Никто не ожидал пепла. С тех краев ни кто не вынес жара. Хоть раз. А теперь выбора нет, только идти стройными рядами. Сквозь ветер.
Ветер.
Видел маленькую девочку в тумане. Манила блестящей штукой. Посылала воздушные поцелуи, играла коленкой сквозь труп какого-то разодранного животного. Ломался но не пошел. Ведь осталось верить. Так Верю. Девочка исчезла, а жаль. Будет не хватать ее зловещей детской любви, а чувства встретишь тут редко. Тут никому не нравится. Тут некому нравиться. Нет никого.
Еще один звериный труп.
Что с нами делает время.
Манимые дальше. Идем медленно. Ряды всегда ровные. Только седеют. И редеют. Раньше передо мной был какой-то белый и сутулый дрыщ. Теперь кто-то рыжий, слегка нервный. А я привык к белому. Он не мешал мне собой в тумане.
Туман.
Нас успокаивает ритм шагов впереди идущего. По этому первые всегда пропадают. Умирают раньше. Мы не хороним. Тут негде. И незачем. Нечем. От этого никому не будет
Забавнее. Или толку. Мы идем почти молча. Шепчем тихо о тебе только. Обветренные губы уже никогда не соберутся в одну картинку. Мозаика сломалась. Потерялись пазлы, и в топтались в чьи то ноги. Стали частью ступней. Так даже проще – говорить ногами. Жрать землю.
Понимание наше сломано. Виденье – видениями. Мы увидели в твоем рте тысячи молчаний. Ты ими укутала нас. Ты смотрела глазами настоящими. Со всеми недостатками. Углы. Захотели вжаться в них. Тогда ты сгустила молчания. Намек был не понят. Оказалось – все сказано прямо. Ты опрокинула голову, закатила глаза и дернула неровным пальцем. Нервным. А мы увидели за всем этим жизнь. Животное бьющееся жизнью, ревущее честно, урчащее сердцем.
Млеем.
За улыбкой скрывалось больше улыбок чем сама хотела. Как оказалось. Столько искренности сокрыто под рожами. Как нищета в театре.
Метали монеты. Звонко.
Открыла рот. Вырвала густым вчерашним молчанием. В нем видел маленькую девочку. Манила блестящей штукой. Посылала воздушные поцелуи, играла коленкой сквозь труп. Показывала язык дерзкая. А я плакал. Плакал. Мне бы такую штуку. Было бы чем увлечься. Рыжий пропал, а он был первым.
Пойду. Куплюсь на обман. Там хоть видение есть. Значит – видеть. А видят зрячие.
Ветер.
Видел маленькую девочку в тумане. Манила блестящей штукой. Посылала воздушные поцелуи, играла коленкой сквозь труп какого-то разодранного животного. Ломался но не пошел. Ведь осталось верить. Так Верю. Девочка исчезла, а жаль. Будет не хватать ее зловещей детской любви, а чувства встретишь тут редко. Тут никому не нравится. Тут некому нравиться. Нет никого.
Еще один звериный труп.
Что с нами делает время.
Манимые дальше. Идем медленно. Ряды всегда ровные. Только седеют. И редеют. Раньше передо мной был какой-то белый и сутулый дрыщ. Теперь кто-то рыжий, слегка нервный. А я привык к белому. Он не мешал мне собой в тумане.
Туман.
Нас успокаивает ритм шагов впереди идущего. По этому первые всегда пропадают. Умирают раньше. Мы не хороним. Тут негде. И незачем. Нечем. От этого никому не будет
Забавнее. Или толку. Мы идем почти молча. Шепчем тихо о тебе только. Обветренные губы уже никогда не соберутся в одну картинку. Мозаика сломалась. Потерялись пазлы, и в топтались в чьи то ноги. Стали частью ступней. Так даже проще – говорить ногами. Жрать землю.
Понимание наше сломано. Виденье – видениями. Мы увидели в твоем рте тысячи молчаний. Ты ими укутала нас. Ты смотрела глазами настоящими. Со всеми недостатками. Углы. Захотели вжаться в них. Тогда ты сгустила молчания. Намек был не понят. Оказалось – все сказано прямо. Ты опрокинула голову, закатила глаза и дернула неровным пальцем. Нервным. А мы увидели за всем этим жизнь. Животное бьющееся жизнью, ревущее честно, урчащее сердцем.
Млеем.
За улыбкой скрывалось больше улыбок чем сама хотела. Как оказалось. Столько искренности сокрыто под рожами. Как нищета в театре.
Метали монеты. Звонко.
Открыла рот. Вырвала густым вчерашним молчанием. В нем видел маленькую девочку. Манила блестящей штукой. Посылала воздушные поцелуи, играла коленкой сквозь труп. Показывала язык дерзкая. А я плакал. Плакал. Мне бы такую штуку. Было бы чем увлечься. Рыжий пропал, а он был первым.
Пойду. Куплюсь на обман. Там хоть видение есть. Значит – видеть. А видят зрячие.
5
