Откуда-то сверху на подоконник спрыгнул дикий кот, облезлый, в серую полоску, с драным ухом и перебитым хвостом. Кошара сиганул по диагонали комнаты и скрылся в белесом тумане углового сектора. Я инстинктивно бросился в след коту, не столько намереваясь догнать его, сколько в надежде покинуть это измерение воспользовавшись кошачей тропой. Оказавшись в липком тумане, словно в холодном поту мое сознание выбросило на скамью подсудимых в цепенеюще строгом просторном зале наполненном неодобрительными лицами. Судья зачитывал обвинительный протокол.

Уверенное центральное русло при подходе к большой воде распалось на множество протоков и ответвлений, но куда б ты ни шел все равно попадешь в океан хаоса, как попал в него я. Не далеко от дельты потоки целостности еще не полностью перемешаны в первичный суп и поэтому там встречаются разрозненные островки стабильности, за один из которых обреченно цеплялся я. Комната в салатовых обоях, линолеумный в серый рисунок пол, штукатуренный потолок, выцвевший в бежевый крашенный подоконник удерживающий запотевшее окно, на окне - герань. Последний обломок реальности в котором я еще пробуду несколько мгновений перед тем как мироздание расстворится в самом себе.

Я сидел в тени раскидистой пальмы, в круге утоптанной площадки чернокожие танцоры ритмично раскачивались под регги солнечного света выбиваемого лучами вечного светила из расположенных в ряд барабанов, цимбал и прочей перкуссии. Хор завывал нестройно выводил меланхоличную мелодию послеполуденной неги, навевая на меня сладкую дрёму. Мои веки сахарно слипались, разум погружался в знойное марево, время практически остановилось и едва продвигалось по своему руслу вязкой темной смолой. Хорошо, конечно, так отдыхать, но надо следовать дальше и я нехотя потёк по неспешной канве событийности.

Скоростной спуск по гладкому желобу закончился неожиданным трамплином и я грохнулся на рассохшуюся почву возле покосившегося деревянного указателя, направлявшего под углом в 45 градусов прямо в землю заострённой дощечкой с полустёртой надписью "Занзибар". Рассчитав точно точку вхождения вектора указателя в плоскость поверхности, я послюнявил средний палец правой руки и приложил его к расчетному месту воздействия. Этого было вполне достаточно для рекреации духовной кондиции и обретения материальной связки с внешним миром, да и Африка сделалась менее инферально черной в астральной проекции. Вот теперь, после проделанной ответственной работы, кстати, не плохо бы и повеселиться. Эй, аборигены, где вы там, поддайте музыки с плясками!

Вошли санитары. Крепко, уверенно схватили меня за руки, перевернули, подвесили вверх тормашками к потолку и удалились. Тут же в комнату зашла медсестра в коротком белом халатике на голое тело, подошла вплотную ко мне, развернула полы и придвинула щетинистый лобок к моему подбородку. В нос мне ударил сильный запах зрелой женщины, губы мои уперлись в упругий клитор так что язык рефлекторно вылез наружу и наполнился малосольным вкусом. Однако, неожиданный изврат - меланхолично отметил я и потерял всякий интерес к происходящему, лишь краем сознания наблюдая как женское воплощение мстит мужскому самолюбию за все века гендерного унижения. Но вскоре экзотическая экзекуция была окончена, медичка отошла к стене и под моей головой в полу открылся люк. Фемина что-то нажала на сенсорной панели, раздался легкий щелчок и зажим удерживающий мою тушу, видимо, разжался, отпуская меня в свободное падение в зияющую пустоту.

Погас свет. Темноту прорезал неровный луч проектора и на удалённой от меня стене замелькало изображение, сначала мутное, вне фокуса, но через секунду-другую обретшее четкость и контрастность. В показываемом мне фильме мужчина кавказкой внешности гонялся за молодой белокурой девушкой, вскоре настиг ее, повалил на землю и, судя по всему, начал ее грубо насиловать. Будь я проклят если так поступлю хотя бы раз в жизни - подумал я и, словно прочитав мои мысли, курчавый брюнет обернулся, вперился чернявым взглядом с экрана на меня и в его чертах лица я с ужасом узнал себя. Проклятые экспериментаторы, это не может быть правдой! Монтаж, компьютерная графика, искусный грим, что угодно, только не вопиющая задокументированная реальность! Будь я проклят если такое произошло на самом деле! Тут проектор потух и в погрузившемся во тьму зрительном зале гулко продолжали звучать мужские страстные хрипы да девичий стыдливый стон.

Я сидел в углу оббитой мягким голубой комнаты. Откуда-то сверху звучала плавная лирическая музыка, потом в мелодичную канву вплелся чистый женский голос издающий протяженные гласные звуки: а-а-а-а-а, у-у-у-у-у, о-о-о-о-о. Неожиданно речитативом вступил другой женский голос - более низкий, с эротичной хрипотцой: - Ну здравствуй, мой друг, я - Сюзанна, твой ангел-хранитель, твое небесное альтер-эго, твой талисман удачи, когда ты в беде и я тебя всегда выручала, ты такой безрасудный, будто не замечаешь, что каждый поступок имеет следствие и последствия могут быть не такими уж приятными как ты ожидаешь... Я спросил в никуда: - Так где же я нахожусь? Нежный женский голос ответствовал: - Ах, неужели ты не догадываешься где ты, ведь стены этого помещения покрыты нетравматичным материалом, длинные рукава твоей рубахи завязаны узлом за спиной, а крепкие санитары каждый день вводят в тебя психотропное вещество вызывающее удивительнейшие видения и после этого ты еще спрашиваешь где ты... Голос смолк, музыка стихла, воцарилась тишина. Вот все и объяснилось - так просто, так безнадежно банально и элементарно пошло.

И что-то пошло не так. Дернулось, потянуло, порвалось. Хруст суставов, лопающиеся сухожилия, ломающиеся кости, рваные раны. Трагедия. Панический ужас моментально захватил все сознание и превратился в непрерывную пульсацию отчаяния. Непрекращающаяся агония разума, словно внезапное нисхождение в ад - навсегда и безнадёжно. В глазах красное, в мозгу боль. Затемнение. Я опять очнулся от кошмарного сна. Сейчас все объяснится.

Она появилась предо мной откуда-то из пенных волн повседневной жизни, но казалось была частью чего-то целого, общего со мной. Я смотрел в ее вопрошающие бархатные глаза и сам задавался вопросами - кто смотрит на меня из этих глаз, почему я нахожусь по эту сторону женского взгляда, а не сам смотрю из него, насколько равнозначно моему постороннее сознание и как определяется воплощение созерцателя? Глупа человеческая рефлексия, на самом деле в этот момент были только я и ты, поэтому в следующее мгновение ты уже владела мной, а я тобой. Мы стали чем-то единым продолжая тем временем смотреть друг другу в глаза. Но краток был радости миг.

Сердце из стекла выпало из моей груди, ударилось об пол и взорвалось салютом сверкающих осколков. В каждой брызге кардиофрагмента зародилась новая вселенная со своими законами мироздания и фундаментальными константами. В одном из тысячей этих мельчайших кусочков находился и этот мир со мной, с выпавшим из меня и разбившимся сердцем из частей которого произошли множественные проекции бытия в одной из которых был и я. Осколки с течением времени разлетались все дальше и дальше друг от друга, я наблюдал за удаляющимися во тьму искрами и когда они скрылись за горизонтом событий обратил свой взор во внутреннюю сферу и наткнулся там на посторонний пытливый взгляд.