Вышла грубость на прогулку.

Там накричала, тут нахамила. Идет, довольная собой.

Вдруг навстречу ей - зависть.

- И как же это, грубость, у тебя все хорошо получается! – как всегда, стала завидовать она.

А грубость и ей:

- Ах, ты, такая сякая! И всем и всему ты завидуешь! Ну скажи, есть ли хоть что на свете, чему бы ты не завидовала?

Задумалась зависть. Но тут заметила, что от грубости все шарахаются, никто ее не любит, всем она неприятна.

И поняла: что такая вещь все же есть. Это – грубость.

И правда. Чему тут было завидовать?

*

Прицепилась колючка к платью королевы и стала называть себя фрейлиной.

Попытались настоящие фрейлины убрать самозванку, да не тут-то было: руки-то у них нежные, ничего не смогли поделать с колючкой!

А та на них такие колкости стала наговаривать королеве, что вскоре ни одной фрейлины в свите не осталось.

Добралась, наконец, колючка и до самой королевы.

- Не уступишь мне свое королевство – заколю до смерти!

Так и получила колючка трон.

Но королевой так и не стала.

Уж слишком велико оказалось ей королевское плат

*

Надоело медведю, что его одного называют косолапым.

Взял он, да и наступил волку на лапу.

Волк – лисе.

Лиса – зайцу.

Вскоре все звери в этом лесу стали зваться хромыми.

И только медведь, как был, так и остался – косолапым!

*

Устало самолюбие любить только одного себя. И пошло по свету: искать, кого бы еще полюбить?

Захотело влюбиться в тщеславие, но то его даже не слушало.

Попробовало полюбить славу, но та на него даже не посмотрела.

Эгоизм – его иностранный коллега – тот и вовсе от него отвернулся.

«Нет, недостойны они моей любви!» – решило самолюбие.

Вернулось домой – и стало еще больше любить себя!

*

Прочитали книгу до конца.

Она думала, что на том жизнь ее и закончилась. А она, наоборот – только начиналась!

Книга-то была душеполезной и назидательной. И читатель, под стать ей, не просто человек разумный – но благоразумный.

Задумался он над своей жизнью и стал сверять свои поступки с этой книгой. А время от времени брал ее в руки и перечитывал вновь.

Потом он дал почитать ее и своим друзьям.

Они брали книгу по очереди.

И каждый раз все начиналось сначала!

*

Показалось однажды венику, что у совка более легкая работа. Ну что в ней такого: лежи, да жди, пока в тебя сор наметут!

А совок сам давно уже мысль затаил, что его доля тяжелее. То ли дело у веника: знай, мети себе в удовольствие!

И решили они однажды своими работами поменяться.

Веник назвался совком.

Совок назвал себя - веником

И что тут началось!..

Совок стал по полу скрести, да углы не забывать. А веник – мусор, что на него сыпали – в ведро относить.

Пришли хозяева и ужаснулись. Весь пол исцарапан, обои ободраны, всюду сор, а в центре комнаты - совок и веник без сил лежат.

Взяла хозяйка веник, подставил хозяин совок, и навели в доме порядок.

Легли после этого веник и совок каждый на свое место.

И с тех пор никогда не считали чужой труд более легким.

*

Подружились ложь и лень.

А что тут удивительного?

Ложь - лень всегда труженицей называет и всячески ее оправдывает.

И лень ни разу в жизни правду не сказала. Ложь-то всегда легче говорить.

Но вот однажды попросила лень у лжи мешок зерна.

А та не дает.

- Нет у меня и все!

Но лень-то знает, что на лжи любое богатство держится! И сейчас у нее полны амбары.

Дождалась она ночи, и как ни лень было – но есть ей хотелось больше – пошла ко лжи и украла этот мешок.

Узнала про то ложь и говорит:

- Отдай мне то, что взяла!

А лень ей в ответ:

- Как же я могла взять, если ты говоришь, что у тебя ничего нет? Или все-таки есть?

Посмотрела на нее ложь и задумалась: «Как быть? Признать, что лени было из чего красть - значит правду сказать.» А это для нее – страшнее не то, что какого-то мешка зерна, но всего богатства лишиться!

Так и не ответила она ничего.

Помолчали они и разошлись в разные стороны.

И никак с тех пор не помирятся.

Лени – лень. А ложь так и не может правду сказать…

*

Шел человек по узкой тернистой дороге и плакал:

- Господи, сколько живу – столько грешу! Даже и не знаю, как это получается! Помоги, вразуми!..

Вдруг видит – впереди мост. А около него рыбак.

Поздоровался с ним человек, спросил, как рыбалка.

А тот:

- Лучше и не бывает! Одна рыба беспечная, сама на голый крючок кидается. А другая осторожная, так я к ней с подходом. Леска у меня невидимая. Крючки маленькие, одна только наживка видна. Вот эту рыбу я поймал на белый хлеб, эту – на пахучий жмых, а эта, даром что крупная – на крошечного червяка попалась!

- Так вот оно что! – просветлел лицом человек и поблагодарил рыбака.

- За что? – удивился тот, выуживая очередную рыбу.

- За науку! – ответил ему человек.

И пошел дальше, благодаря Господа за то, что так скоро и понятно вразумил его.

*

Надумала лиса, как зайца из избушки выманить.

Прибежала она к нему и, замахав над собой хвостом, закричала:

- Зайчик, пожар, мой дом горит! Выходи помогать!

Выглянул заяц в окно. Видит, и правда, полыхает там что-то рыжее. Но ведь и лису он хорошо знал!

Как быть? И помочь надо, и осторожность не повредит…

Думал-думал. И тоже придумал.

- Сейчас-сейчас! – отозвался он. - Я знаю, что ты сама на себя беду накликать не станешь. Вон - ведь твой дом, и правда, уже горит!

- Как? Где?! – испугалась лиса, опустила хвост. Да тем себя и выдала!

И так напугал ее в тот раз заяц, что она больше никогда на себя не наговаривала. Пыталась, конечно, его по-другому выманить.

Но заяц с тех пор еще осторожней стал!

*

Жила-была мелкая монетка.

Она была такая мелкая, что на нее ничего невозможно было купить.

В конце концов, потеряли ее люди и даже не заметили.

- Значит, такова моя доля! – смиренно решила монетка, вздохнула и… уснула под слоем теплой пыли.

Но прошли века и даже тысячелетия, и ее разбудил радостный крик:

- Смотрите! Старинная монета!

Так оказалась монетка в музее, где ее положили под стекло, как очень дорогую и редкую вещь.

А потом мимо нее стали проходить люди и восторгаться.

- Значит, такова моя доля! – теперь уже радостно подумала монетка.

И омрачало ее радость лишь то, что в кошельках у этих людей по-прежнему были мелкие монетки. Такие мелкие, что на них пока тоже ничего нельзя было купить…

*