Последние председатели земного шара и Время
- 23.10.12, 03:05
Анатолий Мозжухин
ПОСЛЕДНИЕ ПРЕДСЕДАТЕЛИ ЗЕМНОГО ШАРА И ВРЕМЯ
Я не могу осмыслить этот дубль трагедий. Ведь этого могло просто не быть, точнее это не должно было случиться. Сначала Леонид Николаевич Вышеславский потом Юрий Григорьевич Каплан погибают насильственной смертью. У обоих дочери жили за границей и невольно приходят на ум пророческие слова Каплана: «ты уедешь на чужбину, я умру среди чужих».
Случилось нечто, не укладывающееся в сознание. Трудно представить, с чем им пришлось столкнуться. Что это были за чудовища, которые могли напасть на 90-летнего Вышеславского, ограбить, завезти за 20 километров и бросить полуголого на морозе. А забитый и удушенный 72-летний Каплан? Как страшно должно быть столкновение поэта – носителя высоких идеалов, с бездонной мерзостью человекоподобных гнид.
Каплан не был бесконфликтным человеком, но, конечно же, не думал о возможности такого конца, когда писал:
Времени всегда в обрез,
Чувствую себя мишенью,
Чей-то целится обрез
В душу каждое мгновенье
Каплан принадлежал следующему за Л.Н.Вышеславским поколению. Эстафета поколений – явление дискретное. Но во времени, которое непрерывно, она соединяет ступенька к ступеньке в непрерывную лестницу все наработки, как в науке, так и в области культуры и красоты человеческих отношений.
Эта эстафета была прекрасно представлена в залах, где отмечались 90-летие поэта Леонида Вышеславского и 70-летие Юрия Каплана. Представители 4-х поколений приходили отметить юбилеи поэтов. В залах присутствовали их ученики и просто поклонники поэтических талантов.
Время непрерывно. Оно пока является необъяснимой загадкой для науки. Так же как у пространства никто не знает начала и конца времени. И научный интерес к этим мистическим понятиям, являющимся основой мироздания, Леонид Вышеславский передал всем, с кем общался. А Каплан писал: «вектор века направлен в космос, в бесконечность Пространства и Времени». А теперь загляните в удостоверение к Знаку ПЗШ, врученному мною Ю.Г.Каплану от Национальной Академии наук Украины..
История создания Знака Председателя Земного Шара (ПЗШ), удостоверения к нему, Знамени Председателя и первые вручения их в свое время Л.Вышеславскому описаны в моей книге «Крылья поэта», выпущенной к 90-летию Вышеславского – ПЗШ-3. Каплан получил свой знак ПЗШ-4 после смерти Вышеславского одновременно с передачей ему знамени. Это знамя присутствовало на всех крупных поэтических мероприятиях, фестивалях и, конечно же, оно сопровождало Председателей в последний путь.
Так уж случилось, что подтолкнул меня к созданию знака и знамени ПЗШ сам Вышеславский. В предисловии к моей книге стихов «Тая в улыбке грусть» он написал:
«Творчество Мозжухина мне близко, я вижу в нем подтверждение давно сказанного мною, что никогда еще поэзия не была так нужна обществу, как в наш век космонавтики, ядерной физики, электронных коммуникаций. Мы вправе многого ожидать от союза поэзии и науки, чувственного и логического осмысления мира. Это основа созидания человека общества будущего и цель института Председателей Земного Шара, которому я имею честь принадлежать. Анатолий Мозжухин проникся высотой этой идеи, рожденной Есениным и Хлебниковым, и добровольно взял на себя обязанности знаменосца Председателей, популяризируя рожденную великими поэтами традицию как моральный исток нового образа жизни без войн и насилия в красивом мире Счастья, Правды, Наук и Искусств. Пусть же не устанут его руки нести это знамя! А я, Волею ниспосланной мне свыше, по праву Председателя Земного Шара, подобно тому, как я нарек поэта Юрия Каплана Вице-председателем ЗемШара, нарекаю Анатолия Мозжухина Первым Знаменосцем ПредЗемШара, с надеждой, что таких знаменосцев будет много и они помогут Председателям выполнить их историческую миссию».
Вышеславский был щедр, и хотя я знал, что подвигнуло его к этому написанное мною о председателях земного шара, я воспринял это как слишком большую честь для меня.
Каплану знаменосец достался по наследству, и я постарался оправдать и его доверие. К сожалению, я мало помогал ему в его многотрудных делах, он сам делал огромную работу, минимально привлекая к ней других. Поэтому подбор произведений для антологий, разработка их структуры, замечательные анализ работ авторов и исторические комментарии – это, безусловно, его единоличная заслуга.
А чего стоит его анализ цены времени в поэзии. В течение долгих лет недоступные произведения эмигрантской литературы, написанное в ГУЛАГе, просочившееся с риском для жизни в микротиражи самиздата — публикуя их Каплан пишет, что только теперь приходит понимание того, как много потеряли в своем духовном развитии поколения, на целые десятилетия отлученные от этих животворных источников. Он знал эту цену времени и поэтому не щадил сил, чтобы хотя бы частично компенсировать потери. Трудно себе представить, как много знал он поэтов, истории их личной жизни и взаимоотношений с обществом и властью. Объединение в антологиях произведений поэтов эмигрантов, политзаключенных, репрессированных и избежавших этой участи, а также современных, с трудом пробивающихся (или не пробивающихся) в печать – это беспрецедентно смелый замысел, осуществление которого сродни подвигу.
Несмотря на невероятную занятость издательской деятельностью, он вел поэтическую программу на телевидении, руководил работой Конгресса литераторов Украины, выпускал газету «Литература и жизнь», альманах «Юрьев день» и при этом уделял много внимания своей поэтической студии «Третьи ворота», дверь в которую была открыта для всех. Многие не знали что это за ворота, но большинство понимало это как ворота в жизнь в отличие от ворот в Ад или в Рай.
Среди лиц, посещавших поэтическую студию Каплана, были и ученики школ, и старики. Он был приёмником, впитывавшим их мысли, и резонатором, усиливающим идущие от них волны. Космос от сонетов Вышеславского проходил через творчество Каплана и всех студийцев. Анатолий Зарицкий врач, профессор, доктор медицинских наук, заслуженный деятель науки и техники, автор книги «Космопоэзия» писал:
Вперед – к свободе! В рай и ад!
От злобы, мелочности, чванства…
Переосмыслим все подряд –
И жизнь, и время, и пространство.
Вперед за Воландом, туда –
В космогоническое поле,
Где символ времени – Всегда!
Покой, Бессмертие и Воля!
Время непрерывно. Но в результате научно-поэтических исследований поэта Юрия Каплана появляется книга «Времени рваный ритм». Л.Вышеславский, успевший написать к ней вступительную статью, отметил, что если и дано смертному одержать победу над временем, то – прежде всего – благодаря любви. Время берет на себя роль главного лирического героя поэзии Каплана. И дальше Вышеславский пишет, что время ничему не научило поэта, ибо «Время учит мудрому смиренью…» а Каплан не смиряется.
Л.Н.Вышеславский у своего портрета кисти его дочери Ирины, и мы с ним на диване в егокабинете
Не смиряются и его соратники и ученики. Каплан пишет «Как жалок человек, бегущий за автобусом». А Наталья Филиппова игнорирует его своим «Бегу. Мне успеть бы. Автобус, постой, не спеши…». А Виктор Глущенко о том же, но иначе:
Остановись мгновенье, я устал бежать,
Дай мне ну хоть какую передышку,
Я навещу стареющую мать
И напишу очередную книжку.
Но лишь увижу как из птичьих стай
Ко мне спускается мой ангел белый,
Взгляну на убегающий трамвай
И вновь за ним помчусь как угорелый.
О времени пишут все. Василий Дробот, обращаясь одновременно к себе и к нам, призывает: «Время проснуться от долгого-долгого сна, встать, потянуться, и льдинки на душах растают. Парус дырявый живым полотном зарастает… («Оглянись на себя»).
Татьяна Чепелянская. В ее стихах время и любовь переливаются в широком диапазоне как звуки арфы. В книге «Вопрос времени» заметив, что у Каплана «время сжимается кожей шагреневой» она спохватывается: «О время! Самый страшный кредитор. С каких же пор я у тебя в долгу?».
Вопрос этот я повторяю себе, и ответ напрашивается сам:
Мы все у времени в долгу с рожденья.
Наш срок отмерен, только бы успеть,
не просто сочинить стихотворенье,
а песню до конца свою допеть.
Время и любовь были гранями призмы, через которую Вышеславский и Каплан раскрывали спектр человеческого бытия. Главными героями их книг были люди с их проблемами. Их гражданская позиция была бескомпромиссно ориентирована на борьбу с несовершенством мира. Все их творчество – пример трудолюбия и самопожертвования. До последних дней оба напряженно работали над новыми произведениями. Они спешили, как будто зная, как мало времени осталось… И при том не щадили времени для других! Атмосфера благодарной памяти и любви не рассеивается, а, как мне кажется, наоборот концентрируется с течением времени.
Время тоже зодчий. В нем как кристаллы приобретают свою истинную форму и человеческие личности, и их творения. Через поэтические студии «Зеркальная гостиная» Вышеславского и «Третьи ворота» Каплана прошли десятки ныне известных поэтов, для которых это были и школы, и трамплин в мир литературы. Благодаря им многие приобрели необходимый творческий уровень и получили возможность печататься, попали в антологии и альманахи. Общения поэтов на фестивалях поэзии, которые проводил Каплан с участием представителей областных организаций, были не только праздником для всех, но и позволяли познакомить людей из разных регионов и объединить их в большую семью. И семья эта была разнолика, где многие были со своими амбициями, не всегда понимали друг друга. А Каплан собирал, обольщался, разочаровывался, терял друзей, и снова собирал.
Я часто жил во сне, а грезил наяву,
Болтал о чепухе (казалось – о высоком),
Друзей не узнавал. Обманут был жестоко.
А в сущности всю жизнь одно вопил: «Ау».
И на его «Ау!» откликались и объединились в творческий союз Конгресс литераторов Украины. Я не могу отделаться от чувства, что мы осиротели. Конгресс потерял своего лидера и основателя, студия «Третьи ворота» осталась без Ментора, издательство «Юг» без издателя и собирателя россыпей поэтических жемчужин. Сколько произведений увидело свет благодаря ему, в том числе репрессированных поэтов! Их рукописи он добывал из архивов КГБ с помощью историка-краеведа Рыбакова Михаила Александровича, сетовавшего, что без Каплана он просто не знает, что ему делать с накопанными в архивах КГБ 700 художественных произведений неизвестных доселе авторов.
Когда придет конец положенного срока,
Какую предстоит прочесть еще главу,
Не знаю. Но ушел от первого урока
Совсем недалеко. — Ау, — кричу, — Ау!
Увы, уже не кричит. И адекватной замены ему я не вижу ни в одной его ипостаси, ибо Юрий Григорьевич Каплан был не просто незаурядной личностью. С ним ушел его неповторимый мир поэта и общественного деятеля, великого труженика и человеколюба с обостренным чувством справедливости и неприятия пороков нашего слишком несовершенного мира.
Одно утешает, что он успел оставить о себе достойную память, которую сохранит Время.
