Искусство требует жертв.

 Талантливый от природы, не имея за спиной даже изостудии, не зная канонов и секретов живописи, он рисовал. Не натягивал холсты и не грунтовал, а прямо на двери своей комнаты
рисовал масляными красками. Чаще всего это были репродукции Дали. Жизнь этих робот
была короткой и заканчивалась закрашиванием. А когда свежий слой эмали ПФ-115 высыхал,
на него ложились новые мазки. То ли от того, что двери его комнаты, от бесконечных слоёв краски, перестали закрываться, то ли....Это сейчас не важно, но в отношениях с искусством у
него наступила длительная пауза. Зерно брошенное в землю, рано или поздно прорастёт, но
у него процесс стратификации затянулся на 20 лет.
 Время- единственное, что имеет завидное постоянство. Оно неумолимо идёт вперёд, даже
когда часы остановились. Его постоянство граничит с эгоистичностью- никого не ждёт. Это
человек наивный, до глупости, ждёт "своё время". А время идёт и преображает всё вокруг,
вернее каждый виток временной спирали несёт некоторую трансформацию. Интересно
представить, как могли бы трансформироваться музы? Да, да, именно музы.
  Её звали Клио. Молодая барышня в джинсах, кроссовках, яркой футболке, с ассиметричной
стильной стрижкой. Через плечо сумка, а в ней атрибуты музы. В одной руке телефон, в
другой бутылка с водой, торговой марки "Кастальский ключ". Она почти бежала, неудачно сманеврировав, чуть не столкнулась с прохожим. От резкого движения небольшое
количество воды выплеснулось. Клио оглянулась и увидела знакомое лицо. "И сколько, же, я
его не видела, кажется, лет 20?"- попыталась вспомнить, она ускорила шаг, её давно заждались.
 Тёплый ветер высушил капли воды на лице и одежде. Ему надо было зайти в супермаркет
прикупить продукты, но ноги, как у Буратино, свернули в магазин "Книги". Подойдя к
стеллажу с надписью искусство, он почувствовал, что началось слюнотечение,как у очень
голодного человека, стоящего перед столом с едой. Это были книги о великих мастерах:
Айвазовском, Серове, Брюллове, Альберте Бенуа, иллюстрированные репродукциями.
Овладев частью богатства, пошёл домой, так и не купив продукты. Дома он позвал жену,
усадил на диван, сев рядом, взял книгу Иван Константинович Айвазовский. "Ну и, что мы будем с этим делать?"- спросила она. "Как, что, наслаждаться. А ты знаешь, что я в юности пытался рисовать?"-пококетничал слегка. "" Нет. Но зато я знаю, что художник должен быть голодный и поэтому ужинаешь без хлеба." Она попыталась прочитать нотацию, но он остановил её поцелуем.
 Начав рисовать, он столкнулся с массой вопросов и очень сильно жалел.что не учился.
Ничего не может остановить всепоглощающую волну цунами. Так было и с ним, как
накатит, так накатит. Карандаш менял уголь, потом в ход шли масла. Пейзажи, портреты,
графика, фантасмагории, не отдавая предпочтение ни одному стилю, он рисовал.
Работы становились совершеннее, лица живее, пейзажи прописанными и мягкими. Чаще
всего он рисовал жену, за что, в кругу друзей и знакомых, её величали Муза Андреевна.
При этом она всегда улыбалась. И никто не догадывался как ей, иногда, хочется
повернуть время вспять, когда в доме не пахло краской, когда работу они делили на двоих.
Тогда он принадлежал только ей, а теперь на подсознательном уровне чувствовала, что
делит его с кем-то. Как она была права. Теперь у него были две музы. Одна- молодая, красивая и осязаемая, с эмоциональным, даже взрывным характером, его жена. Вторая,
тоже молодая и красивая, но не для всех видимая. Это и была Клио. Первый визит был
больше похож на дань их давней дружбе, которая, как-то внезапно оборвалась. Но уходя,
она уже знала, что визит не последний. Когда они были вдвоём, она ничего не делала,
просто легонько щекотала его эго и, насладившись работой, исчезала. Но мы знаем, что
на одной кухне не может быть двух хозяек. А в тот момент хозяйничала Клио. Именно
сейчас он получил заказ на портрет. На полотне девушка 25-27 лет с оголёнными плечами,
укутанная в меховое манто. То ли от того, что это был первый большой заказ, (нет, у него и раньше были, но скромнее), то ли покоряла восточная красота огромных карих глаз, но
над этим портретом он работал с неприкрытым воодушевлением, задерживаясь в
мастерской на долгие часы. Клио очень старалась, разжигая страсть к работе. Как там,
у Одоевского- " Из искры возгорится пламя". Атмосфера в семье накалялась. Она
испепеляла его взглядом, он обжигал её своей снисходительностью и непониманием.
Он пытался объяснить, что работа почти закончена и осталось совсем немного.А она уже ничего не слушала, вернее не слышала, не слышала даже себя, хотя практически
кричала:"Нет, я даже немного не выдержу" Как у неё, в тот момент, оказался в руках
молоток, до сих пор, никто не знает. Она замахнулась, отведя руку в сторону и ударила по картине, висевшей на стене. Стоп кадр. Они, молча, стояли и смотрели друг на друга.
А теперь озвучка:" Я, всё-таки, талантлив, это моя первая картина, которая ушла с молотка,
жаль, что это твой портрет. Но ничего нарисую ещё, много." Портрет девушки был
дописан и продан. Клио, как и прежде любит посещать его мастерскую.А на месте, где
проходил семейный "аукцион" теперь висит другая картина.
Не даром говорят, что искусство требует жертв.