"ХРАНИТЕЛЬ" Автор: Мама Стифлера

ХРАНИТЕЛЬ
Автор: Мама Стифлера

- Как не стыдно… Молодая баба ведь ещё. А такая свинья уже.
Голос раздался внезапно, и я вздрогнула.
И обернулась.
Никого нет. Оно и понятно: я ж одна сижу. Тогда откуда голос?
- Что, услышала что ли? Ну пиздец.
Снова обернулась. Никого.
Разозлилась.
- Ты кто такой?
- Дед Пихто. Допилась до глюков. Одно слово – свинья ты, а не баба.
Склонив
набок голову, смотрю на почти пустую бутылку водки. Свинья? Ну отчего
же? У всех бывает, в конце концов. Все пьют. А если б не пили – зачем
тогда водку придумали?
- Пить будешь? – Спрашиваю куда-то в сторону, не оборачиваясь.
- Не буду.
- Ну и иди нахуй тогда.
Выжимаю бутылку в стакан, и ставлю пустую тару под стол.
Толкнула её ногой. Зазвенело. Прислушалась.
- Самой-то не противно?
- Нет.
- И зря.
Голос доносился откуда-то из-за правого плеча. Повернула голову вправо, и спросила:
- Ты зачем пришёл? Пить ты не хочешь, уходить не хочешь… Давай я в тебя плюну?
- А смысл?
- Вдруг обидишься – и уйдёшь?
- Куда уж больше-то?
Зажимаю двумя пальцами нос, зажмуриваюсь, и пью.
- Хорошо пошла?
Интересуется, зараза.
- Нормально пошла.
- Ну, значит, нормально и выйдет.
Прижимаю пальцы к глазам, надавливаю несильно, и тру-тру… Пальцы уже чёрные от туши.
- А у меня сегодня день рождения…
Просто так сказала. Не ему даже. А просто так.
- Знаю.
- Тогда поздравляй меня, раз припёрся.
- Перебьёшся. Тебя не поздравлять, тебя драть надо. Ремнём солдатским, с пряжкой. Чтобы жопа две недели красная была.
Расплываюсь в улыбке:
- Дедушка, это ты?
За плечом фыркнули:
-
Вот ещё. Дедушка твой на тебя даже смотреть не может. Растили тебя,
растили, сколько вложили в тебя, дуру. И всё по пизде пошло, Господи
прости.
- Не поминай Бога всуе, привидение. Где мой дедушка?
- А я откуда знаю? Наверное, с бабушкой.
- Ты их видел?
Молчание.
- Ты ушёл уже что ли?
Шорох за плечом:
- Куда ж я уйду от тебя… Тут я.
Отламываю твёрдую корочку от засохшего куска Бородинского, и сую в рот:
-
Эх, жизнь – говно… Тебе не понять, ты привидение. У тебя нет дней
рождения. И нет друзей, которые о нём забывают… У меня красивое платье,
скажи?
- Красивое.
- А… Значит, у тебя глаза есть. А туфли мои видишь?
- Это тапочки. Золушка, блин.
Хохочу:
- Проверка связи! А что ты ещё видишь?
- Тебя вижу. Пьяную. Страшную. Омерзительную. Глаза б мои на тебя не смотрели.
Сморкаюсь в кухонное полотенце:
-
Нет, ты не дедушка. Дедушка меня любил. Дедушка называл меня
Принцессой. Знаешь, когда-то давным-давно у меня в ванной.. Вернее,
тогда ещё у дедушки в ванной, крючочек на стене висел. Низко так… И
рядом пластырь наклеен был, сверху. И ручкой на нём написано:
«Лидушкино». Там моё полотенце висело, когда я маленькая была… Ты видел
крючок?
- Видел. Он и щас есть, дура.
- А, точно. Он и щас есть… О чём я, кстати? Так вот: ты точно не дедушка.
- Само собой. Я б удавился с такой внучкой.
Бросаю полотенце на пол:
- А что ты всё время мне грубишь, привидение? Я тебя звала разве? Приглашала?
- Ты ревела.
- Ревела. И что дальше?
Вздох протяжный:
- И ничего. Нельзя реветь в свой день рождения, нельзя.
- А если хочется?
- Потом пореви.
- А если…
- Что ты торгуешься, а? Сказал же: не реви. Не реви в день рождения.
Наклоняюсь, поднимаю с пола полотенце, и смотрю за своё правое плечо:
- А руки у тебя есть? Машинку стиральную открыть сможешь?
- Ну ты обнаглела, девка. Сама открывай. Нашла себе мальчика на побегушках.
- Да и чёрт с тобой, привидение.
Бросаю полотенце обратно на пол.
- Чёрт всегда со мной. С тобой, кстати, тоже.
Смеюсь:
- Да со мной рядом вечно черти какие-то. Постоянно. Их только зовут почему-то по-разному: Миша, Петя, Коля, вот, ещё.
- Особенно, Коля, да.
- Он меня бросил, привидение… - Говорю вдруг, и соплю носом втягиваю протяжно.
- Горе какое. Я тебе с самого начала говорил: шли ты его нахуй, ничего путного не будет… Разве ж ты послушалась?
- Не говорил ты мне ничего!
- Говорил. Другое дело, что ты слышать не хотела.
- А почему сейчас слышу? Потому что водка палёная?
- Потому что день рождения. Ты меня утомила уже своими вопросами. Потому что день рождения у тебя. А ты ревёшь.
- Ага… То есть, если я реву в день рождения – я сразу тебя слышу?
- Понятия не имею, если честно. Сам пересрал, когда ты вдруг ответила.
Провожу
ладонью по столешнице. В руку попались скомканная салфетка, и чек из
продуктового магазина. Ладонь почему-то мокрая – бумажки прилипли сразу.
Держу ладонь вертикально – они не падают.
- Смотри: фокус-покус. Я умею притягивать бумажки.
- Молодец. Дедушка будет рад твоему таланту. Ты только развивай его.
Сжала бумажки в кулаке, и плюнула за правое плечо:
- Тьфу на тебя, нечистый. Отстань от моего дедушки. И прекрати о нём все время говорить.
- А о чём с тобой ещё разговаривать? Ты же овощ.
- А ты привидение.
- Кто сказал?
- Я.
- Как всегда, мимо тазика.
- А почему я тебя тогда не вижу?
- Суслика видишь? Вот и я не вижу. А он есть.
- Хитрый ты.
- А ты дура.
- И овощ?
- Пожалуй, с овощем я перегнул палку. Нет, ты просто дура.
- Поэтому меня никто не поздравил сегодня, да?
Снова протяжно втянула соплю носом.
- А для тебя это так важно?
- Очень. Мне ж не нужно ничего, привидение…
- Не называй меня так.
- А ты не перебивай. Пришёл – значит, сиди и слушай. У тебя жопа-то хоть есть? Ну, на чём ты сидишь?
- Господи, святый боже… За что ж ты мне досталась-то?
-
У дедушки моего спроси. Так вот: мне ж не нужно ничего, правда.
Подарков не надо, цветов тоже… Они забыли просто, привидение. Забыли.
Все забыли…
- Ну, что-то ты загнула, подруга. А папа? А сын твой? А сестра троюродная?
- Это не то… Друзья забыли… А Коля-сука…
Зарыдала.
- Из-за него ревёшь, что ли? Нашла повод. И никто тебя не забывал.
- А Юлька?
-
Ты давно ей звонила? В больнице она сейчас. Дочка у неё болеет сильно.
Кстати, Юлька тебе эсэмэску написала, только ты телефон на зарядку
забыла поставить – вот и не дошло.
- А Ирка?
- Ирка в роддоме сейчас лежит. Рожает, между прочим. Через три часа мальчика родит. Сама понимаешь, ей не до поздравлений.
- Хорошо. А с Женькой что?
- В армии он, забыла что ли? Хабаровск. Китайская граница. И телефона у него там нет.
Вопросы кончились.
Водка кончилась ещё раньше.
Пошарила ногой под столом.
Зазвенело.
- Слушай, привидение… А можно мне Ирке позвонить?
- У неё телефон выключен. Ты ей лучше сообщение напиши. Мол, поздравляю с рождением сына. Вот она удивиться-то!
- Думаешь?
- А ты б не удивилась?
- Ещё как. Да, я ей напишу. Слушай, привидение…
- Да что ж ты будешь делать-то? Раздражает уже просто!
- Это тактика такая военная. Психическая атака называется. Говори уже: ты кто?
- Я тебе сразу сказал: дед Пихто.
- Дедушка!
- Бабушка, бля! Какой я тебе дедушка?!
Пожимаю плечами:
- Знаешь, я вначале думала, что ты – мой типа ангел-хранитель. А теперь понимаю: нифига ты не ангел. Ангелы матом не ругаются.
- Ещё как ругаются. Особенно, когда у них такие подопечные как ты.
- Значит, всё-таки, ангел?
- Чести тебе много – ангелов ещё дарить. Бог не фраер – он тебя насквозь видит. Обойдёшься просто хранителем.
- Хранитель… Смотрю, дохуя ты мне чего сохранил! До тридцати лет дожила – ничего хорошего не видела!
- Ну ты и скотина, дорогая моя… Помнишь, как ты в десять лет котлетой подавилась?
- И что?
-
Да ласты бы склеила запросто. Если б не я. А помнишь, как ты за
маршруткой бежала-бежла, не успела, и давай всех хуями крыть? А
маршрутка та через три километра в грузовик въехала… А сын твой?
Пожалуй, лучший день в моей жизни был… Я аж рыдал от умиления, когда ты
его в мокрую макушку нацеловывала, лёжа в родильном кресле. Если ты
помнишь, он у тебя мёртвым родился. А что там происходило за спинами
врачей – ты даже не видела…
- Видела. Они его откачивали.
- Откачивали. А сердечко-то уже…
- Врёшь ты всё!
- Не умею.
- А Диму, Диму почему не спас?! Он же… Он умирал там, один… Без меня!
-
У него свой хранитель. Был. И получше меня, кстати. Хороший мужик, мне
нравился. Уж из какой только жопы он Диму твоего только не вытаскивал, а
всё попусту. Я порой смотрю на вас, идиотов, и волосы дыбом встают: что
ж вы творите-то, а? Вас вытащишь, отмоешь-отчистишь, и только покурить
отойдёшь – пиздец. Опять куда-то вляпались. Вот что вам на месте не
сидится?
В окно смотрю. Темно на улице… Отражение своё вижу. Под глазами тушь размазалась, и нос блестит как лампочка.
- Я же сижу, вроде…
-
Сидишь. Вот именно, что сидишь! Милостей ждёшь? Не будет тебе милостей,
не заслужила. Помнишь, тебя Алла Анатольевна предлагала в МГУ по блату
пропихнуть? А ты что ответила?
- Что нахуй оно мне не нужно…
-
Вот. А помнишь, тебя Ваня Мальцев замуж звал? Положительный был парень,
тебя, дуру, любил - аж треск стоял. Что ты ему ответила?
- Ну, не помню уже… Что-то вроде: «Сначала институт свой закончи, студент-практикант…»
- Вот. И ведь закончил, шельмец. С отличием закончил. Банкир теперь. А красавец какой… У-у-у-у…
- Не плюй мне в душу.
- Да кто ж тебе туда плюёт? По плевкам это у нас как раз ты большой спец.
Покраснела.
Пнула что-то под столом.
Зазвенело.
Снова покраснела.
- А ты чего молчал тогда, а? Чего не подтолкнул? Сам просрал моё счастье, а теперь издевается!
Лучшая защита – это нападение.
-
Ну, вот давай только не будем с больной головы на здоровую. Кто не
толкал? Я не толкал? Да я себе все руки-ноги-крылья отбил к хуям, пока
по тебе долбил! А тебе пофигу всё. А ты у нас сама всё лучше знаешь. Так
что теперь я только котлеты из тебя вытаскиваю, да в маршрутки не
пускаю. И на том спасибо скажи.
- Спасибо, прив… Хранитель…
- Не
за что. Ты слушать, слушать учись. Сомневаешься в чём то – сядь, посиди…
Глазки прикрой, и позови меня тихонечко. Я услышу. Я всегда тебя
услышу. Ты только меня слушать учись, бестолковая ты моя…
- А ты правда моего дедушку знаешь?
- Правда. И бабушку знаю. Замечательные старички.
Стискиваю зубы, и выдыхаю:
-И Димку видел? Как он там, без меня?
Тишина. Кусаю губы:
- Ты меня слышишь?
Тишина.
Кидаю взгляд на часы.
Полночь. День рождения закончился.
Встаю со стула, убираю грязную посуду, выкидываю пустые бутылки и смятые салфетки, протираю стол.
Смотрю
в окно. Там темным-темно. Отражение своё, как в зеркале, вижу… Под
глазами размазанная тушь, и нос-лампочка. Блестит. Закрываю глаза, и
зову тихонечко:
- Дедушка, ты меня слышишь? Ты прости меня, дедуль, я
и вправду не подарок. Намучался ты со мной… Я у тебя шебутная… Не хочу я
тебя Хранителем называть, уж не обижайся. Сам дедом представился – так
что не жалуйся теперь. Ты это… Передай там Димке привет от меня. Скажи,
что люблю сильно, что скучаю очень, и что он, паразит, ещё у меня
пиздюлей выхватит, когда его увижу. Он знает за что. И ещё: я не буду
больше плакать в свой день рождения.. И не потому, что не хочу тебя
слышать. Я просто не хочу тебя расстраивать. Ты знаешь, я ведь
вспомнила: примета такая есть. Плакать в свой день рождения – это
обижать своего Хранителя. А я ещё и плюнула в тебя, дура. Прости, дед.
Прости… Ты меня слышишь?
Сижу, глаз не открывая. Ловлю каждый шорох.
Тишина.
Тишина.
Тишина.
И только за окном вдруг зашумели деревья…

89%, 8 голосів

11%, 1 голос

Авторизуйтеся, щоб проголосувати.