Звёзды не тонут.

Осень. Вечер. Только вечером наша набережная являет вам свою магию света и тени, подсветки причудливых скульптур из светлого песчанника ( да они просто оживают - падлы) и уютных лавочек, последних цветов уставшего лета и остывающих фонтанов. Шаги влюблённых, девчёнки с пивом, полированный гранит и неправдоподобно зелёные газоны, редко присыпанные жёлтой листвой. Хорошо... О-о-очень хорошо, но нам туда не нада.

Мы пролетаем мимо, свозь тревожный свет мигающих оранжевым светофоров. Пугая редких пешеходов, пробуем гоняться с ночными "лётчиками". Надо признать: есть кайф притопить 160 - 180 по ночному городу. Есть кайф погоняться с красивыми машинками. Есть. Главное тут не обогнать ( да это часто и невозможно, обогнать Бентли, Ламборджини или свежую Беху), а выжать всё из своего трёхлитрового дизеля. Выжать досуха, до полика, до глухоты и дрожи в руках. В 41 руки дрожат всё чаще и чаще.

Поворот на песчаную косу. 11 лет назад, мы тут убегали от ментов - разбились в жопу. Машина превратилась в груду покорёженного железа, щедро присыпанную битым стеклом, я вытащил и понёс на руках, как куклу, свою девочку на встречу ментам. Ровно 20 шагов. Помню каждый шаг. Помню, как быстро синело и маской сьезжало её лицо, срезанное стеклом, помню, как мешалась наша кровь, помню как молился - очень хотел, что бы она осталась жить. Отказало зрение, опустился на колени и положил её поломанное тело на песок. Очнулся на операционном столе. Зачем мы убегали? В крови бурлила Молодость и мешалась с Любовью. Аццкая смесь падонкафф. Вкус погони, азарт, тугой ветер, короткая юбка, самые красивые ноги в мире и безумно любимая сумашедшая блондинка (16 лет). Ахуеть, бакланы, сдохните от зависти, все кто ЭТОГО не чувствовал.

Она давно замужем, я сделал ей новое лицо. (как жеж дорого, блядь). Но каждый год мы приезжаем сюда и проезжаем мимо, не останавливаясь. Стук колёс на бетонке, сменяется шелестом. Мы ныряем в песок, сьезжая с дороги. Фары выхватывают марсианский пейзаж. Редкая высокая трава шевелится под ветром и кажется ожившей чёрной хренью, редкие деревья, вырванные светом из темноты, нагоняют своим видом жуть - пародируя наркотические кошмары. Ночью у природы остались только два цвета - черный и белый. Машина вязнет в песке, но внедорожник - он и в Африке внедорожник.

Мы едем туда - куда машины не ездят, туда, где матово поблёскивает жирным, чёрное зеркало сонной воды. Отражённые звёзды испуганно вздрагивают - колёса касаются этого зеркала и начинают медленно в нём тонуть. Здесь мелко - отьедем от берега на пару метров. Выключаем фары, музыку и мобильные телефоны - растворяемсоо. Это наш личный остров и времени здесь больше нет. Распахнуты двери, прохладный осенний воздух и сладкий запах остывающей реки продувают салон. Кружится голова. Чёрное зеркало воды, как игривый щенок, плещется у наших ног, ему хочется нас потрогать.

Тяну свою руку и встречаю руку протянутую мне на встречу. Целую. Стараюсь вложить в касание губ, всю нежность и благодарность, на которую я способен. Не вижу её глаз в темноте, но чувствую вкус слёз на её щеках. У неё всегда были самые вкусные слёзы на свете. Солёные, как кровь... 20 шагов... Звёзды плавают возле машины, луна заглядывает в лобовое стекло, трава шепчется с ветром... Я опускаю её поломанное тело на песок...Чёрные волны облизывают агрессивный силуэт внедорожника, пробуя на вкус красный как кровь нагретый металл уснувшей машины.... Я очень хочу, что бы она жила. Молодость и Любовь - аццкая смесь безмозглых албанцев - оставила драгоценные камни в наших душах... Домой, к мужу (ушлый еблан набирал её всю ночь), привезу её только утром, когда серый рассвет поселит капли осенней росы на траве, а город сделает хмурым, ворчливым и сонным... Вот так, 14-ать лет назад - одна случайная встреча натянула между нами невидимую нить, которую легко наверно было бы порвать... если бы наши руки не умели находить друг друга даже в полной темноте, если бы её слёзы не были такими вкусными и солёными как кровь...