Нет ничего, кроме того что есть.

Жизнь очень странная штука. Ни одна точка зрения не позволяет понять полностью что-либо в этой жизни, включая самого себя. Казалось бы, все просто, и ты точно знаешь, что именно и как именно нужно делать, но нет, не получается, уходит в сторону, запутывается, перемешивается и в конце концов, мы сами же объясняем себе, что мы делали одно, а получили другое. Как так может быть? Бессознательное руководит нами? Или мы реально мало что понимаем в том, в чем мы понимаем все? А может быть это просто пустая трата времени, разбираться во всем этом вместо того, чтобы спокойно выпить, закусить и поговорить со стратегическим партнером по спиртоперерабатывающему холдингу. Да и о чем говорить, я не знаю.

Оглянись и подумай, что в принципе тут есть, что можно действительно назвать своим в этом мире гипертрофированных представлений о свободе. Вокруг нас миллионы вещей, домов, людей, идей и такое же количество неотвеченных сообщений с темой «кто мы с тобой друг другу?». Иногда можно почувствовать это щемящее чувство отстраненности, характерное тебе во всем, и бережно оберегаемое твоим социальным инстинктом выживания. Твое отношение можно измерить внезапно проявившимся ликом святого на стене церкви, он есть – есть интерес, его нет – есть только слепая вера в его существование без какого либо подтверждения и действий.

И при всем при этом, мы отчаянно бьемся за право быть понятыми и за право понимать других. Как можно расценить это стремление в отсутствии реального интереса не только к персоне, но и ко всему, что есть в принципе, кроме себя. Маниакальность? Способ защитить себя от осознания своей отстраненности или как инстинкт самосохранения в толпе? Не может ли ареал нашей жизни быть сам по себе смертоносным для нас и, перенимая от него угрозу смерти, мы стремимся перекрыть эту угрозу своей экспансией жизни в мир. Баш на баш, смерть на жизнь, страх на страх. И тогда мы и правда остаемся с тем, с чем были изначально – только со своими чувствами. Возможно, вся наша жизнь сводится к тому, чтобы конвертировать наши чувства в вещи. Чем осознаннее чувства – тем меньше вещей, чем болезненнее переживания – тем ярче и гуще внешняя оболочка. И тут нет смысла выводить формулу «хуже-лучше», это все суть одно и то же, просто в разном направлении, в любом случае есть лишь только видимость.

Ведь разрешено все то, что не запрещено, а запрещено все, что непонятно и неподконтрольно. Какую возможность выбрать зависит от тебя и от чего-то еще, ведь ты тоже, в некотором смысле, порождение чего-то и не появился тут по своей воле. И это тоже можно оспорить, но пусть лучше оно будет так, иначе мы перейдем на уровень лучезарной инфантильной фантазии о своем всемогуществе при этом не в состоянии успокоить соседа с громким телевизором за стеной. Похоже, это что-то, что привело нас сюда, и есть то, что мы имеем и ищем одновременно, перебирая крупицы песка в ладони всю оставшуюся жизнь. Это может быть пугающе просто, если принять этот факт на веру, что в принципе и остается сделать. Не повелевать ничем и никем – это, пожалуй, самое наисложнейшее в жизни, ведь мы ищем, мы преобразуем наши чувства, мы выражаем свою боль в контроле, мы хотим узнать тут и теперь, что же это такое!?

Что такое жизнь и что в ней есть, кроме того, что мне кажется? Или Жан Бодрийяр был прав, это все просто одна большая галлюцинация одного огромного существа. И больше нет ничего.