хочу сюди!
 

Нина

49 років, водолій, познайомиться з хлопцем у віці 50-56 років

Замітки з міткою «поэзия»

"...Кто-то услышит сердцем и все поймет..."

* * * 

Если тебя оставили — не беда.
Поезд умчался вдаль, распугал ворон.
Счастье, — когда ушедшие поезда
Не возвращаются больше на твой перрон.

Если поставила жизнь на тебя капкан,
Раны свои лечи и учись дышать.
Счастье — не в том, чтоб полон был твой карман.
Счастье, когда полна у тебя душа.

Если не тех отчаянно целовал,
Значит, остыл и сам, согревая лед.
Счастье, — когда несказанные слова
Кто-то услышит сердцем и все поймет. 

Вячеслав Иванов


Красота осени

                 *     *     *

Эта осень златотканая – 
Купина неопалимая,
Вся земля обетованная
Постепенно стала зримою.
Торжествует тишь иконная,
На Небесный град похожая.
Через тело истончённое
Засветилось сердце Божие.

З. Миркина

Поэтическое настроение...

 Не говори мне ничего, не говори, молчи.
В безумном сердце, как листок дрожит огонь свечи.
Пусть боль души погасит он, волненье не спугни.
В нем жизнь и верность, и любовь, их святость сохрани.
Не говори мне ничего, не говори, молчи.
Пускай в вечерней тишине горит огонь свечи… 
       (Е.Савинова «Огонь свечи»)

Осень – время просветленья

*     *     *

Позолочёные леса
Какой-то высшей вести внемлют,
И тихо-тихо небеса
Переселяются на землю.

И, нас о тишине моля,
Всё громкое уводят в небыль.
Весной возносится земля, 
А осенью нисходит небо.

Вся широта и высь небес 
Сродняется безмолвно с нами,
И молкнет усмирённый лес,
И плачет светлыми слезами.

Листвой редеющей шурша,
Впускает в небо лес осенний.
И постигает вся душа,
Что осень – время просветленья.

З.Миркина, "Проникновенье света", 2008

Осенняя музыка

ОСЕНЬ

Осенний лес! Стоцветный листопад!
Дубы и буки, клены и платаны,
Оттенков теплых звучные органы,
О, золотой симфонии каскад!

О пиршество природы! О закат!
О меланхолия лесной поляны,
Где, прошуршав листвою златотканой,
Прошел Дианы златокудрый брат.

Словно душа, узрев сей пышный пир,
Перенеслась на времени крылах
В тот век благой, в те золотые лета

И смотрит, как уходит этот мир
С божественной улыбкой на устах,
Олимп веселья, красоты и света.

Леопольд Стафф, пер. Н. Астафьевой

Вы его любили? Неужели?

Вы его любили? Неужели? 
Но полшага - разве это путь?! 
Сколько вы пудов с ним соли съели? 
Как успели в душу заглянуть?! 

Что вы знали, ведали о нем? 
To, что у него есть губы, руки, 
Комплимент, цветы, по моде брюки - 
Вот и все, пожалуй, в основном? 

Что б там ни шептал он вам при встрече, 
Как возможно с гордою душой 
Целоваться на четвертый вечер 
И в любви признаться на восьмой?! 

Пусть весна, пускай улыбка глаз... 
Но ведь мало, мало две недели! 
Вы б сперва хоть разглядеть успели, 
Что за руки обнимают вас! 

Говорите, трудно разобраться, 
Если страсть. Допустим, что и так. 
Но ведь должен чем-то отличаться 
Человек от кошек и дворняг! 

Но ведь чувства тем и хороши, 
Что горят красиво, гордо, смело. 
Пусть любовь начнется. Но не с тела, 
А с души, вы слышите,- с души! 

Эдуард Асадов

Печальны мои дела...

 *  *  *

Катятся годы, катятся – 
Печальны мои дела:
Девочка в звездном платьице 
Все ж меня не нашла.

Меня, золотого мальчика, 
Что бредит в ночной тиши,
О девочке в звездном платьице 
И небе ее души.

Зельвин Горн

Мгновения радости

МГНОВЕНИЯ РАДОСТИ 

Утро настало, и нас навестила радость, 
бескрайняя радость. 
Сверкали камни, цветы и деревьев листва, 
светило ясное солнце – 
шар необъятный в немой высоте, обросший шипами. 
Нимфа, унесшая наши печали, растаяла 
между деревьев 
в лесу – между деревьев Иуды. Пляску 
фавнов и эротид, обнаженных, как дети, 
радостный розовый хоровод на беззаботной заре, 
под черною тенью лавра, 
видели мы на рассвете. 
Радость застала нас утром – 
и стала истоком пещера, юных фавнов отверзтая 
розовонежной пятой: ласковый хохот раздался! 
Дождь и гроза прервали зеленой земли дыхание. 
Умчался смех златоустый, и ты прилегла в шалаше, 
крепко зажмурившись, чтобы увидеть архангела, 
идущего к нам с огненно-светлым мечом. 

«Так не бывает, – сказала ты, – так не бывает: 
не понимаю тех, кто, играя цветами деревьев, 
остается угрюмым и мрачным 
до конца своих дней». 

Георгос Сеферис 

Перевод с греческого Евгения Колесова

И человек сказал: «Я — русский». И Бог заплакал вместе с ним

Мы русские на мифы падки
Хоть землю ешь, хоть спирт глуши,
Мы все заложники загадки
Своей же собственной души.
Змею истории голубим,
Но как словами не криви,
Себя до ненависти любим
И не навидим до любви!

В степи, покрытой пылью бренной,
Сидел и плакал человек.
А мимо шёл Творец Вселенной,
Остановившись, он изрек:
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных,
Я есть твой Бог. Я всё могу.

Меня печалит вид твой грустный,
Какой нуждою ты тесним?»
И человек сказал: «Я — русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.

Николай Зиновьев 

Ещё одна осень...

    * * *


    Еще одна осень
    слезами зальет и стихами.
    Ах, что это с нами?
    Мы знаем…
    Но что это с нами?
    Еще одна осень,
    блаженное время для грусти,
    сезонно потреплет
    и также сезонно отпустит.
    Ах, милое время.
    Ах, самое страшное время.
    Когда еще так вопрошаю:
    «И с кем я?
    И где я?»
    Ах, грустное время.
    И так с этой грустью уютно,
    и чудится тайна,
    и что-то предчувствуем смутно.
    А мы
    как деревья,
    с нас листья
    осыпятся к сроку.
    И истинно это,
    но что в этой истине проку?
    И все здесь поэты,
    и плачем навзрыд
    без умолку.
    И истинно это,
    но что в этой истине толку?

Александр Бабушкин