Анри Руссо (1844 — 1910)

 

Война 1894

АНРИ РУССО . АВТОПОРТРЕТ С ЛАМПОЙ 1900-1903 г.г.  Лувр, Париж, Франция

Анри Руссо родился в маленьком городке на северо-западе Франции. Его отец, Жюльен, держал жестяную мастерскую, а мать была внучкой офицера наполеоновской армии.
В школе Анри учился из рук вон плохо. Интерес он проявлял исключительно к поэзии и музыке. В конце концов, юноша завалил выпускные экзамены.

После этого, получив отсрочку от прохождения военной службы, он устроился на низкооплачиваемую должность клерка в юридической конторе. Клерком Руссо работал недолго; вскоре его выгнали на улицу, уличив в воровстве марок и мелочи из кассы (сумма, надо сказать, была мизерной). Дело передали в суд, а Анри записался добровольцем в армию, надеясь на то, что его военная форма сделает судей более снисходительными. Он ошибся. Перед тем, как явиться в часть, Руссо пришлось отсидеть месяц в тюрьме.
Впоследствии художник любил рассказывать фантастические истории, связанные со службой в армии. Говорил, что его вместе с несколькими товарищами посылали в Мексику, а во время франко-прусской войны наградили за отвагу, проявленную при защите Дрё. Между тем, в Мексике он точно не бывал. Все проведенные в армии годы (1864-68) Руссо прослужил кларнетистом духового оркестра 52-го пехотного полка.
После демобилизации он вновь стал клерком - на этот раз в конторе судебного исполнителя. В 1869 году Руссо женился на Клеманс Буатар, дочери торговца мебелью. Супруги были нежно привязаны друг к другу, но им так и не удалось создать большую крепкую семью. Саму Клеманс свела в могилу чахотка. Из семерых родившихся у них детей пятеро умерли в младенчестве, а шестой - в возрасте 18 лет. До зрелых лет дожила лишь одна дочь.
В 1871 году Руссо, благодаря протекции кузена жены, удалось поступить на службу в налоговое управление Парижа. Именно поэтому его и принято называть "Таможенником".

Работа оставляла много свободного времени. Чтобы заполнить его, Руссо начал рисовать - для собственного удовольствия. В сущности, он был самоучкой, хотя и почерпнул кое-какие начальные сведения об искусстве живописи у профессиональных художников. Среди них нужно отметить Феликса Клемана, одно время жившего по соседству с Руссо, и Жана Леона Жерома, любившего разрабатывать экзотические темы. С помощью новых друзей неизвестному таможеннику удалось обзавестись карточкой копииста, дававшей право посещать галереи Лувра, Люксембургского дворца и Версаля. Кроме того, Руссо получил от них ряд практических советов относительно Салона и решил, что настала пора показать свои работы широкой публике.
Здесь мы опять вступаем в область догадок. Если верить Руссо, две его картины были приняты в Салон 1885 года, но их пришлось срочно снять, потому что в первый же день они оказались изрезаны ненормальным зрителем. Этот рассказ никак не подтверждается официальными документами. Гораздо вероятнее, что впервые Руссо выставил свои работы годом позже, в Салоне независимых. Эти работы хорошо известны - особенно "Карнавальный вечер".

 Над картинами Руссо, представшими в Салонах независимых, потешались, хохотали до упаду, дивясь самонадеянности простака, решившего состязаться с хорошо обученными профессионалами.

Сам Руссо как будто не замечал в своей живописи отклонений от академической нормы. Он преклонялся перед Бугро и Жеромом, тогдашними кумирами официальных Салонов, и, искренне полагая, что продолжает эту традицию, называл себя «национальным достоянием Франции». Он оказался прав, хотя история предписала ему иную и, пожалуй, более существенную роль, нежели ту, на которую он претендовал

Именно Салон независимых открыл публике имена Сера, Гогена и Сезанна, с которыми, прежде всего, ассоциируется постимпрессионизм. На протяжении четверти века (с 1886 по 1910 годы) Руссо лишь два раза пропустил выставки этого Салона. Столь активное участие в серьезной художественной жизни помогло ему очень быстро почувствовать себя настоящим художником.
К концу 1880-х годов определяются главнейшие темы живописи Руссо. В немалой степени помогла этому Всемирная выставка, состоявшаяся в Париже в 1889 году. Она познакомила посетителей с удивительными культурами самых экзотических народов. Художник был очарован ими, и эхо этого очарования звучит во многих его произведениях.
В 1893 году Руссо вышел на пенсию. Пенсию ему назначили весьма скромную, и время от времени он подрабатывал, развлекая зевак игрой на скрипке. Иногда писал портреты на заказ. Составлял документы для неграмотных. Кроме того, Руссо открыл собственную "школу" (именно так он называл частные уроки в своей крохотной мастерской), предлагая всем желающим пройти у него "курс декламации, музыки и рисования".
Многое значило в судьбе художника его знакомство с поэтом и драматургом Альфредом Жарри, произошедшее около 1893 года. Жарри, увидев и полюбив работы стареющего Руссо, занялся их "рекламой". Он же познакомил Руссо с такими писателями-авангардистами, как Стриндберг, Аполлинер и Малларме.
Постепенно критики стали относиться к странному художнику более серьезно. "Руссо черпает вдохновение из собственной фантазии, - писал один из них. - Он обладает крайне редким в наше время качеством - умением никого не повторять". Почувствовав свою растушую популярность, Руссо принялся устраивать в своей мастерской своеобразные артистические вечера, на которых местные лавочники и его соседи сидели плечом к плечу с художниками, чьи имена сегодня знакомы каждому. На этих вечерах выступал любительский ансамбль (на скрипке в нем играл сам Руссо), читались стихи и показывались другие концертные номера.
Многие художники, желавшие сделать Руссо приятное, устраивали в его честь приемы и банкеты. Хватало при этом и розыгрышей талантливого чудака. Самый знаменитый такой банкет был дан в 1908 году в мастерской Пикассо. Бывшего таможенника собравшиеся поэты и художники усадили на самодельный трон, освещенный китайскими фонариками. Сверху висел транспарант: "Честь и слава Руссо!" Кончилось все веселой попойкой. Разумеется, в этом представлении тоже был элемент иронической игры.

К сожалению, хронически пустого кошелька художника подобные мероприятия заполнить не могли. На закате жизни (в конце 1907 года) Руссо умудрился угодить в еще один судебный процесс. Введенный в заблуждение неким Соваже, он открыл банковский счет на вымышленную фамилию, а затем попытался снять по поддельному удостоверению личности украденные своим подельником и переведенные на этот счет деньги. При этом сам Руссо был уверен в том, что не совершает ничего противозаконного. Никакой выгоды от этой операции он не имел. Адвокат художника, решив убедить суд в наивности своего подзащитного, показал присяжным одну из его картин. После этого Руссо отделался условным наказанием.
Трагическим фарсом выглядели и последние его дни. В августе 1910 года он порезал ногу, поленился обработать ранку, и у него началось заражение крови. Приехавший врач поставил лежавшему в бреду художнику ошибочный диагноз ("белая горячка") и отправил его в лечебницу для алкоголиков. 4 сентября Руссо скончался от сепсиса. Нищего живописца похоронили на кладбище для бедняков. Лишь год спустя друзья собрали необходимую сумму и установили на могиле надгробие с эпитафией, написанной Аполлинером.
В 1911 году Вильгельм Уде выпустил книгу, посвященную творчеству Руссо, и организовал в Париже ретроспективную выставку его работ. А в 1947 году его останки были торжественно перезахоронены на родине художника, в Лавале. Пришла посмертная слава.

Его «Муза, вдохновляющая поэта»

(1909, Москва, Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина) по замыслу — аллегорический портрет Аполлинера и его возлюбленной Мари Лорансен. Они представлены в неких райских кущах, Поэт — с его традиционными атрибутами: свитком и гусиным пером, Муза — в «античных» одеяниях и венке, с благословляющим жестом поднятой руки. В намерении придать Музе особую значительность художник сильно увеличил объем ее фигуры, но при этом «небесное вдохновенье» уподобилось толстушке из простонародья. Позы этих коренастых фигур неустойчивы, а жесты неуверенны, как будто им навязали не свойственные им роли. Старательный имитатор салонного искусства, Руссо излагает риторические обороты «высокого стиля» языком уличного просторечья, и его косноязычье выдает некую правду об обветшалости аллегорического жанра.

Тропический лес с обезьянами

Тигр напавший на быка

По поводу картины «Сон»

(1910, Нью-Йорк, Музей современного искусства) Руссо теребили насмешливым вопросом: каким образом красавица на красном канапе оказалась среди джунглей? Он отвечал, что спящая представлена в окружении своих снов. На самом деле мы видим нечто другое : в  цветистый пейзаж «примитивного» искусства прорвался мотив, заимствованный из репертуара официальных Салонов — обнаженная на ложе, и художническая интуиция Руссо отреагировала на неожиданность этой встречи сюжетом переполоха в девственном лесу. «Картина излучает красоту, это неоспоримо, — писал Аполлинер. — Спросите у художников, они все единодушны в своем восхищении». Надо думать, к этому восхищению примешивалась и толика зависти. Ведь в то время на такое совмещение несовместимых художественных программ мог отважиться только наивный самоучка.Мастера авангарда, забавляясь над «Таможенником», удивлялись его необычным ходам и неосознанно учились, получая уроки незашоренного и потому способного на подлинные открытия восприятия. (С)

Источники :::  Валентина Крючкова  (вся статья полностью) 

 http://izoselfportrait.narod.ru/simple109fran.html

Henri Rousseau   : 155 работ хорошего качества и формата