Реформа здравоохранения

Реформу здравоохранения я решил начать с отказа от болеутоляющих и лекарств, снимающих симптомы. Ведь они не борются с причиной недуга, а лишь скрывают её от человека.

Я начал чувствовать своё тело. Головная боль напоминала о том, что надо высыпаться. Простуда — об ослаблении иммунной системы. Прислушавшись к этим сигналам, я начал правильно питаться, делать Норбековскую гимнастику, ездить на велосипеде вместо машины и бегать по выходным. Я научился помогать другим.

Бюджет Минздравсоразвития — 500 млрд руб. в год. За последние десять лет я ни разу не воспользовался его услугами, то есть сэкономил для страны 35 тыс. рублей.

В фильме телекомпании BBC «Век эгоизма. Машины счастья» рассказывается, каким образом в первой половине XX века корпорации превратили миллионы рационально мыслящих покупателей в «общество потребления», подверженное моде, соображениям престижа, импульсам и манипуляциям. По многим признакам, сейчас начался естественный обратный процесс: все больше людей сопротивляется манипуляциям, все меньше им поддается. Компаниям есть резон внимательно следить за изменением моделей потребления. И, невзирая на возраст и размеры своего бизнеса – учиться делать его по новому.

Сто лет спустя

Авторы фильма «Век эгоизма» подробно описывают ситуацию в Америке и мире после Первой мировой войны. Набирало обороты массовое производство. В магазинах появилось множество товаров, доступных простым покупателям. Но, подсчитывая миллионные прибыли, владельцы корпораций испытывали нарастающий страх перед скорым кризисом перепроизводства. Ведь в те времена только богатые позволяли себе покупать ненужные вещи. А массовый покупатель – рабочие и служащие, приобретали только то, что им было необходимо, начиная с чулок и обуви – и заканчивая автомобилем той или иной марки. Одним словом, демонстрировали модель разумного потребления, которую сегодня, в условиях глобального кризиса и очевидного достижения пределов роста, призывают привить массам многочисленные политики, экономисты, общественные деятели. 

К слову, и массовая реклама сто лет назад ориентировалась на рациональные соображения, преподнося товары с точки зрения их функциональности, долговечности, практической ценности для покупателя. И корпорации решили с этим что-то сделать. Например, банкир Lehman Brothers Пол Мазер призывал «…превратить американскую культуру потребностей в культуру желаний. Нужно заставить людей желать, хотеть новые вещи еще до того, как старые пришли в негодность… Желания людей должны стать важнее их потребностей».

Выдающуюся роль в этом перевороте сыграл американец Эдвард Бернейс – племянник Зигмуда Фрейда, блестяще использовавший теорию своего австрийского дядюшки для продвижения товаров и услуг. Именно Бернейс придумал термин «общественные связи» (вместо дискредитированного за годы войны слова «пропаганда»). Он первым начал эксплуатировать в рекламе мотивы сексуальности, престижа, доминирования, продвигать товары с помощью кинозвезд, выставлять напоказ торговые марки в кадрах кинофильмов и т. д. Но сам же Бернейс писал в своей книге «Пропаганда», изданной в 1928 году, что со временем этот инструмент перестанет быть эффективным, поскольку общественность к нему привыкнет.

И правда привыкла. Десятилетие проходило за десятилетием. Рос уровень образования людей, развивались средства коммуникаций, повышалась информированность потребителей, в том числе – о господствующих методах маркетинга, рекламы и PR. С середины 1980-х годов на Западе был замечен тренд персонализации товаров и услуг: покупатели начали все чаще заказывать и приобретать немассовые вещи или вещи в единственном экземпляре, чтобы подчеркнуть свою индивидуальность (для чего вначале нужно задать себе «подрывной» вопрос: а в чем на самом деле заключается моя индивидуальность?). В1990 году футуролог Элвин Тоффлер заговорил о т. н. «протребителях» – потребителях, участвующих в процессе производства товаров и услуг, которыми они же и пользуются. В «нулевые» годы публиковались исследования, показывающие, что количество людей, которых заботит престижность товара, снижается, а влияние рекламы – ослабевает.

С распространением интернета и социальных сетей этот процесс ускоряется. И дело тут не только в увеличении количества альтернативных источников информации и мнений – но и в том, что каждую минуту интернет-серфинга каждый пользователь непроизвольно тренирует свою способность самостоятельно выбирать, делать выводы, принимать решения.

Именно благодаря интернет-среде сейчас рождаются все новые потребительские тренды. Авторы форсайт-проекта «Интернет-торговля 2030», проведенного под эгидой Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России», говорят, например, о появлении «новых старых» – физически и умственно активных потребителей старше 60 лет, а также «новых варваров» – необразованных жителей стран третьего мира, получивших доступ к передовым технологиям. О том, что благодаря интернету современные дети все чаще не только самостоятельно делают покупки, но и создают собственный бизнес. О развитии сервисов и сообществ, позволяющих потребителям самостоятельно изготавливать различные вещи – и объединении этих сообществ в производственные и торговые цепочки. О смещении акцента с владения товарами на их аренду и совместное потребление.

О последнем из этих трендов мы решили получить информацию из первых уст – от одного из идеологов движения совместного потребления (Collaborative Consumption) в России, руководителя проекта «На двоих» Дениса Старка.

Простая модель альтернативной финансовой системы

Папа даёт деньги только за выполненную для него работу. Причём спрашивает строго, недоделок не принимает, за каждый рубль приходится попотеть. При этом потратить полученные деньги можно только на то, на что разрешит папа. Часто эти деньги даже не покидают папиного кошелька: «Хорошо, пойдём в магазин, купим тебе что-нибудь». И чем сильнее тебе нужны деньги, тем сильнее тебя выжмут, чувствуя, что ты вынужден соглашаться на любые условия. Понятно, что при такой системе все деньги сосредоточены у папы — больше ни у кого их нет. Они попадают в руки совсем ненадолго и тут же уходят. Папины деньги — это дефицит. Папины деньги двигаются вертикально. Папины деньги обеспечивают развитие.

Мама даёт деньги тем, кому они нужнее. Кому плохо, кто слабый — даёт, чтобы поддержать. У самого слабого они, естественно, долго не задерживаются и переходят к другим. Мама заботится обо всех и часть денег — как ответная забота — возвращается к маме, но она тут же отдаёт их кому-то, кто в данный момент в них нуждается. Мама следит, чтобы деньги были у всех, хотя бы минимум. Следит, чтобы все были сыты и одеты. Если у кого-то денег много, а у кого-то совсем нет, попросит поделиться. Свои деньги она тратит на других — продуктов купить, подарки, скатерть новую. Мамины деньги — это изобилие: полный холодильник, запас носков и рубашек в шкафу. Они двигаются горизонтально и обеспечивают жизнь.

Как работает банк? Получаешь кредит, отрабатываешь кровью и потом, чтобы вернуть с процентами в разы больше чем взял. Залог, поручители, справка о доходах. Полный контроль. Папины деньги.

Как работает благотворительный фонд? Получаешь деньги, отчитываешься об услугах благополучателям — третьим лицам. Главное, чтобы тем, кому плохо, стало лучше. Стало — хорошо, не зря деньги потрачены. Мамины деньги.

Но есть две принципиальные проблемы. Количественная: оборот банковского сектора тысячекратно превышает оборот благотворительных фондов. И качественная: папины и мамины деньги неразличимы. Рубли одни и те же, а функции разные, противоположные. Из-за этого изобилие, которое должно создаваться мамиными деньгами, поглощается дефицитом, который создаётся папиными деньгами.

При таком взгляде становится очевидным, что нужны две независимые денежные системы. Одна вертикальная, как современная банковская система, обеспечивающая развитие. Другая горизонтальная, обеспечивающая выживание.

Есть ли в мире уже что-то похожее на эту параллельную «мамину» денежную систему? Есть: банки времени, экономика заслуг, социальные валюты, валюты местных сообществ.

Пожалуй, есть два принципиальных момента, которые делают деньги «мамиными». Во-первых, это отказ от централизованной эмиссии, который лишает денежную систему вертикали и монопольного контроля центра за денежной массой. Во-вторых, это демередж (или плата за простой денег). Иными словами, если у тебя избыток денег, которыми ты не пользуешься, ты делишься ими. Это второе условие обеспечивает изобилие (достаток денежной массы).

Пока что эта вторая параллельная денежная система не сформировалась в единую отрасль, но я уверен, что в ближайшие годы несколько тысяч уже существующих по всему миру проектов альтернативных валют оформятся в связанную, работающую систему и достигнут тех же объёмов и значимости, что и современная банковская система.

– Какое место движение совместного потребления занимает среди других социальных феноменов последнего времени?
– Я вижу три кита, на которых сегодня формируется новое общественное устройство. Первый кит –альтернативные валюты: вначале они дополнят, а потом заменят современную финансовую систему. Это очень важная задача, так как современная денежная система разрушает социум и окружающую среду, создавая через ссудый процент чрезмерную конкуренцию и делая бедных еще беднее, а богатых – еще богаче. Второй кит – сетевая самоорганизация, или, по-другому, облачная демократия. Она позволяет людям отказаться от делегирования власти кому бы то ни было и лично участвовать в управлении обществом и решении его проблем. Этот подход я подробно описал в своей статье«Как я стал главой государства» в «Московских новостях». Облачная демократия применима в любой стране и при любом политическом режиме. Фактически, речь о том, как взять ответственность за свою жизнь в свои руки. А третий кит – это как раз совместное потребление. Оно разрешает ключевое противоречие современной цивилизации. Мы хотим жить все лучше и лучше – но ресурсы планеты и ее способность к самоочищению ограничены. Поэтому один из ключевых вопросов современной цивилизации: «Как жить лучше – и потреблять при этом меньше?» Совместное потребление как раз отвечает на этот вопрос.

– Может ли сообщество взаимного потребления использовать различные формы дополнительных экономик?
– Совместное потребление очень удачно сочетается с дополнительными экономиками, будь то валюта местных сообществ и банк времени*. Этому способствует многообразие форм совместного потребления. Есть полностью альтруистичные варианты сообществ: тот же каучсёрфинг, или, например, интернет-сервис «Дару-Дар», где нет никакой валюты, а пользователи свободно предлагают друг-другу простаивающие у них ресурсы. Есть коммерческие проекты, помогающие людям арендовать товары или приобретать услуги друг у друга. Главное отличие дополнительных экономик: услуги предоставляются людям не компаниями, а другими людьми. В этом смысле идеально сочетаются валюта местного сообщества и высокий уровень совместного потребления. Эти два явления усиливают друг-друга и делают местное сообщество очень сильно связанным, однородным и устойчивым к любым кризисам и изменениям. Эта модель также стимулирует развитие местного самоуправления и рост ответственности людей за свою жизнь.

– Повлияет ли движение совместного потребления на правила игры в глобальной экономике?
– Я в этом не сомневаюсь. Последние сто лет мы шли от качественных и добротных товаров – к ненадежным одноразовым поделкам, от совместного длительного потребления – к короткому индивидуальному. Сейчас мы находимся в точке разворота. Тенденция меняется на обратную и поворотный механизм – как раз и есть совместное потребление. Корпорации начнут встраиваться в этот тренд.

– С чего бы им это делать?
– Глобальные корпорации теряют контроль над рынками. Раньше компания владела станком, на котором рабочий создавал продукт. Без станка рабочий был пустым местом. Также, чтобы бизнес крутился, требовалось помещение, оборудование, секретарь, бухгалтер, сотрудники. Теперь ситуация другая: один предприимчивый человек может быть сопоставим с целой корпорацией. Особенно ярко это заметно в информационных, финансовых, образовательных проектах. Секретарь не нужен: все, от билетов до банкетов, можно организовать через интернет. Бухгалтер не нужен: можно отдать его функцию на аутсорсинг. Оборудование доступно в интернет-облаке: сервера любой мощности можно получить в свое распоряжение, не вставая с дивана. Корпорации теряют свое значение: все чаще крупные проекты продвигаются индивидуальными предпринимателями и фрилансерами. Корпорации теряют контроль, они больше не могут контролировать людей через оборудование или деньги. И им придется идти за людьми – а люди идут к тому, что их вдохновляет, что делает их жизнь интересной, насыщенной, счастливой.

– А контроль государства?
– Конечно, он сохраняется. Но тут такое дело. Государство может эффективно контролировать небольшое количество сконцентрированных в одном месте ресурсов. Например, если есть одна успешная компания, которая зарабатывает миллиард – ее можно так или иначе контролировать. Но если есть сто тысяч человек, которые индивидуально зарабатывают по сто тысяч – их уже очень трудно контролировать. Другими словами, этот процесс распада корпораций на тысячу маленьких индивидуальных исполнителей позволит сократить контроль государства до разумных пределов, когда государство перестанет подавлять инициативу людей. Замечу, что счастливые люди не представляют опасности ни для других людей, ни для государства. Так что в этом процессе я не вижу никаких революций. Это естественная эволюция человека, общества, бизнеса.

В субботу я был в Голландии, где кваса вообще нет. В воскресенье — в Санкт-Петербурге, где не очень вкусный квас на улице стоил 30 рублей за стаканчик. А в понедельник я оказался в Барнауле, где за 5 рублей купил стакан отменного бочкового кваса.

Предположим, я производитель кваса: я должен произвести и продать 6 стаканов кваса в Барнауле, чтобы выпить один стакан кваса в Москве

Я догадываюсь, что есть экономические теории, которые объяснят это балансом спроса и предложения. Мы так привыкли к этим «логичным» объяснениям. «Конечно, квас в Петербурге дороже, ведь там зарплаты выше». А зарплаты выше потому, что стоимость жизни выше, а стоимость жизни выше, потому что квас стоит не 5 рублей, а 30. И мы пришли к тому же вопросу, с которого начали: «Почему квас в Петербурге и Москве в 6 раз дороже, чем в Барнауле?»

Проезд в транспорте — 12 рублей вместо 27. Мороженное — 12 рублей вместо 35. Массаж —700 рублей вместо 1800. И качество при этом не хуже, а часто лучше, чем в столицах. Можно это объяснить, не наводя тень на плетень?

Предположим, я производитель кваса: я должен произвести и продать 6 стаканов кваса в Барнауле, чтобы выпить один стакан кваса в Москве. Это в существующей денежной системе считается равноценным обменом. Представляете — идёте вы в магазин и покупаете 10 метров ткани на занавески, вам их отмеряют метром: точно 10. Вы приносите домой, меряете ткань своим метром и получается только 1,5 метра. И вам при этом говорят: «Всё в порядке, просто длина метра, которым вы меряете, зависит от того, насколько вам эти занавески нужны». Я бы выкинул такой метр и не стал бы ему доверять. Но когда то же самое вам говорят про рубль, который является мерой стоимости, вы это принимаете как данность.

Место на доске почета

Универсальная валюта для честного труда

начало

Или вот ещё миф. В сельской местности нет работы. Да там работы в 100 раз больше, чем в городе: дороги ужасные, поля заброшенные, дома покосившиеся, мостов не хватает. И при этом есть люди с руками и головой — кто ещё не уехал, кто готов эту работу делать. Люди есть, работа есть. Почему же они друг друга найти не могут? Так им надо как-то между собой рассчитаться, а для расчёта надо как-то оценить сделанную работу. Чем оценивать будем? — рублём! А с рублём, как мы поняли, большая неприятность: так его приложишь — целый стаканчик кваса, эдак — только на донышке 30 грамм.

В Барнауле много досок почёта на улицах. Сам видел три: две доски почёта на главной улице и ещё одна чуть в стороне у комитета по образованию. И там фотографии почётных граждан города, выдающихся спортсменов, успешных руководителей, талантливых учителей. Как это связано с деньгами и ценами? Так ведь благодарность — это другая форма «платы» за работу. Я не знаю этих людей лично и не знаю, что именно они сделали, но, так или иначе, есть какой-то комитет или конкурс, который выбирает кандидатов, оценивает их вклад в жизнь города и вывешивает фотографии на доску.

Там много руководителей предприятий и преподавателей, есть спортсмены. Вот и ответ на вопрос «в какой профессии развиваться, чтобы стать почётным гражданином города Барнаула». Не хватает подписей с указанием заслуг. Тогда была бы полная картина, дающая людям представление о системе ценностей города. Хочешь быть ценным и признанным в городе — становись преподавателем или руководителем и делай то, что делали эти люди.

Почему в Петербурге или Москве нет досок почёта? Может, просто система ценностей, по которой люди отбирались для них, чудовищно не соответствовала системе ценностей простого обывателя? И эта кривая линейка, измеряющая человеческие заслуги, исчезла из больших городов — осталась только в небольших, да и там ей никто не верит. С удивлением смотрели на меня прохожие, когда я стоял и вглядывался в лица и вчитывался в подписи под фотографиями.

Справедливый обмен результатами своего труда и благодарность за заслуги перед сообществом. Вот два базовых условия, которые необходимы человеку, чтобы он трудился и делал своё дело так, чтобы быть ценным для других. Это первично, а не инфляция и баланс спроса и предложения. И стоит честно задать себе вопрос: выполняются ли эти два условия в моей жизни, в моём городе, в моей стране. Вместо того, чтобы верить мифам или теориям, которые логично объясняют, почему это не возможно, подумать, как этого достичь. Есть много способов: от валют местного сообщества и участия в общественных проектах до честной торговли (Fair Trade) и потребления местных товаров.

И тогда стакан кваса в Москве и Барнауле будет стоить одинаково, а на улицах появятся доски почёта с теми, кто вызывает уважение и восхищение.

После десяти лет реформ, оглядываясь назад, я хочу сказать, что право «участвовать в управлении делами государства непосредственно» и свобода «использовать свои способности» действительно есть у каждого. Парадокс в том, что, с одной стороны, никакое министерство с 500-миллиардным бюджетом не заставит вас их использовать, а с другой — если вы их используете, то никакое министерство вам не нужно.

Выбор главы государства — это не бумажку в ящик опустить раз в шесть лет, это ежедневный выбор между ленью и страхом, с одной стороны, и развитием — с другой.

1...       2....     3....

Я не смотрю телевизор, не читаю газеты и интернет, не слушаю радио. Новости я узнаю либо когда мне звонят журналисты и просят прокомментировать какое-то событие, либо общаясь с людьми.

СМИ обычно сообщают плохие новости о том, что далеко и не касается меня. Мне же, напротив, интересны хорошие новости о том, что рядом. О том, что я могу использовать в своей жизни непосредственно, в чём могу поучаствовать.

Лучший способ подержать предпринимательство — стать предпринимателем. Я начал свой бизнес с друзьями. Есть товары, которые требуются редко. Например, прицеп для машины, телескоп, дрель, моющий пылесос, массажный стол, игровая приставка. Их можно покупать совместно с соседями, коллегами или друзьями. Мы создаём интернет-портал, на котором люди смогут найти подходящего совладельца для совместной покупки. Чтобы этот сервис заработал, нужно доверие и доброжелательность людей, но результаты социальной реформы говорят, что это реально. Я разговаривал с иностранцами — теми, кто приезжает ко мне жить, — и они считают, что такой сервис был бы востребован и в их странах. Эта реформа только началась, так что о результатах говорить рано.

У меня в квартире есть две лишние комнаты, которые используются, только когда ко мне приезжают дети. Я зарегистрировался на сайтеhttps://www.couchsurfing.org/. Теперь у меня бесплатно ночуют туристы из других стран, и я тоже могу бесплатно остановиться в любой стране. Это делает туризм доступным.

Кстати, это один из способов, помогающих интересно и ярко жить на половину своих доходов. Общение с иностранцами — это очень увлекательно. А путешествие к реальным людям, а не в гостиницу, даёт настоящее представление о другой стране. Результат — большое количество друзей и знакомых по всему миру.