хочу сюди!
 

Киев

49 років, рак, познайомиться з хлопцем у віці 42-53 років

Замітки з міткою «my poetry»

Атлантида



Живи настоящим премногия лета
Сегодня в эфире – бескрайнее лето!
Так стоит ли помнить про все ухищренья
Судьбы нас загнать в черный круг для мишени?

Но утра лучи, безопасные с виду,
Мой град затопляют, как вал – Атлантиду,
И в волнах рассвета скрывается, тонет
Рабов Колизей, Мавзолей Шерон Стоун,

Сливаются лики святых строгих статуй:
Честь, разум и долг, труд с совковой лопатой,
В прозрачной воде вдруг харизму теряют
Бюст галлов вождя и портрет попугая.

И рыбки – беспечные праздные мысли
Снуют меж побед черноты обелисков,
И высятся шпили, от … так слизки,
Великих надежд белые очерниски.

Я том отложил бы любого завета
Когда Бобом Эм. резонирует лето,
Когда языком, столь понятным и чистым,
Нам солнце несет откровения истин.

В сектантском дворике



Чрез монолитность тротуарной плитки
Глядите, пробивается трава
Двора, где пастор, на сравненья прыткий,
Толстовским сеятелем извергал слова.

Души спасенья филиалов много,
Но ходит слух, что банк всего один,
Ума и веры разные дороги – 
Еще Фома Аквинский говорил.

Пусть офис - аскетичный иль помпезный,
Пусть нагулял в нем жир уже планктон,
Задуматься об этом - не полезно,
А мыслить – так и вовсе моветон!

На горизонте в явь повисло жало
Той веры, что всегда во всем права,
С упорностью дамасского кинжала
Сквозь камни прорастает вновь трава.

Торопиловка



Так кто же гонит поезда?
Какой бич божий наказует
Им в ночь бежать полубезумно?
Неужто Тур наш  Хейердал

Вдохнул переселенья шарм
Трансатлантических пришествий?
В их дробном стуке столько жести!
В их счете лет так много шпал!

Локомотив звездой маним
Заветной цели путешествий
Ведь поездам так много чести
Маршрутом "Сумы - Третий Рим"

Так полустанков долог век
Тягуч и немедитативен
Ах, не арабские мотивы
В хмельном напеве двух калек

Пусть говорят - периферий
Считать не дело географий,
Сыграй ноктюрн на полиграфе
Ан, все равно, здесь полный штиль! 

Я провожаю вновь состав,
Я не увижу, это точно,
Их мир, огромный и порочный,
Что полон заманух-забав.

Империи источит тлен,
Гламур нагнется так нескромно
Народ (по виду - бездуховный)
На все большой положит хрен

Заглохнет совесть - старый ЗИЛ
И в летнем воздухе беспечном
Вопрос луной повиснет вечной
Кто ж поезда так торопил?


Так где же?



Скажи на милость, где закат
Что в прах сожжет мое безверье?
Где эти потайные двери
Чтобы покинуть зоосад?

Как увлекательны бега
Чрез призму винного стакана
По капле из себя (так странно)
Толь таракана, толь раба.

Так дай же знак и подскажи
Где эхо херувимов песен
Ведь на слуху «Гуляю! Весел!»
И «… не наточены ножи»

Жизнь – увлекательнейший квест
С обильем всяческих намеков,
Певцы домашних караоке
Несут сопран тяжелый крест.

Учителя школьных рутин
Удерживают мирность улиц
Пока в детишках не проснулись
Ни конокрад, ни ассасин.

Врачи легко так исцелят
Наш кошелек от лишних денег,
Поэт, снедаемый бездельем,
Уж соцсетей глотает яд.

Так где же эта кислота
Не знавшей гнет сомнений ночи,
Что, предсказанья опорочив,
Весь растворит фантомный ад?

Милый Ватсон



Я так завидую друзьям!
У них здоровье есть спиваться,
Как говорится: «Милый Ватсон,
Вот Ваш критический изъян!»

Я так завидую родным!
Без пут злосчастной рефлексии
Как водомерки, без усилий
Скользят по глади мимо дни.

Я так завидую другим!
Судьбы чьих путь «диктует чувство»,
А здесь – полнейший массачусетс,
И ночь богов, и вечный сплин.

Сознаньем тягостным томим
«Родиться б кем-нибудь попроще!»
Там – шашлыков у дальней рощи.
Хлебов и зрелищ. Водки. Сны.

Выпускной



Какие платья юных дев!
Как чуть открытые бутоны
И без знакомства с той оскомой,
Что любит будней злых напев.

Певец красот здесь будет прав:
Невинность и очарованье,
И шлейф хранимой хрупкой тайны – 
Как утро среди васильков и трав.

Как рядом юноши смешны!
По-детскому так неуклюжи
Как на балу наш Пьер Бесстужев
В потугах комплимент-хвалы.

Им предстоит завоевать
Сих дам прекрасных благосклонность,
Сомненья вырвав, как условность,
Рычать как лев, ползти как тать,

Слабо ль им бросить на алтарь
Свободу выбора и мненья?
Часы досуга, труд и рвенье,
Переписать весь календарь?

Смирить гордыню, ум и спесь?
И в статусе писать «Работать!»
И рвать натруженную попу
Чтобы «сейчас и прямо здесь!»

И обрести смысл пития,
И растворить все альтер-эго
В прокачке знаний и умений
Столь нужных, чтоб бабло ковать.

Не узнавать себя с зеркал,
И где-то в возрасте под сорок
Задать вопрос чрез вещий морок:
«Так кто кого всю жизнь ...?»

31.05 (Амаретто)


Последний майский дивный пост,
Весна уходит в мир без помпы,
Цветы от частых гроз оглохли,
Проснутся среди летних рос.

Ах, человек, не докучай,
Гляди, отлаженно и ловко,
И с ювелирною сноровкой
Готовят ветви липы чай.

Шиповник лепестком падет,
Как кракен, щупальца расправив,
Забудет вешние печали,
Как гой – принцессу Турандот.

Сияй, последний майский день,
Хоть ты, не более, – условность,
Акаций век – сплошная колкость
Пьянящий запах – канитель,

Ромашки в цвета полноте,
Гламур порастеряв – пионы,
Сравнений чудных миллионы
В твоей дурацкой голове,

Условность лишь, как ни крути,
Перетеканье мая в лето,
После бокала Амаретто
Условность – всех людей пути.

О.К.


Ах, обручальное кольцо!
Блестело заново, сияло,
С готовностью так отражало
Мое счастливое лицо.

Как в песне – годы пронеслись,
Уборки, труд, ремонты, кризис,
Мы промолчим о том, сбылись ли
Мечты «все будет [censored]».

И вот царапин лег ковер
Потертостей и ссадин-плешей
На лоск тот глянцово-безгрешный…
О, как коварно время-вор!

И на поверхности кольца
Покоцанного так не малость
Лишь мутный и размытый абрис
Вруна и труса, подлеца.

Откуда Короленко знать?


Как мудро классик написал
Что создан человек для счастья!
И, мучим комплексом участья,
Читатель чувств девятый вал

Погонит следом за строкой
И орды горьких сожалений
О геморроях и мигренях
Что отравляют жизни строй.

Действительно, ну как не внять
Речам китайской кофеварки
Мол, рождена для Тони Старка,
По высям облачным летать

Костюмом нью-хайтек брони,
И цель ее – людей спасенье,
Причина – недоразуменье
Что принуждает ночи-дни

На кухне грязной коротать
В компании немытых чашек,
Обверток – красочных бумажек.
Мечтам подобным – исполать!

Потертый жизнью пылесос
Так верит праведно и свято
Что создан фаллосно-крылатой
Ракетой, чьи пути – средь звезд.

Она несет иным мирам
От человечества посланье
Об эволюции все тайны
Шедевры кисти, языка. 

Для кофеварки – новый фильм.
Что знает пылесос про косомос?
Его нетленные вопросы
Дискавери вновь осветил.

Предметы могут помечтать
Зачем реле и выключатель,
Сдается мне, что лишь создатель 
Здесь компетентен отвечать.

Сон в летнюю ночь


В каком углу ночных зеркал
Скрыт вдохновенья скромный дьявол?
Механики вновь проморгали – 
Он шестеренкой ускакал
И укатился за порог
Разумных мира объяснений,
И плесени всей жизни целей
Счетов копыт, рогов, голов.
О чем прикажете писать?
Средь липы терпкого цветенья
В дворах, где вычурные тени
Так шепчут внятно: «Вашу мать!
Как долго ждать небесный свод
Певца и лирика обязан?
Ему плевать на ваши связи – 
Созвездья водят хоровод,
Течет рекою Млечный путь,
Ведут «Арго» большие звезды,
Не говорите «очень поздно,
Устали и пора заснуть»
Мы перебьем все фонари,
Отключим свет усталых кухонь,
И Ковш Большой, видать, «под мухой»,
Уж наклонен, готов пролить
Вселенских строф речитатив…
…иные жизнь диктует строки,
И, вспомнив горькие уроки,
Поэт ныряет в сон-прилив.