Женька очень любила море, она могла часами сидеть на теплом песке, уткнувшись подбородком в острые и всегда исцарапанные коленки, смотреть на волны, следить за полетом чаек. В такие минуты ей казалось, что море - это живое существо, с очень похожим на Женькин, характером. То оно гладило, ласкало, щекотало ее босые розовые пятки, и тихонько нашептывало сказки, то рокотало, взбивая в крепкую пену шапки волн, кидалось мелкой галькой и брызгало соленой водой в глаза. 

Женьке было уже 8 лет, но она все еще не умела плавать. Признаваться в этом ей не хотелось, поэтому она заходила поглубже, ложилась на живот и делая вид, что плывет, ходила по дну руками. Совсем недавно у нее появился новый друг – 12 летний москвич Пашка.  Он не только хорошо плавал, но и нырял с трубкой и ластами – предметами его гордости и Женькиного восхищения. Женька хоть и была меньше на целых 4 года, Пашкиного менторского тона не воспринимала, а еще наоборот и все время подразнивала запомнившимся стишком «У мааасквички две каааасички, у узбечки – дваааацааать пять!». Пашка, злился и гонялся за ней по всему пляжу, но догнать, быструю и шуструю как ветер девчонку никак не мог. Сегодня море было не спокойным. Женька стояла на берегу и наблюдала, как Пашка натягивает ласты, маску и трубку.   «Слышь, не ныряй сегодня,» сказала она нарочно грубым голосом, чтоб друг не почувствовал как у нее от волнения дрожит голос. «Тю, ты чего, Жень? Там , волны совсем не чувствуются!» 

«Ага, а если ты начнешь тонуть?» «Так ты меня спасешь, вон как ты плаваешь – как тихоокеанская тюлька!» - засмеялся Пашка!  «Он понял, что я не умею плавать, дурак», покраснела Женька, провожая взглядом бегущего задом-наперед к воде москвича. 

Дождавшись, когда его макушка скроется под водой, Женька быстро через голову стянула красный сарафан, зачем-то сняла  резинку с кучерявых волос и тихонько стала заходить в воду. Волна сердито зашипела и с силой ударила по ногам. Женька, закусив губу упрямо двинулась вперед. Шаг вперед – два назад… Наверное, со стороны казалось, что эта маленькая девочка танцует танго. Чем дальше она  заходила в воду, тем спокойней становилось море…  И Женька вдруг поняла, что она совсем его не боится… Ей даже стало немного смешно, и она прыснула тихонько в кулачок… «Вот, смешная, чего я  его боялась??». Она зашла в воду по грудь, потом развернулась к берегу, и окунув лицо в воду оттолкнулась ногами от дна …  На минутку показалось, что рядом папа, поддерживает ее руками под живот, и она замолотив ногами сделала пару гребков…  Чуть не зарывшись курносым носом в песок, - Женька  встала и чуть не заверещала от радости…у нее получилось !!получилось проплыть! Пусть! Да, пусть это было совсем чуть-чуть, но она смогла… Смогла!! Женька, не замечая волн, опять понеслась «на глубину» , только зашла еще чуть-чуть дальше… И опять поплыла к берегу… Да, у нее получилось, снова и снова…Она даже не заметила, что Пашка давно стоит на берегу и с улыбкой на все 32 наблюдает  за ее  новыми и новыми забегами-заплывами… А потом,  уже на берегу, где выбивающая дробь зубами посиневшая Женька взахлеб рассказывала ему как все здорово, и как красиво под водой, Пашка, вдруг, снял со своей руки красивую плетеную фенечку, и осторожно надел на тонкое Женькино запястье. «Это тебе награда за смелость», серьезно сказал он. «Ты смогла победить страх, а море стало твоим настоящим другом!». 

Прошло 20 лет. На море, при каждом погружении, уже с «взаправдышным» аквалангом, я одеваю Пашкин подарок, и вспоминаю его слова «Теперь вы с ним друзья!»…. 

Женька, хоть и была маленькой, но знала, что очень часто женщинам дарят цветы. Чаще всего – по праздникам. Но папа, у которого в двух шагах был частный родительский дом, баловал цветами маму гораздо чаще. В весенне-летний период, он приносил цветы – через день.  Женьке очень нравилось смотреть на маму, когда папа дарил ей цветы. Она зарывалась в них носом, нюхала, улыбалась, целовала папу – и глаза у нее становились такими красивенными, что у маленькой Женьки  екало под сердцем. Как всякая девочка Женька  тоже очень хотела, чтоб кто-то и ей когда-нибудь подарил вот такой букет. Нет, конечно, лучше настоящие розы – на длинных ножках. Такие розы Женька  видела один раз, на день рождения  бабушки папа привез их откуда-то из дальней командировки. Они и стояли очень долго, да и, наверное, еще б могли постоять, если б не Женька. Та решила посмотреть, «что  ж там в серединке». Лепестки опали и все же были высушены бабушкой,  сложены в розовый ситцевый мешочек и подарены Женьке.   

Сегодня Женьке  исполнялось шесть. Она стала взрослой. Значит и вести себя надо было подобающим образом. Нарядная, словно кукла на чайник, она сидела и ждала гостей.  Через полчаса – все собрались. Гости гудели как улей, смеялись, шутили, дарили подарки. Почти все, что она хотела: складную колясочку и пупса с соской, набор детской посудки, складной зонтик, как у взрослых, разноцветных заколок, блокнотик с карандашами, огромную книгу на английском языке со сказками и еще целую кучу разных вещей. Не было только одного – и Женька  немного загрустила. Она-то думала, что уж «в шесть» ей точно подарят букет. Пусть хоть маленький – крошечный – но букет. И когда уже все расселись по своим местам, и бабушка – по-старшенству,  приготовилась говорить для Женьки тост, в дверь  позвонили. На пороге стоял Витюха – Женькин дружок. В руке у него был букет желтых хризантем.  «Женька , поздравляю тебя с днюхой», -просопел он, и торжественно вручил ошалевшей и онемевшей от счастья подружке цветы. И от того, как засветились ее глаза, все гости поняли, что Женька  таки повзрослела, и перед ними уже стояла не девчонка-егоза, а маленькая  женщина….

Шарф был красный – красивый и теплый…. Его связала бабушка из ниток «Мохер». Это название она, почему-то, произносила шепотом и при этом отводила от Женьки глаза.  И хотя шарф был очень красивый все равно, Женька его не любила. Во-первых, после того как его накручивали поверх воротника ее кроличьей шубки – шея становилась совершенно неповоротливая, и, чтоб что-то увидеть, Женьке приходилось разворачиваться всем корпусом, как роботу Вертеру из фильма «Гостья из будущего». Во-вторых, ворсинки шарфа лезли в рот и щекотали в носу, отчего маленький, курносый Женькин нос все время двигался и казалось жил своей жизнью.

Сегодня выдалась прекрасная возможность покататься с горки на отобранных у младшей сестры Ирки новеньких саночках. Горка была совсем недалеко, почти за домом, и была достаточна крутая. На ней к вечеру всегда собиралась целая разновозрастная толпа от «ясельников», которых тихонько катали бабушки и мамы, до  здоровых мужиков «под мухой», которые с гиком, держась друг за дружку, скатывались с почти ледяной горки на ногах….

Вся трудность состояла в том, чтоб, лавируя и управляя санками, проехать мимо тех и других, не зацепив по дороге – растущую так не  к месту березу и, поправляя то и дело, лезущий в нос и рот мохеровый шарф.

В принципе Женьке везло – и она даже  умудрилась съехать без всяких для себя последствий…. но… Когда она готовилась усесться  на санки,  какой-то великовозрастный пацан выбил их у нее, на ходу запрыгнул и должен был уже ехать с горы, как  вдруг раздался треск, дощечки сиденья санок лопнули, нога парня застряла в санках, а он, уже не имея сил остановиться, по инерции побежал с санками на одной ноге с горы… Вообще-то, «побежал» - это не совсем тот процесс, который наблюдали присутствующие.. Скакал, скользил, бежал, а потом и вовсе свалился, задрав ногу с неснимаемыми санками вверх…Пока Женька спускалась с горы, парень кое-как освободился из устроенного самому себе «капкана», и поковылял, оглядываясь на Женьку, в сторону высотных домов. 

Женька посмотрела на поломанные санки. Хмыкнула, почесала нос, привычным движением, свернув его на бок, размотала теплый красный шарф, густо перевязала им досточки сиденья, и завязав напоследок большой бант понесла свой «подарок» домой….

…Маленькая Женя вприпрыжку скакала по дорожке… Она вообще не умела ходить спокойно, и от этого ее коленки всегда горели ярко-зеленым цветом… Бантик, на ее пушистых кудрявых волосах, подпрыгивал в такт каждого шага… «Вот сей-час вый-дет ма-ма с ба-бу-лей, и мы по-е-дем в зо-о-парк», повторяла она как считалочку себе под нос…

Двери подъезда с грохотом распахнулись, спугнув всех собак и кошек, греющих свои бока на солнышке под балконами, стайки снующих воробьев и вальяжно клюющих накрошенный хлеб голубей… Так мог выходить гулять во двор только один товарищ – Витька, да и фамилия у него была соответствующая – Колбасенко. «Аааааааааа!!!!!!!!!», завыла в Женькиной голове сирена…Тревога!! СОС!!!! Ховайся, хто може!!!!»… Женька, на всякий случай, подбежала поближе к бабушкам, дремлющим на лавочке, хотя и знала, что для Витьки никаких авторитетов не существовало. Витек всегда выходил гулять со здоровенной деревянной саблей, тяжелый характер которой, в прямом смысле этого слова, она неоднократно испытывала на своих руках, ногах и спине.

Витька покрутил круглой, как футбольный мяч, головой и, увидев Женьку, бросился к ней, угрожающе размахивая страшным оружием… Женька вздохнув, остановилась, молча стянула с волос ярко-красный бант, засунула его в карман нового белого в красные горошины платья и приготовилась к драке. Витька был крупным и Женя едва доставала ему до плеча, но дралась отменно и если уж и вступала в драку, то дралась до тех пор, пока ее не оттаскивали взрослые. Мальчишки это знали и старались с ней дружить, даря при случае разные мелочи. Витька был другой, ему нравилось драться, чувствовать свое превосходство, и он старался предаваться своему любимому занятию как можно чаще.

Поэтому почти все население близ лежащих домов от 3 и до 10 лет неоднократно ощутило силу Витькиных кулаков…

Витька подошел к лавочке, около которой пришвартовалась Женька, сплюнул под ноги и полуспросил–полуприказал: «Ну, пошли?!» Она только молча кивнула в ответ. «Малая, а ты в этом году в школу идешь?» Женька снова молча покачала головой и сказала вдруг враз охрипшим голосом «Неа, на следующий. Мне только 6 будет осенью…».. «А зубы молочные выпали?» «Неа, один шатается..» «Покаж!» Женька раскрыла рот и ткнула пальцем в верхний зуб, который никак не мог выпасть, и держался только известно на чем самому зубу… Витек подошел близко-близко, заглянул в рот, как заправский дантист зажал зуб двумя пальцами-тисками, легко повернул, слегка дернул и вытянул его. Потом достал из кармана спичечный коробок, вытряхнул от туда огромного жука-носорога, положил вырванный зуб внутрь, и вручил коробочку ошалевшей от неожиданности Женьке. Потом ладошкой вытер кровь на ее щеке и сказал: «Иди, твоя бабушка и мама вышли». Женька вприпрыжку поскакала к маме и бабушке, тряся перед ухом коробочкой с зубом и стараясь приладить бант на растрепанные вихры.  С тех пор Витька стал лучшим Женькиным другом… А зуб до сих пор хранится в детском альбоме с фотографиями, куда ухитрилась его «присобачить» изобретательная Женька.

„Зеееень... а ты умеешь класиться?”, - заглядывая снизу вверх в глаза сестры, спросила трехлетняя Ирка. „Тю... конечно умею!”. Женька подошла к трюмо, на котором стояла мамина косметика, приблизила лицо вплотную к зеркалу, так близко, что коснулась курносым носом холодной поверхности… Потом открыла заветный мамин сундучок…

Чего там только не было… Помады, туши, разные коробочки с пудрой, блесками для губ, румянами, тенями… Отдельным ровным рядом выстроились бутылочки с духами, туалетной водой, лаками для ногтей, пенки, гели для укладки волос. 

Вообще-то, им строго настрого было запрещено не только трогать то, что находилось на столике, но и близко к нему приближаться. Чтоб меньше было искушение, мама купила им детскую косметику, и у них была и своя помада, и лак для ногтей, и даже маленькие флакончики духов. Все это богатство хранилось в розовом ридикюльчике, подаренном Женьке на день рождение тетей-модницей.

Женька взяла в руки пудреницу и открыла коробочку… Пудра так вкусно пахла... Она тихонько окунула туда пушистый помпон и, копируя маму, слегка коснулась своих щек… Ирка протянула пухленькие ручки, и Женька передала красивую коробочку ей. Оттопырив мизинчик, как продавщица селедки в гастрономе, Ирка как следует, макнула помпон в пудру, потом зачем-то со всей силы дунула на него, и белое облачко рассыпалось-рассеялось не только на ее круглой и довольной мордахе, но и засыпало белым порошком зеркальную поверхность трюмо, пол и даже ее растоптанные красные сандалии. Женька уже успела подвести синей подводкой глаза и, открыв большой набор теней, специальной щеточкой намазывала, натирала веки ярко-фиолетовым цветом. Ирка в это время решила ладошкой смести пудру со своих ног, наклонилась, но, не удержавшись, шлепнулась на пятую точку, рассыпав содержимое коробочки на ковровую дорожку…

Сопя и от напряжения высунув язык, Ирка домела пудру на совок, аккуратно пересыпала ее обратно в коробочку, утрамбовала ладошкой и водрузила на прежнее место. «Зеееень, а мне помадку и щечки?», - осторожно спросила Ирка, на всякий случай подальше отодвигаясь от сестры. «Давай, я сама», отрезала Женька, и, притянув за плечи сестру, широкими мазками художника абстракциониста раскрасила ее щеки и вытянутые трубочкой пухленькие губы.

Остался последний штрих, - и они стали по очереди брать флакончики, раскручивать, снимать крышечки и брызгаться духами. Потом еще они ровняли Иркину челку, которая ей давно лезла в глаза, натягивали мамины бусы и кольца, и, зажмурившись от страха, прищелкивали клипсами нежные мочки маленьких ушек… Услышав звук ключей в замке, девочки побежали встречать вернувшихся родителей…

 Первой на "родаков" налетела Женька. Мама застыла на пороге, а папа, не удержавшись, расхохотался как мальчишка: «Тань, она мне напоминает тех девочек, которые мне проходу не давали в Таиланде!». Но это были цветочки…

подружкой француженкой…. 

Этого леса Женька не боялась. Разве вы боитесь улицу, на которой выросли? Ну, точно так же и у нее в лесу. Сюда ее возили на «дневной сон» совсем малюсенькой , еще в коляске. Здесь она училась ходить, подбирая сосновые шишки… Дед учил разбираться в деревьях, и слушать звуки  леса… Бабушка – названия трав и цветов, мама угощала шелковицей и купала в теплой воде лесных озер… А зимой –  она очень любила ходить в лес, чтоб покататься на лыжах. 

Вот и сегодня Женька решила покататься.. Взяв под мышку лыжи , она направилась по дороге к первому сосняку, где была пологая горка, с которой так любила кататься. По пути к ней в команду добавились друзья - два брата близнеца и их собака, со смешной кличкой Дембель. Снега в этом году насыпало вдоволь. Они шли по расчищенным дорожкам, и сугробы по бокам сверкали нереально красивым светом, отражая солнечные лучи и переливаясь тысячами огней, словно самые дорогие бриллианты… Вскоре они, одев лыжи прямо на сапоги, и закрепив жесткой тугой резинкой, не спеша катились по отутюженной десятками уже проехавших отдыхающих, лыжне… Женьке нравились горки, только с крутых кататься она еще боялась, поэтому выбирала горку с пологими склонами. Впереди весело бежал, высоко задирая лапы Дембель, за ним «рысачили» братья, а замыкала шествие пыхтящая и еле-еле поспевающая за ними Женька. 

Братья пошли кататься, на высокую гору, а Женька потрусила себе дальше и дальше выбирая ту, где было поменьше народу….  Наконец-то, вдалеке от дорог и тропинок, такую горку она нашла… Горка была замечательная, еще сюда никто не добрался и она стояла без единой дорожки, засыпанная поблескивающим снегом, такая как рисуют на Новогодних картинках. Женька каталась долго. Она не заметила, как солнышко потихоньку стало собираться укладываться спать , да и у нее совсем вылетело из головы, что зимой смеркается намного раньше, чем летом.  Темнота опустилась как-то совершенно внезапно. С грустью отряхивая куртку и штаны комбинезона, она подумала, что время пробежало быстро и надо возвращаться домой. Повертев по сторонам головой, Женька вдруг поняла, что в темноте не помнит, в какую сторону ей идти… Женька заволновалась. Вообще, она была не из робкого десятка…Но вот в темноте, деревья из знакомых и симпатичных стали превращаться в чудищ и монстров…Казалось, что за каждым кто-то прячется… Втянув голову в плечи, и, стараясь, не думать и не глядеть в их сторону, она побрела наугад. Шла долго…И должна была бы уже выйти к парковой дорожке, от которой до дома было уже рукой подать… Но знакомых мест все не было. Стукнув себя по лбу, Женька подумала, что надо было бы идти по старой лыжне, которую она проложила к горке… Повернувшись, она покатилась обратно… Стало совсем темно..И даже лыжню уже почти не было видно… Вдруг, за деревом мелькнула тень. «Волк», ахнула Женька и от страху уселась в снег. Ноги враз отказались ее слушаться… Хотелось заплакать, но вспомнив, как на морозе она приложилась лбом к металлической горке, Женька плакать передумала. «Волк» уже нахально перестал прятаться и уставился на нее черными глазами. «Дембель?» на всякий случай спросила Женька. По тому, как радостно завертелся, словно пропеллер Карлсона его хвост, она поняла – ДААА!!!! Её нашел ее верный друг. Вскоре показались и братья. Они, взяв ее за шкирку, поставили впереди себя на лыжню и уже до самого дома не спускали с Женьки глаз.

 Мама встречала ее на углу, и уже по тому, как она нервно ходила «туда-сюда, туда, сюда» Женька поняла, что сегодня –то она точно получит… 

Спас ситуацию, как всегда дед. Как только он увидел ее на пороге дома,  подхватил на руки и побежал растирать и без того красные щеки внучки…

Женька обиделась...

Она сидела  на лавочке под старой грушей, как всегда подвернув под себя левую ногу и раскачивая правой с разбитой и из-за этого густо намазанной зеленкой коленкой.... Ну почему так получается, не разберутся, сразу накричат, а еще чего доброго и больно перетянут по спине полотенцем... И из-за чего?? Она же хотела помочь!!!  Ну да, увидела, что кексы вылазят из своих формочек, открыла духовку и как следует ложкой вдавила непослушное тесто обратно...еще и чуть не пострадала - было очень горячо: от духовки шел такой жар, что ей пришлось на руку  намотать бабулин платок...она ж не знала, что это шарф от костюма и что он загорится совершенно случайно  коснувшись открытого огня  этой дурацкой духовки... 

Это они еще не знают, что одна формочка вместе с тестом выскользнула на пол и ей пришлось сначала тихонько носком сандалии подтолкнуть  ее к ножке плиты, чтоб потом поддеть ножом и поставить обратно. Она, эта формочка, еще два раза падала, пока не встала на свое место рядом с другими на железной решетке ... Вспомнив это Женька хрюкнула от смеха, но тут же насупила свои белесые бровки снова. Вспомнила, как на кухню прибежала бабушка с мамой, а за ними и толстая Ирка в сарафане, который делал ее еще больше похожей на круглую клумбу в цветочки... 

Почему взрослые сначала наказывают, а потом слушают объяснения... Нет бы - выслушали Женькины аргументы, так нет - сразу за полотенце... Женька вздохнула и задрав голову посмотрела на ветки груши...  Там, в пристроенном папой скворечнике галдели празднующие новоселье птички.. Хорошо вот им.. . Вон как родители о птенцах заботятся...таскают целый день еду, а те знай свой желтый клюв открывают... 

Да...когда-то и Женьке было хорошо..тогда не было этой Ирки и папа, мама, дедушка и бабушка были только ее. Они носили ее на руках, и кормили..только не червяками конечно (тут она хрюкнула второй раз), а кашей... Еще ей дарили игрушки, и красивые платья... После того, как появилась сестра - только и знают как ей восторгаться :"Ах, Ирочка, ах первый зубик, ах какая умничка, ах села, ах, пошла...тьфу.."  Женька сплюнула через дырку недавно выпавшего зуба и подперла щеку рукой...  Вот и сейчас... не успели выгнать Женьку с кухни, а Ирке, небось, уже дуют на кексик, чтоб отправить в рот этой и так толстой ябеде.... 

А она, Женька, вон какая худая, пальцы, - она выставила на солнышко свою пятерню с растопыренными пальчиками, вон как светятся… и ребра,  - Женька постучала себя костяшками - торчат..А ее полотенцем по спине...

И тут Женька услышала мамин голос: «Женюся, где ты доченька, иди скорей, обедать!». 

Женька спрыгнула со скамейки и не смотря на покалывания в занемевшей от сиденья ноге, поскакала по дорожке к дому: «Нееее, они меня все-таки люююююбят», зажмуривая хитрющие зеленые глаза с радостью подумала она… 

….Уличный фонарь горел тусклым голубоватым светом… Ну так и должны светиться волшебные фонари.. О том , что он сказочный Женьке по большому секрету сказала мама. Она заговорщицки подмигнула и так и прошептала ей на ушко:»А знаешь, дочка, ведь вот этот фонарь , который на углу, волшебный…все что ты попросишь на Новый Год, - услышит Дед Мороз»… Женька сначала не поверила, она, поскрипывая по снегу новыми сапожками, обошла его по кругу, но не увидела ничего особенного – фонарь как фонарь, таких воооон – целая дорожка…. Женька даже для порядка колупнула пару раз по столбу пальцем, но все было вовсе не сказочно… Она отвернулась и только хотела сказать об этом маме, как вдруг свет в лампочке замигал а потом и вовсе потух… «Вот», сказала мама, «Видишь? Чье-то желание уже услышано!». А сегодня сразу же, как только ее забрали из садика, Женька побежала к волшебному фонарю… и о чудо, теперь он светился голубоватым светом, и снежинки, которые казались совсем незаметными, светились тоже холодным синим цветом, точно как в сказке «Снежная королева»... Женька прижалась к фонарному столбу лбом,  так , что ее курносый нос свернулся набок и громким шепотом сказала: «Я хочу золотой браслетик, как у Таньки, только еще с  маленькой божьей коровкой, хочу новые фигурные коньки и лифчик с кружавчиками, как у мамы…»  После этого она отлипла от столба, вытерла намокшие от снега нос и лоб мохнатой варежкой и задрав голову посмотрела на плафон лампы…. Лампочка мигнула пару раз и погасла… «Уррррррррааааа», взвизгнула фальцетом Женька, перепугав вынырнувших из темной арки бабушку с собачкой… Маленький трясущийся как овечий хвост песик с визгом отпрыгнул в сторону, а за ним и бабушка, крикнувшая вслед  Женьке «Ось я тоби!»..Но этого она уже не слышала, потому, что неслась домой рассказать маме, что она попросила и как на это прореагировал волшебный фонарь!