Amor, ut lacrima, ab oculo oritur, in cor cadit,

говоришь?

 Цок, цок… Цок, цок

Руки в карманы штанов.

Цок, цок.

Третий, второй

Дзинь.

Кто я?

ХА!

Если ты – женщина, увидев меня, ты ни за что не сочтёшь меня красивой, умной или модной. Потому, что ты  - женщина и первое, что ты захочешь сделать – подойти ко мне и спросить: «что ты такого делаешь, что все мужчины бегают за тобой? В чём твой секрет? Что я делаю не так?»

Вслух я сразу же отвечу тебе «да ничего особенного» и просто пожму плечами. Я буду всё так же индифферентна, всё так же прохладна и спокойна, как поверхность озера, раскинувшего свои объятия среди гор.

Рядом со мной бледнеют любые девушки, потому, что таких как я – нет. Есть более умные, есть более красивые, есть те, кто одевается по последнему визгу писку моды, есть образованные и статусные, но они все – нервно покуривают в сторонке. Потому что самые лучшие, самые сильные и самые желанные мужчины забывают обо всём, когда появляюсь я.

Я – ЛУЧШАЯ

В чём твой секрет?.. В чём твой секрет?.. Скажи нам, в чём твой секрет?!

ХА!

Цок, цок, цок, цок…

 - Сaffè latte, per favore, - заказываю  загорелому мужчине. - Con me.  

Миндаль в шоколаде он предложит сам. Прищурившись, прислушиваюсь. Пока готовиться кофе. Шелестят. Шуршат. Шепчутся. Хочу улыбнуться, но  «Il caffè è pronto, signore». Отлично, мой кофе готов и я могу улыбнуться. Grazie

Шепчутся. 

Мой нежный шёлковый Валентино, ты готов? Я тоже готова.

На юг. Цок, цок... Ещё пару шагов и впереди тупик. Шепчутся, теряют бдительность, и расслабились…

Тупой удар в затылок. Первый на земле. Звонкий шлепок по попе, и петля на шею. Второй обезоружен, как и первый. Двое жирных, тупорылых и обнаглевших существ. Сколько им лет? Сотни или тысячи? Взрослые, циничные и хитрые души старцев в жирных телах с крылышками. Нет, я не прокуроре и допросы устраивать не буду. Завязываю узелок за узелком на шарфике. Сейчас я их отшлёпаю, как следует. Ведь только мне известно, каких потерь стоила мне пущенная в моё сердце стрела. Любимое чёрное платье безвозвратно испорчено, как, впрочем, ЕГО, пострадавшего тоже никто лечить не будет. Мы просто оказались рядом и... Раненные одной стрелой, мы связаны теперь надолго и это мучительно больная и утомительная связь приносит дискомфорт, пока я не найду вторую стрелу, предназначенную для НЕГО.  Мы ранены на половину и это нужно исправить.

Спустя какое-то время, я оставляю их, в тупике, беру колчан и стрелы. Едва не забыла кофе, оставленный у Химерной Сирены на спине. …

Барельеф на стене. Химерная Сирена, отвернувшая голову в сторону. Она стала свидетелем моего преступления. Я не могу угрожать ей тем, что засуну ей в задницу все стрелы из трофейного колчана. У неё просто-напросто нет задницы. Но в моих глазах она увидела страшные, жгучие огни. Она будет молчать, ибо знает, на что я способна. Мне нет смысла ей угрожать. Она – женщина и она видела всё. 

Возмездие дарит мне неописуемое счастье. Одну за другой, я ломаю стрелы из колчана, и скоро тёмная вода унесёт их обломки в море. Ага, вот она – и наконечник такой же, и хвост как у той.

Никакого гнева. Никакой ярости. Я просто обниму тебя. Стрела в моей руке – я загоню её что есть силы через твоё в моё сердце. А ты выдернешь. Теперь всё закончено. Мы ранены не на половину, а насквозь. Никакого дискомфорта, лишь любовь, которую как кашель не скроешь. Испытательным сроком в протяженность заживления ран от стрелы. А дальше – всё зависит от нас.

Купидоны очнулись лишь вечером от того, что жаркое солнце утопилось в воде, и земля стала прохладной.  Зашуршали и зашелестели крыльями. Сирена ничего им не скажет. И не подтвердит ни единого слова их. Она знает, кто я. И ей этого достаточно.

ЗюЗю. Я услышала тебя. Сколько в моей заметке намёков?.. Я начала считать, но сбилась со счёта. Сам посчитай, Милый. Латинская поговорка гласит, что любовь и кашель не скроешь.