Все они совершенно одинаковые, однако некоторые из них, ничем выдающимся не отличаясь от других, позволяют себе, считать себя лучше.

Все различия между этими истуканами строятся только на их собственном представлении о добре и зле. О том, чем другие хуже них. Под их мнением нет никакой основательной базы. Оно строится только на том, что они сами хотят о себе думать и слышать.

Глубоко отмороженные, с побитой шашелем совестью, они лелеят только одно — растят и кормят своё самолюбие. Кормят его и собственными мыслями о своём превосходстве над другими, и «актёрской» игрой «на публику» для того, чтобы подобное мнение создавалось у других окружающих их истуканов.

Вокруг них всегда кружится в небе вороньё, а на земле вертятся шакалы и гиены.

Изредка среди истуканов появляется кто-то, способный выражать свои мысли, передавать эмоции и чувства, которые если не разбиваются о броневые лбы остальных истуканов, неистово ими затаптываются. Перемешивая с грязью то, что так пугало истуканов и щекотало где-то под ложечкой, они травили вороньё и гиен на «чужаков», которые и в одиночку могли то, чего не могли истуканы все вместе. Над этими идолами иногда пролетали сапсаны, от которых вороньё шарахалось в стороны. А в стаи шакалья и гиен иногда врывался волк и рвал столько сонных артерий, сколько успевал...