Каждый кулик своё болото хвалит (с)...

— Правда ли, что руководству Польши Путин в свое время намекал: мол, давайте Россия себе восточные области Украины возьмет, вы — Галичину, Венгрия — Закарпатье, а Румыния — Буковину?

— (Смеется). Не думаю, потому что в свое время я лично с Путиным встречался: в 2007-м, 2009-м, и у нас другой разговор был...

— Вы с глазу на глаз беседовали?

— В 2007-м в присутствии Нарышкина и Собянина — и Путин говорил: «Не спешите вы в ЕС, давайте вместе туда войдем и безвиз и все остальное получим — скорее всего, вместе мы там сильнее будем». Возможно, когда у нас в 2013 году смена власти произошла и Янукович в Россию сбежал, мировоззрение у него поменялось, но в 2007 году мыслил он здраво, и мне его идея нравилась...

— Тогда европейцем он был...

— Да, мне тоже так казалось, поэтому слухам, что Украину поделить он хотел, не очень я верю.

...Утверждать, что коррупции не было (при ВАЮ), не могу: она во всем мире есть, но масштабы были иные, а то, что сегодня происходит... Я не могу сказать, что министр финансов или премьер плохо работают, — могу констатировать лишь, что этот оркестр всегда первое лицо настраивает, а первое лицо у нас — президент.

Личных претензий у меня к нему нет, просто он думает, как побольше заработать — для себя и для команды, а я думаю, как бы так сделать, чтобы во всей стране мед­обеспечение такое, как в Мукачево, было — у нас там больница второго уровня, и все бесплатно. Мы проводить реформы пытаемся, в том числе медицинскую, но это реформы времен Януковича — все они на узурпацию власти направлены.

Вы спрашиваете, сколько все это длиться будет? Отвечу: до тех пор, пока Бог не даст этому бедному, многострадальному украинскому народу ума не популистов выбирать, которые в ящике каждый день об одном и том же вещают, а тех, кто работать будет, потому что от сладких речей слаще не станет.

Ваш сын Андрей — мэр Мукачево. Сколько ему лет?

— 30.

— Вы и трое ваших братьев — народные депутаты Украины...

— ...это правда...

— ...то есть пять Балог (ну, один Петевка, но он из вашей семьи) столь высокие посты в одной стране занимают. Я вам честно скажу: мне это не нравится. А вам?

— Весь парадокс в том, что ни один человек из вами перечисленных указом президента или правительства не назначен — все избраны. И мне это не нравится, но что поделать, если парней избирают? Поверьте, если бы каждый политик делал в своем округе то, что народный депутат Павел Балога или мэр Андрей Балога, мы бы сейчас вопросов о том, что нужно, чтобы лучше жить, не задавали. Андрей вообще может примером служить: мы по сравнению с такими ребятами — это вчерашний день! Проблема в другом: их, молодых, 30-летних, по всей стране к власти не допускают...

— Ветераны коррупции сплотились, сгрудились...

— Да, потому что у каждого космонавта или генерала свои сыновья, а если их допустить, они страну за несколько лет изменят! Как я уже сказал, мы в 2007-2009 годах дополнительно от 20 до 25 миллиардов имели — только от импорта, а Янукович при­шел — все сломал, и деньги не на государственный казначейский счет поступать стали, а...

— ...куда надо...

— Куда ему надо, да, но я не этому удивился, а другому. Президентом Порошенко на крови стал и провозгласил: «Будем по-новому жить!», но до сих пор ни одна схема на таможне не сломана, только исполнители поменялись — вот где цинизм!

— Ну, исполнители же новые — значит, по-новому...

— Методы те же, только лица новые, и то не все.

— Я повторю: мне не нравится, что у власти так много Балог, — это кумовство, но один из моих друзей, который в Мукачево живет, меня охладил не­множ­ко: «Да, Андрей молодой мэр, но он не в дом несет, а из дому». Что это значит?

— Все свои знания и усилия он не на бизнес тратит, в котором раньше работал, а на деятельность мэра. Я очень переживал, как бы сын не перегорел, но он втянулся, ему нравится, а мне нравится, что он помочь каждому нуждающемуся стремится — в первую очередь, незащищенным слоям населения, и поступает так, как его отец когда-то. Я очень счастлив от этого.

Кто в Закарпатье контрабанду крышует?

— Администрация президента и силовой блок, и я объясню, почему так. Основной поток контрабанды, который в ту сторону от нас идет, — табачные изделия, а кто их производство в Украине контролирует? Ну, наверное, не Дмитрий и Виктор...

— ...к сожалению...

— ...а то бы и мы в доле были и еще больший общак, чем в Мукачево, имели. Контрабанду всегда власть контролировала, а поскольку нынешняя на все процессы влиять хочет, не ошибусь, если на ваш вопрос одним словом отвечу: Банковая.

— Ясно, а что там за деньги? Сколько блок сигарет здесь и сколько в ЕС стоит?

— Вы сложный вопрос задали: я не в курсе, но если об объемах говорить, знаю, что туда камионы (грузовики. — Д. Г.) гоняют: с таможенниками переправляют, тем же Москалем, СБУ — и на камионе сотни тысяч долларов зарабатывают, то есть деньги немалые.

— Недавно главный военный прокурор Украины Анатолий Матиос заявил, что 150 километров собственной границы у вас есть, — что он имел в виду?

— Он не так сказал, он о 150 километрах неконтролированной границы говорил. Ну, с Россией — около 400 километров, кстати, а Матиос сенсацию о Закарпатье хотел раздуть, но пограничники его разочаровали, заверили, что граница контролируется, а близлежащие земли — приватизированы. Я хочу вопрос задать: а кто без разрешения СБУ и прокуратуры мог их приватизировать? Если бы завтра президент решение принял, что их вернуть надо, трех часов не прошло бы, как эти земли вернули бы.

Понятно, что лесополоса есть, приграничная полоса и приватная территория, с которой туда заходят. Так называемая «зеленка» есть, столбики, где написано, кто, куда и сколько носит, — эта схема властью организована. Люди, которые те земли приватизировали, бедные как церковные мыши, их и не посадишь, потому что не за что, а если на акты посмотреть, так там уже мертвых душ множество, которых на этом свете давно нет, поэтому пускай жалобу на себя напишут. Ну, или в книгу отзывов: мол, взять государственную границу под охрану не можем, а если вопрос стоит так, что контрабанду прекращать они не хотят, ну, тогда эти земли не забирайте. Дело еще, правда, в тысячах рабочих мест — в Закарпатье, Одессе, Киеве, везде, где что-то производится и поставки через нас, Львовщину и Волынь в ЕС идут. Мы за­яв­ля­ем, что стандартов Евросоюза хотим дос­тичь, и в то же время отношения с соседями сами портим, но неужели если человек что-либо прекратить хочет, он это затягивать будет? Да за один день можно...

— ...лишь бы воля была...

— Что вы о нынешнем президенте думаете?

— Я ему сочувствую, потому что главная ценность для него — не страна.

— А что?

— Личное состояние и личные удовольствия. Жаль, лучше бы он вошел в историю не как человек, который обещание войну за две недели закончить уже три года выполняет, а как президент, который на большие уступки, чем нужно, пошел, но войну таки остановил. Это во-первых, а во-вторых, у нас есть все основания считать, что мы не имеем права на месте топтаться: мол, половину ВВП потеряли, а теперь по два процента добавлять будем. Мы что, через 100 лет лучше жить будем? Мы жить сегодня хотим, наши дети и внуки тоже! Президент и его команда живут так, как им нравится, а народ что? Никто же на месте не стоит — ни Штаты, ни Германия...

— Какие у вас сегодня с Петром Порошенко отношения? Вы встречаетесь, мнениями обмениваетесь?

— Нет-нет, наши пути разошлись, когда я сказал, что ни на какие должности в эту власть не пойду.

— А предлагали?

— Да.

— Что именно?

— Министра обороны, секретаря СНБО...

— И вы не согласились?

— Нет, по простой причине — я в отличие от вас в политике долго, поэтому, прежде чем в дверь входить, думаю, как оттуда выйти. Вы же в Киевсовет пошли, а потом оттуда уходили, а я, чтобы не уходить, сразу никуда не пошел.

— Мудрый вы! Кто у нас следующим президентом будет?

— Украинец, который свою страну любит, — думаю, что популист не пройдет.

— Вы баллотироваться будете?

— Все возможно, но не все от нас зависит.

— На сегодняшний день трех человек, которые могли бы за президентство соперничать, назвать можете?

— Никого не вижу — скорее всего, это новые люди будут. Народ устал: металл устает, а люди тем более не железные. Сколько терпеть можно? Одна и та же колода тасуется, из какой-то шестерки постоянно туза делают, и этот туз то и дело себя, как шестерка, ведет — народу, я думаю, это уже надоело.

— Год назад вы заявили: «Самый реалистичный сценарий окончания войны в Украине — отказ от оккупированных территорий»...

— Это один из сценариев...

— И действительно наиболее вероятный?

— Ну, мне кажется, если бы Петр Алексеевич меньше патриотическим воспитанием украинского общества занимался, а про двусторонний формат подумал бы, они бы с Путиным вдвоем быстрее договорились, чем в нормандском формате или через одного, второго, третьего представителя Штатов.

— Будь президентом Украины вы, вы бы с Путиным с глазу на глаз договаривались?

— Однозначно.

— Хорошо, а если бы он вам заявил: «Я Крым не отдам», что бы ответили?

— Сегодня как нормандский, так и американский форматы предусматривает, что для начала надо вопрос Донбасса решить — даже если вопрос Крыма отложить в долгий ящик придется. Ну а что? Япония вон сколько терпит, и, кстати, с Россией сотрудничает...

— И Германия терпела...

— Да, а если настаивать на том, что мы какие-то особенные, будем, это путь в никуда.

— Донбасс Украине нужен?

— И Донбасс Украине, и мы Донбассу нужны. Разве там одни сепаратисты? Не-е-ет. Те, кто туда из Абхазии, Кабардино-Балкарии, Бурятии и так далее приехали, завтра туда, откуда явились, вернутся, их как прислали, так и отправят, а основная масса населения оккупированного Донбасса — украинцы, и они хотят, чтобы как можно быстрее Порошенко с Путиным вопрос о возвращении украинско-российской границы под наш контроль и об их воз­вращении в Украину решил. Они этого больше, чем мы и украинская власть, хотят!

— То есть о Крыме на какое-то время, возможно, длительное, надо забыть и Донбассом заняться?

— Не нужно ничего забывать, но акценты сместить необходимо. Истерить и на каждом шагу твердить о том, что ничего сегодня решить нельзя, не надо — решать следует то, что в короткой перспективе решается: это для Украины лучше всего.

— В чем наша самая большая беда?

— В том, что мы постоянно на кого-то надеемся, а особо надеяться ни на Штаты, ни на Германию не надо. Опыт показывает: нас всегда предавали, и не потому, что изначально предать хотели, а потому что, к сожалению, мы до сих пор свою государственность таким образом не строим, чтобы с нами считались.

— Что же с Украиной будет? Может она распасться, перестать как независимое государство существовать? Сценарий такой есть?

— Нет, и более того, если кому-то в Украине из-за уровня его развития, может, и хочется, чтобы наша страна распалась, то российская элита, наоборот, заинтересована в том, чтобы она целой, монолитной оставалась. Поэтому я осторожно, но последовательно одно и то же говорю: точки соприкосновения надо искать. Если каждый день кричать будем о том, что мы победим, это нас в никуда заведет, а если мозги, дипломатию, гибкость включим — у нас действительно победа будет, но и уступки тоже — так же, как и у российской стороны.

Если только на США надеяться, свои вопросы мы никогда не решим. И на Соединенные Штаты надо, но в первую очередь на себя — пора уже за стол переговоров садиться и самые болезненные вопросы обсуждать, которые как Украину, так и Россию волнуют...