Тугой арбуз бросает кореш
тебе в очкастое лицо.
Купец, с калмыком зря ты споришь:
аул для трудных и бойцов.

Играет цыган на гармошке;
ревёт и топчется медведь;
в треух суконный с верхом кошки
летят кровинки, зёрна, медь.

Несёт аорта пароходы.
За Волгой та же бахчестепь--
травы непаханые всходы.
Разделена рекою клеть.

Слагай же дар из подаяний
меняя круглые на хруст.
Подол капризной несмеяны
как этот мир-- прохладен, пуст.

Неймётся ветреной былинке.
За океаном нет земли,
так легче думать по старинке:
она --кувшинки прочный блин.

Вам только рекламировать себя--
окно налево ,третий коридор;
здесь улыбаются, не курят, не грубят,
оценивая, смотрят не в укор
оставшимся за стёклами, бортом;
научат обращенью, а потом

вы приметесь бумаги заполнять,
входить в доверье разным господам.
Вас дрессирует денежная знать.
Не называйте вещи как Адам,
глотайте их карманами и ртом.
А что потом? Суп с голым топором.

Кто хочет поучаствовать, трубя,
пустое место в красках подавать?
Героев трупы дети теребят...
Кладут принцессу прямо на дрова...
Что было до? Ре-ми-фа-соль-ля-си.
Теперь топор солёный пососи. 

Сухие стебли-- дюжина улиток
на каждом виснет: известью по смерти.
Мы снова по`том августа облиты;
Обама-цыган общим солнцем вертит.

Зачем они на сухостой собрались:
с грачами упорхнут осенней ночью?
Молчат, слепые слизистые крали:
мясным богам собрания урочат?

Убив мечтанья, душами немеем;
затем уходим в быт и суесловье:
так уползают к полдню в норы змеи
переварить чтоб личные уловы.

Никто не смеет выползти на трассу:
она черна как ночь, она беззвёздна.
Господь, храни улиточную расу;
а нам лететь к Тебе, пожалуй, поздно.

Лес ,дол лежат мертвы вповалку и в распаде.
Клубы над городами: небо-- газ.
Все люди да умрут, так надо.
Стекло и счастье? колются за раз.

Годины льются мутью, илистые реки.
каморками наду`шенных трясин.
Ты чуешь пистолетотрески,
да? значит черепушка на мази`.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
см. перевод  Юрия Куимова http://www.stihi.ru/2010/08/23/5308

Angst

Wald und Flur liegt tot in Schutt und Scherben.
Himmel klebt an Staedten wie ein Gas.
Alle Menschen muessen sterben.
Glueck und Glas, wie bald bricht das.

Stunden rinnen matt wie truebe Fluesse
Durch der Stuben parfuemierten Sumpf.
Spuerst du die Pistolenschuesse –
Ist der Kopf noch auf dem Rumpf.

Alfred Lichtenstein

Четыре срока по`лнят меру года;
четыре срока на уме людском:
весна-красна, когда чиста-природа
любой изыск растит в труде простом;

а летом к наслажденью-- зелень
с весны медовых мысленных лугов,
пока с душой та не сроднится, медля
не станет частью оной; порт готов

осенней передышки: крылья в скатку--
в недеяньи хорош на вид туман,
пусть сказки сами поиграют в прятки
миная за порог, что веком дан;

зима, что чересчур бледна в недугах--
иначе б позабыла смертных другов.

перевод с английского Терджимана Кырымлы    (см. также перевод Петра Гуреева , погуглите "Четыре раза год наряд меняет,
Рядится в них и каждый человек...")

    Four seasons fill the measure of the year;
        Four seasons are there in the mind of man.
    He hath his lusty spring, when fancy clear
        Takes in all beauty with an easy span:

    He hath his summer, when luxuriously
        He chews the honied cud of fair spring thoughts,
    Till, in his soul dissolv'd, they come to be
        Part of himself. He hath his autumn ports

    And havens of repose, when his tired wings
        Are folded up, and he content to look
    On mists in idleness: to let fair things
        Pass by unheeded as a threshold brook.

    He hath his winter too of pale misfeature,
        Or else he would forget his mortal nature.

       John Keats

Послушай, подруга.
Твой милый-- тебе:
"Бывает нам туго
без ближних в беде.

Оставят-- узнаю:
друзья неверны,
их клятва пустая
пожиже волны.

Одна подойдёт лишь,--
останется та,--
с ней мягко поладишь:
сама доброта.

Рука его гладит
её славный бюст:
пусть на` сердце гадко,
судьбе не сдаюсь".

перевод с английского Терджимана Кырымлы

O Sweetheart, hear you
Your lover's tale;
A man shall have sorrow
When friends him fail.

For he shall know then
Friends be untrue
And a little ashes
Their words come to.

But one unto him
Will softly move
And softly woo him
In ways of love.

His hand is under
Her smooth round breast;
So he who has sorrow
Shall have rest.

James Joyce

Любовь моя в лёгком наряде
средь яблонь, где весельчаки-
-ветры нескончаемо рады
толпою бежать взапуски.

Где юность листвы, что минает
ветры домогаются, там
любовь, тень свою привечая,
шагает походкою дам.

А там, где блед-синее небо
всё льётся над смейвом земным,
любовь моя, ручкой небрежно
поддёрнув подол, семенит.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

My love is in a light attire
Among the apple-trees,
Where the gay winds do most desire
To run in companies.

There, where the gay winds stay to woo
The young leaves as they pass,
My love goes slowly, bending to
Her shadow on the grass;
 
And where the sky's a pale blue cup
Over the laughing land,
My love goes lightly, holding up
Her dress with dainty hand.

 James Joyce

Пусть, Митридад, змеёй-кинжалом
я был сугубо непокорным,
не избегай, однако, жала,
чтоб сердце знать своё задорным:
я --лишь зло нежности твоей
как на духу и для людей.

Афинский стильный оборот,
милок, перемудрит мой рот;
я не знавал ни той любви,
что рифмачам --вино в крови,
ни той любви, в которой фальши
быть не должно ни грана даже.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Though I thy Mithridates were,
Framed to defy the poison-dart,
Yet must thou fold me unaware
To know the rapture of thy heart,
And I but render and confess
The malice of thy tenderness.

For elegant and antique phrase,
Dearest, my lips wax all too wise;
Nor have I known a love whose praise
Our piping poets solemnize,
Neither a love where may not be
Ever so little falsity.

James Joyce