьях!
Макс: Ладно, знавал я Бьянку, и лучше чем ты.
Анатоль: Лучше?
Макс: Да, когда мы любили друг дружку. Для меня она не была сказочной принцессой, но- одной из тысячи случайных, чьи фантазии возвращали грезёрке девичество. Для меня она -не лучше сотни иных , ядрёных попрыгуний с хлыстами из последнего заезда.
Анатоль: Так... так...
Макс: И она была ничем иным. Ничем, я даже немного переоценил её тогда, вблизи. А ты увидал то, чего в ней и не бывало. От богатства собственной души уделил сказочную, горячую толику её ничтожному сердцу -и что тебе блеснуло в ответ, оказалось отражением т в о е г о, дареного света.
Анатоль: Нет. Хотя так мне временами казалось. Но тогда- нет. Я, не первый, ни последний, не мог её улучшить... я был...
Макс: Да, и кем же ты был? ... Одним из многих. Она была такой же в твоих обьятьях, как и в остальных. Бабой на пике своего триумфа!
Анатоль: Зачем я открылся тебе? Ты меня не понял.
Макс: О, нет. Не понял меня ты. Я только хотел сказать, что воспринимаемое тобой- повторения уже раз воспринятого. Откуда для вас миру взять тысячу красок?
Анатоль: Ты знаешь её досконально?
Макс: Да, мы встречались в весёлой компании, к которой и ты раз было присоединился.
Анатоль: И это всё?
Макс: Всё...
Анатоль: ....Всё же... Она любила меня.
Макс: Не угодно ли нам продолжить чтение...? (Выбирает следующий кувертик). "А всё же, ведомо ли мне, что улыбка значит твоя, о зеленоглазая?..."
Анатоль: Знаешь ли ты, что вся компания скоро здесь, в столице, окажется?
Макс: Разумеется, знаю. И она- тоже.
Анатоль: Одновременно?
Макс: Абсолютно точно. И я вот-вот, сегодня вечером, повидаюсь с Биби.
Анатоль: Как? Ты? Знаешь, где она живёт?
Макс: Нет. Она написала: явится ко мне.
Анатоль (раскачавшись на кресле, выпрыгивает прочь): Как? И ты только сказал мне об этом?
Макс: Что с тобой? Ты же захотел было стать "свободным и одиноким".
Анатоль: Ах, да!
Макс: А в таком случае нет ничего худшего воскресшей из сказки принцессы.
Анатоль: Ты полагаешь...?
Макс: Я полагаю, что тебе надлежит поостеречься.
Анатоль: Почему от неё должна исходить опасность? Мне?
Макс: Нет, ибо тогда она была столь прекрасна. Шёл бы к себе домой под ручку с приятным воспоминанием. Нельзя пережить былое.
Анатоль: Ты не можежь всерьёз полагать, что я откажусь от уже устроенного как бы и для меня тоже, свидания.
Макс: Она умнее тебя. Она не писала тебе... Возможно, просто потому, что забыла тебя.
Анатоль: Глупость.
Макс: Ты полагаешь, это исключено?
Анатоль: Смешно даже.
Макс: Воспоминание не всех поит житейским эликсиром яви из свежих своих запасов.
Анатоль: О ,тот час наш!
Макс: Ну и?
Анатоль: Он стал одним из бессмертных.
Макс: Я слышу шаги в коридоре.
Анатоль: Это она, наконец-то.
Макс: Уйди, удались через мою спальню.
Анатоль: Уйти дураком?
Макс: Уйди. а то сгинут чары.
Анатоль: Я остаюсь. (Стучат в дверь).
Макс: Прочь! Скорее!
Анатоль: (трясёт головой).
Макс: Тогда станб сюда чтоб она, по крайней мере, тебя не увидела сразу, сюда вот... (Указывает на камин, который полуприкрыт ширмой).
Анатоль (Прячется за выступ камина): Договорились! (Стучат).
Макс: Войдите!
Бьянка (входя, живо): Добрый вечер, милый друг! Вот я снова.
Макс(протягивая ей  руки): Добрый вечер, милая Бьянка, как это мило с вашей стороны, вправду мило!
Бьянка: Моё письмо вам всё-таки дошло? да, они все- первейшие, и единственные к тому же.
Макс: Вы не забыли, насколько я горд.
Бьянка: А что с нашими? Наша сборная компания? Она ещё жива? Станем собираться вместе каждый вечер после представления?

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Макс (читает надпись): "В одном отношении все женщины едины: они дерзят когда их улицают в лжи".
Анатоль: Да, это правда!
Макс: Чей этот? Тяжёленький пакет!
Анатоль: Восемь страниц кромешной лжи! Прочь это.
Макс: И эта тоже дерзила?
Анатоль: Когда я поймал её с поличным. Прочь её.
Макс: Прочь дерзкую лгунью.
Анатоль: Никаких колкостей. Она покоилась в моих обьятьях- она святая.
Макс: Хорошее, солидное оправдание. Итак, далее. (Читает надпись)
             "Я отмахнусь от мимолётной грусти
              подумав вскользь об этом женихе
              Последние- те от души смеются:
              дитя моё, живи с ним во грехе".
Анатоль (смеясь): Ах да, тем она кончила.
Макс: Ах... а что внутри?
Анатоль: Она с женихом на фотографии.
Макс: Ты его знал?
Анатоль: Естественно, иначе б я не смеялся. Он -дурак.
Макс (торжественно): Дурак покоился в её обьятьях- он свят.
Анатоль: Довольно.
Макс: Долой сладкую похотливую детку купно со смешным дураком. (беря новый пакетик) Что это? Одно слово- и только.
Анатоль: Какое же?
Макс: "Пощёчина".
Анатоль: О, припоминаю.
Макс: Наверное, это был конец.
Анатоль: О нет: начало.
Макс: Вот как! А вот... "Легче поворотить прочь прамя, чем разжечь её"- как это понимать?
Анатоль: Ну, я поворотил пламя, а она зажгла другого.
Макс: Прочь пламя... "Она- всегда с ядовитым жалом". ( Пытливо смотрит на Анатоля).
Анатоль: Ну да, она всегда таила жало, на всякий случай. Но при этом была очень милой. Кроме этого я припас лишь лоскут её вуали.
Макс: Да, яд чувствуется... (читает далее) "Как я тебя потерял?" ... И как же ты потерял её?
Анатоль: На ровном месте. Она просто внезапно покинула мою жизнь. Уверяю тебя, такое иногда случается. Это бывает, когда забудешь в людном месте зонтик, а вспомнишь о нём через несколько дней... Попробуй скажи, где и когда.
Макс: Прощай, пропажа. (Читает надпись):
                "Ты была деткой милой, славной..."
Анатоль (мечтательно подхватывает):
                "... с исколотыми пальчиками".
Макс: Это была Кора, нет?
Анатоль: Да, ты ведь её знал.
Макс: Знаешь лы, что из неё вышло?
Анатоль: Я встретил её потом,- супруга столяра.
Макс: Воистину!
Анатоль: Да, так кончают девушки с исколотыми пальчиками. В столице они влюбляются, в пригороде- выходят замуж... она была сокровищем!
Макс: Поехали!... А это что? "Эпизод", и ничего внутри?... Пыль!
Анатоль (берёт куверт в руки): Пыль?... Когда-то она была цветком!
Макс: И что значтит слово?
Анатоль: Ах, ничего: просто мимилётное увлечение. Это был эрпизод, двухчасовой роман... ничто! ...Да ,пыль! От безбрежного наслаждения ничего иного не осталось- и мне грустно. Что ,нет?
Макс: Действительно, грустно... Но почему ты употребил именно это слово: ты же мог его везде понадписывать?
Анатоль: Точно, но тогда мне иные и не приходили в голову. Зачастую, когда я с той или иной был близрк, особенно раньше, когда я себя воображал очень значительным, так и срывалось с уст моих: "Ты, бедная детка,... ты, бедняжка!"
Макс: Почему?
Анатоль: Ну, я предтавлял себя одним из буйных духов. Эти девушек и женщин я перемалывал, ломал гуляя по свету, брачуясь с ними. Закон мой, думалось: помну- и понесусь прочь.
Макс: Ты был буйным ветром ,который срывал лепестки.
Анатоль: Да! И я уносился прочь. И приговаривал про себя :"Бедняжка ты, бедная". Я путался. Сегодня знаю, что сам-то не невелик, но тогда вёл себя по-большому. Да, было!
Макс: Ну, а эпизод?
Анатоль: Да, то был один из многих...Это создание встретил было на своём пути.
Макс: И сломал.
Анатоль: Знаешь. когда раздумываю, кажется ,что действительно её размолол.
Макс: Ах!
Анатоль: Да, слушай-ка. Это было лучшее моё переживание... Я даже не знаю ,как тебе передать случившееся.
Макс: Почему?
Анатоль: Ибо история донельзя проста. ...Это было... ничто. Ты даже не воспримешь прелесть. Тайна в том, что именно я испытал всё произошедшее.
Макс: И...?
Анатоль: Итак, сидиел я за своим роялем... в комнатеке, которую тогда снимал... вечер... мы были знакомы только два часа... горела моя красно-зелёная висячая лампа... я припоминаю красное и зелёное- оно обязательно.
Макс: И?
Анатоль: Вот! Итак, за роялем. Она- у моих ног, так ,что я не мог натиснуть педаль. Её голова покоилась на моём торсе, а её спутанные волосы искрились зелёным и красным. Я махал как крылом, но только левой, правую она целовала взасос...
Макс: Ну и?
Анатоль: Что ты нукаешь постоянно? ...Ничего далее. Я знал её два часа и догадывался, что после такого вечера мы никогда не свидимся, она мне сказала это, и чувствую, тотчас безумно полюбила меня. Воздух, хмельной и благоухающий любовью, убаюкал меня... Понимаешь ты? (Макс кивает). а я всё тверди себе дурацкую припевку: "Ты бедная, бедная детка!" Отрывки пережитого так отчётливо всплавают в памяти. Когда её тёплое дыхание коснулось моей руки, я пережил всё происходящее как былое. То что происходило, уже минуло. Она была одной из тех, что я отбрасывал прочь. Слово, глупое словцо надумалось мне: "эпизод". А я при том всём казался себе вечным... Я знал также, что "бедняжка", такова она- я знал это: никогда не сможет вычеркнуть эти минуты из собственной памяти. Часто бывает: чувствуешь, что утром тебя забудут. Но с ней это было иначе. Той, что покоилась у ног моих, я был всем миром: я чувствовал это, и любовь тоже, мимолётную, даренную мне ею в те минуты. В таких случаях думается: я не могу позволить себе принять это. Конечно, тогда она не могла ни о чем думать, только обо мне. Но она уже была для меня только бывшей, минувшей, эпизодом.
Макс: Кто она, в самом деле?
Анатоль: Кем была...? Да ты ведь знаешь её. Мы познакомились с нею однажды вечером в приятной компании, но ты на самом деле, что б ни говорил мне тогда, знаком с нею был намного раньше.
Макс: Ну и где она теперь? Много таких знакомых у меня было. Ты нарисовал её в красно-зелёном своём словно сказочную принцессу.
Анатоль: Да... в жизни она была никем. Знаешь ты, кем она была? Я сотру вмиг нарисованный мною нимб.
Макс: Итак, она была из...?
Анатоль (смеясь): Она была из... из...
Макс: Из театра?
Анатоль: Нет, циркачкой.
Макс: Возможно ли это?
Анатоль: Да, её звали Бьянкой. Я тебе о ней ещё не рассказал, что мы после ещё раз встретились, после того беспечного вечера.
Макс: И ты на самом деле мнишь себе ,что Биби влюбилась было в тебя?
Анатоль: Да, в точку! Через неделю с небольшим после нашего праздника я встретился с нею на улице... Утром следующего дня их труппа уезжала в Россию.

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы