«Отстрелялись»

Харьковский губернатор заявил, что на 70-ю годовщину начала Великой Отечественной специально поедет возлагать цветы именно во Львов. А львовский губернатор сказал, что официально никого не приглашал, поэтому нечего к ним ездить.

Интересно, будут ли главы областей выяснять отношения как раз 22-го? Ну да, если уж пиариться, то «на фоне» даты оно эффектней.

И «круглые столы» по всей стране устроят, чтоб никто не сомневался, с участием узнаваемых политиков. Особенно тех, что любят «пересматривать историю».

Они будут философствовать на тему «А не Сталин ли привел Гитлера к власти?», переплетая умозаключения цитатами из Ницше. Особенно будут стараться насчет оправдания фашизма.

Нет, боже упаси, вот так в лоб — подобного не скажут. Но облекут оправдания в не режущие слух, даже совершенно не кощунственные формы.

И будут говорить довольные собой политики эдакое хрестоматийное: миром, дескать, правит естественный отбор, и побеждает тот вид, который уничтожает «ущербное». А если применительно к войне, то «ущербные» — это «неполноценные народы».

Оппоненты же из числа ветеранов, приглашенных на «круглые столы», будут яростно защищаться. Но их сто раз повторенными фразами о героических сражениях и о том, что война — это смерть, ужас, голод и подлость, вряд ли теперь проймешь аудиторию.

И вряд ли воспоминания стариков заставят кого-то из молодой поросли задуматься: что на самом деле значит 22 июня?

Зайдите в любую книжную лавку. Там чаще спрашивают «Mein Kampf», чем воспоминания маршала Жукова.

Кстати, в России еще год назад Кировский районный суд Уфы по иску, представленному прокуратурой Башкирии, запретил «Mein Kampf» как литературу экстремистскую. Потом ее внесли в Федеральный список запрещенных законом материалов.

Теперь в РФ открыто литературный труд Гитлера не купишь. Но можно скачать в интернете.

У нас можно — и так, и так. Хочешь — на русском в 464 страницы, хочешь — и на русском, и на украинском — в 704 страницы. От 200 до 500 грн. Можно и «подарочный вариант» «в коже» без проблем приобрести на Петровке: от 1000 до 1500 грн.

И хоть издатели свои реквизиты не оставляют (в 2003-м лишь одно из харьковских издательств «засветилось», а потом все стали печатать инкогнито), все равно видно: книги свеженькие.

Но не живых еще свидетелей войны смущаются производители. Их останавливают исключительно меркантильные соображения.

Дело в том, что авторские права на все издания «Mein Kampf» принадлежат правительству Баварии. А кто ж с ним захочет судиться? Но коль, рискуя «нарваться», печатают — значит, на Гитлера есть спрос?

Поинтересуйтесь у «гугла», и он вам выдаст массу цитат из «Mein Kampf», например, вот эту: «...Если я могу послать цвет германской нации в пекло войны без малейшего сожаления о пролитии ценной германской крови, то, конечно, я имею право устранить миллионы низшей расы, которые размножаются, как черви!»

В канун 70-й годовщины начала Второй мировой по нашему ТВ показывали цикл документальных фильмов Би-би-си.

В том, что красной нитью по всем выпускам проходила мысль, что фашизм победили союзнические войска, причем Красной Армии отводилась весьма скромная роль, — ничего удивительного. Это их восприятие, если хотите, элемент патриотического воспитания.

У нас с патриотическим воспитанием пока не складывается. Его нет. Максимум, на что может наше информпространство сподобиться, так это показать старый советский фильм о войне. И еще — раскрасить, как, например, «В бой идут одни старики».

Сначала раскрасят, деньги потратят, а потом дочка Леонида Быкова в суд на них подаст. И выиграет. Деньги (надо полагать, все-таки бюджетные) — впустую. Раскрашенная лента — «в корзину». Вот и все «воспитание».

На «голодомор» пять лет страна «скидывалась». Это считалось «патриотичным». Еще крайне важным делом считалось переименование улиц, носивших имена Героев Советского Союза.

Один из замов бывшего киевского мэра, прибывший в Киев с Прикарпатья, пытался меня убедить, что жители Дарницы просто жаждут переименовать улицу, носящую имя Ивана Сергиенко.

Мне было что ему сказать — это на моей памяти и улицу называли, и материалы для крохотного краеведческого музея о Герое Советского Союза Иване Сергиенко мы, будучи школьниками, собирали. Запросы в архивы по всему Союзу рассылали.

Тогда, 40 лет назад, много чего еще сохранилось. Впрочем, музей в начале 90-х снесли, а на том месте обосновались пивные палатки.

А вот улица Сергиенко, к счастью, осталась. Может, просто потому, что чиновника, помешанного на переименованиях, сняли с работы, как и всю ту киевскую «молодую команду»?

«От Советского информбюро... Внимание! Говорит Москва! Передаем важное правительственное сообщение.

Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня в 4 часа утра без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза...» — и 70 лет спустя голос Левитана, который будет звучать 22 июня по радио и телевидению, ни с чьим голосом не спутать.

Слушаешь — и мурашки по коже!.. И точно так же — мурашки по коже — когда слушаешь «Вставай, страна огромная!»

Казалось бы, рука не поднимется «употребить» святую песню для чисто политического пиара.

Ан нет! Поднялась. И страна с упоением (ну, может, правда, кто-то и с негодованием) читала новости, как г-жа Тимошенко ходила в Генпрокуратуру на Резницкой под аккомпанемент «Вставай, страна огромная!»

И никто — по крайней мере публично — не выразил протест.

«Подумаешь, музыку «крутили»! — вполне резонно может хмыкнуть кто-нибудь из парламентариев, причем не обязательно симпатизирующих БЮТ. По закону он будет прав.

Нет закона, регламентирующего нравственные нормы. Это уж все от воспитания зависит, от сердца, от памяти, от души.

Закон против порнографии есть, да и то отдельные деятели возмущаются — неправильный, говорят, закон. На свободу волеизъявления наступает. Даже собираются Администрацию Президента пикетировать по этому поводу. А о нравственности, о тонкой грани, которую переступать нельзя, скорее всего, и не будет законов.

Стариков с их неизгладимыми воспоминаниями о войне страна больше слушать не желает. Мы ж «идем в Европу». А для европейцев — что коммунизм, что фашизм... Наших политиков такой подход тоже устраивает. А у ветеранов теперь свое «Арлингтонское кладбище» будет.

Верховная Рада приняла решение создать «Національний військовий меморіальний цвинтар, де ховатимуть учасників усіх військових конфліктів, які здійснили героїчні вчинки в ім'я українського народу».

За постановление проголосовали 227 депутатов. Теперь Кабмин должен сформировать оргкомитет для создания такого кладбища. И найти место. Пока собираются в Быковне.

Одним из авторов проекта стал «регионал» г-н Колесниченко. Это его слова пресса чаще всего цитировала, потому как звучит эффектно: «В Украине появится свое Арлингтонское кладбище».

Надо понимать, остальные полузабытые военные кладбища, не говоря уж о безымянных могилах с деревянными обелисками, должны бурьяном порасти.

Но ветераны пока еще темой «Арлингтона» не прониклись. Они еще живы. И пишут во все инстанции, чтоб напомнить о себе. А напомнить, это чтоб пенсию побольше. Вот такая логика у власти, которая и назначает денежное довольствие старикам. Они портят всю статистику тем, что живут дольше, чем предполагает Госкомстат.

Ведь есть же средний уровень жизни по стране. И где сказано, что граждане должны доживать до 90 лет (это если они были 20-летними, когда началась война)? Нигде не сказано.

То есть получается, что старики значительно «пережили». А страна вынуждена за эти «пережитые» годы выплачивать пенсии. Понятно, что ни правительству в целом, ни Минфину и уж точно Пенсионному фонду это не нравится.

Поэтому пенсии у некоторых ветеранов такие скудные, что они, если дети не помогают, идут на улицу, а там что-нибудь пытаются продать.

Если в городе — старые кофты, книги или статуэтки, короче, что есть в квартире. Если в селе — картошку с огорода, клубнику, если в силах собрать.

 На обочине симферопольской трассы в селе Укромное стояла бабушка Люба с ведерком черешни. Ягода была битая, потому что собирала бабушка под деревом — что упало, то и в ведерко. Рвать с веток не может, руки не слушаются.

Она сказала, что боится милиции: на трассе торговать не положено, всех гоняют, потому как может ехать какой-нибудь официальный кортеж, а стихийная торговля пейзаж портит.

«Доченька! — чуть не плача говорила она, — я б на базар пошла! Но только там место в день стоит аж 11 гривен. И все заняли перекупщики. А под базаром стоять милиция не позволяет».

Пенсия у нее 830 грн., но на газ, воду, свет да еще и на хлеб, мыло — уже не хватает. «Может, небольшой у вас трудовой стаж?» — спрашиваю. «Да я с семи лет на заводе!.. Это еще на Херсонщине было, до войны... А когда от голода спасались, сюда бежали. Потом война. И работала, как взрослые... А как немцы Крым заняли, я в партизанский отряд ушла».

Бабушка Люба говорит: «Только вы фамилию мою в газете не показывайте, а то власть и здесь будет гонять!» — «Так мы ж вашу фотографию напечатаем — и без фамилии узнают», — удивляюсь старушке.

Против фото она не возражает: «Знаете, это хорошо... Может, кто-то из тех, кто знал меня по войне, увидит в газете, вспомнит, письмо напишет».

 В километре от бабушки Любы точно так же — у трассы, опасаясь милиции, стоял фронтовик, участник двух войн — Великой Отечественной и японской — ефрейтор Александр Андреевич Списа.

Он продавал клубнику. Все, что удалось насобирать в то утро, поместилось в небольшую эмалированную миску. А соседи, возрастом, как и он, но здоровьем, видать, слабее, не могли стоять у дороги со своими мисками, поэтому оставили товар под присмотром Александра Андреевича. Может, и их клубнику кто-то купит?

Его глаза были затянуты пленкой катаракты, спина не разгибалась, поэтому он никак не мог миску поставить на траву, чтоб отдохнули от тяжести руки.

Александр Андреевич на жизнь не жаловался. Разве на то, что старики-ветераны никому не нужны. Но и здесь находил оправдание: «Сами виноваты, живем долго... Недавно жену похоронил. Наверное, и мне пора к ней собираться».

Чтоб отвлечь его от мрачных мыслей, спросила: как поздравили власти его на День Победы? «Паек дали, — сказал ефрейтор, подумав, добавил: — И деньги обещали через сельсовет прислать. Но сколько — точно не знаю, потому что еще не говорили получать».

«... Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!» — и старик Александр Андреевич, и бабушка Люба из крымского села Укромное, да и все их ровесники помнят речь заместителя председателя Совета Народных Комиссаров Союза ССР и народного комиссара иностранных дел товарища Молотова, которая звучала в день, когда началась Великая Отечественная.

Много лет подряд при Союзе 22 июня пусть фрагмент, а не полную речь, но обязательно транслировали. А потом перестали.

И о том, что «дело правое», помнят разве что старики. А те, кто помоложе, вполне серьезно готовы дискутировать: что бы было, если бы Гитлер победил?

Вот увидите, и 22-го тоже будут.