В России ежегодно происходит 4 тыс. попыток самоубийства среди подростков, из них оконченных суицидов - около 1,5 тыс.

Б.Ю. Татищев Русская Национальная Идея 1 Войны Концептуальные и Идеологические

Дорогие сородичи, дорогие соотечественники!

Концепция Национального Развития во все времена была, есть и будет главным условием нормальной жизни любой нации, залогом успешности её исторического Бытия. 

В сущности, эта концепция являет собой основные, жизненно важные цели совместной деятельности людей, образующих данную нацию. 

Вне зависимости от того, декларируются эти цели или нет, то есть, существуют как данность само собой разумеющаяся, в любой нормальной стране, у любой умственно и нравственно здоровой нации цели её национального Бытия, как таковые, есть. 

Причём цели эти неизменно определяются смыслами Бытия людей, смыслами, укоренёнными в Национальной Культуре и Традициях, в жизненном опыте данной нации.

Ключевым звеном, связующим все эти смыслы, является Национальная Идея, формулирующая главный, исконно корневой Смысл Национального Бытия. Это в норме. 

Отклонения от таковой Богом данной естественной нормы, проявляющиеся в жизни общества в виде значительного числа жизненных целей, мотивов и смыслов, чуждых Национальной Культуре, национальным Традициям и многовековому опыту Бытия нации,  свидетельствуют о Концептуальной войне, ведущейся против этой нации. Обычно, такая война маскируется ширмами войны Идеологической. Разница между этими войнами принципиальна.

1. Войны Концептуальные

 и Идеологические

Концептуальная война – это война смыслов. Её главным оружием является Концептуальная Среда (КС), предопределяющая картину мира, формируемую в умах людей, и Концепция Будущего (КБ), направляющая людскую деятельность в границах Концептуальной Среды, искусственно навязываемой обществу. 

Внедрение таких КС и КБ осуществляется поэтапно из поколения в поколение более всего через систему, так называемого, «образования», как светского, так и религиозного. Особенно эффективно работает здесь «образование», получаемое молодым поколением денационализируемой элиты за границей, в университетах стран, реализующих политику концептуальной агрессии.

По мере разрушения Традиционных обществ, начиная с, так называемого, «Нового времени», внедрение материалистических КС и КБ стало осуществляться также посредством профанических иллюзий «прогрессивной» интеллигентской «культуры». А, начиная с 19 века, - и при помощи средств массовой, якобы, «информации».

Идеологическая война – это война мифов и оценок, упрощаемых до массового понимания, война более или менее иллюзорных мифологем. Война идеологических мифов, внедряемых в умы людей через, так называемое, «массовое сознание», то есть, - через искусственно формируемые массовые предрассудки. 

Широко известными примерами подобных иллюзорных идеологических мифов являются псевдо смысловые химеры «диктатуры пролетариата» и «общества равных возможностей». 

Возможности людей всегда неравны. 

Сам по себе пролетариат никогда и ничего никому не диктует. А если он где-то, что-то, кому-то и начинает вдруг «диктовать», то исключительно под диктовку «закулисных» его «кукловодов».

Типичной идеологической химерой является и буйно популярный при Советах лозунг «Свободы, равенства, братства». Тот, у кого в мозгах хоть одна извилина ещё работает, способен без труда понять, что «равенство», как таковое, уже само по себе есть жесточайшая «несвобода». А потому не существует, в принципе, практического способа «свободу» и «равенство» в реальной жизни совместить. 

Другое дело, что неравенство бывает справедливым, ни чьих естественных интересов не ущемляющим, вполне соответствующим индивидуальным возможностям и способностям большинства людей. 

Такое неравенство, характерное для любого Традиционного общества, создаёт нормальную, естественную общественную среду, в которой обязанности людей чётко соответствуют их реальным способностям и задачам получения духовного опыта каждого в данном воплощении его души. 

На этот же баланс обязанностей со способностями ориентированы тут и права людей. Права, практически, равные у всех для мира их личной жизни, но иераархически структурированные для дел общественных. Именно такова Соборная Традиция Руси.

Однако, бывает и, мягко говоря, иначе. Как иначе? А это когда естественные «коды судьбы» игнорируются, когда неравенство формируется искусственно в угоду амбициям алчных и спесивых бездарей, что крайне характерно для обществ, отвергнувших Традицию во имя нелепых идеологических химер. 

Несложно догадаться, что такое противоестественно-химерическое, нелепое, искусственно формируемое неравенство неизбежно и неизменно порождает конфликтную общественную среду, создавая обширный «фронт работ» для «бесов революции».

Давно и точно замечено: «Беда, коль пироги печёт сапожник, а сапоги точит пирожник». Ещё хуже «лакей, попавший в господа, холуй и быдло навсегда …». Резковато сказано? Не резче, чем оно давно делается у нас, особо активно с 1917 года начиная. 

Не секрет, что ради сохранения своих искусственных привилегий номенклатурное компартийное «быдло», старательно выпестованное Л. Д. Троцким «с сотоварищи», фактически саботировало сталинскую Конституцию 1936 года. Конституцию, существенно ограничивавшую всевластие компартиийной бюрократии и дававшую реальные властные рычаги в руки народа. Именно это «быдло» и убило Иосифа Виссарионовича Сталина при повторной его попытке реально воплотить здравые принципы той Конституции в жизнь страны.

И последствия того убийства мы расхлёбываем до сих пор. Какие последствия? Едва ли не самая животрепещущая проблема современной России состоит в том, что живущая по откровенно подлым принципам корпоративного эгоизма, амбициозно невежественная, властолюбивая и вороватая номенклатурная элита СССР и РФ просто не в состоянии жить без «Хозяина». И если такой «Хозяин земли Русской» не образуется внутри страны, данная элита с истинно лакейским рвением начинает искать себе хозяев (или, как минимум, так называемых, «властителей дум») на стороне,  вне пределов страны. И находит.

Естественно, не сразу, а вначале показав себя миру во всей своей номенклатурной «красе». Или вы думаете, что нелепые хрущёвские «перегибы», маразматический брежневский «застой», и горбачёвская «катастройка»  - исключительно  следствие «происков империализма»?

Что давала стране и народу заживо похороненная номенклатурой «Сталинская Конституция 1936 года»? При всех её недостатках, та Конституция, в случае реального воплощения её в жизнь страны, устраняла корпоративную замкнутость советской элиты и обеспечивала работу, так называемых, «социальных лифтов». 

А ведь «социальные лифты» - совершенно необходимое условие благополучия любого нормального общества. Таланты рождаются во всех его слоях. Даже в самых «низах». Неизменно процветают лишь те общества, в которых чётко работает «механизм» реализации полезных обществу талантов, независимо от их происхождения. 

Однако, при этом не менее важно исключить не столько ситуации, когда «из грязи в князи» (самородки и в грязи иногда находят), сколько, когда сама «грязь» в «князья».

Лишь реально Традиционное общество, неизменно опирающееся на разум и мудрость всего народа, способно избежать подобных общественных деградаций и неизбежно порождаемых ими катастроф. А вот концептуальный отрыв от Традиции, подмена традиционно Соборного, реального народовластия 

- идеологическими иллюзиями «народовластия» социалистического  или же 

- насквозь лживыми химерами, так называемой, «демократии», 

как раз и порождают весь букет «неразрешимых проблем» современных обществ. 

Именно эта подмена более всего прочего порождает патологическую замкнутость современных вырожденческих элит и создаваемые этой замкнутостью бюрократический беспредел, бесконечную «борьбу с коррупцией» и прочие иные «новостные поводы» не только сего дня, но и всей не столь уж отдалённой для нас социалистической ретроспективы. 

Следует особо подчеркнуть, что изначальные, глубинно корневые причины, практически, всех наших современных проблем имеют концептуальную природу. Иначе говоря, они порождаются искусственными искажениями Смыслов человеческого Бытия. 

А потому эти проблемы, в принципе, не решаются одними лишь экономическими, идеологическими и прочими иными внеконцептуальными способами и мерами. 

Да, и эти меры тоже нужны. Но сами по себе, вне процессов восстановления традиционных для Руси жизненных смыслов, меры эти (даже самые по себе правильные) так и останутся пустыми декларациями. Это в лучшем случае. В худшем, не достигнув заявленных целей, они станут политическими мастурбациями, наглядно иллюстрирующими мысль о том, что «усилия на ложном пути лишь множат проблемы и препятствия».

Увы, сколь либо внятное понимание концептуальной природы наших основных проблем ни у современных политических деятелей России, ни среди окружающего их экспертного сообщества пока что никак не проявляется. В лучшем случае тут имеет место лишь профессионально грамотное оперирование идеологическими мифологемами. И только.

А ведь, в сущности, Идеологическая война – лишь инструмент войны Концептуальной. Кроме маскирующей их функции, мифологемы войны Идеологической выполняют задачу скрытного внедрения в умы людей вначале просто им чужих, а после и глубинно чужеродных для них, враждебных им псевдо смыслов.

Игорь Кобзев Падение Перуна Княжье слово

Княжье слово

А теперь войдемте же, наконец,

С удалой толпой молодецкою

В золотой, резной, теремной дворец -

Прямо в гридницу княженецкую...

Восседает у князя велик совет:

Воеводы, бояре думные.

Говорит старшинам Владимир-свет

Таковы слова велимудрые:

- Аз собрал вас нонь не пир пировать,

Думу думать большую, главную:

Как любезной отчиной управлять,

Как упрочивать власть державную?

Друга! Братия верная, гой еси!

Людям бога чтить полагается,

Ан ведь темный люд на лесной Руси

Пням бесчувственным поклоняется.

Не срамно ли нам от других отстать

В веке разума воссиявшего,

Не пора ли новых богов сыскать

Для отечества заплутавшего?

Тут, успевший братину осушить,

Молвит слово Добрыня-дядюшка:

- Так каким же ноне богам служить

Повелишь нам, прикажешь, князюшка? -

Князь тяжелой дланью подпер чело.

Видно, долго умом раскидывал,

Чай, немало вер изучил зело.

Тьму пресвитеров перевидывал.

- Звали нас Магометов закон принять...

Зол закон на хмельное зелие.

Где же русским людям коран понять,

Коль питье - всей Руси веселие!

От хазарских каганов был посол,

Речью ластился фарисейскою,

Ждал, чтоб Киев-батюшка перешел

В веру ихнюю, иудейскую.

Иудеям короток был ответ:

«Зря своих богов предлагаете,

У самих у вас даже дома нет,

По чужим краям обитаете!»

Нам бы надобно к вере прийти такой,

Чтобы в храмах высоких пелося,

Чтоб, отведав сладости неземной,

Прежней горечи не схотелося!

Потому порешили мы в Корсунь плыть

С нашей знатью большой боярскою,

Там самим креститься и Русь крестить

В веру новую христианскую.

Установится в небе едина власть,

Бог, пророками предуказанный,

Аз же буду единым судьей у вас,

На земном престоле помазанный! -

Тут зовет Владимир к столу бояр,

В руки чашу берет заздравную,

И велит правитель, чтоб спел Боян

Величальную песню славную...

Так же как психология богов копирует психологию со¬временных им людей, так и представление о «небесной кан¬целярии» в религии точно копирует земную государствен¬ную иерархию: один большой начальник, а под ним — мно¬жество мелких начальников, каждый из которых отвечает за свой фронт работ. Есть главный бог Юпитер, а есть Бахус, который трудится по линии винопроизводства... Все боги святы и обладают огромной властью, умеют совершать чуде¬са. Но командир у них все равно один. Можно обращаться за помощью непосредственно к главному богу, но лучше дей¬ствовать по субординации и апеллировать к той инстанции, которой ближе вопрос, требующий разрешения. Например, Нептун отвечает за морские дела и покровительствует путе¬шественникам. К нему надо обращаться морякам, чтобы спас от штормов.

Ничуть не изменил эту иерархию и монотеизм. Только слегка модифицировал. Точно так же в христианстве, напри¬мер, есть главный бог, а есть его заместители и помощни¬ки по разным вопросам — ангелы и святые. Любой святой — тот же мелкий бог язычников, поскольку каждый из святых отвечает за свое направление и умеет творить чудеса. Один святой покровительствует купцам, другой ворам, третий мо¬рякам... Можно апеллировать к главному богу, но лучше на¬править молитвенный запрос тому, кто специализируется на решении беспокоящего вопроса. Например, святой Нико¬лай в небесной канцелярии отвечает, в частности, за морские дела и покровительствует путешественникам.

Наиболее «чистыми» и «непорочными» в этом смысле были христиане первых трех веков, когда их вера еще не оформилась в социальный институт. Первохристиане с гневом отвергали поклонение каким-либо материальным предметам. У них был один бог — Иисус, а все остальное — земной прах. Как мож¬но поклоняться каким-то доскам, краскам, идолам или мо¬щам — кускам мертвых и засушенных соплеменников, если над тобою есть вечно живой Иисус? Это даже не кощунство, а просто глупость!..

Но мало-помалу ситуация стала меняться, а чистота тео¬рии размываться грязной практикой людских предрассуд¬ков. Во время гонений на христиан у них начали появляться свои герои (мученики) и, соответственно, места их захоро¬нений. Надо ли почитать непреклонных борцов, отдавших жизнь за веру? Или все же только Христа?

Постепенно человеческая психология брала верх над идео-логическими построениями. С середины III века христиане начали посещать могилы апостолов - Петра и Павла. А мы знаем: коготок увяз — всей птичке пропасть!.. Если понача-лу это еще носило характер гражданской памяти, то вско¬ре (и довольно быстро) перешло в слепое поклонение: на мо-гилах мучеников стали молиться и обращаться к мертвым с просьбами.

Совершенно естественное поведение для язычника! Ко¬торое приводит к «обожествлению» предмета или человека. Христианские идеологи уловили эту опасную тенденцию. Афанасий Великий и Антоний Египетский публично осуж¬дали подобное поведение. А чтобы у темной массы прихожан не оставалось даже предметов для слепого поклонения, они велели замуровывать в стены храмов все сохранившиеся мощи мучеников. Ведь сказано в Писании: «Един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус». И еще: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одно¬му служи». Что непонятно?.. Однако борьба «принципиаль¬ных» христиан с оязычиванием к успеху не привела, несмотря па авторитет Писания. И, в конце концов, язычество победи¬ло христианство!..

Христианство думает, что оно поглотило язычество, за¬местив его обряды своими. Но фактически это язычество проглотило христианство, оставив от последнего только пу¬стую оболочку.

К IV веку бесконечные процессии фанатиков христи¬анства потянулись к местам захоронений апостолов и за¬служенных деятелей молодой христианской церкви. Там они делали то, что делают все язычники у своих святынь, — моли¬лись и просили. Их уже никто не осуждал.

Дальше — больше. В V веке римский папа Григорий офи¬циально заявил, что святые мощи (кусочки трупов уважаемых людей) помогают при лечении одержимости. А в VIII веке Никейский собор официально утвердил решение о том, что никакая новая церковь не может быть построена, если в ее основание не положены святые мощи. Это была полная смысловая инверсия прежних решений! Если раньше в сте¬ны храмов мощи прятали от недалеких фанатиков, теперь ими освящали сам храм. Причем в принудительном порядке. Отныне мощи должны быть в каждой церкви! А где их нет -положить! Если же найдется наглый епископ, который освя¬тит храм без мощей, он будет уволен: «извержен, яко пре¬ступивший церковные предания». (Кстати, замуровывать человеческие останки в стены — это чистой воды языческий обычай. Именно язычники сначала приносили в жертву богам человека, а потом замуровывали труп в кладку новой крепости или строения.)

Таким образом, мощи официально обрели статус свя¬щенных предметов. Безделица стала ценностью, сравняв¬шись по святости почти с самим Богом: она теперь наделя¬лась волшебными силами и способностью отдельно творить чудеса... С тех пор в каждой церкви есть так называемые ан¬тиминсы — особые платки, в которые вшиты кусочки за¬сушенного человеческого мяса. Они служат для проведения магических обрядов. Скажем, без человечины нельзя прове¬сти таинство Причастия — обряд считается недействительным.

После культа святых мощей церковные власти стали вво¬дить культ изображения святых. Поначалу это было сделано I олько для того, чтобы помочь язычникам приспособиться к христианству. Те привыкли к антропоморфным богам и мифологическим героям, а тут видели перед собой на ико¬не нечто похожее, просто называлось это по-другому: не «ге¬рой», а «святой».

Это как щенка к новому месту кормления приучать. Се-I одня чуть-чуть отодвинул миску, завтра еще чуть-чуть. He¬зa метненько... Церковные иерархи думали обхитрить массы такими подменами. Но массы обхитрили их — язычники, вой¬ди в христианство, оязычили его собой. Они стали покло¬няться нарисованным доскам, как раньше поклонялись своим деревянным идолам. Они молились доскам и просили у них то да сё. Перед досками становились на колени, стави-ли перед ними светильники и приносили им жертвы (воску¬ряли возле изображений ладан). То есть вели себя один в один как в языческих храмах. Ну и черт с ними! Главное, чтобы деньги приносили сюда, а не туда...

Именно тогда и произошла специализация христианских святых по типу языческих божеств. Обращаться к Богу те¬перь стало можно не только непосредственно, но и через 'Заместителей» - св. Георгия, св. Николая и проч. Процесс расширения небесной иерархии и ее бюрократизации шел полным ходом! Церковники уже на всех парах двигались на¬встречу своей пастве. Новоявленные святые придумывались буквально сходу для замещения привычных прихожанам языческих праздников.

Доходило до смешного. В Римской империи граждане с удовольствием праздновали Новый год, который наступал тогда 7 марта. При этом люди поздравляли друг друга: «Желаю постоянного счастья!» На латыни это звучало так: «Пер¬петуум фелицитателем!» И что вы думаете? На 7 марта хит¬рые церковники назначили праздник двух святых - Пернетуи и Фелицитаты!

Полюбившийся современной молодежи День святого Ва¬лентина, который празднуется 14 февраля, тоже назван в честь человека, которого никогда не было на свете. Этим выду¬манным святым церковь вытеснила луперкалии — языче¬ский праздник в честь бога Луперка. Праздник сей носил ярко выраженный эротический характер, поэтому день свя¬того Валентина и называется по-другому Днем влюбленных.

...Во времена Эпохи Просвещения прогрессивные мыс¬лители стали упрекать церковь в этих вымыслах и требовали признаться в подлоге. Католическая церковь отмалчивалась несколько столетий. И только в шестидесятых годах про¬шлого века покаялась в грехах. Церковь извинилась за инкви¬зицию, за преследование просвещения и за фальсификацию святых. Был оглашен полный список «левых» святых, в чис¬ле которых оказались такие столпы церкви, как Николай Чудотворец, Екатерина Великомученица, Великомученица Варвара и др. Католики признали подлог. А вот православие не рискнуло сделать этого честного шага. И потому в России простодушные верующие до сих пор отмечают праздники фуфловых святых.

Знаменитая христианская Троица тоже является не чем иным, как языческим рудиментом. Читателю, далекому от ре¬лигии, нужно, наверное, прояснить, что это такое...

Догмат о Троице — алогичное и внутренне противоречи¬вое следствие внутрицерковных разборок и компромиссов. На протяжении первых столетий христианства никакой Троицы вообще не было. Ее придумали позднее и утвердили на очередном христианском съезде.

Троица — это разделение одного монотеистического Бога «на троих», как говорят в народе. Бог, оказывается, на самом деле не один, он состоит из трех вполне самостоятельных сущностей — Бога-Отца, Бога-Сына и Духа Святого.

Поняли?.. Не переживайте, никто не понимает.

Нигде в Библии ничего ни про какую Троицу не написа¬но. Более того, Яхве старательно убеждал евреев верить только в него — одного-единственного и самого лучшего. И сильно ревновал, как обиженная жена, когда евреи делали попытки помолиться и другому богу.

Христианство родилось как мелкая и довольно агрессив¬ная секта, отпочковавшаяся от иудаизма. И потому ранние нристиане целиком разделяли мнение иудеев о главенстве и единственности «истинного» бога, полагая всех остальных йогов «неправильными». Так было примерно до середины второго столетия нашей эры. Но потом христианская рели-

гия начала постепенно вырастать из маргинальной секты, идеологически все больше отдаляться от иудаизма и завое-вывать жизненное пространство, выходя на те территории, где иудаизмом не пахло. А это уже политика. То есть компро-миссы. Завоевывая языческий океан, христианство постепен¬но растворялось в нем, все более и более впитывая в себя язычество. Иначе и быть не могло. Только использование при-вычных символов и образцов позволило новой религии за-хватить жизненное пространство.

Сначала Иисус никаким богом не был. Да, он называл себя сыном божьим. Но это было обычным риторическим оборотом, так тогда говорили о себе все иудеи. Да и сам Хри-стос в Нагорной проповеди называл соотечественников сы¬нами божьими. Сам себя он считал пророком, мессией, что было в то время и в тех краях весьма популярно, но на Господа

ни как не тянуло. Однако на церковном суде, обвиняя Христа в святотатстве, ему шили богохульство — якобы он величал сам себя богом. Чистая клевета на парня! Богом и Богом-Сыном он никогда себя не называл!

Но потом христиане стали поклоняться ему как настоя¬щему богу. А когда две религиозные ветви (иудаизм и христианство) окончательно разошлись, христианство, распространяясь в массы, стало разменивать качество на количество, шло на уступки массовому сознанию. А Троица для масс язычников была явлением вполне знакомым! Троица веду¬щих богов существовала в египетской мифологии (Озирис — бог-отец, Изида — богиня-мать, Гор — бог-сын), в вавилон¬ской (Анну, Энлиль, Эа), а также в индийской, сирийской, древнефиникийской и других мифологиях.

Если «небесная канцелярия» — отражение земной госу¬дарственной иерархии, а психотип богов - отражение чело¬веческого психотипа, то небесная семейная троица — от¬ражение семейной ячейки homo sapiens. Люди механически переносили на небо земные реалии, поскольку по простоте не могли оторваться от плоскости и придумать новое каче¬ство, а просто раздували количество.

Когда-то один из иудейских религиозных теоретиков -Филон Александрийский — первым попытался в своих трудах «вывести иудаизм на международную арену», для чего поста¬рался совместить библейские верования с греческим плато¬низмом. Эта странная на первый взгляд попытка психологи¬чески хорошо объясняется местом проживания Филона. Этот еврей жил в Александрии, культурном греческом горо¬де, вот и пытался совместить то, что было внутри него, с тем, что он видел вокруг.

Богатый бездельник, у которого в голове было намешано много всякого-разного, занимался отвлеченными теорети¬ческими мудрствованиями и, компилируя разные мифоло¬гии, придумал следующее... Вся греческая мудрость Платона, Пифагора и Зенона, оказывается, была выражена в Моисее¬вом Пятикнижии! Библейский бог, по Филону, есть потусто¬ронний и принципиально непознаваемый Творец всего су¬щего, Отец этого мира. Совместно с некоей Софией — матерью всего сущего - Бог-Отец порождает Бога-Сына, бла-бла-бла... Ясно, откуда Филон набрался этих идей: они валялись во¬круг него, ибо он жил в Египте с его культом семейства Ози¬риса.

Позже отделяющиеся христиане с восторгом приняли разработки Филона. Не зря же многие исследователи имен¬но его называют «отцом христианского вероучения». Первые христианские писатели, такие как, например, Иоанн, автор одного из Евангелий, потихоньку начали вставлять в свои произведения идейки Филона. Поэтому у Иоанна Христос уже почти возносится до ранга бога — для самого Иисуса по¬добный взгляд на него был бы сюрпризом.*»

Надо сказать, первым христианам-неевреям было легче принять идею о том, что Иисус был богом, а не пророком, поскольку они, вчерашние язычники, привыкли к разным богам. Ну, появился еще один... Римский писатель Плиний Младший в I веке так описывал моления первых христианских сектантов: «Молились Иисусу Христу как богу». А вот христиане еврейского происхождения, то есть стоявшие бли¬же к истокам, даже в III столетии еще не возводили Иисуса и ранг бога!

Период усушки-утруски и согласования догматов про¬должался вплоть до IV столетия, когда христианство уже г гало государственной религией в Римской империи. Тогда множился следующий взгляд на Христа: он стал уже почти та¬ким же полноценным богом, как его Бог-Отец. Но ни о какой троице речь пока не шла. И только собравшийся в 325 году Вселенский собор в городе Никея окончательно утвердил революцию о Троице.

Никейский съезд стал ареной борьбы двух партий, стоявших на разных позициях. И одну из этих группировок следо¬вало объявить оппортунистической и жестко уничтожить. Известная история внутрипартийной борьбы. И Сталин еретиков стрелял, и Гитлер их резал...

Оппортунистическая группировка (так называемые ариане) была по своим взглядам близка к первохристианам и са¬мому Христу, который себя богом не считал. Ариане гово¬рили, что Иисус — просто сын божий, которого Творец соз¬нал в пространстве и времени. Их противники, во взглядах

которых чувствовались сильные языческие веяния, пола¬гали, что Христос — все же бог. Как и его папа Яхве. Полу¬чалось уже два бога как минимум. И с этим надо было ра¬зобраться.

В Никею на разборку съехались епископы со всей импе¬рии. Присутствовали даже старые, заслуженные «революцио¬неры» времен захвата власти — многие из них застали време¬на гонений на христиан, а их тела носили шрамы от истяза¬ний прежнего режима.

На сходке вторая группировка решительно осудила пер¬вую (ариан) и поправила Иисуса Христа, ошибочно полагав¬шего себя человеком, — его назначили полноценным богом. Теперь надо было как-то замять вопрос с двоебожием, кото¬рый решительно противоречил другому догмату — о едино¬божии. А пока над этим вопросом думали, попутно мочили ариан.

(Кстати, оппортунисты ариане оказались не до конца уничтоженными. И это не удивительно: вот, казалось бы, давным-давно товарищ Сталин уничтожил Троцкого и троц¬кизм. Один решительный удар ледорубом по голове, тысячи известных, малоизвестных и совсем неизвестных процессов по всей стране — и все... Но нет! По сию пору существуют секты троцкистов! И ариане существуют. Только теперь они называются иначе, например иеговистами. И их точно так же не любят «настоящие» христиане.)

Так как же вышли из положения с двумя вдруг образо¬вавшимися богами? Положение было трудным, ибо поста¬новление съезда первым пунктом провозглашало, что хри¬стиане веруют «Во единого Бога — Отца Вседержителя, Твор¬ца неба и земли, всего видимого и невидимого». А вторым пунктом: «И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Бо-жия единородного, рожденного от Отца, то есть из сущно¬сти Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинна от Бога истинна...»

Пришлось постараться, чтобы свести концы с концами и хоть как-то замазать постыдные логические провалы и за¬маскировать язычество, уши которого вызывающе торчали и двоебожия. Но хитроумных теоретиков, пытавшихся совместить восточное раннее христианство с греческой школой, было много — справились. Все ведущие творцы-разработчики христианства — Григорий Богослов, Василий Великий, Григорий Нисский и проч. — обучались в цитадели язычества и античной философии — Афинах. И на основе получен¬ных знаний они компилировали христианство, приближая его к привычной евротрадиции.

В философскую муть и словесную эквилибристику нео-платонизма я сейчас погружаться не буду, скажу лишь, что исследование этой философии заставило уже на втором Вселен-ском соборе внести в «партийные документы» уточнение — к Богу-Отцу и Богу-Сыну добавился еще некий Дух Святой: верую «в Духа Святого, Господа Животворящего, от Бога-Отца исходящего». Это был некий совершенно формальный член уравнения, вытекающий из общих рассуждений о гре¬ческом Логосе. Короче, не забивайте голову. Обратите вни-мание на результат.

Получилась та же семейная троица, что была у язычников, только с легким гомосексуальным оттенком: вместо богини-матери возник таинственный Дух Святой. Несмотря на привлечение огромных умственных сил, вопрос о том, как совместить однобожие с двумя Богами и Духом Святым, который есть не-пойми-что, завис примерно на сто пятьдесят лет. И только в VI столетии после бесчисленных споров был сформулирован и утвердился тезис о том, что Бог на самом и не один. Просто он один в трех лицах!.. Как это понимать? Да никак. Провозглашается, что понять сей тезис принципи-ально невозможно, и в эту абракадабру надо просто верить.

Закрыв таким непристойным способом большую дыру, неудавалось заткнуть малую: соотнести Троицу, пришедшую и христианство от языческой греческой философии, и Святое Писание, в котором ни о какой Троице, естественно, ничего не говорилось. Этот вопрос был решен легко и непринуж¬денно: Библию просто подправили.

Церковные «редакторы» вписали в пару мест фразу: «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и сии три суть едино». Сначала ее воткнули в послание апо¬стола Павла, потом оттуда убрали и воткнули в «Петра», а за¬тем окончательно утвердили редакцию, в которой вставка о Троице находится и поныне, - теперь она красуется в по¬слании Иоанна.

Любопытно, что в XVI веке, когда было изобретено книго¬печатание, Эразм Роттердамский издал Новый Завет без этих слов, поскольку в многочисленных первоисточниках их не было. Но на него надавила церковь, и в третье издание по¬литически важные слова Эразму пришлось вставить.

Однако устранить все противоречия так и не удалось. Христиане, которые «в силу решения партсъезда» вынуждены теперь поклоняться Иисусу как настоящему богу, предпо¬читают не замечать библейских слов, сказанных самим Хри¬стом, вроде: «Отец Мой больше Меня» и «Отец Мой больше всех». Видимо, Христос ошибался. Во всяком случае, совре¬менные христиане его поправляют, утверждая не просто ра¬венство Отца и Сына, но и объединяют их в одну личность, чтобы формально сохранить принцип единобожия. То есть приравняли 3 к 1. В физике подобный не очень честный при¬ем называется перенормировкой. И свидетельствует он толь¬ко об одном — теория не до конца проработана...

Христиане верят, что Отец, создавший Вселенную, есть не просто безликий закон природы, но личность, имеющая свои интересы и пристрастия, то есть обладающая недостат¬ками (ведь именно недостаток чего-то заставляет личность этого хотеть, к этому стремиться, чтобы дефицит воспол-нить). Но ведь и Иисус был личностью!.. Таким образом, мы имеем две самостоятельные личности со своими недостатками.

И эти две личности христиане силком объединили в одну, чтобы формально соблюсти принцип единобожия! И склеи¬ли нелепый бутерброд Духом Святым.

А что же такое Дух Святой? На этот вопрос теоретики нам ответа не дают. Одни из них утверждают, что ДС есть некая колдовская сила, которая исходит от Бога. Причем за¬бавно, что одна ветвь христиан (католики) считают, что Святой Дух исходит и от Бога-Отца, и от Бога-Сына, а православные полагают, что только от Отца. В этом и состоит основ¬ное отличие католичества от православия. Вот из-за чего они ненавидят друг друга — тупоконечники и остроконечники!..

Но  когда православные вступают в пустой и абсолютно схо¬ластический спор об этом с католиками, они совершенно забывают, что спорить-то не о чем, поскольку и те, и другие все равно объединили Бога-Отца и Бога-Сына в Единого Бога,

от которого теперь и исходит волшебная сила Духа Святого. Или, может быть, исходит она все же только от одного, а другим экранируется?..

Физическая сущность этого самого Духа в Библии со¬вершенно не проясняется, и добавлен он, напомню, только под влиянием хитрых теоретических построений греческих философов, основы философской школы которых заклады¬вались во времена язычества.

А нам из всего этого нужно уяснить одну простую вещь: Троица — проекция земной семьи на небо. Позаимствован¬ная из мифологии языческих народов.

Порой бывает просто забавно наблюдать, как христиан-I і во по мере своего победоносного распространения посте-пенно меняется на свою противоположность...

В первые два века существования христианства его при¬верженцы называли таинства и мистерии языческого мира "Сатанинским действом». В эпоху преследований они порой жертвовали жизнью, но не соглашались бросить щепоть сухой травы на тлеющий языческий жертвенник. А теперь в современных церквах попы спокойно курят ладан, слов¬но находятся не в христианской церкви, а в храме Деметры или Озириса.

Постепенно вбирая в себя обширную языческую обряд¬ность, христианство, в конце концов, признало даже магию, то есть последовательность неких бессмысленных ритуаль¬ных телодвижений и действий, которые, с точки зрения веру¬ющего, должны приводить к определенному практическому результату в его общении с Богом. Официально все эти дей¬ствия так и называются «христианские таинства». В сущно¬сти, они ничем не отличаются от первобытных магических церемоний. В своих магических обрядах современные хри¬стианские жрецы также используют различные вещества и «волшебные» предметы, словесные формулы (заклинания) и проч.

И хотя на словах церковники яростно отрицают колдов¬ство, астрологию и магию, но отрицают только чужую, кон¬курентную магию. А свою вовсю используют. В чем же смысл христианских магических ритуалов? Да в том же, в чем он был и у язычников!

Первобытные люди верили в существование некоей таин¬ственной силы. Которой обладают боги, люди, звери, силы природы и даже бытовые предметы. Почему металлический топор так хорошо рассекает дерево? Он обладает магической силой! Само производство железа, то есть процесс выплавки металла из руды, представлялось чисто магическим, таин¬ственным ритуалом. Химии люди не знали, физики не зна¬ли, поэтому модели, коими они описывали природные про-цессы, были фантастическими.

Колдуны, кузнецы, племенные вожди... Все они облада¬ли тайными знаниями волшебства и умением использовать магические ритуалы в свою пользу и на пользу соплеменни¬ков. Именно для этого люди древности и совершали тайные обряды (мистерии) — чтобы вступить в контакт с божествами и получить от них благоволение, помощь, обещание прият¬ной загробной жизни.

Той же цели служат и христианские мистерии. В их осно¬ве лежит вера в особую божественную «благодать», кото¬рую можно «приручить» с помощью системы движений. Если у кузнеца с помощью особых магических предметов (ору¬ди й) и совершения ритуальных движений получается металл, то почему магия не должна сработать на вызов благословенных божьих сил? Вот как характеризует христианскую магию один из архиепископов; «Таинства суть священно¬действия, которые под видимым образом действительно со¬общают верующим невидимую благодать божию, суть ору¬дия, которые необходимо действуют благодатию на присту¬пающих к оным».

Благодать — это чудодейственная колдовская сила, ис¬ходящая из Бога. Ритуалами ее можно вызвать, как дождь. Все как у папуасов...

Наворовав у язычников ритуалистики, христиане очень нервничают, когда им указывают на это, и гневно начина¬ют ставить все с ног на голову, обвиняя... язычников в том, что те используют христианские таинства! Вот, например, что наивно писал по этому поводу раннехристианский тео-лог Тертуллиан: «Дьявол, стараясь извратить истину, под¬ражает в языческих мистериях даже самим божественным таинствам...»

Какие же еще магические ритуалы позаимствовали христиане у язычников? О причащении (символическом поеда¬нии трупа господня) и водном крещении мы уже упоминали. А есть еще миропомазание, елеосвящение, исповедь, венчание, рукоположение...

Начнем с миропомазания (от слова «миро»). Этот магический обряд представляет собой давно известный этнографам ритуал жиропомазания, при котором человека слегка, чисто символически мажут растительным или животным жиром.

Практически то же самое представляет собой и ритуал елеосвящения (не от слова «еле-еле», а от слова «елей», то есть растительное масло). Елеосвящение отличается от миро¬помазания только сортом жира да еще тем, что елеем мажут больных и немощных, а маслом миро — вполне здоровых и упитанных.

Дело в том, что с самых древних времен у примитивных племен существовало верование, что жир является вмести¬лищем души, и внутреннее или внешнее употребление жира может придать сил. Так, арабы в Восточной Африке мазались львиным жиром, монголы — курдючным салом, северные дикари — тюленьим жиром. А, скажем, на Андоманских островах при посвящении юношей в мужчины их обливали растопленным свиным салом... Сохранился ритуал жиро-помазания и у буддистов, перейдя к ним от более примитив¬ных религиозных форм. Буддисты имеют обыкновение об¬ливать растительным маслом статуэтку Будды.

Реальной подосновой этих древних ритуалов жиропомазания были лечебные процедуры, нащупанные эмпирически и позже украшенные мифической мишурой... То же самое произошло и с ритуалом исповеди. Последняя есть не что иное, как чистой воды психотерапия, то есть проговаривание проблем.

Малограмотные христиане считают исповедь чисто хри¬стианской придумкой. Однако ритуал признания в соб¬ственных грехах для внутреннего облегчения существовал у многих народностей. Кстати, отголоски этого древнего ритуала встречаются и в сказках народов мира, когда глав¬ный герой роет в лесу яму и выкрикивает в нее то, что боль¬ше не может держать в себе. Слово (логос) древние наделяли мистической силой, полагая, что могут посредством слов пе¬ревести свои грехи на какой-то предмет и/или, громко вы¬крикнув, попросту избавиться от них. Вот отсюда и христи¬анская исповедь.

Древние евреи, например, избавлялись от грехов таким образом. Раз в год члены племени собирались вместе, пле¬менной шаман накладывал руки на черного козла, перечисляя грехи каждого человека в племени. После чего козла, пере¬ложив на него все свои грехи, отпускали. Отсюда и пошло выражение «козел отпущения». Забавное описание этого языческого магического обряда приводится в Библии... Прав¬да, не все народы использовали для этих целей козлов. Не¬которые — собак и даже быков.

Следующим магическим ритуалом, который христиане «одолжили» у язычников, является брачный обряд. В хри¬стианском обряде венчания ведь нет ничего, что не суще¬ствовало бы в языческих религиях. И обручальные кольца, и венки, и свадебные дары — все это присутствовало в брач¬ной магии даже самых примитивных народов и служило це¬лям повышения плодовитости.

Еще один «неродной» ритуал, существующий в христи¬анстве, — так называемое рукоположение. Во время этого ма¬гического обряда архиерей при назначении на важный пост другого попа кладет тому на голову свои руки, и таким обра¬зом является как бы передающей антенной, транслирующей подчиненному изрядный кусок божественной благодати. Считается, что без этого куска подчиненный не может зани¬мать данную должность. Так у христиан происходит посвя¬щение в духовный сан. И точно так же передавались волшеб¬ные свойства в дохристианских религиях. У иудеев, от кото¬рых это перешло христианам. У поклонников бога Митры, от которых это перешло иудеям...

От иудеев христиане переняли и Пасху (приписав ей иной смысл), и празднование субботнего дня (древние христиане со¬вершали свои молитвенные собрания именно по субботам)... Позже, когда христианство стало господствующей религией, оно начало заимствовать языческие праздники и обычаи уже целенаправленно. Скажем, бесхитростные славяне даже после официального принятия христианства по-прежнему почитали бога - покровителя скота Велеса. И церковь никак не могла их от этого отучить. Поэтому хитрые попы постепен¬но подменили культ Велеса культом похожего по звучанию греческого святого Власия. Формальности были соблюдены, но канва крестьянского праздника все равно осталась языче¬ской — старший в семье мужчина на празднике по-прежнему наряжался в вывернутую козлиную шкуру (в дохристиан¬ские времена именно так делал жрец Велеса).

Подобным образом христианская церковь поступила с днем Спаса Коляды, Ивана Купалы и со знаменитой Масленицей. С Масленицей церковь боролась долго и ожесточенно, в те¬чение нескольких столетий. А потом плюнула, приурочила к карнавальной языческой Масленице свою Сырную седми¬цу и по сию пору спокойно наблюдает, как христианские монотеисты России пекут на Масленицу блины — образ язы¬ческого бога солнца Ярилы. И с удовольствием пожирают этого бога. Причащаются...

Язычники очень любили праздновать дни зимнего и лет¬него солнцестояния, и церкви пришлось к одному из этих дней приурочить день рождения Иисуса Христа, а к друго¬му — очередного святого. Днем рождения Христа 25 декабря было назначено только в IV веке, чтобы вытеснить из со¬знания подданных Римской империи праздник рождения Митры, которого в империи весьма почитали, а до IV века христиане дня рождения своего кумира не знали и не празд-новали. Но потом, решением очередного съезда, стали уси¬ленно отмечать.

Был у языческих жителей северной и восточной Европы такой странный праздник — «день кукушки», во время ко¬торого они обменивались крашенными в красный и желтый цвет яйцами. Праздновали его летом. Церкви удалось сме¬стить праздник на весну, приурочив к Пасхе, а яйца оста¬лись. Пускай кушают!

А сколько нервов попортил попам языческий праздник Ивана Купалы! Уже несколько сотен лет как принято на Руси христианство, а в XVI веке игумен Спасо-Елизаровского монастыря Памфил клянет языческие нравы псковитян: «...Зело не престала зде еще лесть идольская, кумирное празднование, радость и веселие сатанинское... стучат буб¬ны и глас сопелий, и гудут струны, женам же и девам плеска¬ние (аплодирование. — А. Н.) и плясание и главам их накивание, устам их неприязнен кличь и вопль, всескверненые песни, бесовская угодил свершахуся, и хребтом их вихляние, и ногам их скакание и топтание...»

Короче, боролись-боролись попы с народом, снова плюну¬ли и успокоились на том, что заявили, будто празднует народ в сей день не бесовщину, не Ивана Купалу, а очень даже пра¬вильный день Иоанна Крестителя. Ну а то, что они там козла¬ми скачут, — так дикие ж люди, простонародье! Как могут, так и выражают свою радость от Иоанна Крестителя!..

С обычаями вообще бороться очень трудно. Иногда ка¬жется: вот на волне народного энтузиазма отменили мы старый мир, и это уже навсегда! Переименовали месяцы во фрюктидоры-помидоры и начали новое летоисчисление, как во времена Великой Французской революции... Детей стали Даздрапермами и Тракторинами называть, как после 1917 года... Ан нет! Проходит шальной угар, и снова возвра¬щаются «октябри» и «августы», Святославы и Егоры, блины и Масленица...

Вот пришли большевики, отменили елку на Новый год. А потом снова вынуждены были ввести, потому что ломать традиции, а не опираться на них — это все равно что бороть¬ся со стихией, вместо того чтобы оседлать волну и плыть на ней...

Даже в современной атеистической Европе, которая дав¬но уже болт забила на все эти религии, все равно религия осталась — теперь уже не в виде веры в небесного колдуна, создавшего мир, а в виде системы праздничных обрядов, за которыми не стоит ничего, кроме веселья.

Магия язычества сидит в нашей культуре так глубоко, что это воспринимается совершенно естественно. Возьми¬те книги о Гарри Поттере или отнимите у своего ребенка по¬пулярную компьютерную игру-бродилку. Что вы там увиди¬те? Волшебные посохи, полеты на метле, заклинания... короче, сплошную магию. То есть язычество. Прекрасно и незаметно уживающееся с христианством. Которое само — покрашен¬ное тонким слоем монотеистической краски язычество.

Высоцкий Владимир Банька по белому

Протопи ты мне баньку, хозяюшка,

Раскалю я себя, распалю,

На полоке, у самого краюшка,

Я сомненья в себе истреблю.

Разомлею я до неприличности,

Ковш холодный - и все позади.

И наколка времен культа личности

Засинеет на левой груди.

Протопи ты мне баньку по-белому -

Я от белого свету отвык.

Угорю я, и мне, угорелому,

Пар горячий развяжет язык.

Сколько веры и лесу повалено,

Сколь изведано горя и трасс,

А на левой груди - профиль Сталина,

А на правой - Маринка анфас.

Эх, за веру мою беззаветную

Сколько лет отдыхал я в раю!

Променял я на жизнь беспросветную

Несусветную глупость мою.

Протопи ты мне баньку по-белому -

Я от белого свету отвык.

Угорю я, и мне, угорелому,

Пар горячий развяжет язык.

Вспоминаю, как утречком раненько

Брату крикнуть успел: "Пособи!"

И меня два красивых охранника

Повезли из Сибири в Сибирь.

А потом на карьере ли, в топи ли,

Наглотавшись слезы и сырца,

Ближе к сердцу кололи мы профили

Чтоб он слышал, как рвутся сердца.

Протопи ты мне баньку по-белому -

Я от белого свету отвык.

Угорю я, и мне, угорелому,

Пар горячий развяжет язык.

Ох, знобит от рассказа дотошного,

Пар мне мысли прогнал от ума.

Из тумана холодного прошлого

Окунаюсь в горячий туман.

Застучали мне мысли под темечком,

Получилось - я зря им клеймен,

И хлещу я березовым веничком

По наследию мрачных времен.

Протопи ты мне баньку по-белому -

Я от белого свету отвык.

Угорю я, и мне, угорелому,

Пар горячий развяжет язык.

Рябцева С. Л. Очерки математики Софизмы

Софисты основательно изучали логику, но не для того, чтобы искать Истину, а наоборот, чтобы уметь ловко обманывать, незаметно нарушая законы логики. Они выработали целый свод "правил" её нарушения. Их цель в споре - добиться формальной победы ценой обмана, мошенничества и подтасовок. Поговорка "не пойман - не вор" очень точно иллюстрирует "кодекс" софистов. Софисты как раз и были "ворами", которые кичились тем, что их очень трудно поймать. Ложь софистов, разумеется, была не безкорыстной.

В принципе, софистика - это уже не столько методика обмана, сколько такой вот способ существования.

Всё в Мироздании построено иерархически, т.е. малое подчинено большему, неразвитое - развитому, низшее - высшему, грубое - утон¬чённому и т.д. Таков Закон. Конечно же, он работает и в сфере разума, в сфере мысли. Разум служит познанию истины. Но у^офиста работа¬ет только низший ум, рассудок, целью которого является вовсе не познание истины, а сам процесс безплодного умствования ("мысль -функция мозга"). Высшая цель вначале игнорируется, а потом уже становится недоступной для гнилого рассудка, п.ч. смысл своего су¬ществования софист видит в сиюминутной выгоде. 

"Погружение в поток безцельных логических фигур может быть определено как ин-теллектуальный разврат. "[38, с. 347]

Поскольку сам софист выпадает из иерархии, то и его мыслепродукция отличается отсутствием иерархического порядка. Но без иерархического строя мышления невозможно прийти к каким-либо умозаключениям, и поэтому софист вынужден включать эти выводы в свои рассуждения. Иначе говоря, его мышление замкнуто, следова¬тельно, деструктивно.

Софист в своих построениях пытается уравнивать низшее с выс¬шим, вместо того, чтобы выстраивать иерархически. (Такая вот "демо¬кратия" в отдельно взятой голове.) Но поскольку невозможно в дейст¬вительности уравнять то, что не равно друг другу, то софист уравнива¬ет проекции высшего, т.е. фантомы, считая весьма удачной свою дея¬тельность.

Пр. Софисты и в области музыки попытались устроить "демократию" (в XX в.): "Атональная музыка - муз. произведения, авторы которых отказываются от лада и тональности, объявляя все ступени звукоряда равноправными" (СЭС). Строили додекафонщики свою музыку "из головы", на основе своей софистической "математики". Результаты налицо.

У Баха, Бетховена строгое следование Закону иерархии в музыке: сильные и слабые доли такта, устойчивые и неустойчи¬вые ступени лада и их взаимоза¬висимость. Закон золотого сече¬ния проявляется с поразительной точностью. У Веберна - хаос.

Матрицы переходов в партии первой скрипки (площадь соот¬ветствующего кружка пропор-циональна частоте перехода от одного звука к другому). Легко видеть, насколько закономерен характер переходов в музыке Баха и Бетховена и настолько он близок к случайному в музыке Веберна.

Софистов множество и сегодня. Одни получили "профессиональ¬ную" подготовку в тайных кружках, другие - стихийные софисты, они имеют врождённый талант к обману. А в общем, софисты - это люди изощрённые, лукавые, хитрые, ловкие.

На простого, неподготовленного человека софизмы могут сильно подействовать: он будет чувствовать, что в утверждениях софиста что-то не так, выводы явно ложные, но за руку его поймать вряд ли сможет.

Пр. Гравюры М.Эшера (1898-1972) -графические софизмы.

Объёмы спроецированы на плоскость опре¬делённым образом. На самом деле объёмы совсем не такие, какими кажутся "плоско¬му" взгляду.

Принято считать, что у геометрических софизмов "правильные элементы непра¬вильно соединены". Но на самом деле они не соединены вообще, "невозможные" фигуры представляют собой совсем другие объекты, а не те, какими кажутся.

Так, с обмана, полвека назад начиналось сооружение виртуального ми¬ра. Характерно, что затеяно всё было генетиком и математиком (отец и сын Пенроузы), а опубликовано в British Journal of Psychology.

"Невозможными" объектами, а точнее плоскими их изображениями, сразу занялись психологи, потому что рисунки эти явно приковывают вни¬мание и действуют завораживающе, "втягивают" того, кто их рассматри¬вает. Это свойство геометрических софизмов и было использовано для манипуляций с человеческой психикой. (Но стоит только понять, как именно на самом деле устроены эти фигуры, - очарование исчезает.)

А будущих психологов, математиков, инженеров специально обучали "видеть невозможные вещи - геометрические призраки, показывали совсем уж чудовищный рисунок1- - на него даже смотреть несколько секунд под¬ряд невыносимо для здоровой психики".13

Пр. Парадоксы (апории) Зенона (490-430 г.г. до н.э.). Зенон - самый талант¬ливый ученик из школы софистов. Пользовался софистикой, приводя всё к абсурду.14 Парадоксы типа "Ахиллес никогда не догонит черепаху" по¬строены на нарушениях законов логики. На самом деле измышления Зено¬на назывались не парадоксами, а апориями, а это совсем разные вещи.

Пр. Шуточные задачи. "3 постояльца уплатили хозяину постоялого двора 30 франков. Хозяин, подумав, решил, что взял с них много, и послал слугу вернуть им 5 франков. Слуга отдал им по 1 франку каждому, а 2 оставил себе. Получается, что постояльцы уплатили по 9 франков, всего 27 фран¬ков, слуга взял 2 франка. Т.е. 27+2 = 29. Но было-то 30! Куда делся 1 франк?" И неискушённые в софистике люди ломают голову в поисках от¬вета, складывая не то не с тем...

ЛЮБИТ НАШ НАРОД Сергей Шнуров 

Стас Михайлов, Жанна Фриске, из бетона обелиски, 

К манной каше две сосиски, любит наш народ. 

Чтобы потолок был низкий, силиконовые сиськи, 

К Жигулям – литые диски! Любит наш народ! 

Любит наш народ всякое говно! 

Всякое говно любит наш народ! 

Любит наш народ всякое говно! 

Всякое говно любит наш народ! 

Если рок, то лучше русский, чтобы больше страз на блузке, 

И чтобы вход в метро был узким, любит наш народ! 

Сериалы про бандитов, просто так набрать кредитов, 

Музыку в 140 битов, любит наш народ! 

Любит наш народ всякое говно! 

Всякое говно любит наш народ! 

Любит наш народ всякое говно! 

Всякое говно любит наш народ! 

Песни чтоб из Магадана, телевизор у дивана, 

Водку закусить бананом любит наш народ. 

Пиво Балтика девятка, на газоне вырыть грядку, 

В Турцию слетать на *** любит наш народ. 

Любит наш народ всякое говно! 

Всякое говно любит наш народ! 

Любит наш народ всякое говно! 

Всякое говно любит наш народ!

Московский Комсомолец № 25782 от 27 октября 2011 г.

Почему поп-поэты идут в политическую сатиру?

“Все так сложно, все так запутано, но разбираться некогда, брат. Наш дурдом голосует за Путина, наш дурдом будет Путину рад”, — эту песню группы “РабФак” последнюю неделю поет вся политически активная блогосфера. Что ни день — в Интернете появляются сатирические песни, “бичующие” не столько действующую власть, сколько ситуацию в стране в целом. Такую творческую активность принято связывать с новостью о том, что Владимир Путин будет баллотироваться в президенты. О чем поет “РабФак”? “МК” призвал к ответу поэта Александра Елина, автора слов “Дурдома”. Оказывается, дело не только в Путине.

Группа «РабФак» существует уже полтора года. Первая песня была тогда очень актуальна «Менты, менты нереально круты, с ворами на ты, с бл...ми на ты. Мама, мама, я мечтаю о том, как брошу все и стану ментом», — поется в припеве, а на видео в этот момент сотрудники милиции выписывают нелепые кренделя. Все остальные видеоклипы «РабФака» также сделаны из выложенных в «Ютубе» любительских роликов: люди танцуют, пьют водку, либо уже напились до такой степени, что не могут встать. Весь ролик на песню «Товарищ Медведев» посвящен неудачным попыткам двух алкоголиков подняться с четверенек. Интересно, что все слова песен «РабФака» написал поэт Александр Елин, на счету которого немало хитов. Музыку — композитор Александр Семенов, бывший продюсер певицы Юты, который сейчас занимается трип-хоповой певицей Томой Амот.

— Что вас с Александром Семеновым объединило для этого проекта?

— Мы дружим еще с тех времен, когда он был продюсером Юты, я написал для нее песню. В процессе общения в какой-то момент у нас проскользнула мысль сделать такой проект, чтобы доказать, что стать хитом может не только добрая песня в исполнении красивой Веры Брежневой, но и злая песня в исполнении Саши Семенова.

— Вы стали известным как автор первого хита «Арии» «Воля и разум» 1986 года, антивоенной песни, где война обрела красивый образ тысячеглавого дракона. Вы написали поэтичный «Колизей». Потом вдруг от вас пошли бессмысленные поп-хиты «Круто ты попал на TV» и «Лелик». Затем задорная и не без политического «прогиба» «Такого, как Путин». Теперь ваше имя зазвучало в связи с социально-политической сатирой группы «РабФак». Почему вы так нестабильны в своем творчестве?

— Если бы я был поэтом, говорящим от своего имени, я должен был бы придерживаться определенной стабильности или показывать логичный генезис, чтобы одно проистекало из другого. Но поскольку я либреттист и мои стихи всегда поет какой-нибудь персонаж, то я должен писать тексты и за хороших и за плохих, это сродни драматургии. За последние 25 лет я писал для множества персонажей: задорно-патриотические песни от имени девочек, которые прикрывают юбками колени, пошлые песни для девочек из группы «Шпильки», которые одеты, как будто они только что с Ленинградки вернулись, с работы, «Больше гламура» для Зверева и для романтических героев вроде Валерия Кипелова или Артура Беркута.

— Как вы охарактеризуете героя «РабФака»?

— Это саркастический 50-летний человек, который родился при советской власти, впитал все причуды советской пропаганды, прожил в зрелом возрасте 90-е годы и в отличие от шустрой молодежи ни в кого не пострелял, и в него никто не пострелял. Он оказался немножечко за бортом современной жизни и технологии. За бортом того, что мы называем «веком модернизации», отчасти даже за бортом Интернета. В голове у него страшная каша. Он путает демократию со вседозволенностью, порнографию с эротикой, у него вообще все перепутано, о чем и последняя песня. Он является, со своей точки зрения, избирателем не логичным, а чувственным, и это повод над ним посмеяться и от его лица посмеяться над всем, что происходит вокруг.

— Есть реальный прототип этого героя?

— Я, Саша Семенов, да выйдете на улицу, подойдите к любому человеку, который идет на работу (хорошо, если она у него есть) где-нибудь в провинциальном городе. Единицы из нашего поколения освоили Интернет, новые технологии или в свое время успели прибрать к рукам какую-нибудь собственность. 90 процентов выброшены из жизни. С точки зрения человечности и милосердия их просто жалко.

— И себя вы жалеете?

— Почему нет? В моем возрасте — 53 года — любой человек себя немножечко жалеет: там болит, здесь болит. Ему странновато, что он к этому возрасту не нажил накоплений или перспектив получать большую пенсию, чтобы, как на Западе, думать: вот, сейчас выйду на пенсию — мир посмотрю. У нас ты думаешь: сегодня я себя чувствую лучше, чем буду чувствовать завтра. А завтра ты пойдешь в больницу с нашей медициной или кто-нибудь ударит твою несильно новую машину на улице, и ты будешь иметь дело с милицией. Ты смотришь телевизор, тебе кажется, что ты уже лишний в этом мире. Это нормальное мироощущение, и ничего стыдного в этом нет. У музыкантов, моих ровесников, которые работали в каких-то группах или оркестрах, теперь нет никаких перспектив, потому что они работали без трудовых книжек или каких-то пенсионных отчислений. 80 процентов из них к этому возрасту подошли в состоянии ежедневного выживания. У всех наших великих продюсеров, которые ездят на нереальных джипах, по 5–6 лет рабами работали какие-нибудь гитаристы, барабанщики, которые потом были заменены на более молодых и красивых без всякого выходного пособия. Это мой круг друзей, я за них переживаю, и это выражается в довольно злобных текстах группы «РабФак».

— Как думаете, почему песня про Путина стала такой популярной?

— Песня «Наш дурдом голосует за Путина» — не про Путина. О Путине мы практически ничего не знаем, кроме того, что видим по телевизору — вот стоит знакомый персонаж с двумя амфорами, вот знакомый персонаж летает — мы все время видим какой-то пиар. Эта песня — реакция на пиар. Пиар сильно отличается от того, что мы видим вокруг, поэтому у нас и возникает шизофрения. Понимаете, это когда две противоречащие друг другу мысли в голове вертятся и ни одна не уходит. Отсюда и наш дурдом: вокруг несовпадение довольно неуютной жизни с довольно уютными новостями и образами, которые мы видим по телевизору. Вот он (Путин) встречается с кем-то, вот он отдает указания, вот ему кивают и идут исполнять. Но все это надоедает, потому что это никак не отражается на жизни. Посадили, например, маньяка, и мы понимаем, что нам стало безопаснее. А посадили Ходорковского — чем нам стало лучше? Его деньги — что, разделили между нами и дали премии, сказав, что это то, что украл Ходорковский? Ни вам, ни мне такую премию не дали. У человека, который все это видит, возникают вопросы, на которые ему никто не отвечает, «а делают в жопу укол». Вот и весь простой смысл этой песни.

— У «РабФака» есть и про Медведева песня, но она почему-то не выстрелила.

— Она о том, что мы видим совершенно правильного человека — Медведева, у которого спрашиваем — а куда мы идем? Он отвечает: поменьше вопросов, я знаю, куда. Это горькая песня о том, что нашим руководителям не очень повезло с народом. Народ наш, если ему скажут, куда мы идем, может, и не захочет туда пойти, а захочет пойти туда, куда ему вообще ходить не надо бы. У меня нет однозначного взгляда на все это, но очень хочется, чтобы с людьми разговаривали как с людьми, а не как с «быдлом» и «совком», на который просто манипулятор правильно нужно настроить. От всего этого возникает некое чувство протеста, которое выливается в такие песни.

— Помимо Путина и Медведева вы обращаетесь и к советскому прошлому, в странных ностальгических тонах. «Раньше все было не так, летал Гагарин, играл „Спартак“, и шли составы на целину. Какую, сука, просрали страну». А также «Новая песня о Сталине», где в припеве звучат слова: «Сталина! Сталина! Пацаны устали, на... Чтоб нас больше не е..., встань, хозяин, из земли. Где же ты, хозяин, где?». Это воспринимать как насмешку над коммунистами?

— Мы наблюдаем такую штуку в сознании у людей, что им не надо колбасу в магазинах или иномарку, потому что им это не по карману или это не входит в число приоритетов. Главное, чтобы мы могли гордиться тем, что вокруг происходит. И есть некое противоречие в том, что за капитализм против коммунизма боролись ради того, что как-то комфортно жить, чтобы кончилась эпоха вечного унижения и дефицита. А когда наступила эпоха капитализма, оказалось, что есть другое унижение и дефицит других вещей. Коммунистический строй проиграл по всем параметрам, но все говорят: нет, он мог бы в принципе выиграть, если «хозяин» немного подольше прожил. Эти песни, конечно же, саркастические, и мне всегда моего персонажа жалко, он вызывает у меня сочувствие. Я не согласен с ним никогда.

— Во всех клипах вы используете нарезку из любительских съемок с «Ютуба», а для «Забей» сняли клип с лицом Саши Семенова. Почему отошли от своего стиля?

— «Забей» — единственная из всего ряда песня, которая была написана раньше, чем появился «РабФак». Просто Саше понравился этот стишок с трехзначным «забей», и он сказал, что хочет это спеть. Я не был против. Песня сильно личная и не очень сатирическая, в ней было правильно снимать Семенова.

— На какую аудиторию вы рассчитываете?

— Я ничего не рассчитываю в этом проекте, я самовыражаюсь. Как про покойного Стива Джобса говорили, что весь маркетинг он проводит, глядя в зеркало. Я делаю то, что нравится мне и чем бы я с удовольствием пользовался. Мы с Семеновым делаем песни, которые нам самим прикольно слушать. И оказывается, что еще находится множество тонущих людей, которым это интересно. Когда человек пишет попсовую песню «я ушла — ты пришла», все понимают, на кого это рассчитано, и это уже не интересно. Для меня писать песни от имени 19-летней девочки, чтоб она нравилась 14-летним девочкам, это какая-то педофилия определенного рода, а я совсем не по этой части. Я, конечно, могу это делать за деньги, но меня это уже подламывает. Так же, как мне в какой-то момент перестало быть интересным писать тексты для металлических групп, не интересно пафосно говорить о том, что происходит вокруг нас, и призывать людей быть героями или рассказывать о каких-то богатырях или драконах.

— Сколько проживет ваш проект?

— Столько, сколько проживем мы, немолодые и нездоровые люди. Дай бог, долго, себе желаем здоровья, значит, будет и проект. Думаю, тем для сатиры в нашей стране не станет меньше в ближайшие 25 лет.

Чанышев А.Н Борьба христианского и языческого мировоззрений в IV в Победа христианства Ариане и афанасьевцы

Однако диоклетиановы гонения на христиан были если не последними, то предпоследними. У самого Ди¬оклетиана и жена, и дочь приняли христианскую веру. Христианизация Римской империи была исторической необходимостью. Империи нужна была универсальная абсолютная религия, которая могла бы сплотить все ее столь различные народы. Империи нужна была и сверхклассовая религия, которая могла бы смягчить про¬пасть между свободными и рабами, ту пропасть, в кото¬рую в конце концов и упала империя. Такой абсолютной религией и было христианство с его проповедью, что перед Богом все равны: и варвары, и эллины, и рабы, и свободные. Империя нуждалась в такой религии и в такой церкви. Ей нужна была иллюзия равенства. Импе¬ратор нуждался не только в военно-бюрократическом аппарате. Он нуждался и в идеологической силе. Культ императора оказался неэффективным. Христианство же давало новую систему ценностей, новую единую для всех народов и классов систему страха и на¬дежды.

Диоклетиан и соправитель Максимиан догово¬рились между собой, что когда они оба одновременно откажутся от власти, то их места автоматически займут «цезари», которые станут «августами». Однако когда они оба 1 мая 305 г. отреклись, то начались беспорядки. Сменившие «августов» «цезари» Констанций Хлор и Га-лерий вскоре умерли. Итак, империя сразу лишилась обоих новоявленных «августов». Умершего Галерия сменил его соправитель, «цезарь» Лициний. Но западно¬му «цезарю», бывшему соправителю Констанция Хлора, не повезло. Восставшие западные легионы провозгласи¬ли «августом» сына Констанция Хлора Константина. Лициний признал Константина в качестве западного «августа». Однако Константину пришлось выдержать войну с неожиданно вернувшимся к политической жизни Максимианом и его сыном Максенцием. Константин разбивает войско и Максенция в сражении под Римом в 312 г.

Победа христианства. Согласно легенде, перед сра¬жением будущий победитель видит на небе знамение – крест, на котором было написано по-гречески: «туто ника», т. е. «сим победиши».

Новые «августы» Константин и Лициний резко изме¬няют политику государства по отношению к христиан¬ской религии и церкви. Эпоха гонений на христианство заканчивается. Согласно Медиоланскому (Миланско¬му) эдикту (313 г.), христиане получают право свобод¬ного исповедания своей религии (впрочем, свободное отправление богослужений было разрешено христианам в восточной половине империи еще «августом» Галерием, предшественником Лициния). Но христианство все еще не стало государственной религией. Оно было всего лишь уравнено в правах с продолжавшей оставаться государственной языческой религией с ее культом импе¬ратора. Однако прохристианские реформы продолжа¬лись. Эдикт от 315 г. гарантировал свободу молитвенных собраний христиан. Их было запрещено привлекать к военной службе. Но христианство — все еще не госу¬дарственная религия.

Ситуация меняется в 324 г., когда Константин в борьбе за власть разгромил своего соправителя Лици¬ния, затем умерщвленного, и стал единоличным прави¬телем громадной империи, восстановив единоначалие и вернув империю от политического дуализма к полити¬ческому монизму. Вот тогда-то христианство и получает приоритет над язычеством. Последнее не запрещается, но уже ему, а не христианству разрешается существо¬вать. В 324 г. в «Эдикте о-веротерпимости» Константин провозглашает: «Чтобы сохранить ненарушимый мир в народе, я объявляю, что все, кто еще остается в за¬блуждении язычества, могут пользоваться таким же спокойствием, как и верующие (т. е. христиане.— А. Ч.). Пусть те, кто уклоняется от послушания богу, сохраня¬ют свои храмы, посвященные лжи, если они этого хотят». Итак, язычники отныне не «верующие» (в Хри¬ста), а лица, находящиеся в заблуждении. Язычество уже только-только терпят. В разрешении на его суще-ствование таится угроза. Да, эпоха гонений на христиан сменяется эпохой гонений христиан на античную культу¬ру!

В остальном Константин продолжал политику Ди¬оклетиана. Хотя тетрархия (два «августа» и два «цезаря») была упразднена, деление империи на четыре части осталось, но это были уже четыре префектуры, управля¬емые непосредственно подчиненными монарху префек¬тами претория. В консистории (государственном сове¬те) император имел право решающего голоса, члены этого совета стояли, а император сидел. При Константи¬не происходит дальнейший упадок городов. Центр жиз¬ни все более перемещается в деревню, в поместья. Происходит упадок торговли, денежного обращения и рост натурального продуктообмена. При Константине и звания, и должности стали наследственными. Место и обязанности каждого человека были строго определе¬ны законом. Происходит закрепление населения по месту приписки. Это относилось и к ремесленникам, и к колонам, и даже к членам городской курии (куриаам). Последние были закреплены в своей должности навечно и несли материальную ответственность за сбор налогов. Ремесленники были прикреплены к своим кол¬легиям, в случае побега их клеймили каленым железом, их дочери стали выдаваться замуж только внутри колле¬гии. Было запрещено покидать свои участки и колонам. Был издан эдикт о вечном прикреплении колонов к их земле. Вместе с тем смягчилось отношение к подоро¬жавшим (вследствие невозможности вести далее завое¬вательные войны) рабам. Господа были лишены права самолично казнить своих рабов. Было запрещено при продаже рабов разбивать семьи. Посаженных на землю рабов разрешалось продавать только с землей. Был узаконен отпуск рабов на волю.

При Константине происходит очередное «падение» Рима. Если при Диоклетиане Рим, хотя он и не был уже резиденцией ни «августов», ни «цезарей», все же номи¬нально оставался столицей, то Константин переносит общую столицу всей империи далеко на восток, на гра¬ницу между Европой и Азией, на Боспор, в Византии, переименованный в Константинополь и заново роскош¬но отстроенный. Новую столицу освящали и языческие, и христианские жрецы. В ней воздвигаются и христиан¬ские, и языческие храмы.

Отныне император опирается на армию, бюрократию и церковь, на вселенскую (католическую) церковь всей империи.

Это была уже не та церковь, какой она была при возникновении христианства. Богатая церковь победила бедную, епископская — апостольскую. Новая цер¬ковь — церковь-собственница. Она владеет имуще¬ством, землей, рабами (церковные рабы). Она обю¬рокрачивается. Она иерархична («иерархия» — «лестница власти»). В основании церкви лежат церков¬ные общины, организующие рядовых верующих. Общи¬ны возглавляют пресвитеры. Над пресвитерами стоят рядовые епископы с епархиями, а над епископами — архиепископы и митрополиты, а над ними далее — патриархи (римский, александрийский, константино¬польский, антиохийский, иерусалимский). Римский и александрийский патриархи титулуются «папами».

Не все христиане были согласны с такими порядками в церкви, возникшей как община униженных и оскор¬бленных. В Северной Африке началось движение дона-тистов. Начинаются ереси и расколы.

Ариане и афанасьевцы. Новая иерархия оказалась и сама расколотой по вопросам веры. На первое место вышел вопрос о том, как следует понимать главное в христианской догматике — догмат Троицы. Здесь столкнулись два александрийца: епископ Афанасий (ок. 295—373 гг.) и пресвитер Арий. Последний учил, что бог-отец и бог-сын не равны, не едины по своей сущности, что Христос не «единосущен» с богом-отцом, а лишь «подобносущен» ему и что Христос не существо¬вал извечно, он творение бога-отца. Так же и святой дух — третье «лицо» Троицы — не извечен, он, как и Христос, был сотворен, но не богом-отцом, а богом-сыном — Христом.

Все это напоминало неоплатонизм с его «троицей»: единым, космическим умом и космической душой, которые последовательно друг за другом происходили от единого. Арианский бог-отец соответствовал едино¬му, бог-дух — космической душе, а бог-сын — не столь¬ко космическому разуму, сколько логосу, который в не¬оплатонизме был посредником между космической ду¬шой и космосом. Так что прямой аналогии между учением Плотина и учением Ария нет, но идея о том, что низшее происходит из высшего, а то из еще более вы¬сшего, которое безначально, присутствует и у Плотина, и у Ария.

Афанасий же учил, что бог-сын существует извечно, а не сотворен богом-отцом, что он не «подобносущен», а «единосущен» с богом-отцом. Так как по-древнегрече¬ски «единосущий» звучит как «хомоусиос» (оцооиоюс), а «подобносущий» как «хомойусиос» (6цоюЪ010$) О-чк что эти два слова отличались только тем, что во втором в середине была буква «йота», а в первом слове ее не было), то отсюда и возникло выражение «ни на йоту не отступать». Ариане не хотели уступать «йоту», афанась¬евцы не хотели ее принимать.

Со святым духом дело обстояло сложнее. Не случай¬но, что позднее православие и католичество разделило «филиокве» — православные считают, что святой дух происходит только от бога-отца, тогда ,как католики думают, что он происходит и от бога-отца и от бога-сына (а так как на латинском языке «и сына» звучит как «Ш^о^ие», то и говорят о «филиокве»).

Императора Константина обеспокоили эти споры. Он искал в христианстве опору, видел его преимущество в единстве, но оказалось, что это единство мнимое, что

само христианство раскололось на враждебные партии. Константин стремится восстановить единство церкви. Для примирения христиан и для выработки новой еди¬ной догматической платформы Константин созывает в 325 г. н. э. в малоазийском городе Никее на съезд всех христианских епископов Востока и Запада.

Никея (ныне турецкий городок Изник) некогда (и в древности, и в средние века до турецкого его завое¬вания) была богатым и цветущим городом (турки разрушили ее лучшие здания, а церкви обратили в мина¬реты). Свое название этот город получил от диадоха Лисимаха, который назвал его в честь своей жены Никеи.

На этом съезде, который вошел в историю как Никейский собор, председательствовал император Кон¬стантин (хотя к этому времени он сам еще не принял христианства и не крестился). Константин поддерживал афанасьевцев. Поэтому победа Афанасия и поражение Ария были не случайны. Арий был проклят и сослан, арианство объявлено ересью. На Никейском соборе был выработан Никейский символ веры («символ» от древ-негреч. «симболон» — «знак»), или Никейское кредо (от лат. «кредо» — «верую»). Однако борьба между афанасьевцами и арианами не прекратилась. И в конце концов чаша весов склонилась в пользу Ария. Его воз¬вратили из ссылки, отправив туда на этот раз Афанасия. Сам император Константин принял перед смертью христианство, крестил его проарианский епископ. Пре¬емник Константина император Констанций также был арианином.

Между арианами и афанасьевцами существовали промежуточные партии. К ним принадлежал Евсевий Кесарийский, или Памфил (263—340). Будучи родом из Палестины, он учился в Иерусалиме и в Антиохии. Как участник Никейского собора, он в своем проекте симво¬ла веры уклонился от прямого осуждения арианства. Его сочинения: «Приготовление к Евангелию» и «Цер¬ковная история» (доведена до 324 г., т. е. до Никейского собора). «Церковная история» (или «Хроника») изве¬стна в пересказе Иеронима. Правда, в 1792 г. был найден ее армянский перевод.

Константин в своем завещании разделил империю между своими сыновьями, из которых вышеупомянутый Констанций, истребив своих братьев, стал единоличным императором (351—360 гг. правления).

Юлиан. Ему наследует случайно уцелевший от побо¬ища его двоюродный брат Флавий Клавдий Юлиан (331—363 гг.), который вошел в историю как «Юлиан-отступник», поскольку он отступил от христианства и попытался вернуть языческой религии и культуре монополию. Несмотря на победу христианства, языче¬ская культура в IV в. была еще сильна. Она имела выдающихся представителей.

Историк Аммиан Марцеллин (330—400 гг.) написал историю Римской империи за 282 года (с 96 по 378 гг.) в тридцати одной книге, из которых сохранилось во¬семнадцать книг, в которых рассказывается о событиях с 353 по 378 г. Знаменитый ритор Гимерий (315— 386 гг.) в своей полемической борьбе с христианами восхвалял героическое прошлое античного мира. Его одногодок ритор Либаний (315—393) стремился ожи¬вить античную религию. Нравственному идеалу христи¬ан — идеалу покорности, терпения и смирения он проти¬вопоставлял греко-римскую гражданскую героическую добродетель. Либаний был вдохновителем Юлиана и его «отступничестве».

Ритор и философ Фемистий (317—388 гг.) стремился противопоставить христианскому мировоззрению древ¬негреческую философию, которую он популяризировал. Известны его переложения (парафразы) Аристотеля. Фемистий отстаивал духовную свободу, не отделимую от свободы дискуссии, от плюрализма мнений и точек зрения, от разногласий. Обращаясь к одному из римских императоров, Фемистий писал, что приходит в упадок все то, что не затронуто человеческими страстями и спорами, что своей высотой и изяществом искусства обяза¬ны именно расхождениям во вкусах художников, их состязательности. В отличие от скептиков, которые из факта разномыслия философов делали вывод о несосто¬ятельности философии, Фемистий видит именно в раз¬ногласиях философов причину расцвета философской мысли. «Да и сама философия, мать всех достохвальных художеств, возникнув почти что из ничего, разве не благодаря разногласиям ученейших людей так разви¬лась, что нечего, кажется, прибавить к ее совершен¬ству?» — задает философствующий ритор свой ритори¬ческий вопрос. Общий вывод таков: «Вообще дело обстоит так: соревнование между людьми и споры уси¬ливают их трудолюбие и разжигают рвение. Напротив, вялость и душевную косность приносит привычка соглашаться во всем и ни по какому поводу не приходить в столкновение с противоположными взглядами» '.

Став императором, ученик Либания Юлиан отрекся от христианства. При нем происходит последнее в Рим¬ской империи гонение на христиан. Юлиан выступает против христианства и политически, и публицистически. Как политик, Юлиан лишает христианскую церковь государственных дотаций. Христианам запрещается преподавать в школах, занимать высшие посты в армии. Юлиан пытался реформировать языческую религию, которая пришла в полный упадок. Языческие храмы опустели и обеднели. Когда Юлиан в своем путешествии в Антиохию посетил город Дафну с его некогда знамени¬тым храмом Аполлона, то оказалось, что храм пуст, а его жрец нищ. Не из чего было принести жертвоприно¬шение богам по случаю посещения храма императором. Жрецу для такого неожиданного торжества пришлось заколоть своего собственного гуся. Юлиан пытается объединить языческое жречество, ввести в него иерархи¬ческую структуру, создать языческое монашество, ввести обычай раскаяния, практику благотворительно¬сти, нравственно усовершенствовать жречество. В од¬ном из своих писем к высокопоставленному жрецу император писал: «...убеждай каждого жреца, чтобы он не посещал театра, не пил в харчевне и не занимался каким-либо искусством или ремеслом, пользующимся дурной славой» .

Как писатель, Юлиан — автор гимна в честь Солнца («К царю Солнцу»), наивной попытки введения вос¬точного культа Солнца в Римской христианизированной империи.

В своем сочинении «Против христиан» Юлиан крити¬чески относится не только к христианам, но и к языче¬ской мифологии. И эллины сочиняли небылицы о богах, когда Крон якобы поглотил своих детей, а затем их изверг, когда Зевс сочетался с собственной матерью и с дочерью от своей матери (имеется в виду орфический мотив), однако иудейско-христианская мифология, ут-верждает Юлиан, еще более нелепа и безнравственна. Иудейский бог не ведает, что творит. Он творит Еву как жену и помощницу Адаму, но та ни в чем Адаму не помогла, а, напротив, обманула Адама и стала причиной изгнания того из рая. Иегова вспыльчив, гневлив и за¬вистлив. Своему созданию — человеку — Иегова отка¬зывает в познании добра и зла. Но «может ли быть что-либо неразумнее человека, не умеющего различить добро и зло?» — спрашивает Юлиан. Ведь ясно, что не зная, что такое добро и что такое зло, человек не сможет избежать зла и не будет стремиться к добру! Таким образом, делает вывод Юлиан в своем сочинении «Про¬тив христиан», «не знать, что созданная как помощница станет причиной гибели, и запретить познание добра и зла, каковое, по моему мнению, есть величайшее до¬стояние человеческого разума, да еще завистливо опа¬саться, как бы человек не вкусил от древа жизни, и из смертного не стал бессмертным,— все это присуще лишь недоброжелателю и завистнику» '.

Таково отношение Юлиана к иудаистской части христианства. Что же касается собственно христианских мифов, то Юлиан видит в образе Христа как человекобога обожествление человека, но, возражает император, никакой бог не может быть человеком и никакой человек не может быть богом.