Мне задают вопросы не изменилось ли мое положение. Нет. Не изменилось. Как я был отправлен в монастырь на исправление 20 мая 2014 года за выступления против войны с Украиной, так все и продолжается. Как лишен был полтора года назад церковной зарплаты, так и лишен. Как запрещено мне общаться с журналистами, так это и продолжается. При этом я все более рад своему наказанию. Считаю его все более полезным, своевременным, но даже еще недостаточным. Все сильнее хочется еще более продолжительного наказания. Или еще более сильного наказания. В будущем я буду жалеть, что за призыв к миру с Украиной я не претерпел еще больше. Уже сейчас время все больше похоже на такое, когда хочется без сомнения скорее быть в поношении, но никак не в славе. И ни малейшего желания как-то отвечать тем, кто думает, что приносит мне боль, но этим приносит пользу. И никакого желания беседовать с журналистами после протоиерея Всеволода Чаплина и дьякона Андрея Кураева. Наоборот хочется погрузиться в долгое, продолжительное молчание. И в активную мирскую работу, никак не мешающую спасению души, в воспитание детей. Ведь работать нам всем придется больше, тяжелее, продолжительнее. Всем придется. С каждым месяцем все больше. А получать за это все меньше. Это уже неизбежно. И так и должно быть, если мы не хотим оказаться совершенно безработными, брошенными и бедствующими. Пришло время всем нам работать много руками и головой, но со спокойным и мирным сердцем. И это касается всех. Пришло время, когда прежние предостережения сбываются все больше и все трагичнее. Говорить теперь уже совершенно излишне. Все уже было сказано. Сказано многократно. Нельзя было пропагандировать вражду против Украины, ее народа, ее языка, ее культуры. Нельзя было нарушать заповеди Божии, писоединяя к себе чужое. Нельзя было соглашаться с танковыми колоннами в украинских степях. Нельзя было одобрять демоническую милитаристскую пропаганду с экранов телевизоров. Теперь пришло наказание. Жаль, что вы тогда не поддержали немногих православных христиан, выступивших против этой братоубийственной войны. Жаль. Теперь мы все вместе и поровну разделим плоды этой войны. Горечь этих плодов уже чувствуется всеми. И горечи будет все больше. И мы будем вместе с вами вкушать эти горькие плоды по-братски. Без различия. Главное теперь -- не дать ненависти бросить нас в объятия гражданской войны или церковной войны. Или и той, и другой вместе. Постоянные скандалы церковные и политические -- это теперь наша судьба. Они будут еще усиливаться. Но надо в них хранить мир и покой. Надо не переставать любить ближнего своего. И не участвовать в этих скандалах. Не сеять вражду и ненависть. А в ближайшие дни блюсти пост, готовиться к Рождеству Христову. Когда-то я надеялся, что могу убедить православных христиан человеческими доводами в опасности войны на Украине, в опасности сталинизма, нашего империализма, нашей ненависти. Ведь священник для убеждения человека в опасности греха может и должен использовать не только духовные рассуждения, но и научные, и житейские. Хоть метематика, хоть экономика и история может использоваться для убеждения ближнего оставить грех. Но часто случается, что все наши человеческие доводы дают мало плодов, зато Господь все исправляет постепенно удивительными способами. Именно сейчас такой случай. Все, происходящее с нами сейчас -- это наше исправление. Наше общее. А у меня продолжается и мое собственное монастырское исправление. Беспрекословно с 20 мая 2014 года каждые субботу и воскресенье без всяких перерывов или болезней я провожу в монастыре на службах, а по будням также без всяких перерывов работаю на мирской работе, чтобы содержать свою семью из 5-ти детей. Готов еще очень долго так жить. Раньше было время, когда надо было возвышать свой голос против войны с Украиной. Надо было говорить несмотря ни на какие препятствия. Даже, и это по церковным правилам исключительный случай, порой вопреки прямым запретам руководства, когда речь идет о войне, крови, убийствах. И когда эти запреты вынужденые. Сейчас уже не тот случай. Сейчас время благоговейного молчания. Время исправления.