А.Шницлер "Слепой Джеронимо и его брат", новелла (отрывок 3)

Слуга крикнул снизу: "Эй, слепой человече, тут люди!"
Совершенно машинально поднялись братья и пошагали ступенями вниз. Два экипажа приехали одновременно: один с двумя господами, другой- со старой супружеской парой. Джеронимо пел, Карло стоял подле него, обескураженный. Как могло это случиться? Брат не верит ему! Как это только возможно? И Карло смотрел со стороны на собственного брата певшего сорванным голосом, испуганно. Ему, казалось, явились роящиеся во лбу Джеронимо мысли ранее не замечаемые Карло.
Экипажи уже уехали, а Джеронимо пел себе. Карло не осмеливался прервать его.  Он не знал, что сказать ему, он боялся дрожи в голосе снова. Сверху раздался смех, и Мария крикнула: "Что ты поёшь всё? С меня ты ничего не сбашляешь!"
Джеронимо замолк посреди песни, он захлебнулся и струны жалобно звякнули одновременно. Затем он отправился ступенями вверх, а Карло- следом. В покое он сел рядом с калекой. Что делать? Не оставалось ничего на выбор: надо ещё раз разъяснить брату.
"Джеронимо,- начал Карло,- клянусь тебе... опомнись же, Джеронимо, как мог ты поверить, что я..."
Джеронимо молчал уставившись в окно: там сгустился серый туман. Карло продолжал: "Ну, не обязательно тот был спятвишим, он ошибся... да, он ошибся..." Но он чувствовал, что сам не верил в сказываемое.
Джеронимо неуверенно отстранился. А Карло продолжал с неожиданной живостью: "С чего бы мне? Ты ведь знаешь: я ем и пью не больше твоего, а когда покупаю себе новое платье- ты знаёшь... На что мне столько денег? Что мне с ними делать?"
Джеронимо процедил сквозь зубы: "Не ври. Я слышу как ты лжёшь!"
"Я не лгу, Джеронимо, не лгу я!"- возразил Карло испуганно.
"Э, ты ей уже отдал, да? Или она получит после?"
"Мария?"
"Кто ещё, как не Мария? Э, ты, лжец, ты- дурак, вор!"- и как бы не желая сидеть рядом, двинул локтем брата в бок.
Карло встал. Вначале посмотрел на брата, затем вышел во двор. Засмотрелся во все глаза на дорогу, что утонула в буроватом тумане. Дождь поутих. Карло сунул руки в карманы штанов и пошёл за ворота. Ему казалось, брат тащится следом. Так что же произошло? ...Он никак не мог сообразить. Что она за человек: дал франк, а сказал- двадцать! Должно быть обьяснение случившемуся? ... И Карло покопался в памяти: может кого-то он где-то мог завести врага,- и тот прислал мстителя?... Но так и не всмопнил, кого обидел: он ни с кем не вступал в открытый поединок. Он ведь двадцать лет ничем не занимался, только простаивал на дворях и обочинах со шляпой в протянутой руке... Может быть, кто озлился на него по женской части?... Но как долго он ни с одной не водился... кельнерша в "Ла Розе" была последней, в начале прошлого года... но за ней не было хвоста... Ничего не понятно! ... Что в том, неизвестном, мире с людьми творится? ...На что, вообще, они являются сюда... что ему, Карло, известно о них? ...Тому чужаку был прок в сказанном Джеронимо, мол, дал тебе двадцать франков? .... ну вот... и что теперь далать? ...С одним ясно: Джеронимо теперь ему де доверяет!... Этого он не мог вынести! Что-то надо предпринять... и от поторопился назад.
Когда Карло вернулся, Джеронимо лежал навытяжку на скамье и ,казалось, не заметил прихода брата.  Мария принесла обоим еды и питья. Братья за ужином не проронили ни слова. Когда Мария убрала тарели, внезапно хохотнул Джеронимо, и молвил ей: "Что ты за это себе купишь?"
"За что?"
"Ну что? Новое платье или серёжки?"
И тогда же загремело на дворе от груженых телег, голоса громкие раздались,- а Мария поспешила вниз. Через пару минут явились трое биндюжников и сели за стол. Хозяин вышел к троице с приветом. Приезжие шутили над непогодой. "Сегодня ночью заснежит,- молвил один."
Второй рассказал, как десять лет тому назад в середине августа на Йохе пошёл снеги почто подморозило. Мария подсела за компанию. И слуга подошёл, осведомился насчёт своих родителей, которые жили внизу в Бормио.

продолжение следует
перевод с немецкого Терджимана Кырымлы