Э.Рампо.

В тот достопамятный вечер семеро джентльменов — любителей острых
ощущений (в их числе и ваш покорный слуга) собрались, как повелось, в
Красной комнате. Утопая в затянутых алым бархатом креслах, все, затаив
дыхание, ждали очередной леденящей душу истории...

Комната была
убрана соответственно духу наших собраний: в центре ее помещался круглый
массивный стол, застланный алой же бархатной скатертью. На нем
возвышался старинный тройной подсвечник с богатой резьбой. Пламя свечей
слегка колебалось в застывшем воздухе.

Стены, двери и окна были
закрыты тяжелого шелка портьерами, ниспадавшими до самого пола
прихотливыми складками. В таинственном полумраке наши тени,
вырисовывавшиеся на густо — багряной, темной, точно венозная кровь,
шелковой ткани, казались неправдоподобно огромными. Они колыхались в
едином ритме с язычками свечей, расползаясь и извиваясь в причудливых
складках, как гигантские насекомые.

В этой комнате у меня
неизменно возникало чувство, будто я нахожусь в утробе какого-то
неведомого чудовища — я даже слышал тяжкое, мерное — под стать самой
мощи зверя — биение его сердца...

Никто не спешил первым нарушить
молчание. Неяркое пламя свечей озаряло лица моих сотоварищей; черно —
багровые пятна теней исказили их до неузнаваемости, и знакомые черты
были настолько застывшими, неподвижными, что я содрогнулся.

Но
вот наконец Т., коего мы избрали в тот вечер рассказчиком, откашлялся.
(Т. был принят в наше общество недавно.) Он выпрямился в кресле и
заговорил, устремив взгляд на пляшущий огонек свечи. Лицо его было
испещрено тенями и, видимо, от того несколько напоминало лишенный плоти и
кожи череп; нижняя челюсть с каким-то унылым однообразием дергалась
вверх и вниз при каждом издаваемом звуке, что придавало Т. сходство с
жутковатой марионеткой...

— Лично я полагаю себя совершенно
нормальным, — сказал Т. — Да и никто ни разу не усомнился в ясности
моего рассудка. Впрочем, предоставляю судить об этом вам... Может быть, я
и впрямь не в своем уме. Или, по меньшей мере, страдаю нервным
расстройством. Как бы то ни было, должен признаться, что факт
человеческого существования всегда вызывал во мне непонятное отвращение.
Боже, до чего же скучна эта штука — жизнь!..

В юности я
развлекался как мог, предаваясь обычным людским страстям, но — увы! —
ничто не могло рассеять моей тоски. Напротив, мне становилось все
безрадостнее и скучнее. Неужели для меня не осталось ничего
интересного?.. Эта мысль терзала меня неотвязно. И вот весь свет
опостылел мне. Я просто умирал от хандры. Прослышав о чем-то новом и
необычном, я, вместо того чтобы погрузиться в неизведанное без оглядки,
начинал прикидывать и примерять, раздумывать и сомневаться — и приходил к
прискорбному выводу, что все в мире пошло и уныло.

Какое-то
время я так и жил, не делая ничего — только ел да спал и проклинал свою
долю: подобное существование воистину ужаснее смерти, хотя в глазах
других я был, вероятно, счастливчиком. Право, лучше бы мне приходилось в
поте лица зарабатывать хлеб свой насущный, ибо самый тяжкий труд просто
счастье в сравнении с бездельем. Хотя еще лучше было б владеть
несметным богатством и жить в роскоши, утоляя голод души кровавыми
развлечениями, подобно прославившимся тиранам, — но то, конечно, и вовсе
несбыточные мечтанья.

Да, жизнь моя была бессмысленна и уныла...
Вы, господа, разумеется, вправе меня упрекнуть: что тут такого уж
необычного? Мы — де и сами томимся от скуки — потому и собрались здесь, в
Красной комнате, надеясь отвлечься. К чему многословные объяснения, и
так все понятно... Да — да, вы совершенно правы. Я не стану тратить
попусту слов и перейду к главному...

Господа, мои терзанья были
сильнее ваших! Если вас еще занимают такие нелепицы, как игра в
детективов, занятия спиритизмом, эротические картины, то вам повезло...
Поверьте, тюрьмы, лечебницы для умалишенных, анатомические палаты — это
столь же нелепо и скучно, как и все остальное. Лично я не прельщусь даже
зрелищем смертной казни (о чем, как я слышал, вы втайне мечтаете). Меня
всегда отвращали такие банальности, и я был близок к отчаянию, когда
меня вдруг посетила блистательная идея — сколь чудовищная, столь и
заманчивая. Неожиданно я открыл средство побороть свою скуку — и эта
мысль всецело завладела моим существом.

Возможно, вы
содрогнетесь, услышав мое признание,.. В общем, я замыслил убийство. Да —
да, самое настоящее убийство. И вот блестящий итог: на моем счету почти
сотня жизней ни в чем не повинных людей: женщин, детей, стариков. Всех
их я убил просто так, из развлечения.

Вы, верно, думаете, что я
раскаиваюсь в совершенных мною чудовищных злодеяниях? Отнюдь! Я не
испытывал и не испытываю ни малейших угрызений совести. Скажу больше: в
последнее время мне прискучила даже эта забава. Я пристрастился к опиуму
— из искушения погубить теперь себя самого...

Правда, даже
такому, как я, дорога жизнь, и я нахожу в себе силы бороться с дурною
привычкой. Только если прискучило лишать жизни других, что же еще
остается, кроме как убить себя самого?.. Потому-то я и решил открыть
свою тайну — пока еще в состоянии излагать обстоятельства дела. Я решил,
что вы, джентльмены, более прочих годитесь для этой цели. Как вы теперь
понимаете, я вступил в ваше общество только затем, чтобы рассказать вам
историю своей странной жизни... К счастью, согласно уставу вашего
общества, новичок должен поведать какую-нибудь ужасающую историю в
первый же вечер, так что, благодарение Богу, мое желание исполнится
нынче же...

Итак, все это началось три года тому назад. Как я уже
говорил, я вел тогда совершенно праздную, лишенную всякого смысла
жизнь... Уже наступила весна, но настоящего тепла еще не ощущалось —
кажется, был конец февраля, а может, начало марта. И вот однажды со мной
произошел весьма любопытный случай, перевернувший всю мою жизнь.

В
тот вечер я засиделся в гостях допоздна и возвращался домой уже
заполночь, порядком навеселе. Было холодно и промозгло, но я, решив
прогуляться, не стал брать такси и брел себе, не спеша. До дома было уже
рукой подать, когда я, свернув в переулок, столкнулся нос к носу с
каким-то незнакомым мне человеком. Он тяжело дышал, лицо выражало
паническую растерянность. Человек резко затормозил и непонимающе
уставился на меня. Несколько секунд он молча изучал мое лицо, освещенное
тусклым светом уличных фонарей, потом выпалил:

— Нет ли здесь поблизости врача?

Выяснилось,
что, находясь за рулем, он сбил старика, по всей видимости бродягу.
Увечья оказались серьезными. Оглядевшись, я в самом деле увидел в
некотором отдалении машину, а рядом распростертое на мостовой тело.
Пострадавший слабо стонал. Полицейский участок находился довольно
далеко, а раненый угасал на глазах, вот шофер и решил первым делом найти
врача.

Я жил рядом и знал этот район как свои пять пальцев, а потому ответил без запинки:

— Ступайте налево. Через два квартала отсюда — дом с красным фонарем. Только доктор, вероятно, спит.. Придется стучать в дверь.

Через
несколько мгновений шофер вместе со сменщиком уже тащили раненого по
направлению к дому доктора М. Я смотрел им вслед, пока их фигуры не
растворились во мраке.

Решив, что мое дальнейшее участие
совершенно излишне, я пошел домой. Я холостяк — и живу один. Забравшись в
постель, заботливо приготовленную служанкой, я тотчас заснул, видимо,
хмель еще не выветрился из моей головы.

Вот, собственно, и все,
что произошло в тот вечер. Ничего из ряда вой выходящего. Однако
проснувшись наутро и припомнив, что было ночью, я вдруг сообразил, что
совершил чудовищную ошибку, Я послал шофера не туда, куда следовало!

Мысль
эта повергла меня в недоумение. Накануне я был, конечно, навеселе, но
не настолько же, чтобы утратить способность соображать. И тем не менее я
направил шофера к доктору М.: «Ступайте налево... через два квартала
дом с красным фонарем...» — услышал я свой собственный голос, Почему, ну
почему я так сказал, когда совсем рядом -только направо — дом хирурга
из клиники К.?! Доктор М. — шарлатан с дурной репутацией, он, скорее
всего, просто не сведущ в хирургии. А врач из клиники К. — профессионал,
и у него наверняка есть все, что необходимо в подобных случаях. Я же
прекрасно знал об этом... Почему же я допустил такую ошибку?

Забеспокоившись,
я послал служанку к соседям, и выяснилось, что пострадавший скончался
прямо на смотровом столе у доктора М. Такие ранения — непростая задача и
для профессионала, а М. — недоучка, к тому же он слишком долго не
отпирал, несмотря на безотлагательность дела: ведь давно перевалило за
полночь. Пока он мешкал, время было упущено. А ведь если бы М. сразу
честно сказал, что не смыслит в подобных вещах и отправил больного к
хирургу из клиники К., может статься, человека удалось бы спасти... В
округе судачили, что М. совсем растерялся и даже не знал, как
подступиться к больному.

Услышав все это, я задумался. Кто же в
итоге убил несчастного старика? Конечно, и на шофере, и на докторе М.
лежала определенная доля вины, этого отрицать нельзя. С юридической
точки зрения, больше всех виновен водитель. И все — таки главный
виновник — я. Шофер только ранил, но еще не убил старика. Что же до
доктора М., то ему можно было поставить в вину лишь отсутствие навыка и
медицинских познаний. Выходит, убийца — я? Ведь это я допустил роковую
оплошность, повлекшею за собой смерть. И тут мне в голову закралась
странная мысль: а если бы я совершил эту ошибку намеренно? Да, тогда я,
конечно, стал бы настоящим убийцей. Но перед законом я был чист: никто
не смог бы обвинить меня. Я ведь даже не был знаком с погибшим. Я мог с
легкостью отмести всякое подозрение: я просто забыл про хирурга из
клиники К.! Кто докажет обратное?

Господа, случалось ли вам
задумываться о мотивах того или иного убийства? После этого происшествия
я вдруг осознал, как небезопасен мир вокруг нас. Кто может предугадать,
когда, на каком пути вам встретится — человек, который, подобно мне,
направит вас не к тому врачу?..

Поясню свою мысль на конкретном
примере. Представьте себе такую картину: пожилая женщина, приехавшая из
деревни, пытается перейти городскую улицу. Мимо нее с ревом несутся
машины, звенят велосипеды, тарахтят повозки, снуют рикши — словом,
голова у приезжей идет кругом. И в тот самый миг, когда она уже
поставила ногу на рельсы надземки, откуда-то, словно вихрь, выносится
электричка. Если женщина ничего не заметит и быстро шагнет вперед, беды
не случится. А крикни ей кто-то: «Эй, поберегись!» — она растеряется,
начнет метаться — то ли переходить, то ли вернуться обратно, — и ежели
машинист не успеет затормозить, то именно слово «поберегись!» и погубит
ее. Однажды я таким же вот способом свел в могилу какого-то деревенского
ротозея, но об этом потом. (Тут Т. умолк, губы его искривила недобрая
усмешка.) Да, в описанном случае, я, несомненно, являюсь убийцей. Но
кому придет в голову заподозрить меня в злом умысле? Ведь с какой
стороны ни глянь, мои действия можно истолковать только как проявление
самых гуманных чувств. Да и сама жертва испустила дух если не с
благодарностью на устах, то уж хотя бы без ненависти в сердце... В
общем, это, как оказалось, — самый безопасный и совершенный способ
убийства.

Большинство людей верят в то, что закон непременно
настигнет и покарает злодея. Глупцов тешит подобная уверенность. И лишь
немногие понимают, скольким убийцам удается избегнуть возмездия. Как
явствует из двух приведенных примеров, существует множество способов
убивать совершенно безнаказанно. Открытие это привело меня в неописуемый
восторг, и я возблагодарил щедрость Создателя, даровавшего мне такие
возможности. Я буквально обезумел от счастья — ведь теперь я мог
безнаказанно убивать, сколько хотел, и это в наш просвещенный век!
Достойное развлечение! Сам Шерлок Холмс спасовал бы передо мной. Какое
великолепное пробуждение от спячки!..

В последующие три года я,
всецело отдавшись новому увлечению, и думать забыл про скуку. Я поклялся
себе, что не остановлюсь, пока не доведу счет до сотни — подобно
прославленным воинам средневековья.

И вот три месяца назад число
моих жертв достигло девяноста девяти. Оставалась одна, последняя смерть,
когда я ощутил знакомое разочарование и усталость: мне прискучило быть
убийцей. Что и говорить, это было довольно занятно. Но я не испытывал к
своим жертвам ненависти — я просто развлекался, изобретая новые способы
убийства. Я никогда не повторялся; всякий раз, стоя над хладным трупом, я
уже обдумывал очередное преступление. И ощущал нечто вроде
вдохновения...

К сожалению, я не могу злоупотреблять вашим
временем, джентльмены: подробный рассказ о моих преступлениях был бы
чересчур утомителен, а посему приведу вам лишь несколько наиболее
любопытных примеров...

Моей первой жертвой был слепой массажист,
живший неподалеку. Как многие неполноценные люди, он отличался
поразительным упрямством и всегда все делал наперекор. Его излюбленной
присказкой было: «Не считайте меня дураком. Я слепой, но обойдусь без
ваших советов».

Как-то раз я заметил его на одной весьма
оживленной улице. Слепой брел мне навстречу. Этот самодовольный болван
вышагивал прямо по проезжей части, положив трость себе на плечо и
беззаботно мурлыкал под нос песенку. Как раз накануне в той части города
начали ремонтировать канализацию, и поперек улицы рабочие вырыли
огромную яму. Поскольку же слепой массажист не мог видеть табличку,
предупреждающую об опасности, то продолжал беззаботно шагать прямиком к
траншее. И тут меня осенило.

Окликнув его по имени (мы были
знакомы, потому что я довольно часто пользовался его услугами), я вдруг
завопил самым дурашливым тоном:

— Эй, там яма! Возьмите левее, левее!

Как
я и предполагал, массажист заподозрил, что это очередная шутка, и,
верный своей натуре, сделал все совершенно наоборот: не свернул влево а
продолжал упрямо идти вперед.

— Шутить изволите... — пробормотал он, неожиданно взяв еще правее, — и через несколько шагов с глухим криком сорвался вниз.

Изобразив живейшую озабоченность, я подбежал к краю ямы. Я сгорал от любопытства: удался ли мой план?

О
большем я не мог и мечтать, Слепой лежал скорчившись в неестественной
позе. По — видимому, он ударился головой об острый камень, которыми было
выложено дно траншеи, ибо из раны на голове сочилась темная кровь; изо
рта и из носа тоже текли струйки крови — похоже, несчастный при падении
откусил себе язык. Лицо уже начало приобретать синевато-землистый
оттенок. У него даже не было сил стонать.

Он промучился еще два —
три часа и испустил дух. Мой план удался на славу! Любой бы сказал, что
я желал бедолаге только добра — хотел предупредить о грозящей
опасности. Разве возможно обнаружить в моих действиях злонамеренность?

Сколь
пленительной оказалась эта забава! Вдохновение, владевшее мною, было
сродни экстазу великого живописца, а зрелище корчившихся в агонии
окровавленных жертв, даже не подозревавших, что над ними стоит их
убийца, доставляло мне острое удовольствие...

Расскажу о другом, не менее занимательном случае.

Стояло
лето. Мы вместе с приятелем, которого я наметил как очередную жертву,
отправились к морю — поплавать и позагорать. Я отнюдь не питал к нему
недобрых чувств, напротив, многие годы он был моим закадычным другом,
просто мною ни с того, ни с сего овладело неодолимое желание убить его,
Рыбацкий поселок, где мы поселились, был самым захолустным в тамошних
местах. Там даже не было мало-мальски приличного пляжа; у берега
плескались несколько медных от загара ребятишек да двое-трое юнцов — по
виду студенты из города — бродили по берегу с этюдниками в руках.

Итак,
местечко было довольно унылое; тут не увидите шикарных красоток, как на
модном курорте, гостиница под стать распоследней токийской ночлежке; а
еду так просто в рот не возьмешь, кроме разве что овощей да сасими.
Однако приятель мой, в отличие от меня, явно наслаждался жизнью. Я же с
нетерпением поджидал удобного случая осуществить свой план. Прошло
несколько дней.

И вот я предложил ему поплавать подальше за
деревней — там берег отвесно обрывался в море. «Просто идеальное место
для прыжков в воду», — воскликнул я, первым сбрасывая одежду. Приятелю
тоже не терпелось искупаться, и он живо последовал моему примеру.

Встав
на краю утеса, я поднял над головой руки и громко скомандовав: «Раз,
два, три!..» — вниз головой прыгнул в воду. Однако едва коснувшись
поверхности моря, я резко изогнулся и изменил угол вхождения в воду,
погрузившись всего на несколько сяку. Я с детства плаваю как рыба, а
этот хитрый прыжок к тому же успел «отрепетировать» несколько раз перед
завтраком.

Вынырнув, я отер с лица воду и окликнул приятеля:

— Эй, давай сюда! Здесь глубоко!

Не чуя подвоха, тот кивнул, поднял руки над головой — и прыгнул в воду, взметнув тучу брызг.

Секунды
бежали, а он все не выныривал... Иного я и не ждал. Ведь в том самом
месте со дна поднималась скала, совершенно невидимая с поверхности моря.
Случайное это открытие и родило в моей голове коварный замысел. Все
вышло так, как я и планировал: он разбил себе голову о скалу. Вам верно
известно, что умелый ныряльщик в незнакомом месте никогда не входит в
воду вертикально. Я-то успешно справился с трудной задачей, а вот
приятель мой был новичок в этом деле — за что и поплатился.

Через
какое-то время тело его все — таки всплыло, словно дохлая рыбина. Он
был без сознания. Я вытащил его на песок и побежал в поселок. Там, на
берегу, отдыхали рыбаки — они только что выбрали сети и устроили себе
перекур. Рыбаки с готовностью согласились помочь, но когда мы прибежали
на место происшествия, стало ясно, что приятеля моего уже ничто не может
спасти. В голове у него зияла рана, в глубине которой белел мозг; песок
вокруг весь пропитался алой кровью.

За всю мою жизнь меня только
дважды допрашивали в полиции, и впервые — в тот раз. Совершенно
естественно: ведь я был единственным свидетелем «несчастного случая». Но
поскольку все знали, как близки мы были с покойным, меня отпустили без
проволочек. Полицейские даже выразили мне искреннее соболезнование...

В
общем, если вдаваться в подробности, рассказам не будет конца. Надеюсь,
вы и так уже поняли, что такое «чистое» преступление? Можно сказать,
что все мои злодеяния носили подобный же характер. Как-то раз, во время
циркового представления, я погубил канатоходку, сделав один весьма
непристойный жест — мне даже неловко сказать вам, какой именно, — когда
она балансировала на проволоке под куполом цирка. Девушка заметила это,
отвлеклась — сорвалась вниз и разбилась... В другой раз, оказавшись
волею случая на пожаре, я сказал обезумевшей женщине, искавшей свое
дитя: «Он там! Разве вы не слышите его криков?» Несчастная бросилась в
объятый пламенем дом и сгорела...

Увидев на мосту девушку, явно
задумавшую свести счеты с жизнью, я подкрался и громко крикнул ей прямо в
ухо: «Что вы делаете?! Постойте!» Может статься, она еще передумала бы.
Но тут от испуга сорвалась в воду и утонула. Впрочем, час уже поздний, и
вам, вероятно, наскучили мои россказни, Потерпите немного — я скоро
закончу.

Из предыдущих историй вы, видимо, заключили, что за один
раз я всегда убивал только одну жертву, однако это не так. Иначе я бы
не успел умертвить за три неполных года девяносто девять человек.

История,
которой я собираюсь закончить повествование, произошла прошлой весной.
Вы, верно, читали тогда в газетах о крушении на Центральной железной
дороге? В той катастрофе пострадало немало людей. Так вот: это подстроил
ваш покорный слуга.

Все получилось до нелепого просто, хотя
потребовалось немало времени, чтобы найти подходящий для моего плана
участок пути. Я наметил именно эту линию потому, что местность там
гористая, а кроме того, Центральная железная дорога всегда пользовалась
дурной славой — так что очередное крушение никого бы особенно не
удивило.

Я остановил выбор на участке за станцией М. На это ушла
неделя. Неподалеку от М. бьют целебные источники, вот я и обосновался в
тамошней гостинице, сделав вид, будто приехал на воды лечиться, и изо
дня в день принимал ванны. Так впустую прошло еще десять дней. Наконец я
решил, что пора кончать этот спектакль.

После обеда я по
обыкновению отправился в горы — якобы на прогулку. Удалившись от
гостиницы на пол-ри, я забрался на скалу и просидел там до наступления
сумерек. Как раз в том месте железная дорога делала крутой поворот. По
левую сторону от полотна скала обрывалась вниз, образуя ущелье, по дну
которого узкой лентой извивалась речка, едва различимая в вечерней
дымке.

Вот он, вожделенный миг! Никто не мог видеть меня, но все
же на всякий случай я притворился, будто споткнулся — и пнул ногой
большой камень, лежавший у самого обрыва. Я давно приметил его:
достаточно было легонько его толкнуть, чтобы он свалился точнехонько на
пути. Мне повезло: камень упал именно так, как надо, — прямо на рельсы.
Через полчаса здесь должен проследовать скорый из Токио. К тому времени
уже совсем стемнеет. Камень лежит за поворотом, так что машинист
попросту не успеет заметить его. Удостоверившись, что все рассчитано
правильно, я поспешил на станцию М. Дорога шла через горы, и было ясно,
что я успею не ранее, чем через полчаса. Ворвавшись к начальнику
станции, я выпалил:

— Скорее... беда! — И прерывающимся голосом
поведал ему, что лечусь на водах, что нынешним вечером, прогуливаясь в
горах, ненароком столкнул на рельсы большущий камень; поняв, что
натворил, попытался спуститься вниз, чтобы очистить путь, но не нашел
тропинки (я ведь приезжий и плохо знаю места!) — и тогда помчался сюда,
чтобы предупредить: — Сделайте что-нибудь, поскорей, иначе будет поздно!
— закончил я с озабоченным видом.

Начальник станции побелел.

— Скорый из Токио уже проследовал станцию. Сейчас он как раз подходит к тому повороту...

Именно на это я и рассчитывал!

Вскоре от чудом спасшегося кондуктора стало известно, что поезд сошел с рельсов, имеются погибшие и раненые.

Само
собой, в тот вечер меня доставили в участок, но я был готов к допросу, и
все прошло без сучка, без задоринки. Меня лишь сурово отчитали — и
отпустили. Наказания (не считая мелкого штрафа) не последовало. Вот так,
джентльмены, я одним махом убил семнадцать человек.

Да, господа,
я — убийца, я отнял жизнь почти у сотни человек. Но я не раскаиваюсь — я
томлюсь от скуки. Мне надоело и это. И все — таки я намерен дополнить
свой счет. Теперь моя очередь умереть... Я вижу, вам не по нутру такая
жестокость. Что ж, вы правы: кто из смертных сравнится со мной в
злодействе? Но причина этого — скука, невыносимая скука, и я хочу, чтобы
вы поняли мои чувства. Да свершится же суд... Я готов выслушать любой
приговор.

Повествование закончилось. Рассказчик умолк и обвел
всех безумным взглядом. Никто не проронил ни слова. Лица
присутствовавших, освещенные багровым зловещим пламенем свечей, были
абсолютно бесстрастными.

Неожиданно на скрывавшей дверь ткани
возникло какое-то ослепительно сверкающее пятно. Оно стало расти — и
превратилось в большой серебряный круг, который медленно выплыл из — за
алой портьеры, словно луна из — за туч. Я тотчас же догадался, что это
такое: поднос с напитками в руках у официантки. Но жутковатая атмосфера
Красной комнаты странным образом преобразила предметы: картина
разительно напоминала сцену из «Саломеи» — с отрезанной головой пророка.
Мне даже почудилось, что вот сейчас, вслед за рабыней с подносом из-за
портьеры возникнет стражник с алебардой в руках. Однако вместо
толстогубой полуобнаженной рабыни появилась очаровательная официантка.
Подойдя к столу, она с непринужденной грацией принялась расставлять
бокалы. Девушка казалась существом из иного мира, словно в мертвенный
склеп вдруг ворвался ветер живой жизни, и мне сделалось как-то не по
себе. Вместе с девушкой в Красную комнату проникли звуки из соседнего
ресторана: музыка, смех, визг подвыпивших женщин.

Неожиданно в руках Т. показался револьвер.

— Прощайся с жизнью! — сказал он самым будничным тоном и направил вороненое дуло на официантку.

Тут все смешалось: грохот выстрела, наши вопли, истошный крик девушки...

Все
повскакали со своих мест. Но официантка была жива и невредима; она по —
прежнему стояла на том же месте, с подносом в руках и в оцепенении
смотрела перед собой ошеломленным взором.

Т. захохотал как безумный.

— Да это игрушка! Игрушка! Ловко я тебя одурачил. Ханако! — И он снова истерически рассмеялся.

Я с удивлением взглянул на револьвер-тот был совсем как настоящий, даже дымок еще курился над дулом.

—
Так значит... это игрушка?! Боже, как вы меня напугали! — Бледная до
синевы официантка медленно приблизилась к Т. — Дайте мне его...
взглянуть. Совсем как настоящий!

Она несмело взяла револьвер и покрутила его перед глазами:

—
Я тоже хочу разок выстрелить! — И девушка, согнув левую руку, положила
револьвер на локоть. — Ну, держитесь! Теперь мой черед пугать вас!

— Не робей! — поддразнил ее Т.

И
тут раздался оглушительный грохот. Т. как-то странно застонал,
приподнялся — и грянулся об пол. По телу прошла судорога. Шутка
приобретала жутковатый оттенок: все выглядело слишком реалистично. Мы
бросились к Т. Кто-то схватил со стола подсвечник и поднес его ближе.
Лицо у Т. подергивалось, как в припадке падучей, и сам он весь корчился,
извивался, словно перерезанный лопатой дождевой червь. Из раны,
темневшей на груди, сочилась, стекая по белой коже, алая кровь.

Увы! Револьвер оказался отнюдь не игрушкой...

Мы
молчали, застыв в каком-то странном оцепенении. Кошмарное повествование
завершилось достойным образом. Все произошло в считанные секунды, но
нам показалось, что миновала целая вечность.

«Невероятно.,. —
подумал я. — Впрочем, если вдуматься, это вполне в духе Т.: он ведь и
собирался довести свой чудовищный счет до сотни... Выбрав для этого
самое подходящее место — нашу Красную комнату! И как всегда, все сделал
чужими руками... Да, Т. остался верен себе до конца: ни один суд не
сможет теперь предъявить обвинение официантке — ведь мы, шестеро, были
свидетели...»

Остальные видимо были погружены в те же невеселые
размышления. В комнате повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь
рыданиями официантки, лежавшей на полу. В призрачном свете свечей вся
эта сцена выглядела достаточно нереально.

Неожиданно к рыданиям
девушки примешался какой-то посторонний, странный звук, похожий на
сдерживаемое хихиканье. Я приподнялся. От ужаса у меня волосы
зашевелились на голове.

— Ну, что же вы, господа, — проговорил
«покойник». Борясь с новым приступом смеха, Т. не выдержал и
расхохотался открыто: — Неужто до вас еще не дошло?!

Распростертая на полу официантка тоже встала, буквально изнемогая от смеха.

Мы просто онемели от изумления. А Т. протянул нам на ладони какой-то круглый мешочек.

—
Взгляните. Это вот «пуля», сделана она из бычьего пузыря. Я начинил ее
красными чернилами. При ударе оболочка лопнула, и чернила вытекли.
Стопроцентная липа! Такая же липа, как и все мои россказни. Спектакль
удался на славу. Вы изнывали от скуки — и мне захотелось развлечь вас.
Рад, что это удалось.

Т. умолк, и официантка, его подручная, все
время подыгрывавшая ему, неожиданно щелкнула выключателем. Вспыхнул
ослепительно яркий электрический свет, выхватив из полумрака наши
растерянные лица и фантастическое убранство комнаты. Внезапно — словно
фокусник сдернул «волшебное» покрывало — я увидел все уродство и фальшь
окружающего: этих алых портьер, ковра, бархатных кресел, серебряного
подсвечника, всей этой претензии на многозначительность... Выглядели они
убого и жалко. И даже намека на тайну не осталось во всей нашей Красной
комнате...

- Елизавета Михайловна, а вы когда булочки лопаете, вы их аджикой мажете?
- Зачем же, Виталий Евгеньевич? Они же сладкие! Говорите глупостей…
- Ну от чего же глупостей? Вы, Елизавета Михайловна, сначала попробуйте, а уж потом говорите.
- Ах, отвяжитесь Виталий Евгеньевич. Ни чего я пробовать не буду.

[ Читать дальше ]

         Как-то в студенческие годы произошел со мной забавный случай...
         Учился я тогда на 5 курсе и жил, как правильный студент, в студенческом общежитии с тремя однокурсниками.
         Как и принято, "пятаки" пользовались в студенческой среде заслуженным почетом, овеянным аурой легкого страха и естественного уважения к старшим. Для остальных студентов это была своего рода каста высших существ, кладезь жизненной мудрости, пример для подражания всех младших собратьев по альма - матер.       
        И вот так случилось, что по поводу женитьбы (и переезда из комнаты) одного из наших ребят, подселили к нам "абитуру" в количестве одной штуки. Паренёк оказался вполне нормальный - старших уважал, не наглел, за что мы относились к нему, как к равному. Забавных историй об этом периоде жизни можно рассказать много, но я остановлюсь на одной из них.
        Заходит  он однажды - улыбка от уха до уха... день приёма абитуры в студенты был, кажется.  Повод, как говорится, на лице. Говорит - так мол и так... уважь нас - молодёжь неграмотную... праздник, однако, пожалуй к столу. Занятий на ближайший вечер никаких не предвещалось да и настроение было из разряда "нет повода не выпить"... Что молодёжи отказывать - соглашаюсь.
       Вхожу в комнату "абитуры", а там - весь наш молодняк в сборе. Повод двойной, как оказалось... Помимо приёма абитуриентов, одному из ребят посылка пришла... с Чукотки... Приехал учиться он к нам оттуда... Живой человек с Чукотки в наших краях уже в диковинку, ну а посылка - так это вообще событие ого-го! Повод для всеобщего застолья!... Помимо прочих солений и варений с посылкой пришла "партия" некоего напитка, который называли "чукотское вино"... Поговорили пару минут о жизни и... дают мне в одну руку стакан со словами - ...Вот оно! Чукотское вино! Крепкое - меры нет... на ягодках чукотских настоенное... со спиртом... Пить можно только по технологии: выдохнул - выпил - запил - вдохнул... Я про себя так думаю "дык, ничего вроде необычного - это лучший и, пожалуй, единственный правильный способ употребления неразбавленного спирта". Покажем молодняку как это делается... В другую руку мне настойчиво суют бутылку Спрайта...
        В общем - первый тост - "За старшее поколение"...
        А я краем глаза смотрю так - все замерли... и к дверочке - к дверочке... бочком - бочком... потихонечку... В общем - подвох какой-то есть - но в чём... Ладно, хряпну - потом соображать будем...
        Ну... поехали...                   
        Залпом выпиваю эти полстакана (про себя думая - шозафигня - некрепкое же)... и по инерции обильно запиваю Спрайтом...
        ...       
        ...Спрайтом?...
        И вот тут то я понимаю, в чём был подвох!!! ...
        Далее небольшое отступление для тех, кто не знает что такое паточный самогон... Напиток по вкусу напоминает смесь концентрированного спирта, разбавленного горелой карамелькой, с обычным самогоном.  Про обычный самогон... Наверняка почти у каждого была бабушка, которая хоть изредка баловалась приготовлением сего замечательного напитка, так что его вкус описывать не стоит... А запах паточного...так вдвойне хуже обычного...
       Глядя одним глазом на сверкающие пятки юных юмористов, а другим пытаясь найти хоть что-нибудь запивабельное... со смесью злости и непонятной гордости за подрастающее поколение понимаю - смена нам растёт просто атас!!!...



       P.S. В ближайшие полчаса никого из ребят в пределах досягаемости найти не удалось... а потом как-то уже и самому смешно стало... так что сия проделка всем сошла с рук безнаказанно...

Рассказ очевидца, находившегося в эпицентре событий на трассе Новороссийск-Краснодар в районе Нижнебаканской и спасшегося лишь чудом. Стиль и орфография автора сохранены.

Я с дочерью на а/м Бус мерс 310 с 21.30 находился в эпицентре наводнения - за 500 м до въезда в Нижнюю Баканку. В месте, где перед выходом на равнину горы образуют узкую горловину. Кстати полицейская машина с мигалкой стояла перед въездом в эту горловину, но пропускали всех и автобусы и легковые, хотя воды было уже см 30. Шел дождь и менты не хотели мочиться. Из за них погибли десятки людей!!!! Они БЫЛИ В КУРСЕ УГРОЗЫ НАВОДНЕНИЯ, НО НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛИ!!!

[ Читать дальше ]

http://svodka.net

Рассказ

Автор – Ирина Семина

Понедельник – день тяжелый, и слава богу, что он когда-нибудь заканчивается. Я шла с работы, на душе было примерно так же, как и на небе – хмуро, пасмурно и слякотно. Моросил нужный мелкий дождик, который логично дополнял безрадостный день. В довершение всего, когда я свернула на улицу, ведущую к родному дому, оказалось, что пройти невозможно – улица была перекрыта, там вовсю кипели ремонтные работы.

Дорожники заботливо натянули цветную ленту и повесили табличку «Выхода нет». Хотя, собственно, и входа тоже не наблюдалось. Это было жестоко: слева – длиннющий забор школы, справа – забор поликлиники.  Оставалось только выбрать – налево или направо. Я мысленно чертыхнулась и поплелась вокруг школы.

Никогда я не ходила такой кривой дорожкой и поэтому никогда не видела этого магазинчика. Он был расположен в торце обычного жилого дома, а название его сразу поразило мое воображение: он назывался «Магазин Счастья».

«Интересно, что может продаваться в таком магазине?», – зачарованно подумала я. В это время дождик брызнул с удвоенной силой, поэтому я с облегчением нырнула в магазинчик. Дверь мягко закрылась за мной, и мелодичный звон колокольчика вызвал вибрацию где-то во мне в самой глубине. Словно кто-то там засмеялся. И от этого родилось какое-то радостное волнение, будто вот-вот должно было случиться что-то приятное.

Войдя, я невольно остановилась. Честно говоря, я оказалась в некотором замешательстве. Магазинчик был какой-то странный и больше всего напоминал запущенный склад, полный разного хлама. Между стеллажами и прилавками, трогая и рассматривая разный товар, бродили покупатели. И царило какое-то радостное оживление. К выходу спешила старушка, сияющая, как праздничный фонарик. Поравнявшись, она улыбнулась и подмигнула мне.

- Простите, а что здесь продают? – спросила я.

- Как что? – удивилась старушка. – Что написано, то и продают. Счастье, детка! Счастье!

- А…в каком виде?

- А в каком выберешь, дорогая! Метрами, килограммами и поштучно! – наверное, я выглядела глуповато, потому что старушка засмеялась. – Да ты не сомневайся, девочка, товар качественный! Я здесь постоянный покупатель. Тебе понравится!

И старушка под звон колокольчика выскользнула из магазина. А ко мне уже спешил продавец в синей форменной одежде и с бейджиком на груди. На бейджике было написано: «Михаил, Продавец Счастья».

- Прошу простить за небольшую заминку, столько покупателей, море работы! – извинился продавец счастья Михаил. – Вы у нас, я смотрю, впервые?

- А вы помните всех покупателей в лицо? – удивилась я.

- Разумеется! Ведь решив однажды быть счастливым, человек обычно становится нашим Постоянным Покупателем, – объяснил Михаил.

- А что в ваших товарах такого.. особо счастливого? – с некоторым сомнением спросила я.

- Ах, я совсем вас заговорил! – спохватился Михаил. – Разрешите мне провести для вас небольшую экскурсию и показать, так сказать, товар лицом.

Он подхватил меня под локоть и повлек к прилавкам.

- Обратите внимание! Волшебные калейдоскопы! Придают яркость жизни! Постоянная смена впечатлений, феерия красок, множество разнообразных комбинаций!

- Но это же просто игрушка! – запротестовала я.

- А вы, разумеется, полагаете, что жизнь – серьезная штука? – спросил Михаил.

- Еще, какая серьезная! – подтвердила я. – Если бы взрослым можно было играть, как детям…

- Так играйте! – предложил Михаил. – Кто же вам, взрослому человеку, может запретить?

- Ну, у меня обязанности…работа. И все такое, – уныло возразила я.

- А вы в это играйте! Для начала – положите в сумочку калейдоскоп. И когда скучно, грустно или совсем заработались – уделите ему минутку времени. И увидите, как жизнь заиграет яркими красками.

- Я подумаю, – дипломатично сказала я.

- Тогда продолжим! – предложил Михаил. – Я продемонстрирую вам в действии  устройство для запуска мыльных пузырей. Посмотрите! Посмотрите! Какие они разные! И как они лопаются!

- Ну и что? – не поняла я.

- Да как же «ну и что»? – ликующе вскричал Михаил. – Все ваши проблемы лопаются как мыльные пузыри. Легко! Красиво! Радостно!

- Если бы в жизни они так легко лопались, – вздохнула я.

- Большинство наших проблем сильно раздуты. Прямо как эти пузыри. Научитесь относиться к проблеме, как к мыльному пузырю – посмотрите на нее, полюбуйтесь ее переливами, формой, размером – и позвольте ей лопнуть! Вот так! – и он выпустил еще серию радужных пузырей.

Нет, этот Михаил говорил странные вещи. Но почему-то мне хотелось ему верить! Было в нем что-то такое…убедительное.

- Ну, хорошо, возможно, в этом что-то есть, – согласилась я. – Но поверить в то, что калейдоскоп и мыльные пузыри – и есть счастье, я не могу. Вы уж извините.

- Тогда пойдемте в отдел тканей! У нас замечательный отдел тканей, – ничуть не огорчился Продавец Счастья. – Вперед, навстречу счастью!

Я поспешила за ним к следующему прилавку. Там действительно наблюдалось немыслимое разнообразие тканей самых невероятных расцветок. Продавец отдела как раз обслуживал даму средних лет.

-  У вас есть какой-нибудь веселенький ситчик? – спрашивала она.

- Разумеется, мадам! Вот, взгляните! – радостно сообщил продавец, раскидывая перед ней нежно-зеленый ситец, на котором были изображены смешные танцующие зайчики. –Исключительно веселенький! Давайте вместе посмеемся!   И засмеялся первым, а за ним – дама. Они заливались веселым смехом, явно довольные друг другом и жизнью. Я тоже невольно заулыбалась.

- Я сошью себе веселенький фартучек и кухонные рукавички! И когда буду готовить обед, смешинки будут попадать в пищу. И вся моя семья будет веселиться! – решила дама.

Я невольно залюбовалась ее лицом – оно было словно бы подсвечено изнутри, а в глазах в уголках губ все еще плясали смешинки.

- Иногда достаточно окружить себя приятными вещами, чтобы жизнь стала такой же приятной, – пояснил Михаил.

- Вот так просто? – не поверила я. – Но это же такие мелочи?

- Ну, собственно, жизнь и состоит из мелочей, – доверительно сказал Михаил. – И счастье строится тоже из мелочей. Мы же говорим: «Мелочь, а приятно!». А представляете, что будет, когда приятных мелочей станет много?

- Ну да, представляю! – заулыбалась я. – Это будет счастье!

- Вы уже поняли суть нашего товара! – восхитился Продавец Счастья Михаил. – Но это еще не все! Идемте же, идемте! Я хочу показать вам нашу новинку! Большая Книга Счастья! Только что поступила!

В книжном отделе было много всего, но Михаил не дал мне хорошенько рассмотреть книги. Он сразу сунул мне в руки симпатичный томик в яркой обложке. Я раскрыла его наугад – и очень удивилась. Там ничего не было! То есть почти ничего: наверху страницы было написано: «Сегодня был самый счастливый день в моей жизни!!!», а внизу страницы – «А завтра будет еще лучше!». А сама страница была чистой – просто разлинована, как тетрадь для первоклассника. Я листала страницу за страницей – вся книга была такой.

- Ну, как вам? – горделиво спросил Михаил.

- Но здесь же ничего не написано! – возмутилась я.

- Ну конечно! – подтвердил Михаил. – В этом и суть! Вы будете писать ее сами.

- Как сама? – опешила я. – Но я же не умею!

- Сегодня это так. Завтра все может измениться, – загадочно сказал Михаил. – Вы разрешите прочитать вам небольшую лекцию?

- Да, конечно, – я была совершенно заинтригована.

- Каждый наш день наполнен разными событиями, и одни нам нравятся, а другие – нет. Как ни странно, мы почему-то запоминаем именно «плохие» события, а хорошие нет, потому что они нам кажутся в порядке вещей. В результате наше счастье очень омрачено! Вы со мной согласны?

- Да, правда, – созналась я. – Иногда какая-нибудь мелочь может испортить целый день.

- Большая Книга Счастья предлагает пойти прямо противоположным путем! Записывать в нее только счастливые события. Не менее пяти за день! Больше – можно, меньше – нет.

- Да где же я наберу столько счастливых событий за день? – запротестовала я.

- А вот позвольте не согласиться, на самом деле это легко, вы просто еще не пробовали, – возразил Продавец Счастья. – Конечно, в первые дни придется перестраивать свое мышление на новую волну. Но вы быстро войдете во вкус, это ведь так приятно! Вы попробуйте, попробуйте прямо сейчас! Что сегодня у вас было счастливого?

- Я не знаю, – сникла я. – Какой-то тяжелый был день.

- Вы сегодня получали травмы?

- Нет, что вы, – испугалась я.

- Ну вот, уже счастье! Так и запишем, – обрадовался Михаил. – Вы сегодня что-нибудь теряли?

- Да, потеряла важный документ, но потом нашла среди бумаг, – подтвердила я.

- О, но это же счастье! Ведь, правда? – продолжал обучение Михаил.

- Правда, – согласилась я. – Счастье, что он нашелся.

- Ну, теперь сами, у вас уже получается, – подбодрил меня Михаил.

- Ну,…сегодня собачку смешную видела. Такая лохматая-лохматая, и в пальтишке! Как в цирке. И хозяйка у нее такая же! Тоже лохматая! Они похожи!

- Ну вот! Замечательно! У вас прекрасно получается! – похвалил Михаил.

- А еще я сегодня наконец-то доделала отчет. Устала – но закончила! – похвасталась я.

- Это – четыре, – сосчитал Михаил. – Остался пятый эпизод. Итак?

- Так, что же было потом? – соображала я. – Потом был дождь. И я шла домой, а там дорогу ремонтируют. И я пошла в обход… Да! Потом я зашла в ваш чудесный магазинчик! – воскликнула я. – Запишите!

- Охотно, – застрочил Продавец Счастья. – Польщен тем, что вы сочли возможным включить это в список счастливых событий. Итак, пять эпизодов записаны! Ваша Большая Книга Счастья уже пишется!

- И так каждый день? – спросила я. – А когда закончатся страницы?

- К тому времени ваш разум уже привыкнет фиксировать счастливые события автоматически, и не по пять событий за день, а гораздо больше, –  пообещал Михаил. – И ваша жизнь будет просто-таки наполнена счастьем!

- Большое спасибо, – поблагодарила я. – Пожалуй, я возьму эту Книгу.

- Примите ее в дар от нашего магазина, – изящно наклонил голову Михаил. – Мы всегда дарим что-нибудь новому покупателю.

- Какое счастье! – обрадовалась я. – Спасибо вам!

- Ну, вот уже и шестой пункт в вашем сегодняшнем Счастье, – улыбнулся Михаил.

- Да, разумеется! И еще я приобрету устройство для лопанья проблем и калейдоскоп для увеличения яркости жизни! Это семь и восемь! – выпалила я.

- Я очень рад! Вам упаковать в фирменный пакет?

- Да, пожалуйста, – попросила я, все еще улыбаясь.

Пакет был тоже очень симпатичный – оранжевый, в крупный белый горох. На нем было написано: «Мы обречены, быть счастливыми!».

Надпись мне понравилась.

Михаил провожал меня до выхода. На двери была большая красивая табличка: «Выход есть!».  И табличка мне тоже понравилась.

- У нас такие таблички на всех дверях, – сообщил Михаил. – Чтобы не забывать, что выход есть всегда! Спасибо за покупки. Заходите к нам еще.

- Я обязательно зайду, – пообещала я. – Я хочу покопаться и в других товарах.

- О, мы всегда рады постоянным покупателям! – восхитился Михаил.

- К вам, наверное, ходит весь наш город? – поинтересовалась я.

- К сожалению, нет! – огорченно сказал Продавец Счастья. – Как ни странно, все говорят, что хотят быть счастливыми, но далеко не каждый стремится хоть что-то для этого сделать. Но мы работаем над этим! Совершенствуем  ассортимент, упаковку, рекламу. Так что вы всегда найдете для себя что-то новое и интересное. До свидания! И счастья вам!

Мелодично звякнул колокольчик, и я вышла на улицу. Душа моя пела. Я шла домой, и люди задерживали на мне взгляды. Наверное, из-за моего оранжевого пакета. А может быть, потому, что я никак не могла расстаться с улыбкой. А может, я сейчас сияла, как та старушка, что встретилась мне у входа. И это тоже было счастье. - Девять, – машинально отметила я. – Надо не забыть записать в мою Большую Книгу.

Да я секретутка. Как это случилось. Очень просто. После
окончания Вуза
     Я не нашла работы долго ходила по объявлениям пока не нашла
фирму которая искала секретаря с экономическим образованием. Эту фирму подсказала
мне подруга которая там работала но ушла в декрет. Перед собеседованием подруга
сделала мне инструктаж одеться по сексуальней и ни в чем не перечить шефу если
хочешь работать.
     Ну значит прихожу на собеседование. Вся намарафетилась дорогая
косметика мини -юбка и все такое Подхожу к шефу назовем его так Мудило Пидрилович.
И этот урод начинает меня ощупывать глазами.
     Так значит тебя зовут Алиса С-на  ну что ты Алиса умеешь [ Читать дальше ]

"Санитары" и "полицейские" отстрелялись раньше, а мне надо было ещё доигрывать эпизод. Когда всё закончили снимать и я,  заполнив положенные в таких случаях бумаги, уже ласкал в кармане   гонорарчик, парни-статисты стали выяснять сколько же получил я?  Все видели, что мне цепляли микрофон, значит роль была "со словами" (там всего этих слов-то было два: "жить будет"...).
 
 Не вдаваясь в подробности, я скромно сказал, что мне  дали немного больше. Вот тут невзрачного стала  бить Дрожь Социальной Справедливости....

(Читать...)

Вчера на съёмках фильма-реконструкции о  художнике Врубеле красивая статистка, выпускница какой-то гуманитарной  специальности, которой предстояло изобразить роль возлюбленной Врубеля,  спрашивает: "а про что фильм?". Ей отвечают - про Врубеля. Девица опять
спрашивает: " а ЧТО ЭТО ТАКОЕ?". Отвечают -  это художник такой. "Ааааа.... Так он что, не русский? Из Америки?"

_________________________________________
 Девичий голос, позвавший меня на  съёмки фильма о М.Врубеле, пояснил, что им  нужен внешне интересный мужчина. Я решив, что это комплимент, согласился даже не уточняя, что именно предстоит делать мне как "интересному  мужчине".

 Долго колдовал над своими седенькими волосиками, чтоб  хоть как-то уложиться в ТО понятие "интересного мужчины", к которому я  привык.  Но уже по приезде на место съёмки   понял - я не совсем полно  понимал это словосочетание.  Гримёры стали гримировать меня под  сумасшедшего.

 (Читать дальше....)

...Тогда давай отбросим глупые предрасудки 19-го и 20-го века о равенстве всех. О равных правах для всех и каждого. По большому счёту они были изначально ублюдочны и извращены. И им всё это время не хватало самого главного. И в тоже время самого малого, так сказать сущего пустяка. Это как у новорожденного скажем не хватает головы. Но мы исправим это упущение. 

Теперь все имеют одинаковые права. Права на жизнь, счастье и самое главное право на смерть своих врагов. Теперь это всё гарантируется.  Теперь никому за это ничего не будет. Ну кроме того что твои враги получат точно такие же права.

И вот после того как право на смерть твоего врага утвердиться в сознании людей, в общественной морали и в Законе - вот именно тогда наступит эра спокойствия и мира. Потому что страх, и только страх за свою жизнь будет удерживать человека от наживания новых врагов. И тогда ни одно говно не будет сверлить перфоратором стенку в субботу в восемь утра. Все будут предельно вежливыми и корректными. Потому как это всё может быть черевато и иметь серьёзные последствия.

Ведь мы же цивилизованное общество? А в цивилизованном обществе есть архаизмом защищать всяких негодяев наделив их Правом на жизнь. Не так ли?

Ну а кто не согласен... что ж пусть первым примет от меня камень...

.... С томной улыбочкой утомлённого любовью публики старого актёра, я подошёл к чай-кофейному столику. Но между вожделенным кофе и мной оказалась какая-то девушка, явно   из важных персон. "Мне бы кофейку", - говорю. " Вы пианист?", -  спросила девушка-важная-персона
 
Тут бы честно сказать, дескать, так и так, никакой я нахрен не  пианист, а так, кофе хочется. Нет, блинн, нелёгкая дёрнула и  я важно  кивнуть головой. Да, дескать. Самый из пианистов пианист....

(Читать дальше...)