Атака мертвецов (Русские не сдаются)

В память павшей России.
В 1915 году мир с восхищением взирал на оборону Осовца, небольшой
русской крепости в 23,5 км от тогдашней Восточной Пруссии. Основной
задачей крепости было, как писал участник обороны Осовца С. Хмельков,
«преградить противнику ближайший и удобнейший путь на Белосток…
заставить противника потерять время или на ведение длительной осады, или
на поиски обходных путей». Белосток – транспортный узел, взятие
которого открывало дорогу на Вильно (Вильнюс), Гродно, Минск и Брест.
Так что для немцев через Осовец лежал кратчайший путь в Россию.



Обойти
крепость было невозможно: она располагалась на берегах реки Бобры,
контролируя всю округу, в окрестностях – сплошные болота. «В этом районе
почти нет дорог, очень мало селений, отдельные дворы сообщаются между
собой по речкам, каналам и узким тропам, – так описывало местность
издание Наркомата обороны СССР уже в 1939-м. – Противник не найдет здесь
ни дорог, ни жилья, ни закрытий, ни позиций для артиллерии».

Первый натиск немцы предприняли в сентябре 1914-го: перебросив из
Кенигсберга орудия большого калибра, они бомбардировали крепость шесть
дней. А осада Осовца началась в январе 1915-го и продолжалась 190 дней.

Немцы применили против крепости все свои новейшие достижения. Доставили
знаменитые «Большие Берты» – осадные орудия 420-мм калибра,
800-килограммовые снаряды которой проламывали двухметровые стальные и
бетонные перекрытия. Воронка от такого взрыва была пять метров глубиной и
пятнадцать в диаметре.

Немцы подсчитали, что для принуждения к сдаче крепости с гарнизоном в
тысячу человек достаточно двух таких орудий и 24 часов методичной
бомбардировки: 360 снарядов, каждые четыре минуты – залп. Под Осовец
привезли четыре «Большие Берты» и 64 других мощных осадных орудия, всего
17 батарей.

Самый жуткий обстрел был в начале осады. «Противник 25 февраля открыл
огонь по крепости, довел его 27 и 28 февраля до ураганного и так
продолжал громить крепость до 3 марта», – вспоминал С. Хмельков. По его
подсчетам, за эту неделю ужасающего обстрела по крепости было выпущено
200-250 тысяч только тяжелых снарядов. А всего за время осады – до 400
тысяч. «Кирпичные постройки разваливались, деревянные горели, слабые
бетонные давали огромные отколы в сводах и стенах; проволочная связь
была прервана, шоссе испорчено воронками; окопы и все усовершенствования
на валах, как то – козырьки, пулеметные гнезда, легкие блиндажи –
стирались с лица земли». Над крепостью нависли тучи дыма и пыли. Вместе с
артиллерией крепость бомбили немецкие аэропланы.




«Страшен был вид крепости, вся крепость была окутана дымом, сквозь
который то в одном, то в другом месте вырывались огромные огненные языки
от взрыва снарядов; столбы земли, воды и целые деревья летели вверх;
земля дрожала, и казалось, что ничто не может выдержать такого
ураганного огня. Впечатление было таково, что ни один человек не выйдет
целым из этого урагана огня и железа», – так писали зарубежные
корреспонденты.

Командование, полагая, что требует почти невозможного, просило
защитников крепости продержаться хотя бы 48 часов. Крепость стояла еще
полгода. А наши артиллеристы во время той страшной бомбардировки
умудрились даже подбить две «Большие Берты», плохо замаскированные
противником. Попутно взорвали и склад боеприпасов.




6 августа 1915-го стало для защитников Осовца черным днем: для
уничтожения гарнизона немцы применили отравляющие газы. Газовую атаку
они готовили тщательно, терпеливо выжидая нужного ветра. Развернули 30
газовых батарей, несколько тысяч баллонов. 6 августа в 4 утра на русские
позиции потек темно-зеленый туман смеси хлора с бромом, достигший их за
5-10 минут. Газовая волна 12-15 метров в высоту и шириной 8 км проникла
на глубину до 20 км. Противогазов у защитников крепости не было.

«Все живое на открытом воздухе на плацдарме крепости было отравлено
насмерть, – вспоминал участник обороны. – Вся зелень в крепости и в
ближайшем районе по пути движения газов была уничтожена, листья на
деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела и легла на
землю, лепестки цветов облетели. Все медные предметы на плацдарме
крепости – части орудий и снарядов, умывальники, баки и прочее –
покрылись толстым зеленым слоем окиси хлора; предметы продовольствия,
хранящиеся без герметической укупорки – мясо, масло, сало, овощи,
оказались отравленными и непригодными для употребления».
«Полуотравленные брели назад, – это уже другой автор, – и, томимые
жаждой, нагибались к источникам воды, но тут на низких местах газы
задерживались, и вторичное отравление вело к смерти».





Германская артиллерия вновь открыла массированный огонь, вслед за
огневым валом и газовым облаком на штурм русских передовых позиций
двинулись 14 батальонов ландвера – а это не менее семи тысяч пехотинцев.
На передовой после газовой атаки в живых оставалось едва ли больше
сотни защитников. Обреченная крепость, казалось, уже была в немецких
руках. Но когда германские цепи приблизились к окопам, из густо-зеленого
хлорного тумана на них обрушилась... контратакующая русская пехота.
Зрелище было ужасающим: бойцы шли в штыковую с лицами, обмотанными
тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля, буквально выплевывая куски легких
на окровавленные гимнастерки. Это были остатки 13-й роты 226-го
пехотного Землянского полка, чуть больше 60 человек. Но они ввергли
противника в такой ужас, что германские пехотинцы, не приняв боя,
ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на собственных
проволочных заграждениях. И по ним с окутанных хлорными клубами русских
батарей стала бить, казалось, уже погибшая артиллерия. Несколько
десятков полуживых русских бойцов обратили в бегство три германских
пехотных полка! Ничего подобного мировое военное искусство не знало. Это
сражение войдет в историю как «атака мертвецов».

Осовец русские войска все же оставили, но позже и по приказу
командования, когда его оборона потеряла смысл. Эвакуация крепости –
тоже пример героизма. Потому как вывозить все из крепости пришлось по
ночам, днем шоссе на Гродно было непроходимо: его беспрестанно бомбили
немецкие аэропланы. Но врагу не оставили ни патрона, ни снаряда, ни даже
банки консервов. Каждое орудие тянули на лямках 30-50 артиллеристов или
ополченцев. В ночь на 24 августа 1915 года русские саперы взорвали все,
что уцелело от немецкого огня, и лишь несколько дней спустя немцы
решились занять развалины.