Мне хочется верить, что Создатель из всех своих
созданий предпочитает тех, кто стал свободным.
Амин Малуф "Странствия Балтсара"

- Как это – не было? - спросила я внезапно севшим голосом, - Совсем, что
ли? Да у вас ошибка тут, в картотеке, посмотрите лучше!!
- Никак
нет, - пожилой Ангел улыбнулся снисходительно и поправил очки в круглой
оправе, - У нас тут все записано, все учтено, опять же, все под строгим
оком Сами Знаете Кого. У нас за должностное преступление знаете что? –
физиономия Ангела посуровела, - Про Люцифера слыхали? То-то. Моргнуть не
успел – скинули. «Оши-и-ибка». Скажете тоже…
- Минуточку, - я попыталась взять себя в руки, - Посмотрите, пожалуйста, сюда.
Ангел благожелательно воззрился на меня поверх очков.
- И? – спросил он после секундного молчания.
-
Меня, может, и нет. Но кто-то же есть? – я осторожно пошевелила
кисельной субстанцией, которая теперь заменяла мне привычный земной
организм. Субстанция заволновалась и пошла радужными пятнами.
-
Кто-то, безусловно, есть. Но никак не NN, каковой вы изволили
представиться., - Ангел тяжело вздохнул и потер лоб, - Я таких как вы
перевидал – не сосчитать. И почему-то в большинстве своем – дамы. Ну, да
ладно. Давайте проверять, барышня. По пунктам. С самого начала. Так?
- Давайте, - сказала я, решительно повиснув у него над плечом и изготовясь биться до последнего.
-
Нуте-с, вот она, биография мадам N, - Ангел вытащил из-под стола
здоровенный талмуд и сдул с него пыль, - Ab ovo, дорогая, что
называется, от яйца, - он послюнявил палец и зашуршал тонкими
папиросными страницами, - Ну, это все мелочи … подгузники… капризы
детские… глупости всякие… личность еще не сформирована… характер не
проявлен, все черновики… ну, детство и вовсе опустим, берем сознательную
жизнь… а, вот! – он торжествующе поднял палец, - у вас был роман в
конце десятого класса!
- Ах, какая странность, - не удержалась я, - Чтоб в шестнадцать лет – и вдруг роман!
-
А вы не иронизируйте, фрейляйн, - Ангел сделал строгое лицо, - Роман
развивался бурно и довольно счастливо, пока не встряла ваша подруга. И
мальчика у вас, будем уж откровенны, прямо из-под носа увела. То есть не
у вас, - вдруг спохватился ангел и покраснел, - а у мадмуазель NN…
-
Ну, и чего? – спросила я подозрительно, - Со всеми бывает. Это что,
какой-то смертный грех, который в Библию забыли записать? Мол, не
отдавай ни парня своего, ни осла, ни вола…
При слове «Библия» ангел поморщился.
- При чем тут грех, ради Бога! Достали уже со своими грехами… Следите за мыслью. Как в этой ситуации ведет себя наша N?
-
Как дура себя ведет, - мрачно сказала я, смутно припоминая этот
несчастный роман «па-де-труа», - Делает вид, что ничего не произошло,
шляется с ними везде, мирит их, если поссорятся…
- Вооот, - наставительно протянул Ангел, - А теперь внимательно – на меня смотреть! - как бы поступили вы, если бы жили?
- Убила бы, - слово вылетело из меня раньше, чем я успела сообразить, что говорю.
-
Именно! – Ангел даже подпрыгнул на стуле, - именно! Убить бы не убили,
конечно, но послали бы на три веселых буквы – это точно. А теперь
вспомните – сколько таких «романов» было в жизни у нашей мадмуазель?
- Штук пять, - вспомнила я, и мне вдруг стало паршиво.
-
И все с тем же результатом, заметьте. Идем дальше. Мадмуазель
попыталась поступить в университет и провалилась. Сколько не добрала?
- Полтора балла, - мне захотелось плакать.
-
И зачем-то несет документы в пединститут. Там ее балл – проходной. Она
поступает в этот институт. А вы? Чего в этот момент хотели вы?
-
Поступать в универ до последнего, пока не поступлю, - уже едва слышно
прошептала я, - Но вы и меня поймите тоже, мама так плакала, просила,
боялась, что за этот год я загуляю или еще что, ну, и мне вдруг стало
все равно…
- Милая моя, - ангел посмотрел на меня сочувственно, -
нам здесь до лампочки, кто там у вас плакал и по какому поводу. Нас
факты интересуют, самая упрямая вещь в мире. А факты у нас что-то совсем
неприглядны. Зачем вы – нет, вот серьезно! – зачем тогда замуж вышли? В
смысле – наша NN? Да еще и венчалась, между прочим! Она, стало быть,
венчалась, а вы в это время о чем думали?!
Я молчала. Я прекрасно
помнила, о чем тогда думала в душной сусальной церкви, держа в потном
кулачке свечу. О том, что любовь любовью, но вся эта бодяга ненадолго,
что я, может быть, пару лет протяну, не больше, а там натура моя
блядская все равно перевесит, и тогда уж ты прости меня, Господи, если
ты есть…
- Вот то-то, - Ангел покачал головой и перевернул страницу,
- да тут у вас на каждом шагу сплошные провалы! Девочка, моя, ну,
нельзя же так! В тридцать лет так хотели татуировку сделать – почему не
сделали?
- Ну-у-у… - озадачилась я, - Не помню уже.
- А я вам
подскажу, - Ангел нехорошо усмехнулся, - Тогдашний ваш возлюбленный был
против. Примитивные, говорил, племена, да и задница с годами обвиснет.
Так?
- Вам виднее, - насупилась я, хотя что-то такое было когда-то, точно же было…
- Мне-то виднее, конечно… Задница-то ваша была, а не любовника?! Хорошо, едем дальше.
Вот
тут написано – тридцать пять лет, домохозяйка, проще говоря –
безработная, из увлечений – разве что кулинария. Милая такая картинка
получается. Вышивания гладью только не хватает. Ну, вспоминайте,
вспоминайте, чего на самом деле-то хотели?!
- Вспомнила. Стрелять хотела.
- В кого стрелять?! – изумился ангел и покосился в книгу.
-
В бегущую мишень. Ну, или в стационарную, без разницы, - плакать я, как
выяснилось, теперь не могла, зато туманное мое тело утратило свою
радужность и пошло густыми серыми волнами, - Стендовой стрельбой хотела
заниматься. Петь еще хотела. Давно это было…
- Подтверждаю. Вы,
дорогая моя, имели ко всему этому довольно приличные способности, -
сказал Ангел, ткнув пальцем в талмуд, - Богом, между прочим, данные. От
рождения! Куда дели все это? Где, я вас спрашиваю, дивиденды?!
- Я не знала, что должна… - прошелестела я в ответ.
-
Врете, прекрасно знали – Ангел снял очки, устало прищурился и потер
переносицу, - Что ж вы все врете-то, вот напасть какая… Ладно, мадам,
давайте заканчивать. Приступим к вашему распределению.
Он достал большой бланк, расправил его поверх моей биографии и начал что-то строчить.
-
Как вы все не понимаете, - в голосе Ангела слышалось отчаяние, -
нельзя, ну, нельзя предавать себя на каждом шагу, эдак и умереть можно
раньше смерти! А это, между прочим, и есть тот самый «грех», которого вы
все так боитесь!… Всё думаете - и так сойдет… Шутка ли – каждая третья
душа не свою жизнь проживает! Ведь это страшная статистика! И у всех
какие-то идиотские оправдания – то мама плакала, то папа сердился, то
муж был против, то дождь в тот день пошел не вовремя, то – вообще смех! –
денег не было. Хомо сапиенсы, называется, эректусы… Ну, все, готово, -
Ангел раздраженно откинул перо, - попрошу встать для оглашения
приговора. Передо мной встать, в смысле.
Я перелетела через стол и
замерла прямо перед ангелом, всем своим видом выражая вину и раскаяние.
Черт его знает, может, сработает.
- Неидентифицированная Душа по
обвинению в непрожитой жизни признается виновной, - Ангел посмотрел на
меня с суровой жалостью, - Смягчающих обстоятельств, таких, как а) не
ведала, что творила б) была физически не в состоянии реализовать или в)
не верила в существование высшего разума - не выявлено. Назначается
наказание в виде проживания одной и той же жизни до обнаружения себя
настоящей. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Подсудимая!
Вам понятен приговор?
- Нет, - я жалобно заморгала, - Это в ад, что ли?
-
Ну, ада вы не заработали, детка, - усмехнулся ангел, - да и вакансий
там…, - он безнадежно махнул рукой, - Пойдете в чистилище, будете
проживать смоделированные ситуации, пока суд не признает вас прожившей
свою жизнь. Ну, а уж будете вы там страдать или нет – это мы, извините,
не в курсе, - и Ангел протянул исписанный желтый бланк, - Теперь все
ясно?
- Более-менее, - я кивнула растерянно, - И куда мне теперь?
- Момент, - сказал Ангел и щелкнул пальцами. Что-то звякнуло, грохнуло и в глазах у меня потемнело…
-
… одну меня не отпустят, а с тобой запросто, - услышала я знакомый
голос, - И Сережка говорит – пусть она тебя отмажет на два дня, ну,
Олечка, ну, милая, ты ведь поможешь, правда? Мы тебе и палатку отдельную
возьмем, и вообще клево будет, представляешь, целых две ночи, костер,
речка и мы втроем?
..Это был мой школьный двор, май уже и не помню
какого года, пыльный душный вечер. И Ленка, красавица, с кукольным
личиком и фигурой от Сандро Ботичелли – моя подружка – как всегда
беззаботно щебетала мне в ухо, не замечая, как ненависть и боль медленно
скручивают меня винтом, мешая дышать. Такое знакомое, такое
родное-привычное ощущение... Я ведь хорошая девочка, я перетерплю все
это, я буду вести себя прилично, я хорошая, хорошая, хоро…
- А пошла
ты на х*й, - сказала я неожиданно, с садистским удовольствием наблюдая,
как округляются ее фарфоровые глазки, и, чувствуя некоторую
незавершенность сцены, добавила - Оба пошли к еб*не матери.
…Когда
разгневанный стук Ленкиных каблучков затих где-то за поворотом, я
прислушалась к звенящей пустоте вокруг, и поняла, что вот прямо сейчас
я, наконец, глубоко, неприлично и ненаказуемо счастлива… == ))