Аннетта фон Дросте-Хюльсдорф "Право гостя"

В одной премиленькой гостинной

среди подобных музам дам

я гостя званого ждала.

Там были стриженные псины,

там пахло амброй виршам в лад

и грёз урывки густо вились,

покровы нежные струились,

творя словес узорный сад.

.

Всё ж, непривычна к нафталину,

я млела в обморочном сне,

богата рифмами втуне

средь баснословного разлива:

как говорится, нараспашку

сердца, а сквозь грудной разрез-

клубок фантазий, беден Крез,

носил цитат и нот барашки.

.

Случилось так, что день настал,

когда о неком шла беседа

с утра до позднего обеда-

и гаснул творческий накал.

Что избавленья всякий ждал

из нас визита незнакомца,

шутя выглядывал в оконце-

и слог высокий иссякал.

.

И вот, пришелец появился,

меня порядком напугав,

аплодисменты вмиг сорвав,

в салоне скромно умостился,

простой, обычный с виду парень

из окруженья моего,

не "полубог":

здоровый, сильный, коренастый.

.

Мы тройку дней в раю жили,

где труд- лишь ангельский удел:

хозяин божески радел,

гостей лелеял и любил:

вначале рад был несказанно,

общенье дюже обожал...

На сердце руку положа,

на третий день прохладно сталою

.

О, наш хозяин был хорош;

прекрасным выдался салон,

но ведь не вечно длится сон:

за комплиментами- уколы,

а за уколами- порез;

чем больше дров, тем глуше лес

и- пробжденья трезвый холод.

.

Рука точна! Тверда ладонь!

Игла едва острее слов!

Я, заняв гостевое кресло

(оно ещё было тепло),

в оконце очи устремила,

где плыла стая облаков,

и книгу наугад раскрыла,

прочла, листая, старый том:

.

"...на троне восседал халиф Мютассим,

а у подножия, закованный, стоял

преступник, тот, что  руку был поднял

на господина своего: в покой прокрался

ночной порою. Стражники пьяны

были. С кинжалом в спальню раб проник...

И, как ни бились знатоки закона,

вердикта нет, не вынесли они:

в живых остался господин; преступник

с кинжалом стоя ждал, а тот- проснулся!

.

На поручне был кубок, в нём- щербет.

Преступник взгляд горящий уронил

на кубок:"Если бы испил.."

Почуял хам души погибшей свет:

"О, кто покой мне минувший вернёт,

с тропы погибельной подарит счастья взлёт?!"

Калиф дремал, а кандалы звенели.

Придворные умолкнув, в пол глядели.

.

И кубок моментально взял калиф,

из рук своих, сиятельных, поднёс щербет

к устам дрожащим криком "Нет! О нет!"

Напился узник, жаждою палим,

чей смутный взор обрёл былую ясность.

Преступни уперся в калифа тяжким взглядом

и вымолвил :"Калифу многи лета,

он мудр и щедр подобно Сулейману:

убийцу принял гостем званым,

а гостя напоил из рук..."

.

Подумала, закрывши том,

о турках, минувших веках,

о душных царственных дворцах.

...Миръ тесен стал, бездушный миръ.

Лугов нечёсанный плюмаж,

что склоны дикие покрыл,

мой дух упавший укрепил.

Я заказала экипаж.

.

..........перевод с немецкого.....................Терджимана:)..............