Талантливый от природы, не имея за спиной даже изостудии, не зная канонов и секретов живописи, он рисовал. Не натягивал холсты и не грунтовал, а прямо на двери своей комнаты
рисовал масляными красками. Чаще всего это были репродукции Дали. Жизнь этих робот
была короткой и заканчивалась закрашиванием. А когда свежий слой эмали ПФ-115 высыхал,
на него ложились новые мазки. То ли от того, что двери его комнаты, от бесконечных слоёв краски, перестали закрываться, то ли....Это сейчас не важно, но в отношениях с искусством у
него наступила длительная пауза. Зерно брошенное в землю, рано или поздно прорастёт, но
у него процесс стратификации затянулся на 20 лет.
 Время- единственное, что имеет завидное постоянство. Оно неумолимо идёт вперёд, даже
когда часы остановились. Его постоянство граничит с эгоистичностью- никого не ждёт. Это
человек наивный, до глупости, ждёт "своё время". А время идёт и преображает всё вокруг,
вернее каждый виток временной спирали несёт некоторую трансформацию. Интересно
представить, как могли бы трансформироваться музы? Да, да, именно музы.
  Её звали Клио. Молодая барышня в джинсах, кроссовках, яркой футболке, с ассиметричной
стильной стрижкой. Через плечо сумка, а в ней атрибуты музы. В одной руке телефон, в
другой бутылка с водой, торговой марки "Кастальский ключ". Она почти бежала, неудачно сманеврировав, чуть не столкнулась с прохожим. От резкого движения небольшое
количество воды выплеснулось. Клио оглянулась и увидела знакомое лицо. "И сколько, же, я
его не видела, кажется, лет 20?"- попыталась вспомнить, она ускорила шаг, её давно заждались.
 Тёплый ветер высушил капли воды на лице и одежде. Ему надо было зайти в супермаркет
прикупить продукты, но ноги, как у Буратино, свернули в магазин "Книги". Подойдя к
стеллажу с надписью искусство, он почувствовал, что началось слюнотечение,как у очень
голодного человека, стоящего перед столом с едой. Это были книги о великих мастерах:
Айвазовском, Серове, Брюллове, Альберте Бенуа, иллюстрированные репродукциями.
Овладев частью богатства, пошёл домой, так и не купив продукты. Дома он позвал жену,
усадил на диван, сев рядом, взял книгу Иван Константинович Айвазовский. "Ну и, что мы будем с этим делать?"- спросила она. "Как, что, наслаждаться. А ты знаешь, что я в юности пытался рисовать?"-пококетничал слегка. "" Нет. Но зато я знаю, что художник должен быть голодный и поэтому ужинаешь без хлеба." Она попыталась прочитать нотацию, но он остановил её поцелуем.
 Начав рисовать, он столкнулся с массой вопросов и очень сильно жалел.что не учился.
Ничего не может остановить всепоглощающую волну цунами. Так было и с ним, как
накатит, так накатит. Карандаш менял уголь, потом в ход шли масла. Пейзажи, портреты,
графика, фантасмагории, не отдавая предпочтение ни одному стилю, он рисовал.
Работы становились совершеннее, лица живее, пейзажи прописанными и мягкими. Чаще
всего он рисовал жену, за что, в кругу друзей и знакомых, её величали Муза Андреевна.
При этом она всегда улыбалась. И никто не догадывался как ей, иногда, хочется
повернуть время вспять, когда в доме не пахло краской, когда работу они делили на двоих.
Тогда он принадлежал только ей, а теперь на подсознательном уровне чувствовала, что
делит его с кем-то. Как она была права. Теперь у него были две музы. Одна- молодая, красивая и осязаемая, с эмоциональным, даже взрывным характером, его жена. Вторая,
тоже молодая и красивая, но не для всех видимая. Это и была Клио. Первый визит был
больше похож на дань их давней дружбе, которая, как-то внезапно оборвалась. Но уходя,
она уже знала, что визит не последний. Когда они были вдвоём, она ничего не делала,
просто легонько щекотала его эго и, насладившись работой, исчезала. Но мы знаем, что
на одной кухне не может быть двух хозяек. А в тот момент хозяйничала Клио. Именно
сейчас он получил заказ на портрет. На полотне девушка 25-27 лет с оголёнными плечами,
укутанная в меховое манто. То ли от того, что это был первый большой заказ, (нет, у него и раньше были, но скромнее), то ли покоряла восточная красота огромных карих глаз, но
над этим портретом он работал с неприкрытым воодушевлением, задерживаясь в
мастерской на долгие часы. Клио очень старалась, разжигая страсть к работе. Как там,
у Одоевского- " Из искры возгорится пламя". Атмосфера в семье накалялась. Она
испепеляла его взглядом, он обжигал её своей снисходительностью и непониманием.
Он пытался объяснить, что работа почти закончена и осталось совсем немного.А она уже ничего не слушала, вернее не слышала, не слышала даже себя, хотя практически
кричала:"Нет, я даже немного не выдержу" Как у неё, в тот момент, оказался в руках
молоток, до сих пор, никто не знает. Она замахнулась, отведя руку в сторону и ударила по картине, висевшей на стене. Стоп кадр. Они, молча, стояли и смотрели друг на друга.
А теперь озвучка:" Я, всё-таки, талантлив, это моя первая картина, которая ушла с молотка,
жаль, что это твой портрет. Но ничего нарисую ещё, много." Портрет девушки был
дописан и продан. Клио, как и прежде любит посещать его мастерскую.А на месте, где
проходил семейный "аукцион" теперь висит другая картина.
Не даром говорят, что искусство требует жертв.

Навіяне побаченим вранці

 

Дівчатко невеличке

В рожевому. Мов квітка!

Завбільшки з себе ляльку тримає на руках.

 

В обох – рум’яні личка,

І золоті лелітки

Танцюють і сміються  в здивованих очах.

 

Так, ніби мати доню,

Дівчатко пригортає                 

Рожевокосу ляльку, до неї лебедить,

 

За щось малу картає…

Та ж знає, що долоні

Дівчати -найніжніші, і здатні захистить.

 

02.02.1011

 

© Stepans’ka Marina (SMG)

 

Чем ближе к склерозу, тем чаще мы будоражим свою память.Как бы проверяя её на
состоятельность. Мы бережно переворачиваем страницы, изрядно зачитанной невидимой
книги. С любовью рассматриваем картинки, стараясь не упустить мелочей. И для каждого
из нас книга-память это бестселлер, причём в единственном экземпляре. Разрешите, я
зачитаю одну из своих любимых глав.
  80-ые. Жилищный массив "Черёмушки". Их называли "хрущевки"- стандартные дома
и квартиры, стандартные детсады и школы. Мы, росшие здесь, были абсолютно не стандартными детьми, не говоря о конгломерате нашей компании. Нас было семеро.
Шестеро- одногодки и младший на год Вовка. Каждый имел своё "погоняло": Вовка, он
же Черный, Димка, он же Яша, Сашка, он же Старый, Генка, он же Кощей, меня называли
Гур, Вася, он же Молдаван и не превзойдённый Серый. Люди сближаются по разным причинам, но они обязательно есть.
 Почему мы были вместе? Не знаю. Особенно эта дружба проявилась после школы,
наверно, как результат занятости. Ведь мы уже имели свои обязанности: учёба, работа,
служба. Каждый день мы все ( кроме, не освобождённых от армии) встречались:зимой на
свободных квартирах, летом на море. Что и говорить про общенародные праздники, именно
в это время, компания росла и расширялась, благодаря слиянию с ещё одной компанией-
- девичьей, имеющей кодовое название "топоры". Но всё тайное становится явным. Черный
подвергся многочасовому дознанию и теряя всякое терпенье, почти что выкрикнул: "Как
называем? Томагавки!" Это не меняло смысла, но было менее обидно, что уменьшило количество надутых щёчек. Мир, в коллективе был спасён!
  Серый, был рыжий, за что, собственно и был окрещен. Все свои начинания он доводил
до логического конца, быстро, профессионально и если смотреть со стороны, без малейшего
усилия, легко. Для него ничего не стоило стелить паркет, класть плитку, шить. На наших
глазах была раскроена, смётана и, до последней пуговицы и лэйбла сшита, а вечером
опробована джинсовая куртка. Дружить с ним тоже было легко.
 У родителей, Рыжего, был причал на Хаджибее. Мы были частые гости у них. Очередной выезд на окуня. Всё распланировано до мелочей, снасти, еда, выпивка, развлечения.
У каждого свои конкретные обязанности перед командой. Приехали под вечер, расселились.
Ужин. По количеству выпитого алкоголя и съеденного эта ночь не уступила даже новогодней
ночи. Мы танцевали, неоднократно пели хором " Сотня юных бойцов из буденовских войск"
( это Яшина любимая, а что не сделаешь ради друга). Мы устали от этих глаголов- есть,
пить, танцевать, петь. Вопрос:"Если мы, выпившие, устали петь, то, на сколько больше
устали нас слушать, трезвые, соседи по причалу?"
  Выход на воду, естественно, проспали. "Капа", так называлась лодка, Серёга купил её
и отремонтировал собственноручно, одиноко стояла на приколе. Для спуска лодки на воду
необходимо разрешение начальника причала. Если войти в телесную оболочку этого
не молодого мужчины и его глазами взглянуть на происходящее, на берегу, то картинка
выглядит следующим образом. В лодку, в 6 часов утра села абсолютно голая компания,
в количестве пяти человек. Трусы, за одежду у рыбаков, идущих на воду, не считаются, зато, как один, в панамах и солнцезащитных очках ( утро было пасмурным). Но не отсутствие
одежды смутило старого рыбака, а отсутствие удочек- вот, что гораздо больше было похоже
на стриптиз. Лоцманом был Черный, рванули к лодкам, скорость крейсерская. Вовремя не
выполнив команду "Табань!", оказались слишком близко к рыбакам и они услышали:"Тут
рыбы нет! Туда!" и рукой указал в сторону "Чайки". Жаль что вы не видите этого наполеоновского жеста. Остановились, бросили якорь, Рыжий, раздал самодуры, навязанные, тут же и мы погнали. Рыбалка была отличной! Никто из нас точно не знал, как
Черному удаётся безошибочно определить рыбное место. Зато мы точно знали, пока он
с нами, мы с рыбой. Вернулись позже всех, осторожно затащили "Капу" подальше на
песок.Одна из дам, которая, видимо не выспалась этой ночью, решительно направилась
к нам. Подойдя в плотную, собираясь пожурить за излишний шум. Взглянула в лодку,
позвала своего мужа, показала нашу рыбу и ушла, с ещё больше недовольным видом.
Рыбы, действительно, было так много, что она полностью закрывала дно. После этого
случая у нас были , как говорится "билеты в первый ряд". Многие любили выходить на воду
за нами, успех гарантирован, а мы и не против, Хаджибей большой, рыбы много.
Тогда ещё никто из нас и не подозревал, что наша компания осиротеет.
26 мая 1986 года Серёжка "Рыжий" трагически погиб.

Дитино! Знай, що бездуховне тіло –

Колодязь висохлий, з якого не напитись. 

Ані спочити біля нього, ані вмитись;

Він мертвий, дно давно закам’яніле.

 

Одухотворення – насущний вміст тілесний,

Змістовна суть, освячення і свято.

Твердий та милосердний, чистий, чесний,

Дух  - Богу слава, світові присвята.

27.01.2011

 

© Stepans’ka Marina (SMG)

Я не печалитимусь тим, що ти далеко,

Не перейматимусь тривалістю розлуки;

Не захлинатимусь плачем та від розпуки

Не простягатиму в благанні ніжні руки

Так, ніби крила розправля  лелека.

 

Мене не цілуватимеш щоранку,

Твоє з Моїм не стануть Нашим спільним.

Не називатимеш мене ані Коханка,

Ані Дружина - бодай, подумки, невільно…

Не заспіваю немовляті колисанку,

 

Малеча не ходитиме до школи,

Домівку сміх не звеселить дитячий;

 «Батьки мої» - не називатиме ніколи

Нас…

 Не народиться бо…

                                               Січень плаче

Дощем. В жалобі він…за мріями неначе…

26 січня 2011

© Stepans’ka Marina (SMG)

- О! Я вся в нетерпении! Говорят, здесь можно приобрести что угодно!...
- Да, да! Вы знаете, мой троюродный брат рассказывал, что племянник его знакомого…
- Чудно! Как это тут всё мило и хорошо придумано…
- А вы бывали раньше? Я первый раз…
- Этот стул не занят? Киса! Киса, поди сюда, тут не занято, мужчина нам и соседний стул уступит…
- Вы полагаете, стоило приходить?...
- Посмотрим…

Гул голосов в небольшом зале, тускло освещённом и скупо обставленном пыльной мебелью, постепенно затихал. Пришедшие на Аукцион представляли собой весьма разношёрстную толпу, объединённую, тем не менее, одним признаком – у каждого в глубине глаз теплилась Надежда. Маленькая, скромная, робкая или безумно-отчаянная, она словно солнечный зайчик металась по залу, заставляя не замечать несоответствия Возлагаемых Надежд и убогой обстановки…

- Вот глупцы! – он желчно усмехнулся, - За что они платят? Можно подумать, что им тут предлагают Свершение! … Он нервно поправил галстук-бабочку.
Каждый раз, каждый второй четверг каждого чётного месяца он выходил из маленькой подсобки через обшарпанную дверь в эту большую скучную комнату, громко именуемую Залом Мечты, и хорошо поставленным голосом, сам особо не вслушиваясь в то, что говорит, зачитывал Список…

- Дамы и господа! Многоуважаемая публика! …(ему говорили, что это приветствие отдаёт мелодрамой, он же сам каждый раз представлял себя на арене цирка… ну разве не смешно – взрослые, солидные люди, прожившие по полжизни, вдруг пришли сюда… словно он и правда может им что-то дать, словно это не просто пустой звук… почему они верят? почему, когда они уходят, в их глазах словно зажигаются огоньки? непонятно… ну да и ладно… ему-то за эту работу неплохо платят…)
- Дамы и господа! Мы начинаем наш Аукцион! Лот первый – «Мечта о небе»! … (…глупость какая… ну чего о нём мечтать? да ещё и платить за это… задери голову-то и смотри сколько влезет… так нет, им подавай Мечту о небе, словно в этом вообще есть смысл…)
- Лот восьмой! «Мечта о туманном утре на берегу моря, на ступенях веранды деревянного дома с чашкой горячего какао в руках»! Дополнительное предложение - плед из ангорской шерсти и запах свежеиспечённых булочек! …(…кошмар какой… кто вообще может этого захотеть?... сидеть на сырой веранде и таращиться в туман…)
- Лот двадцать четвёртый! «Мечта о путешествии на Северный полюс!» … (…хм… дааа… тут даже не прилагаются лыжи, но всё равно взяли, надо же - семь желающих, оторвали с руками, зачем им это???...)
- Лот шестьдесят седьмой! «Мечта о присутствии мамы в зале на школьном спектакле» … (…чёрт… аж поперхнулся… здесь же нет детей, кому это?... ага, после некоторого колебания берёт плешивый тип неопределённого возраста, в потёртом костюме… ну да, а что ему остаётся, это же последний лот на сегодня… что он будет с этим делать? … не представляю…)
- Дамы и господа! На сегодня наш Аукцион закончен!

…скорее прочь, уйти, пока не преградили путь к маленькой обшарпанной двери, не начали благодарить; он ненавидит этот момент, чувствует себя неловко, словно его приняли за знаменитость… как всё нелепо… снять дурацкую бабочку, и поскорее добраться до дома, пусть там никто не ждёт, зато тихо и спокойно, и никаких вопросов…

- Привет! – она как-то особенно легко и озорно улыбнулась.
Он вздрогнул от неожиданности… Странно… Ни разу не встречал никого в этом переулке, выходя из чёрного хода… Господи… КТО ЭТО??? Какие огромные глаза, кажется целой сотне бесенят в них не тесно… Жёлтый блестящий плащ, кокетливый шёлковый шарфик… Её отражение в осенней луже словно только что упавший с клёна листок… Перехватило дыхание…
- Кто ты???
- Я? Твоя мечта )))

Милых Танюш, разрешите поздравить...
Я не могу ... не умею лукавить.
Тани прелестны... милы и желанны...
И не поздравить их... было бы странно.
Тани хозяйки отличные всюду...
Нежные мамы ... и жены ... о, чудо.
Тани верны и всегда постоянны...
Ветреных Тань я не видел... не надо.
Тани ученые и секретарши...
И журналистки и космонавтши...
Тани - училки... и Тани - врачи...
(Жаль... лишь, что платят им часто гроши.)
Утром и ночью ... всегда хороши.

День в честь Татьян ведь недаром назвали...
Чтобы Танюш в этот день поздравляли.
Счастья, Тепла ... и Любви Вам желаю...
Только взаимной ... и только бескрайней.